Экономика Локотского округа

Главной задачей Локотского самоуправления, если не считать борьбы с партизанами, было восстановление экономики, разрушенной при отступлении Красной армии осенью 1941 года. Чтобы представить себе серьезность удара, нанесенного локотской промышленности, достаточно упомянуть взорванный Локотской спиртзавод, выпускавший ранее 2000 декалитров ректификованного спирта и сырца ежедневно, а также уничтоженный Лопандинский сахарный комбинат (Комаричский район), дававший ежесуточно 6 вагонов сахара, а за сезон — до 700 вагонов. Кроме сахара завод ежегодно выпускал 2500 тонн патоки и 60 тысяч тонн жома, шедшего на откорм скота3. Аналогична судьба и других предприятий округа, как, например, сахарного и лесопильного заводов в селе Дерюгино Дмитриевского района, пишекомбината в Дмитровске. Не меньше пострадали и почтовые отделения. Так, почтовая связь в Дмитровском районе была совершенно разрушена: уничтожена аппаратура, перерезаны провода, тотальному разгрому подверглись и здания большинства почтовых отделений в деревнях.

Многие из предприятий были разрушены до такой степени, что их восстановление казалось немыслимым. Свою лепту внесло и население, которое, пользуясь наступившим во время отступления Красной армии безвластием, принялось растаскивать все, что могло хоть как-то пригодиться в хозяйстве.

Однако некоторые руководители и работники предприятий саботировали директивы об уничтожении и порче оборудования. Так, директору маслозавода И.В. Чуй-нову было приказано перед эвакуацией уничтожить заводское оборудование, а корпус завода привести в состояние негодности. Однако Чуйнов отдал распоряжение разобрать, упаковать и зарыть в землю наиболее ценное оборудование, а сам уклонился от эвакуации. Целенаправленно была сорвана также эвакуация Дерюгинского сахарного завода (Дмитриевский район) его директором Шматовым и механиком Хельманом.

Осознавая, что именно стабильная экономика является основой процветания государства, Воскобойник, а затем Каминский проявили небывалое рвение в ее восстановлении. О том, насколько эта их деятельность была эффективной, свидетельствует обзор состояния промышленности, сельского хозяйства и финансовой сферы на осень 1942 года, то есть к концу первого года существования самоуправления.

За этот сравнительно короткий срок под руководством механика И.Ф. Осипова при наличии небольшого количества рабочих были проделаны объемные работы по восстановлению спиртзавода. Была оборудована насосная станция, котельное помещение, восстановлен водопровод, налажена дробилка. На заводе открылись ремонтно-сле-сарная мастерская и кузница. Недостающее оборудование для завода доставляли из Навли. Производительность восстановленного предприятия достигла 2000 литров спирта в сутки1. Были подготовлены к открытию два небольших, но важных для местной экономики локотских предприятия — кожевенный завод и валяльная мастерская, организованные промышленным отделом окружного самоуправления. Вскоре они дали продукцию, обеспечивая как личный состав РОНА, так и гражданское население зимней одеждой и валенками2.

Кроме того, на конец 1942 года в Локте работали две электростанции — одна постоянного, другая переменного тока, освещавшие предприятия, учреждения и квартиры. Были пущены в работу две механические мастерские, где ремонтировались автомобили, бронемашины, средние и легкие танки, нарезное оружие, станковые и ручные пулеметы — предметы советского трофейного вооружения, переданные Каминскому немцами или отбитые у партизан. Также действовали кузнечный и литейный цехи (последний из-за перебоев с коксом часто простаивал), колесная, санная, бондарная, модельная сапожная и шорная мастерские. Переработкой сельхозпродукции занимались паровая мельница, прососушка, салотопка, а также мыловаренный завод. В течение летнего сезона работал кирпичный завод. Не только в Локте, но и по всему округу основу промышленности составляли предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Так, по состоянию на ноябрь 1942 года в округе работало 249 мельниц, в том числе 32 паровые.

Что касается упомянутого выше Лопандинского сахарного комбината, то всего лишь за год под руководством его директора Костюкова, механика Клима и техника-строителя Колкутина с территории предприятия вывезли сотни тонн мусора, произвели сборку машин, завезли строительные материалы, отремонтировали плотину, железнодорожное полотно, водокачку, баню, восстановили водоснабжение, электричество. На территории завода были открыты кузнечная, слесарная, токарная, столярная и сапожная мастерские, а также лесопильный завод. Рабочие и служащие сахзавода были снабжены квартирами, получали денежную зарплату и продовольственный паек. Удовлетворявший в основном нужды восстанавливавшегося сахзавода Лопандинский кирпичный завод выпустил к тому времени 37 тонн кирпича.

Заслуживает внимание состояние промышленности города Севска — самого крупного населенного пункта округа. На октябрь 1942 года здесь действовали: маслозавод с производственной мощностью 1500 тонн в год; крахмальный завод, при котором проектировались также спиртоводочный и паточный цеха. Немаловажную роль в промышленности играл сушильный завод, имевший пять цехов: сушильный, располагавший 8 аппаратами, из которых три — в рабочем состоянии (их общая производительность составляла 15 тонн сырца в сутки), крахмальный с производительностью 1,5 тонны крахмала-сырца 1-го сорта в сутки, водочный с производительностью 126 литров водки в сутки, мельничный с производительностью 20 пудов зерна в час (при нем — прососушка), паточный с производительностью 2 центнера крахмальной патоки в сутки.

Кроме указанных предприятий в Севске работали мастерские МТС, располагавшие шестью годными к эксплуатации тракторами, из них ХТЗ— 1, СТЗ — 3, НАТИ — 2; имелся также один комбайн и одна сложная молотилка. В городе действовал известковый завод, производительной мощностью в 50 тонн, были восстановлены и работали водопровод и электростанция, по району действовали мелкие предприятия: мельниц ветряных — 36, водяных — 2, механических — 5, прососушек — 8. В стадии восстановления находился Севский кирпичный завод.

Если сравнить промышленность различных районов округа, следует прежде всего отметить разницу в ее объеме. Так, в одних районах (Севский, Брасовский) предприятия были ориентированы на выпуск продукции для нужд всего округа, в других же — исключительно для местных нужд, в третьих — крупные и средние предприятия вообще отсутствовали. Ярким примером района с промышленностью преимущественно для собственных нужд является Навлинский. На 6 волостей района общей площадью в 45 821 гектар действовали: лесопильный завод, мастерские, мельница, маслозавод, сапожная (валяльная) мастерская. Механические мастерские, сильно разрушенные при отступлении Красной армии, разместились в здании железнодорожных мастерских. Здесь были установлены горны и станки, завезены необходимые инструменты. С февраля 1942 года мастерские уже работали на полную мощность. Они состояли из деревообделочного, кузнечного и сборочного цехов. Здесь производился ремонт сель-хозоборудования, выделка ведер, тазов и прочих предметов из железа. Уже к весне 1942 года мастерские обеспечили плугами весь район. Из частных предприятий в районе действовали швейная мастерская Иванова, выполнявшая как военные, так и частные заказы по умеренным ценам, районная водяная мельница.

К фактически беспромышленным относился Дмитриевский район, охватывавший 4 волости, что было напрямую связано с его сложившейся в дореволюционную пору спецификой, ибо Дмитриев всегда славился процветавшей торговлей и мелкой кустарной промышленностью. Подобная направленность была сохранена и в период самоуправления. В городе работало 4 магазина, 8 ларьков и несколько базаров. Действовавшие в Дмитриеве лишь мелкие частные предприятия решающего значения для экономики округа и района не имели. Некоторое исключение составляли разве что сахарный и лесопильный заводы в селе Дерюгино Дмитриевского района. На конец 1942 года сахарный завод был почти полностью восстановлен: удалось собрать разбросанные по дорогам части машин, восстановить новую машину в 45 лошадиных сил, отремонтировать насосы, паровой котел, дизель. Сбор запчастей, оборудования и механизмов, а также восстановление предприятия организовали вышеупомянутые директор Шматов и механик Хельман. Окончательное восстановление сахзавода было запланировано к 1 сентября 1943 года.

Следует признать, что промышленность округа, несмотря на почти тотальное разрушение, восстанавливалась довольно быстро. К концу 1942 — началу 1943 года была пущена в работу и начала выпуск продукции основная часть предприятий. Так, в Дмитровске на этот период времени удалось почти полностью восстановить пенькозавод, пустить в работу электростанцию, водокачку, наладить водопровод, кудельный агрегат, сушилку, электросварку и даже отремонтировать баню для рабочих/Дополнительно при заводе были организованы механическая и столярная мастерские, бондарный, слесарный и жестяной цеха, а также цех по изготовлению гвоздей и проволоки, кузница. При заводе производился ремонт автомашин, тракторов, мотоциклов. С 15 января 1943 года был пущен в эксплуатацию Дмитровский пищекомбинат. В короткие сроки удалось в основном восстановить цех по выработке растительного масла, варочный, крахмальный, сушильный, кондитерский, спиртоводочный, колбасный цеха, вальцовую мельницу. Дополнительно началось установление подсобной электростанции.

Как бы копируя модель экономики Германии, экономика Локотского округа включала два сектора: государственный и частный. К последнему относились все те мелкие предприятия и мастерские, которые не имели сколько-нибудь важного экономического значения и всевозможные сбои в работе которых никоим образом не могли отразиться на военном и экономическом положении округа. Ярким примером данного типа предприятий являются многочисленные мастерские по производству церковной утвари, существовавшие в каждом крупном населенном пункте. Так, в сентябре 1942 года в Севске открылось свечное производство В.Д. Гончаренко, принимавшее заказы от населения на изготовление церковных свечей, а также свечей для люстр и налепков. Все частные предприниматели и ремесленники-кустари были обязаны ежеквартально выкупать в окружном финотделе патенты на право ведения данного вида деятельности. За работу без патента виновные подвергались штрафу.

В то же время как частный, так и государственный секторы экономики находились под строгим контролем лично обер-бургомистра. Так, найм рабочей силы частными лицами был строго централизованным, осуществлялся исключительно через биржу труда. Для этого владельцам частных предприятий следовало подать на биржу предварительную заявку. Увольнение рабочего или служащего можно было осуществить также не иначе как по согласованию с биржей труда. Что касается конфликтов между нанимателем и работником, они разрешались отделом труда округа. Решения отдела относительно трудовых споров являлись окончательными и не подлежали обжалованию.

Контролировал соблюдение трудовой дисциплины лично обер-бургомистр. Однако этот контроль касался лишь государственных учреждений и предприятий. Так, 1 февраля 1943 года Каминский подписал грозный циркуляр, которым обязал руководителей вести табельный учет выхода на работу и ухода с работы рабочих и служащих. Систематически опаздывающим объявлялся выговор, при повторении нарушений виновные увольнялись с последующим направлением в распоряжение местной биржи труда. А лица, опоздавшие более чем на один час, объявлялись прогульщиками и к работе не допускались. При повторении прогула в том же месяце виновные подвергались административному штрафу или увольнению. Гораздо строже наказывались допустившие прогул руководители, неявка на работу которых могла обусловить простой группы подчиненных им рабочих. Таковых привлекали к уголовной ответственности и отдавали под суд.

Ввиду сельскохозяйственной специфики округа развитию сельского хозяйства придавалось не меньшее значение, чем промышленности. Прежде всего, в соответствии с декларированными в Манифесте НСПР принципами колхозная система была упразднена, а земля передана в вечное и наследственное пользование крестьянам. При проведении аграрной реформы особенно много внимания уделялось жертвам коллективизации. Уже весной 1942 года накануне сева самоуправлением и землеустроительным отделом была разработана система мер по разделу колхозной земли между крестьянами. Причем лучшие наделы выделялись служащим самоуправления, сотрудникам полиции, бойцам и командирам народной милиции. Что же касается лошадей и иного колхозного имущества, поделенного населением в период безвластия накануне прихода немцев, оно безвозмездно закреплялось за новыми владельцами, что нашло отражение в приказе Каминского № 54 от 1 марта 1942 года:

«Для выполнения Приказа генерала Бранда в части выделения наделов земли для командиров, бойцов и сотрудников быв. Локотского района приказываю:

§ 1.

Господину Мосину срочно усилить Землеустроительный Отдел работниками соответствующей квалификаций с тем, чтобы вся подготовительная работа по нарезке наделов была закончена не позже 20 марта с. г.

§2-

Командиру Отряда господину Мироненко в 3-дневный срок представить в Землеустроительный Отдел сведения о желаемом месте получения надела.

§3.

Всем Начальникам Полиции и Старостам сел в 3-дневный срок представить в Землеустроительный Отдел списки Полиции и сотрудников, для получения наделов с указанием желаемого места нахождения надела.

§4.

Всем Старостам и Начальникам Полиции включить в списки семьи пострадавших от действий в борьбе с партизанщиной.

§ 5.

Для снабжения сотрудников конским составом (получающим наделы) — Командиру Отряда, Госпоже Колокольцевой1 и всем Старостам в 3-дневный срок составить списки на лиц имеющих лошадей, для оформления передачи в собственность и на лиц не имеющих лошадей для снабжения лошадьми.

§6.

Начальнику Полиции господину Иванину — снабдить всех сотрудников, не имеющих лошадей, в месячный срок, лошадьми.

§7.

При наделении наделами, наделы должны быть выбраны из лучших земель.

Бургомистр Локотского уезда

Б. Каминский».

23 июня 1942 года Каминский издал приказ № 185 «О восстановлении справедливости в отношении раскулаченных». В приказе констатировалось, что в настоящее время «раскулаченные, твердозаданцы и другие обиженные советской властью возвращаются на места своих бывших жилищ». В соответствии с приказом все конфискованное при советской власти имущество безвозмездно возвращалось прежним владельцам, в том числе все виды построек, сельхозинвентарь. В случаях если постройки к тому времени были уничтожены, бывшие владельцы получали аналогичные постройки из числа бывших колхозных, или же им бесплатно отпускался лесоматериал для строительства новых. Причем заготовка и доставка стройматериала производилась за счет уездного управления. Вслед за данным приказом последовало разъяснение, что не подлежат возврату многоквартирные дома, дома, занятые общественно-полезными помещениями (школами, больницами, клубами и т. д.) или военными организациями. В соответствии с упомянутым приказом часть колхозных построек передавалась бойцам народной милиции, полицейским, семьям, пострадавшим от партизан, сотрудникам аппарата самоуправления, а также беднейшему населению бесплатно.

К сожалению, в дошедших до нас документах самоуправления не обнаружилось сколько-нибудь значительных данных о практическом выполнении этого приказа. Однако сам факт его издания в немалой степени способствовал завоеванию местной властью авторитета среди крестьянства, так как с 1917 года это был первый документ по восстановлению прав репрессированного крестьянства на собственность.

Форма землеустройства и землепользования устанавливалась следующим порядком: вся земля, принадлежавшая колхозам и совхозам, разделялась по едокам. Например, земля бывшего Быховского совхоза была разделена между селами Новый путь (268 га), поселками Пивовар (253 га), Пески (130 га) из расчета 0,35 га на душу. В директиве Шаровского волостного управления Севского уезда от 7 мая 1942 года старосте деревни Апаж говорится, что все прибывающие в село семьи, ранее раскулаченные советской властью, должны наделяться землей и обеспечиваться посевными материалами, которые должны собираться с населения в порядке самообложения.

Бывшие колхозные лошади и сельхозинвентарь распределялись по хозяйствам в индивидуальное пользование. Так, в личном пользовании крестьян земельного общества Апаж на вторую половину 1942 года числилось 78 железных плугов, 41 железная борона, 47 телег, 2 сеялки (неисправны), 1 сортировка (без сит), 2 культиватора, 1 конные грабли (неисправны).

Что касается хозяйств, не получивших лошадей и достаточного количества инвентаря, обязанность обработки их земельных угодий возлагалась на соседние «лошадные» хозяйства за небольшую плату сельхозпродуктами и деньгами. Например, постановлением Севского районного управления от 12 ноября 1942 года указывалось на необходимость обязательной обработки земли тех хозяйств, которые не имеют лошадей с оплатой:

За вспашку (первую) 1 га — 10 кг ржи и 50 рублей;

За перепашку 1 га — 8 кг ржи и 40 рублей;

За боронование — 2 кг ржи и 10 рублей.

Норма выработки составляла 0,5 га в день на лошадь, а кормление лошади возлагалось на хозяина, которому обрабатывалась земля.

При каждом земельном обществе засыпался сельфонд и волостной фонд. Так, в директиве Шаровского волостного управления от 22 октября 1942 года указывалось о засыпке семи видов культур.

Благодаря проведенным таким образом ликвидации колхозов и разделу колхозной собственности, жизненный уровень населения стал выше, чем в других оккупированных областях, где колхозная система была сохранена немцами как наилучшая с точки зрения оккупационных властей форма экономического господства.

Лишь там, где это было оправдано местными условиями, наряду с частными крестьянскими хозяйствами сохранялись коллективные хозяйства, преобразованные в земельные общества, которые должны были служить переходной ступенью к частному землевладению. Примером такого хозяйства может служить Соколовское земельное общество, объединявшее 5 деревень с 367 крестьянскими дворами. Общество имело молокозавод, кузнечную и валяльную мастерские, две кустарные маслобойки. Из инфраструктуры действовали медпункт, ветпункт и школа. Члены общества были обеспечены скотом и инвентарем2.

Помимо частных и общинных хозяйств, в Локотском округе, очевидно на месте прежних совхозов, было создано 6 госхозов, каждый из которых специализировался по определенным отраслям земледелия и скотоводства. Так, животноводческий госхоз в Севске имел 44 лошади, 131 голову крупного рогатого скота, 279 голов овец, 31 колоду пчел. Из 2771 гектара площади госхоза 1168 га составляли пахотные земли, 10 га — сады, 425 га — луга, 300 га — пастбища, 6 га — усадебные земли. Помимо мельницы и просорушки госхоз имел кузнечную, плотницкую, слесарно-токарную мастерские. Все рабочие совхоза были обеспечены квартирами, топливом, хлебным пайком и денежной зарплатой. Не имевшие приусадебных участков получали литр молока в день, им отпускались овощи по твердым ценам1.

Об успехах аграрной политики самоуправления свидетельствовал хороший урожай, снятый осенью 1942 года.

Налоговую политику в округе можно охарактеризовать как щадящую, ибо взимавшиеся с населения налоги — денежные и натуральные — не шли ни в какое сравнение с удушающими налогами советской власти или с налогами, взимавшимися немцами в тех областях, где был установлен обычный оккупационный режим.

Согласно Временному положению о похозяйственном налоге на 1943 год, подписанному начальником окружного финотдела Барановым, основная ставка налога колебалась от 300 до 2500 рублей. При этом в расчет принималось наличие в семье трудоспособных, наличие или отсутствие земельных участков, их размеры.

Полностью от уплаты налогов освобождались рабочие и служащие, получавшие зарплату до 250 рублей, инвалиды первой группы, престарелые, сироты, не достигшие 15 лет, проживавшие отдельно, лица, не имевшие построек, скота, не пользовавшиеся огородами, а также семьи, глава которых погиб в борьбе с партизанами. Различные скидки (от 25 до 75%) предоставлялись награжденным знаками отличия германского командования, семьям инвалидов второй группы, семьям лиц, глава которых был сослан по ст. 58 УК и не вернулся из ссылки к 1 января 1943 года, лицам, имеющим на иждивении несовершеннолетних сирот3. В нашем распоряжении имеется интересный документ — «Протокол № 3 заседания комиссии при Брасовском рай-управлении» от 24 июня 1943 года. Комиссия в составе начальника райземотдела Чеглакова, начальника финансовой группы Сенчурова, инспектора по заготовкам Федорова рассмотрела заявления 39 человек об освобождении от налогов или снижении их размеров, а также ходатайство старосты села Дубровка об освобождении жителей села от картофелепоставок. В результате 17 заявителей освобождено от налогообложения полностью, пятерым предоставлены скидки от 30 до 75%, пятнадцати предоставлена отсрочка уплаты продналога, и лишь заявления двух человек оставлены без удовлетворения. Полностью удовлетворено и ходатайство старосты села Дубровка.

Примечательно, что в докладной записке П.К. Пономаренко на имя И.В. Сталина от 15 марта 1942 года указаны следующие виды и размеры налогов, установленных в Локотском округе: зерно — 3—4 центнера с гектара, молоко — 350 л с коровы, свинина — 100 кг со двора, яйца — 35 штук с курицы, куры — 6 кг со двора, шерсть — 1,5 кг с овцы. Тот же П.К. Пономаренко упоминает четыре вида денежного налога: подушный — 50 рублей, на собаку — 100—150 рублей, на кошку — 50 рублей, на окна: выходящее на улицу — 15 рублей, выходящее во двор — 10 рублей. Однако эти цифры не отражали действительного положения вещей. Так, денежный налог, установленный тыловой администрацией 8 декабря 1941 года, составлял: с лиц от 16 до 50 лет — 20 рублей, с промысловых лошадей — 125 рублей, с 1 га бывшей колхозной земли — 6—10 рублей. Вскоре был установлен годовой фиксированный налог в размере 30—50 рублей с крестьянского хозяйства. Натуральный налог составлял: мяса — 16 кг, яиц — 20 штук, молока — 75 литров в год3. Налогообложение собак и кошек, а также окон в доме не подтверждается ни одним нормативным документом. Расспросы жителей ЛАО, а также других регионов, переживших оккупацию, показывают, что о таких странных налогах они даже не слышали, да их и не могло быть в принципе. Согласимся, что даже зажиточный крестьянин вряд ли при таких налоговых ставках позволил бы себе держать в хозяйстве собаку или кошку.

При взимании на территории ЛAO налогов с владельцев садов в расчет принимались только плодоносящие деревья, причем сады до пяти деревьев налогообложению не подлежали вовсе. Не включались в налогообложение и племенные жеребцы. Последнее свидетельствует о том, что племенная работа, равно как и животноводство вообще регулировались администрацией. Об этом свидетельствует и приказ обер-бургомистра № 31 от 31 февраля 1943 года, запрещавший самовольный убой молодняка крупного рогатого скота, овец и свиней. За нарушение приказа предусматривался административный штраф в размере 2000 рублей.

Ввиду отсутствия каких-либо законодательно утвержденных штрафных санкций по отношению к неплательщикам налогов налоговая система округа часто давала пробуксовки. Так, по Дмитровскому району, большинство крестьянского населения которого жило в достатке, практически каждая семья владела крупным рогатым скотом, свиньями, овцами, даже лошадьми, выполнение различных поставок и денежных налогов было признано неудовлетворительным. Всего на 11 ноября 1942 года по району отмечалось выполнение поставок: по зерну — 15,5% плана, по картофелю — 23,1%, по мясу — 16%, по сену — 25%. Похозяйственный денежный налог за третий квартал оказался выполненным на 29,1%.

Интересно, что в некоторых случаях при налогообложении земельных обществ учитывался налог, уплаченный Советскому государству до оккупации. Так, если старосте удавалось представить районному агроному документы, подтверждающие уплату налогов колхозом, существовавшим на месте его земельного общества, советским налоговым органам, из общей суммы налога вычиталась сумма, уплаченная ранее.

Согласно официальному отчету инспектора госконтроля по Дмитровскому району И. Ермакова, из всех волостей наиболее неблагополучной была признана Бородинская, инспектирование которой показало, что на 8 ноября 1942 года годовой план картофелепоставок оказался выполненным на 54,1%, хлебопоставок — на 47,1%, сенопоставок — на 50%. Как самый отстающий старостат указанной волости был назван Обратеевский, выполнявший на тот же период годовой план картофелепоставок всего на 2,1%, хлебопоставок — на 7,9%.

Интересно, что локотские власти удовлетворяло даже относительное выполнение плана поставок. Так, в пример ставилось земельное общество поселка Первомайский Волконской волости Дмитровского района, выполнившее план зернопоставок на 73%, картофелепоставок — на 80%, сенопоставок — на 85%, мясопоставок — на 48%.

Однако имели место и случаи, когда виновные в срыве планов поставок сурово наказывались. Так, летом 1943 года Каминский узнал, что деревни Глушья, Фошня и хутор Городище Авчушанского старостата не выполнили поставки по той причине, что их жители «занимались кустарным производством глиняной посуды, деревянных борон и лаптей... предпочитая спекуляцию на рынке в ущерб своему непосредственному долгу». Обер-бургомистр обязал райземотдел выявить домохозяев, не выполнивших план посева, и конфисковать у них земельные участки и лошадей. Одновременно семьи виновных было приказано исключить из членов земельного общества и выселить из деревень, направив в другую область для использования на оборонных работах.

Земельные общества, хорошо справлявшиеся с поставками сельхозпродукции, получали различные поощрения. Так, директива Любошевского волостного управления от 21 октября 1942 года предписывала «за выполнение плана картофелепоставок премировать крестьян солью».

Для сравнения, в соседнем с Локотским округом Стародубском районе Орловской области, оккупированной немцами, были установлены следующие налоги: военный — по 6 центнеров зерна, мясо — по центнеру со двора, с собак — по 200 руб. с головы, подушный — по 80 руб. с едока, молоко — по 300 литров с коровы, яиц — 75 шт. со двора. Кроме того, крестьяне были обязаны полностью сдавать приплод коров (телят), овечью шерсть, пеньку и лен. У семей коммунистов, партизан, советских активистов и красноармейцев изымался весь скот. Кроме перечисленных налогов, жители района подвергались продовольственным и вещевым поборам на содержание полиции. В ряде районов Орловской области подушный денежный налог доходил до 500 руб.2, при этом трудоспособность, в том числе возраст, состояние здоровья налогоплательщика в расчет не принимались, а молочный налог доходил до 550 литров молока с коровы3. Каких-либо льгот при налогообложении для жителей районов, лежащих вне территории Локотского округа, не предусматривалось. При таком раскладе средняя городская семья, состоящая из пяти человек, имевшая лишь приусадебный участок, вынуждена была платить до 2500 рублей в год, тогда как на территории ЛАО такая же семья платила от 200 до 650 рублей в год.

Любопытно, что натуральный налог в оккупированных районах, не вошедших в ЛАО, лишь номинально был фиксированным в том плане, что продукты земледелия и скотоводства в большинстве случаев изымались бессистемно4. В результате поголовье скота сокращалось, ибо держать домашних животных становилось невыгодным. В районах же Локотского округа, по имеющимся в нашем распоряжении свидетельствам местных жителей, сверхплановые и бессистемные поборы не допускались. Что касается официальных партизанских сводок и донесений, ни в одном из них не содержится данных о завышении должностными лицами размеров натуральных поставок.

После передачи западных районов Орловской области в состав Локотского округа здесь быстро развилась частная торговля, к которой впоследствии прибавились торговые точки, подведомственные самоуправлению. Во всех районах округа (кроме Навлинского и Суземского) по воскресеньям работали базары. Базарная торговля была особенно широко развита в Дмитровске и Севске. Ассортимент ее включал самые различные товары, начиная от кондитерских и галантерейных и кончая мукой, зерном, пшеном, причем цены были невысокими. 19 августа 1942 года открылся воскресный базар в Комаричах. Накануне его открытия старостам сел было предложено явиться в районное управление для получения пропусков и справок для крестьян, намеревающихся торговать продуктами. Торговля в Комаричах, как, впрочем, и в других райцентрах, первоначально проходила в виде натурального товарообмена. Базар, кроме местных жителей, посещали также немцы и венгры, предлагая крестьянам некоторые дефицитные товары в обмен на продукты питания, например килограмм соли на литр коровьего масла, коробку спичек на несколько яиц.

К концу 1942 года базарная торговля в основном стала денежной, вытеснив натуральный товарообмен. Это способствовало улучшению материального положения рабочих и служащих, живших на денежную зарплату, которые в условиях меновой торговли могли отовариваться лишь с большим трудом. Надо сказать, что переход к денежной торговле на рынках округа произошел не в результате стабилизации рубля, а являлся следствием жестких мер, проводимых органами самоуправления. Здесь финотделы прибегали даже к помощи полиции, в обязанность которой вменялось следить, чтобы на базарах торговали исключительно на деньги.

В крупных населенных пунктах открылся ряд магазинов и ларьков. Так, в Локте существовал магазин, который по талонам обеспечивал рабочих и служащих нормированными дефицитными товарами, каковыми в условиях военного времени были соль, спички и мыло. Наряду с государственными открылись частные торговые точки. Ассортимент товаров, учитывая военное время, был достаточно разнообразен: на комиссионных началах продавались одежда, обувь, скобяные изделия, спички, табак, школьные принадлежности, краски, кислоты, замазки, булочные изделия, иголки, нитки и даже детские игрушки. Интересно, что наибольшее развитие, как по количеству торговых точек, так и по ассортименту товаров, торговля получила именно на периферии, Локоть в этом отношении явно отставал.

Финансовую политику окружного самоуправления осуществлял организованный в Локте Государственный банк. Его задачи заключались в изучении вопросов проектирования восстановления промышленных предприятий, выявлении случаев неправильного составления смет и затягивания сроков восстановления, недопущении беспроектного и бессметного строительства. Банк был также обязан выявлять нарушения, связанные с выдачей заработной платы, бороться с использованием денежных средств не по назначению, следить за тем, чтобы работы оплачивались строго по сметным расценкам, вскрывать факты бесхозяйственности и добиваться их устранения.

В ведении районных финотделов находились районные кассы, из которых осуществлялось финансирование деятельности аппарата самоуправления и начисление заработной платы работникам государственных предприятий. Окружной финотдел, помимо этого, занимался продажей патентов на право частнопредпринимательской деятельности.

На территории Локотского округа имели хождение советские денежные знаки. Оккупационная немецкая марка, курс которой по отношению к рублю составлял 1:10, здесь не прижилась.

Существовали следующие ставки зарплаты рабочих и служащих, выдававшейся исключительно в рублях: бургомистр района, заместитель бургомистра — 1000 рублей; пропагандист района — 750 рублей; следователь — 700 рублей; судебный исполнитель, заведующий складом, машинист паровой мельницы — 400 рублей; делопроизводитель полиции — 300 рублей; полицейский волости, конюх волостного управления — 250 рублей; сторож, сторож-истопник — 200 рублей; уборщица — 150 рублей1.

Интересно, что покупательная способность советского рубля напрямую зависела от хода боевых действий на фронте. Начиная с 1943 года она неуклонно повышалась в связи с приближением к границам округа советских войск.

Следующей интересной особенностью Локотского окружного самоуправления было хозяйственное планирование, оставшееся в наследство от советской экономики и целиком соответствовавшее «социалистическим» взглядам Каминского. План составлялся по каждой отрасли хозяйства соответствующими отделами самоуправления и бургомистрами районов по распоряжению обер-бургомистра с последующим представлением (к 25 января 1943 года) в планово-экономический отдел на рассмотрение и последующее утверждение. Планово-экономическим отделом, в свою очередь, на места были разосланы формы для составления планов по всем отраслям хозяйства и даны необходимые разъяснения и указания.

Чтобы оценить значение проделанной Каминским и его администрацией работы по восстановлению экономики, достаточно учесть, что в других городах и крупных населенных пунктах, находящихся в зоне оккупации, даже в тех, которые пробыли во власти немцев три года, так и не удалось наладить нормальную работу большинства промышленных предприятий. Повсеместно не хватало инженерно-технического персонала, квалифицированных рабочих, оборудования, стройматериалов. А многие из все же восстановленных предприятий были выведены из строя в результате диверсий партизан и подпольщиков. В результате оккупанты были вынуждены ограничиться пуском лишь тех предприятий, которые работали на удовлетворение нужд германской армии. Так, в Смоленске, Орле, Брянске на начало 1942 года также были пущены в эксплуатацию электростанции, однако их ток подавался лишь на военные предприятия и в дома, занятые немцами, в то время как в Локте жители крупных населенных пунктов пользовались электричеством, как и в довоенное время. Что же касается Локотского округа, то наличие трудовых ресурсов — специалистов и рабочей силы, их заинтересованность в результатах труда позволили добиться значительных для военного времени результатов. В целом на территории Локотского округа удалось восстановить и пустить в работу большинство из действовавших до войны предприятий, причем не только имевших военное значение, но и удовлетворявших потребности населения округа. Промышленность, сельское хозяйство, торговля, сфера обслуживания достигли на территории округа почти довоенного уровня, о чем жители других оккупированных территорий СССР могли только мечтать.

Date: 2015-09-18; view: 451; Нарушение авторских прав