Харизматик и его борьба

Не бывает миссии без борьбы. Любая миссия – завоевание, сражения, победы, ожесточенное противостояние. Практически каждый харизматик ощущает свою миссию как священную войну за все хорошее против всего плохого. Гитлер так и назвал свой объемный труд – «Моя борьба». Склонностью к борьбе харизматические лидеры напоминают личностей героического склада. Но если последние готовы сражаться и погибнуть, то харизматики намерены бороться, победить и жить дальше.

Миссию достаточно транслировать окружающим периодически. Борьбу же нужно демонстрировать постоянно. А с чем вообще борется харизматический лидер? Он всегда в напряжении, все время сталкивается с сопротивлением среды. Самый простой случай – борьба с болезнью. Многие харизматики долгое время борются с каким-нибудь заболеванием. Франклин Делано Рузвельт сделал политическую карьеру, будучи инвалидом; в сорок лет он заболел полиомиелитом. Борис Ельцин страдал сердечной недостаточностью. О Цезаре рассказывали, что он болел эпилепсией, хотя неясно, правда это или нет. Джон Кеннеди в течение двадцати лет, до самой смерти, мучился от сильных болей в позвоночнике. Травму он получил на флоте, спасая своих товарищей после столкновения с японским эсминцем. Че Гевара долго болел астмой, которая могла внезапно обостриться во время военного похода или революционных акций. Однако Че отмахивался от сочувствия и упорно курил сигары, утверждая, что они облегчают его состояние.

Более эффектный противник – внешние противоборствующие силы, общественные традиции и устои, наследие прошлого или же социум в целом. Бойцовская позиция, борьба с реальными врагами, обстоятельствами, режимом усиливает харизму личности, претендующей на особое влияние. Если мы изучим образы многих знаменитостей, от Аллы Пугачевой до Эдуарда Лимонова, от Владимира Высоцкого до Владимира Жириновского, то увидим, что в значительной степени эти образы опираются на идею борьбы.

Правда, не каждый поклонник сможет объяснить, с кем, как и зачем боролись все эти люди, а также кого именно они победили. Кажется, что Высоцкий был врагом советской системы. Но ведь эта система смотрела сквозь пальцы на то, что он давал концерты, пусть и неофициальные, в Штатах и Канаде или носился по улицам Москвы на «Мерседесе». Эта система разрешила ему брак с гражданкой капиталистической страны. Да и прямо критических, «антисоветских» стихов и песен у Высоцкого нет, хотя многие поклонники и интерпретировали его тексты именно так. Высоцкий не выходил на митинги вместе с диссидентами, не выступал с политическими лозунгами, не подписывал коллективных писем, осуждающих партию и правительство. Тогда с чего же мы решили, что Высоцкий был борцом с системой? Все дело в его образе бунтаря и в образах его героев.

Другой пример – Владимир Жириновский, который производит на своих избирателей впечатление политика, непримиримо выступающего против режима. Однако если изучить, как депутаты от ЛДПР голосовали в Думе, то окажется, что они очень часто проявляли удивительную солидарность с партией власти. Впрочем, все это уже неважно: образ борцов с системой уже сложился и работает на харизматиков, даже если сами они ни с кем уже давно не сражаются.

Разумеется, не каждый лидер-харизматик – воинствующий агрессор, ратующий за уничтожение всех неверных. Многим вспомнится Ганди и его ненасильственное сопротивление. Ганди не держал оружия в руках, но борьба его была не менее ожесточенной, а победа – не менее радикальной, чем у французских революционеров на баррикадах. А, возможно, идеальным примером лидера-борца стал Нельсон Мандела, который успел и повторить уроки Ганди, и устроить вооруженную борьбу с режимом, и отсидеть в одиночном заключении (двадцать семь лет!), и стать президентом-объединителем, стремящимся примирить враждующие стороны.

Харизматик, в отличие от героя, не проигрывает. А если проигрывает, то утрачивает лидерство: поражения губительны для харизмы. Если шанс проиграть слишком велик, он предпочтет вовсе избежать боя. Или, скажем, умереть до того, как проиграет сражение. Так сделал Гитлер, который умер еще не побежденным. Германия окончательно пала уже без него.

Но Гитлер совершил ошибку, выбрав себе не тех врагов. Мудрые харизматики внимательно оценивают потенциального врага или соперника, прежде чем вступить с ним в конфликт. Они обдумывают, смогут ли с ним бороться и выиграть или же героически умрут. В то же время они понимают, что нельзя выбирать слабого соперника. Враг, с которым ты сражаешься, задает масштаб твоей харизмы. Трудно завоевать репутацию харизматического лидера, если ты всю жизнь борешься с хроническим ринитом. Образ такого противника невозможно драматизировать.

В основе борьбы харизматика лежит стремление к власти. Иногда это настоящая жажда власти. Лидер, разумеется, преследует свои личные интересы. Но сражается он не за них – а за власть, за установление своего режима, за победу своей группы. Для большинства харизматиков, пусть они в этом и не признаются, борьба – естественное состояние, а для некоторых – смысл жизни. Они готовы перегрызть глотку тому, кто покушается на интересы их компании, их народа, их группы.

Борьба проистекает и из того, что для харизматика очень важно поделить мир на своих и чужих, врагов. Свои – те, кто проникся миссией и демонстрирует ей приверженность. Враги – все остальные, но особенно те, кто посягает на цель группы, на будущее, которое ей пообещал лидер. Реестр своих врагов лидер может пополнять произвольно, занося туда тех, кто мешает ему в данный момент. А может и вычеркивать из него тех, кто признал его версию будущего, продемонстрировал верность миссии.

Харизматическая личность всегда востребована там, где произошла беда, где нужно поднимать кого-то на борьбу. В начале 1990-х годов России очень хотелось воинствующего президента. И страна получила Ельцина, давно заработавшего имидж борца и бунтаря, радикала, отменившего советскую идеологию, выступающего на танке и готового пустить танки на парламент. Харизма Ельцина – это харизма революционера, харизма военного времени. Имидж борца сыграл большую роль и в президентской кампании 1996 года, которую имиджмейкеры Ельцина вели под лозунгом борьбы с поднявшей голову гидрой прошлого.

Столкнувшись с трудностями и опасностями, харизматик не станет успокаивать народ. Он не станет убеждать, что все устоится и они справятся, что время лечит раны и нет никакой трагедии. Для репутации будущего лидера нет ничего опаснее, чем пытаться снимать напряжение, утихомиривать людей, которые смотрят ему в рот и ждут, куда он их поведет. Михаил Горбачев пришел к власти и инициировал перестройку. Это был кризис, большой перелом. Во время такого перелома народ нуждается в харизматическом лидере, который способен лихо провести страну через сложные времена, увлечь людей за собой. Горбачев пошел по другому пути. Это была попытка достичь компромисса. Консенсуса. Не искать врагов, а искать друзей. Страну трясет, а лидер пытается строить гармонизирующую модель. Этот диссонанс и подорвал его позиции как президента, вывел его из числа серьезных политических игроков.

Более расчетливый лидер поступит наоборот. Вместо того чтобы успокаивать, он будет повышать напряжение. Он расскажет людям, что все хуже некуда, впереди маячит катастрофа. Но: к счастью, есть человек, который знает, как со всем этим справиться.

Когда Джордж Буш-младший сменил Билла Клинтона на посту президента США, многим стало понятно, что пришло время нестабильности. Буш – лидер с высоким харизматическим потенциалом. Его харизма проявляется и в его жестких решениях, и в его облике, и в его высказываниях. Буш понимал, как действовать в кризисное время, и практически сразу втянул страну в затяжные конфликты. Оба президентских срока Буша Америку трясло, а закончилось все это мировым финансовым кризисом. Возможно, Буш выступил бы как успешный харизматический лидер и здесь, но ничего не поделаешь, время его вышло.

Однако действовать таким образом может и лидер, не очень склонный к конфронтациям. В сентябре 2012 года Барак Обама рассказывал американцам о карточном домике Уолл-стрит, который рухнул и увлек за собой миллионы простых американцев. «Я не буду притворяться, что путь, который я предлагаю, короток и легок. Вы выбрали меня не затем, чтобы я говорил вам то, что вы хотите слышать. Вы выбрали меня, чтобы я говорил вам правду. И правда такова: у нас уйдут многие годы на то, чтобы ответить на вызовы, копившиеся десятилетиями. Это потребует совместных усилий, общей ответственности и того смелого, упорного экспериментаторства, которое демонстрировал Франклин Рузвельт во времена того единственного кризиса, который был хуже сегодняшнего… Но знай, Америка: наши проблемы могут быть решены. Наши трудности могут быть преодолены. Путь, который мы предлагаем, может быть более сложным, но он ведет в лучшее будущее».

Харизматикам атмосфера войны очень нравится. Они в эту войну играют с упоением. Люди, наделенные харизмой, чувствуют, что эффективны в кризисные периоды. Они даже дома или на отдыхе пытаются играть роль генералов: «К приему пищи приступить!» Без борьбы, без преодоления харизматику может стать скучно. Он теряет след своей миссии, теряет интерес к людям, без которых ее не выполнить.

Но все кризисы когда-нибудь кончаются. Стабилизация власти подкладывает мину под харизму, и харизматики этого опасаются. Чтобы сохранить харизму, вождь вынужден, уже добившись легитимной власти, продолжать борьбу и даже стремиться к ее обострению. Что происходит после революции? Правильно. Поиск и уничтожение врагов революции. Затем – поиск недобитых противников революции. На арену выходят тайные враги, жаждущие реванша. Появляются внешние враги, заинтересованные в возвращении прежних вождей или же замене революционных лидеров на своих ставленников. В крайнем случае врагами становятся силы природы, мор, голод или другие враждебные явления, требующие преодоления и борьбы.

В бизнесе харизматические лидеры сознательно или подсознательно провоцируют ситуации, чреватые кризисом, создают атмосферу, притягивающую конфликты. Любой компании нужно «чувство напряженности и кризиса», иначе ей не преуспеть, писал глава Samsung Ли Гон Хи в 1997 году. Харизматики идут на обострение отношений с конкурентами, на открытое противостояние с властями, устраивают бесконечные авралы. Если их оттесняют от высшего поста, они стремятся стать неформальными лидерами, создают второй центр власти, находящийся в жесткой оппозиции к официальному центру. Харизматики превращают не только свою жизнь, но и жизнь своих подчиненных в борьбу. Пытаться им противостоять – только играть им на руку.

Стремясь сохранить свое влияние, харизматик переводит корпоративные структуры чуть ли не на военное положение. Сбор урожая превращается в «битву за урожай», выполнение плана продаж – в войну продавцов с конкурентами и друг с другом. Вводится принцип единоначалия: каждый знай свое место. Сотрудники маршируют и поют гимны. Если харизматик не встретится со своей противоположностью в лице более взвешенного, осторожного лидера или менеджера, он начнет выискивать врагов повсюду, высасывать их из пальца.

Стив Джобс, видя, как Google продвигает свою альтернативу iPhone, стремительно превратил рыночное противостояние в моральное. Джобс изобразил Apple силой добра, которая вкладывает миллиарды в новые продукты и решения, а Google – силой зла, бессовестно крадущей гениальные идеи. Джобс говорил не об убытках, а о том, что Google творит зло. «Я буду бороться до последнего вздоха, если потребуется, я потрачу каждый цент из 40 миллиардов на банковском счету Apple, чтобы исправить это зло. Я собираюсь уничтожить Android, потому что это ворованный продукт», – кричал Джобс. «Я устрою им термоядерную войну», – говорил он о судебном процессе против производителя телефонов HTC.

Стив Баллмер из Microsoft, узнав, что Google переманил у него ведущего инженера, швырнул стул через всю комнату. «Я похороню этого парня, – заорал он, имея в виду главу Google Эрика Шмидта. – Я уже это делал и сделаю еще раз. Я, черт возьми, убью Google!»

В России самый известный пример такого борца и скандалиста – Евгений Чичваркин, бывший глава «Евросети». Чичваркин успел повоевать практически со всеми своими основными партнерами. Действовал он при этом очень жестко и демонстративно: запрещал продвигать телефоны определенных марок, требовал от сотрудников продавать одну продукцию в ущерб другой и так далее. От каждого оппонента Чичваркин стремился добиться более выгодных условий.

Но у стороннего наблюдателя не может не появиться предположения, что конфликт был самоцелью. Ведь как только у «Евросети» заканчивалось одно противостояние, тут же начиналось новое. За конфликтом с Nokia начиналась тяжба с Samsung. За разборкой с Samsung следовало стремление надавить на МТС. Дело было, похоже, не в пиаре: ведь большой вопрос, позитивный ли пиар у ритейлера, который так грубо поступает со своими крупными партнерами, который может вовсе убрать с полок телефоны какой-то марки или спустить их на нижние полки и не протирать от пыли. Этим странным для делового партнера поведением Чичваркин измотал нервы и своим сотрудникам, и контрагентам.

В России вообще немало предпринимателей, известных своей склонностью к конфликтам. Например, девелопер Сергей Полонский, который многократно судился и со своими партнерами, и с покупателями своей недвижимости, сражался с журналистами и с мэрией Москвы. На встрече замглавы Администрации президента Владислава Суркова с бизнесменами Полонский возмущенно заявил: «Многие хотят задать вопрос про отношения бизнеса и власти, но боятся!.. 80 % бизнесменов сидят на чемоданах!» И получил резкую отповедь от Суркова, который посоветовал чемоданы распаковать и вообще «быть скромнее». В 2011 году Полонский написал вице-мэру Москвы Владимиру Ресину письмо, начинающееся со слов «Ув. Ресин, Вы что, с дуба рухнули?», а несколько позднее повздорил на телепередаче с другим миллиардером, Александром Лебедевым. Дошло до драки.

Харизматик способен заразить манией преследования своих подчиненных. Многие начальники, опираясь на службу безопасности, внушают сотрудникам, что враги постоянно следят за их движениями и добывают всякого рода информацию о компании. Затем рождается миф о внедренных конкурентами агентах, которые занимаются подрывной работой и шпионажем. Доходит до того, что шеф говорит на общем собрании: «Я знаю, что среди нас есть предатель. Советую ему покинуть компанию, пока не поздно». Сотрудники начинают подозревать друг друга, шептаться по углам и искать виновных.

Если конкурентная ситуация не дает харизматику поводов для борьбы, он может выразить себя в спорте (и это, пожалуй, самый безопасный исход). Спорт – это символическая война, замена поля битвы. Поэтому так популярны спортивные состязания между американскими университетами: это не просто физические развлечения, это доказательство того, что у одних картина мира правильнее, чем у других. Правда, умные лидеры при этом не выходят на поле. Они вдохновляют, ругают, подбадривают, курят под навесом. Ведь в игре легко оступиться – пропустить гол, дать неверную подачу, чреватую проигрышем. А это уже удар по харизме.

Харизматики, неспособные управлять своим влиянием, опасны для организации. Есть случаи, когда они попросту разрушают бизнес, так как постоянно ввергают людей в кризисные ситуации, устраивают авралы, ставят малодостижимые цели: «Еще! Давай! Соберись! Соберись! Ты сможешь!» Не все такое давление выдерживают. Люди выгорают, уходят. А с разрушением коллектива может прийти конец и харизме лидера.

Date: 2015-09-18; view: 384; Нарушение авторских прав