Глава 11. Страх толкал его на грань сумасшествия

Страх толкал его на грань сумасшествия. Страх нашептывал нечто невнятное воспаленному мозгу, рыскал в темных уголках сознания. Прятался под кожей, душил способность связно мыслить. Страх, ранее блокированный лекарственными препаратами, вернулся к сценам, которые ядовитыми иглами впивались в его искалеченную психику: Менгеле в своей лаборатории в Аушвице ставит эксперименты над близнецами; католический священник смотрит на них дьявольскими глазами поверх скамей опустевшей церкви. Каждое видение вызывало вопль ужаса – новый штрих картины его нового существования, новой личности, плотно окутанной ужасом.

Проснись!

Пламя, пожиравшее мозг, опало, давая краткую передышку. Его окружила умиротворяющая тишина, разум спрятался в ракушку, пытаясь найти место, где его не достигнет голос демона‑мучителя.

Он открыл глаза и увидел рассеянный серый свет. Он не мог осознать, где находится, кто он, как очутился здесь. Под босыми ногами была сухая земля, руки нащупали камень над головой.

Холодный ветер свистел где‑то поблизости. Мэнни пошел на звук по извилистому тоннелю, и наконец вверху возникло пятно сияющего белого света. Подождав, пока глаза приспособятся, он продолжил путь.

Источником света оказалось яркое полуденное солнце на безоблачном синем небе.

Мэнни выкарабкался из пещеры и с изумлением уставился на горизонт, туда, где сияли заснеженные вершины гор. Он находился на большой высоте, воздух был резким и холодным. Набросив меховой плащ на смуглые плечи, он понял, что принадлежит к цивилизации индейцев. Моргнул, когда в правом виске запульсировала боль, и понял, что по коже течет кровь.

Воспоминания сами всплыли в сознании, пригасив новую волну страха.

«Я взошел на священную гору в поисках мудрости великого учителя, хотел узнать, как бороться с врагом. Когда я поднимался, камень выпал из‑под моей руки и ударил меня по голове».

– Я – Чилам Балам, Пророк Ягуар, зерно зарождения Хун‑Ахпу.

Темноволосый воин взглянул вниз, на свое королевство – плодородную долину, которую питали пресные ручейки, спадавшие с заснеженных вершин. По склонам гор там и сям спускались террасы, на которых были разбиты поля для зерновых. Город раскинулся под возделанными полями, в центре его располагались дворец и рынок, а далее – система акведуков и каналов, мостов и храмов – все, что присуще торговым городам Итцы. А за мостами расположились многочисленные жилища – дома тех шестисот двенадцати майя, которые очнулись с ним на берегу чужого моря, и их наследников.

Прошло тринадцать тунов с тех пор, как последователи Чилам Балама обрели новую жизнь в Новом Мире. Историки трактовали их прибытие как момент благословения, но Пророк Ягуар в Книге Совета описал другую историю.

Воздух в то время был куда холоднее ветра, который сейчас пробирал до костей Чилам Балама. Бушующее море соперничало по холоду с замершими горами. Пророк Ягуар и его люди не знали тогда причин происхождения этой застывшей воды, не имели понятия о том, как и почему она замерзла, не подозревали, сколько айсбергов тогда откололось от Южного полюса. Решив, что холодный климат строит здесь ледяные храмы для океанских богов, Балам повел своих людей на север в поисках тепла, еды и убежища.

Семь месяцев жестокой зимы уничтожили треть его последователей. Женщина Балама, его возлюбленная и вторая половинка его души, чуть не погибла от долгой болезни, ему пришлось тащить ее на волокуше. Они шли по голой земле и остаткам погибших цивилизаций, под их ногами хрустели изношенные временем кости ушедших.

Сочтя, что земля эта проклята, они двинулись дальше, вдоль побережья Южной Америки.

А затем в утреннем тумане перед ними замаячил знак великого учителя – трезубец высотой и шириной с пирамиду Кукулькана, вырезанный на склоне горы. Майя приблизились к входу в долину и обнаружили пресную реку, сбегавшую с гор к морю. В реке было много рыбы. По руслу этой реки они двинулись на восток и достигли густого леса, где росли фруктовые деревья со спелыми плодами и где водились животные. Бесчисленные речушки, сбегая с гор, приносили с собой плодородную почву.

Пророк Ягуар тут же объявил эту землю основой их будущего царства.

Следующие десять тун мир и процветание царили в Итце. Горы защищали их от плохой погоды, не было врагов, которых стоило бы бояться, ничто не мешало постройке города – поскольку вождь обладал широкими познаниями в сельском хозяйстве, архитектуре и инженерии.

Но в каждом Раю есть свой Змей, а у каждого вождя – противники. И вот сейчас Чилам Балам был вынужден снова подняться к священной пещере в надежде спросить великого учителя о том, как справиться с Вукуб‑Какишем.

* * *

Это Женщина Кровь первой нашла пещеру. Она гуляла одна по берегу, прожив два туна в Новом Мире и все еще не родив ребенка. Она молилась создателям Трезубца, и тут заметила птиц, взлетавших с верхней площадки.

Чилам Балам потратил весь день, чтобы взобраться на вершину выгравированного трезубца, и еще час, чтобы взобраться на площадку у входа в пещеру. Он надолго остался в святом месте, где пил воду из источника и питался фруктами с деревьев.

Сама пещера уходила вглубь горы и была прибежищем другого легендарного мудреца.

Для майя учителем был Кукулькан, а для инков – Виракоча. Барельефы и иероглифы описывали создателя‑учителя как бородатого белого мужчину с длинной шелковистой бородой и белыми волосами, с синими глазами и удлиненным черепом. Легенды индейцев Аймара в Южной Америке говорили о том, как во времена тьмы Виракоча поднялся из озера Титикака и принес свет. Как и Кукулькан, Виракоча принес своему народу великую мудрость. И так же покинул индейцев, ушел по воде Тихого океана.

Виракоча был так похож на Кукулькана, что Чилам Балам поначалу принял образ бледного пророка, появившийся перед ним в пещере, за древнего учителя майя. Виракоча объяснил, что оба учителя относятся к Хун‑Ахпу – грядущему человечеству. Пророк Ягуар был избран, чтобы стать их семенем в Новом мире.

После шестидесяти дней отшельничества Чилам Балам вернулся к своему народу и объявил, что обрел тайное знание, которое обеспечит выживание Итцы. Люди не осмелились спорить с откровением пророка, поскольку его глаза теперь сияли тем же синим светом, что и у великого учителя их народа.

Девять месяцев спустя Женщина Кровь родила двойню. Балам назвал светловолосого сына Хун‑Ахпу, темноволосого – Шбаланке. Один раз в каждый световой год Балам возвращался в пещеру и приводил туда сыновей, чтобы засвидетельствовать почтение Виракоче.

Во время последнего визита в пещеру за ними следили.

* * *

Не все проследовавшие в Новый Мир искренне поддерживали Чилам Балама. Многие просто были захвачены потоком толпы, которая толкала последователей пророка к обрывистому берегу сенота, и не смогли удержаться на его краю во время преследования.

Вукуб‑Какиш показал себя мудрым вождем и грамотным жрецом, но его продвижение в Верховный Совет состоялось не благодаря личным заслугам, а скорее как дань заслугам его дедушки, великого воина из рода толтеков, которые присоединились к племенам коком, ксио и итца во времена правления Кукулькана.

Вукуб‑Какиш занимался черной магией и был уверен, что Чилам Балам специально призвал в сенот гигантскую змею. Глотка змеи вела в Шибальба Бе – Черную дорогу Нижнего мира майя. И, конечно, невероятный холод и чуждый пейзаж, усеянный костями погибших, тоже говорил о том, что там была Шибальба.

Лучше предоставить Чилам Баламу возможность сражаться лицом к лицу с местными царьками, решил Вукуб‑Какиш. А он будет наблюдать и учиться, выжидая своего часа…

И Вукуб‑Какиш наблюдал. Он проследил за Чилам Баламом и понял, что тот черпает мудрость и силу в священной пещере. Провидец толтеков неустанно следовал за пророком и его сыновьями, чтобы не упустить случая проникнуть в тайны их сокровенного знания.

* * *

Минуло три луны, и Вукуб‑Какиш вернулся в город из пещеры чудес, завершив в ней свою трансформацию. Его глаза сияли, как алые рубины, зубы стали синими и острыми, клыки удлинились, как у ягуара. Его тело было сильнее тел пяти лучших воинов майя.

Он поднялся на ступени дворца, взяв с собой сыновей, Зипакну и Кабракана, и обратился к собравшейся толпе:

– Я повелитель Вукуб‑Какиш, и я велик. Я стою выше всех творений человека. Я ваше Солнце, я основа Итцы, только я спасаю вас от участи добычи повелителей Шибальбы. Поклоняйтесь мне, и я защищу вас. Идите за Чилам Баламом, и тогда все погибнете, потому что моя мудрость сильнее, мой свет светлее. Вот почему я призван ему на смену. Я Вукуб‑Какиш!

Толпа разделилась, позволяя Чилам Баламу подойти к тому, кто бросил ему вызов.

Вукуб‑Какиш стал кружить вокруг пророка, танцуя и подпрыгивая, призывая богов неба – а в его правом кулаке был спрятан белый порошок, который он приготовил из пьянящего растения. Развернувшись, Вукуб‑Какиш бросил белую пыль в лицо Балама, и Пророк Ягуар вдохнул яд.

Его зубы сжались. Мышцы окаменели. Зрение закрыл белый туман. Он не мог двигаться. Не мог думать.

Впервые в жизни Чилам Балам был смертельно напуган.

Сыновья Вукуб‑Какиша привязали парализованного пророка к столбу. Новый правитель Итцы потребовал привести жену и сыновей Чилам Балама, чтобы принести их в жертву Повелителям Шибальбы.

Но поиски были бесплодными. Женщина Кровь и ее двойняшки давно сбежали, предупрежденные Виракочей.

Страх толкал Чилам Балама на грань сумасшествия. Вукуб‑Какиш – его мучитель – рыскал в темных уголках сознания. Прятался под кожей, отнимал способность мыслить логически. Связав его, отравив галлюциногенным растением, темный колдун майя вносил все больше страха в его искалеченную психику. В оживших кошмарах с его любимой живьем сдирали кожу, его сыновей насиловали сыновья Вукуб‑Какиша. Каждое видение вызывало вопль, каждый вопль был новым штрихом к его новому существованию, новой личности, окутанной ужасом.

Виракоча пришел, как осенний бриз, разгоняя туман ужаса. Присутствие великого учителя загасило пламя, окутавшее его мозг, позволяя отдохнуть измученным мышцам. Его окружила умиротворяющая тишина, разум Балама спрятался в раковину, пытаясь найти место, где его не достанет голос демона‑мучителя…

Открыв глаза, он увидел темноту. Он не мог осознать, где находится, кто он, как он тут очутился. Попытался встать и ударился головой о камень. Лежа на спине, он прижал ноги к камню, нависшему над ним. И со звериным рыком толкнул его вверх, сбрасывая пятитонную крышку с известнякового саркофага.

Иммануэль Гэбриэл выбрался из гробницы Пакаля.

Его разум вернулся, страх исчез.

* * *

В небе появится круг, и сожжет он землю.

Сожжет землю дотла в том времени, что грядет.

Счастлив тот, кто увидит это во время пророчества, кто оплачет свои потери в грядущем времени.

Чипам Балам, Книга пророчеств

Date: 2015-09-17; view: 289; Нарушение авторских прав