Глава 39. Он лежал в могиле, и смертельный холод пронизывал его до костей

Мэнни, иди на мой голос…

Он лежал в могиле, и смертельный холод пронизывал его до костей. Проведя вечность во тьме, он заметил пятнышко розового цвета на янтарном фоне.

Попробуй открыть глаза.

Он нес немыслимого веса груз, пока не понял, что у него нет рук.

– Борись, пытайся выйти. Создай боль.

Он стоял в непроглядной тьме и ощущал стену на пути, о которую разбил лицо до крови. Он снова и снова бился головой в эту стену, пока не ощутил снова свои руки. И заколотил ими по преграде, сжимая и разжимая кулаки, радуясь тому, что снова обрел утраченные руки. Он провел пальцами по разбитому торсу, по ранам на лице, дотронулся до янтарной печати, закрывавшей его глаза, и тогда увидел свет…

…в комнате в форме луковицы, ониксовые стены которой сияли разноцветными огоньками контрольных панелей, виднелась совсем рядом пронзительно голубая Земля.

Любимая наклонилась и поцеловала его.

– Лора? – Он сел и обнял ее, потратив последние силы. – Я жутко по тебе скучал. Что случилось? Где мы? Где София?

– Я здесь, папа.

Иммануэль повернулся к голограмме: номер отеля в Лас‑Вегасе. Его дочь стоит между Майклом и Доминикой. Куртц и Бек сидят чуть подальше, что‑то едят на открытом балконе.

– Я не понимаю… Лора, где мы? Где София?

– Она в безопасности, на Земле. А мы на борту «Балама»… в Нексусе.

– «Балама»? Но почему? Как?

– Вы на борту Балама, потому что я беременна. – Доминика криво улыбнулась. – У нас не было выбора. Ты умирал, Мэнни. Видимо, одна душа не может одновременно существовать в двух телах.

– Мы приземлились, как только луна Марса запечатала страпельку, – объяснил Майкл. – Корабль защитил тебя, моментально выйдя в Нексус. Пространственный коридор прячет «Балам» от телескопов и радаров.

– А что случится, когда я снова… рожусь?

Лора помогла ему встать на ноги.

– Все будет в порядке. Пойдем, я хочу кое‑что тебе показать.

Она провела его к иллюминатору.

– Господи…

В космосе извивалась червоточина. Вход в нее был широко раскрытым и казался приглашающим. Неподалеку от него зависло несколько сотен инопланетных кораблей самых разных форм и размеров.

– Что они там делают?

Она сжала его ладонь.

– Ждут тебя.

– Червоточина… как ты думаешь, куда она ведет?

– Не знаю, милый. Давай узнаем вместе?

– Лора, нет… я не могу тебе позволить.

– Я иду с тобой, Сэм… то есть Мэнни. Извини, мне понадобится время, чтобы привыкнуть. Но мы должны быть вместе, в этом я уверена. Так что даже не думай оставить меня здесь одну. Я ждала тебя одиннадцать лет, и теперь ты от меня не избавишься. К тому же я тоже Хун‑Ахпу.

Он наклонился и поцеловал ее.

– А как же София?

– Я останусь здесь, – ответила дочь. – Мик и Дом сказали, что я могу жить с ними. Мне будет сложно снова стать нормальной, но я попытаюсь. К тому же им потребуется помощь с близнецами. – Она улыбнулась. – А многие ли могут похвастать тем, что нянчили собственного отца?

– Ребенок, который родится, не будет твоим отцом, – сказал Мик. – Временная петля разомкнулась, жизнь твоего отца перестала замыкаться в кольцо, и теперь повторений уже не будет. Может, это и хорошо.

К ним присоединился Куртц.

– Президент знает обо всем, что ты сделал, Мэнни. Он будет держать это в тайне, а о твоей семье позаботятся… Мик использовал «Балам», чтобы уничтожить бункеры в Грум‑Лейк. «Маджестик‑12» больше не существует.

– А Борджия?

– Борджия сидит в тюрьме за убийство Рэндольфа. Они оба сгниют в аду.

– Митч, мне нужно, чтобы ты и Бек еще кое‑что для меня сделали. Это очень важно.

– Говори.

* * *

«Балам» покинул орбиту Земли и беззвучно заскользил ко входу в червоточину. Иммануэль Гэбриэл обнял любимую…

Его сердце было спокойно. Впереди ждала судьба.

Золотой корабль нырнул в кольцо портала, за ним последовали корабли поменьше.

Спустя секунду червоточина исчезла, отправив своих пассажиров на другой конец пространства и времени.

* * *

Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом…

Уильям Шекспир. Генрих V