Глава 36. Космический объект Фобос в семь раз больше второй луны Марса, Деймоса, и вращается так близко к Марсу; что завершает полный оборот быстрее

Фобос

Космический объект Фобос в семь раз больше второй луны Марса, Деймоса, и вращается так близко к Марсу; что завершает полный оборот быстрее, чем сама планета вращается вокруг своей оси. Эта необычная особенность в сочетании с уникальной плотностью поверхности подсказала астрофизикам, что Фобос – не луна и не астероид, а полая металлическая сфера.

Белая дымка ослепила Иммануэля Гэбриэла, втянула его в себя. Частицы материи затанцевали на его коже, проникли в мускулы и кости. Все его тело дрожало, словно туман проник даже между его атомами…

…все закончилось внезапным ощущением гравитации, которая буквально протянула молекулы его тела сквозь борт космического корабля, – атомы которого расступились ровно настолько, чтобы он выскользнул в космос, почувствовав лишь слабое головокружение, а затем погрузился в металлическую поверхность Фобоса.

Иммануэль согнулся пополам от боли, микроскопические элементы межклеточного пространства постепенно возвращались на свои места, а кожу покалывало от странного ощущения.

Затем он понял, что причина такого ощущения – тонкий слой светящейся пленки, окутывающей его тело, как вторая кожа, согревая и защищая, при этом позволяя дышать.

Он оглянулся и заметил металлический интерьер отсека, который, похоже, давным‑давно пострадал от пожара.

Иммануэль вспомнил слова брата в пещере рабби Шимона бар Йохай.

Наши родители не умерли, Мэнни. Их общее сознание осталось в ловушке.

В ловушке? Где? Джейк, где они сейчас?

На Фобосе. Наши родители поднялись на борт корабля Стражей до того, как солнце превратилось в сверхновую. Корабль вошел в червоточину вместе с «Баламом». Червоточина выбросила их далеко в прошлое. Фобос – это не луна, это все, что осталось от корабля Стражей. Наши родители заперты внутри, их сознание в криогенном стазисе.

Иммануэль двинулся по коридору, освещая себе дорогу новой «второй кожей» и рассматривая последствия жуткой аварии корабля. Пробоина в его корпусе казалась кратером, уходящим внутрь на глубину трех этажей. Видно было, что герметичность кое‑как восстановили, но прямое попадание астероида привело к сильнейшему взрыву внутри космического судна.

Коридор заканчивался секцией, где возвышался акриловый купол, покрытый толстым слоем пыли. Мэнни протер окошко и заглянул внутрь – туда, где раньше работали дюжины установок фотонного реактора – генератора сотен триллионов фотонов, которые перемещались со скоростью света. В других куполах содержалась антиматерия, охраняемая мощными электромагнитными полями.

Несколько минут Мэнни заворожено любовался ее изумрудными водоворотами, затем прошел дальше и оказался в огромном пространстве размером с три стадиона. Весь зал был уставлен странными восьмиметровыми камерами, выстроенными как своеобразное домино. Тысячи камер. Большая их часть была разбита и пуста: содержимое высосало в космос через пробоину.

Мэнни направился к уцелевшим. Протер заиндевевшее стекло и увидел внутри безжизненные останки высокого существа, нагого и замороженного, с безволосым длинным черепом.

Сверхлюди. Генетические доноры Хун‑Ахпу.

Проникновение в сознание было настолько внезапным, что Мэнни замер.

– Мик?

Он пошел по направлению к источнику мыслей, на другую сторону зала, и оказался у массивной двери со светящимися панелями.

Открыв дверь, Мэнни вошел в небольшую комнату, по всей видимости, лабораторию, и его чувства тут же были атакованы волнами мысленной энергии, отражавшейся от стен.

Он услышал, как его мать спрашивает: «Что это за место?» И хотел было ответить, но тут прозвучал голос другой женщины. Этот разговор состоялся здесь давным‑давно и остался навсегда.

«Доминика, это полностью изолированная комната, источник ее питания и системы жизнеобеспечения абсолютно независимы от остального корабля. Стены продуцируют белый шум, который защищает от любого телепатического воздействия извне».

Мэнни оглянулся.

В центре комнаты стояли две криогенные камеры, оплетенные сетью проводов и трубок, уходящих в пол и связывающих эти камеры с непонятными устройствами, расположенными вдоль стен.

Детектор питания светился. Мэнни протер окошко на поверхности правой камеры, заглянул внутрь.

– Господи…

Майкл Гэбриэл лежал на спине, вмороженный в янтарный воск. Звездчатые электроды располагались на его висках, макушке, лбу, солнечном сплетении, возле сердца, на крестце и на ногах.

Доминика была запечатана в такой же камере слева.

Призрачные мысли снова зазвучали в комнате.

«Почему Мик здесь? Что вы с ним делаете?»

«В результате длительной схватки с Мерзостью его рассудок окончательно повредился. Единственный способ лечения – это восстановить память. Технология постлюдей позволяет манипулировать сознанием Майкла, внушить ему чувство покоя, безопасности, помочь при помощи виртуальных средств сохранить рассудок. Но необходима еще терапия, а для ее успеха требуется специалист, хорошо знающий Хун‑Ахпу… тот, кому Хун‑Ахпу доверяет… Мы введем вам обоим легкий наркоз, потом свяжем ваше сознание с разумом Хун Ахпу при помощи устройств виртуальной реальности. Оказавшись внутри, вы уже не сможете отличать виртуальный мир от реальности».

Мэнни смотрел на контейнеры с телами его родителей.

– Лживые ублюдки. Заморозили их и оставили на чертову уйму времени.

На сто двадцать семь миллионов лет.

– Папа? Как…

Мы с твоей матерью оказались в бесконечной виртуальной реальности, наше сознание запрограммировано на полное самообеспечение и бессмертие. Как и «Балам», этот корабль управляется искусственным интеллектом, который служит носителям наших генов. За минувшие тысячи лет мы смогли организовать ремонт корабля и не позволили ему снизить орбиту. Наши души остались прикованы к телам, которые уже не оживить. Позволь нам двигаться дальше, Иммануэль. Выпусти нас из этого чистилища.

– Как?

Отключи наши камеры от источника питания.

– Отключу. Но сначала мне нужна ваша помощь. Юлиус сказал мне, что только Первый Хун‑Ахпу сможет помешать страпельке поглотить Землю.

Черная дыра, которая угрожает Земле, – это порождение одиннадцатого измерения, Шибальба Бе, черной дороги в Ад. Эту дорогу можно блокировать только с противоположной стороны. Юлиус считал меня первым Хун‑Ахпу и верил, что я смогу запечатать страпельку из Шибальбы, потому что именно так он понял тексты «Пополь Вух». Войдя в червоточину, я стал Хун Хун‑Ахпу, но в Шибальбе меня победил сын Лилит. В нашем причинно‑следственном ряду меня освободил Джейкоб. Но, попав в нынешнее свое состояние, я больше не могу войти в одиннадцатое измерение. Я больше не Хун‑Ахпу.

– Тогда Земля обречена. Как ты и сказал, я не достоин стать ее спасителем.

Иммануэль, испытание жизнью – это не проверка на идеальность, это проверка на трансформацию, на способность к развитию.

– Ты был в плену в Шибальбе. Джейк был побежден. Если вам двоим не удалось победить в Аду, то что я могу там сделать? Эй? Черт, отвечай мне!

Мэнни в ярости схватился за переплетение проводов, опутавших камеры с телами, и вырвал их из гнезд.

Индикатор погас.

Его волосы встали дыбом, комната внезапно заполнилась электростатическими разрядами, освобожденные души родителей приблизились к Мэнни, отчего его кожа под защитной пленкой заискрилась.

В ушах зазвучал голос матери.

Ты был избран для этой миссии, Мэнни. Тебе только нужно понять – почему.

То же странное изменение гравитации протащило его атомарную структуру сквозь корпус Фобоса и космос обратно в инопланетный корабль. Он не почувствовал ускорения, с которым тарелка двинулась обратно к Земле и вошла в атмосферу. Наэлектризованный вулканический пепел попал в двигатели и вызвал короткое замыкание.

Тарелка завертелась, вышла из‑под контроля и рухнула на плато, прежде чем антиграв смог затормозить падение. Днище инопланетного корабля заскрежетало по песку и камням, затем остановилось у площадки… Зоны 51.

* * *

Бог не играет в кости.

Альберт Эйнштейн

Date: 2015-09-17; view: 277; Нарушение авторских прав