Глава одиннадцатая. Хорошо, что Эдди Кеннеди не узнал ее, думала Мойра

Хорошо, что Эдди Кеннеди не узнал ее, думала Мойра. Значит, она могла и дальше вести себя как настоящий профессионал.

Общежитие, в котором он остановился, могло приютить мужчину лишь на короткий срок, и вскоре ему понадобится что‑либо более долговременное. Если бы дела обстояли иначе, она могла бы расспросить его о жизни в Лискуане, чтобы понять, не может ли он, пусть даже с опозданием, исправить то, что натворил дома. В конце концов, он бросил пить. Может, ему даже удастся начать все сначала вместе с Морин Кеннеди, но одна только мысль о том, чтобы разрушить покой, который на склоне своей бурной жизни обрел ее отец, приводила ее в ужас.

Увы, где бы ни искал спасения Кеннеди, он обретет его явно не в Лискуане.

Мойра глубоко вздохнула и попыталась сообразить, что бы она сделала для этого человека, если бы все было по‑другому. Если бы она не знала, что жена, которую Эдди бросил давным‑давно, живет с ее собственным отцом. Она устало продолжала задавать себе безнадежные вопросы о том, на какие льготы он может рассчитывать после стольких лет, проведенных в Англии. Этот человек никогда не подписывал никаких бумаг и не вступал в какую‑либо профессиональную организацию. Так что впереди его ждала лишь череда общежитий и приютов.

И даже если бы он попал к другому социальному работнику, от этого ничего бы не изменилось, верно? Может, кто‑либо из них отправил бы запрос в Лискуан. А что, если запрос действительно был бы отправлен? Не исключено, что миссис Кеннеди и ее отец не пожелали бы стирать грязное белье на людях, и все осталось бы по‑прежнему…

Тем не менее, Мойра чувствовала себя виноватой. В самом деле, нельзя же ограничивать человека в выборе только потому, что социальный работник хочет, чтобы ее отец и дальше продолжал спокойно жить в доме другого мужчины. Уже не в первый раз Мойра пожалела о том, что у нее нет подруги, с которой она могла бы поговорить на эту тему и получить совет.

Она вдруг вспомнила свой обед с Лизой в ресторанчике у Эннио: встреча получилась приятной, а разговор с Лизой складывался на удивление легко. Но, разумеется, девушка решит, что Тирни сошла с ума, если та предложит ей встретиться вновь.

Хуже того – она сочтет ее сумасшедшей и жалкой.

Матти признался Лиззи, что испытывает смутное беспокойство.

– Расскажи мне, в чем дело, Матти.

Лиззи долгие годы выслушивала Матти. Слушала его рассказы о лошадях, которые должны непременно выиграть на скачках, о больных спинах, о пиве, разбавленном водой и, особенно в последнее время, о беднягах, которых он встретил в больнице. Матти вдруг обнаружил, что вокруг много болезней – вы просто не подозреваете об этом, пока здоровы и довольны собой.

Лиззи спросила себя, что услышит сейчас.

– Меня беспокоит, что близнецы отложили свой переезд в Америку из‑за того, что я прохожу курс лечения.

Он произнес эти слова с вызовом, словно ожидая, что супруга станет все отрицать.

Что ж, он получил то, что хотел. Лиззи поначалу расплылась в улыбке, а потом и рассмеялась.

– Ну, Матти, если тебя беспокоит только это, то ты – настоящий везунчик! Глаза у тебя есть или нет? Они не хотят уезжать, потому что Мод без ума от Марко. И последнее, что ей сейчас нужно, – это уехать и позволить какой‑нибудь тупоголовой дублинской куколке запустить свои коготки в парня. Так что успокойся – к тебе это не имеет никакого отношения!

Матти испытал огромное облегчение.

– Полагаю, что я неоправданно счел себя большим человеком… – только и сказал он.

Ноэль Линч и Лиза Келли отправились за овощами и фруктами на рынок, который посоветовала им Эмили. Мойра жаловалась, что они редко готовят дома и что Фрэнки получает слишком мало натуральных питательных веществ.

– Вечно она меняет правила игры прямо на ходу, – с раздражением воскликнула Лиза.

– Почему пюре, приготовленное дома, лучше того, которое мы покупаем в магазине? – недоуменно поинтересовался Ноэль. – Что представляют собой все эти добавки, о которых она толкует? И почему изготовители вообще используют их?

– Держу пари, ничего они не добавляют. Просто Мойра задумала осложнить нам жизнь. Хорошо, покажи мне список, который составила Эмили. Яблоки, бананы. Никакого меда, он может вызвать отравление. Овощи, но без брокколи. Она есть у нас и так, органическая и с низким содержанием солей, я проверяла.

– В самом деле? – Ноэль, похоже, искренне удивился. – А как она выглядит?

– Как завернутая в обертку ириска. Она у нас есть, Ноэль. Так, давай заплатим за все это, идем домой и приготовим пюре, а пока оно будет вариться, еще раз пройдемся по конспекту лекции, которую мы оба с тобой пропустили. Слава Богу, у нас есть Фэйт!

– Это точно.

Лиза метнула на него острый взгляд. Всем, кроме Ноэля, уже давно было ясно, что он нравится Фэйт. Сама же Лиза не испытывала к парню никаких особенных чувств, кроме дружеской привязанности, но она не хотела ненужных осложнений.

Каким‑то странным и необъяснимым образом Антон явно нервничал из‑за того, что Лиза жила с мужчиной. Пару раз он даже интересовался, не проскользнула ли между ними «искра». Это была типичная для Антона манера выражаться, и он спрашивал об этом с таким видом, словно это его не очень‑то интересовало.

Но таков уж он был. Он бы не стал спрашивать, если бы ему это было безразлично.

В доме на Честнат‑Корт Лизе было покойно и уютно. Ноэль следил за тем, чтобы она ходила на лекции, если только вдруг не срывалась и не убегала с шеф‑поваром в самый последний момент. И, хотя она не призналась бы в этом самой себе, Лиза привязалась к этой славной маленькой девочке. Жизнь без Фрэнки станет нелегкой. Но, как только Антон поймет, что привязанность не означает пожизненного приговора, перед ними откроются новые двери.

На овощной рынок пришла и Эмили; она пообещала доктору Хэту, что научит его готовить вегетарианское кэрри для его приятеля Майкла, который скоро должен был приехать.

– А не могли бы вы… э‑э… просто взять и приготовить его для меня? – взмолился доктор Хэт.

– Ни за что! Я хочу, чтобы вы сами объяснили Майклу, как возились с этим блюдом. – Эмили была непреклонна.

– Эмили, прошу вас. Приготовление еды – женское занятие.

– Тогда почему знаменитые шеф‑повары – в большинстве своем мужчины? – мягко поинтересовалась она.

– Чистое позерство, – не сдавался доктор Хэт. – У меня ничего не получится, Эмили. Я все испорчу.

– Не говорите глупостей – мы прекрасно нашинкуем вместе все ингредиенты. Вот увидите. Потом вы каждую неделю будете готовить по этому рецепту.

– Сомневаюсь, – завил доктор Хэт. – Очень сомневаюсь.

После встречи с Кеннеди Мойра не находила себе места. Собственная маленькая квартирка казалась ей тюрьмой, стены которой давили и смыкались вокруг нее. Наверное, Тирни и Эдди были родственными душами, и когда‑нибудь она закончит так же, как он, выброшенная на берег в незнакомом месте, не имея друзей и привязанностей, и за нею будет ухаживать какой‑нибудь социальный работник, который сейчас еще ходит в школу.

В пятницу у Мойры будет день рождения. Достоин жалости человек, которому не с кем его отпраздновать. Совершенно не с кем. И мысли ее вновь вернулись к тому приятному вечеру в ресторанчике Эннио. Тогда она была довольна собой и жизнью.

Что скажет Лиза, если Мойра пригласит ее на ужин – если только будет свободна? Терять‑то ей нечего. Решено, она отправится на Честнат‑Корт прямо сейчас.

– Боже Всемогущий, это опять Мойра! – воскликнула Лиза, вешая трубку домофона и впуская посетительницу.

– Что ей нужно на этот раз?

Ноэль окинул квартиру беспокойным взглядом, желая убедиться, что на виду не валяется что‑либо недозволенное, что может стать для них черной меткой. На батареях отопления сушилась одежда Фрэнки – но это же хорошо, не так ли? То есть они старались, чтобы ее вещи хорошо проветривались.

Он продолжил кормить Фрэнки пюре из ложечки, а девочка рассматривала этот процесс, главным образом, как прекрасную возможность разукрасить собственную физиономию и перепачкать волосы.

Мойра предстала перед ними в сером брючном костюме и скромных туфлях. Она выглядела исключительно по‑деловому. Впрочем, она всегда так выглядела.

Ноэль впервые внимательно рассмотрел ее. Казалось, девушка окружена невидимой стеной, которая не позволяет людям приблизиться к ней вплотную. Ее вьющиеся волосы были выкрашены в цвет, который очень шел ей. Вот только в целом впечатление создавалось унылое и мрачное.

– Могу я предложить вам чашку чая? – устало поинтересовался Линч.

Инспектор одним взглядом окинула домашнюю сцену: ребенок находится в хороших руках. В этом не было сомнений. Они прислушались к ней даже в такой мелочи, как домашняя стряпня и купили свежих овощей и приготовили пюре самостоятельно.

Она увидела разложенные для занятий книжки и конспекты. А ведь это были ее так называемые безнадежные клиенты, семейство, входящее в группу риска, неспособное должным образом заботиться о Фрэнки. Тем не менее, они, похоже, справлялись со своими обязанностями намного лучше нее, Мойры.

– Сегодня у меня был трудный день, – неожиданно заявила она.

Если бы с дома внезапно сорвало крышу, и тогда Лиза и Ноэль удивились бы меньше. Даже Фрэнки подняла свое перепачканное личико и недоуменно уставилась на незваную гостью.

Тирни никогда не жаловалась на загруженность работой. Она без устали пыталась привнести некое подобие порядка в этот безумный мир. И сейчас, впервые в жизни, она позволила себе намек на то, что ничто человеческое не чуждо и ей.

– И что же показалось вам наиболее утомительным? – вежливо осведомилась Лиза.

– Отчаяние, главным образом. Я знаю одну пару, которая отчаянно хочет завести ребенка. Они стали бы хорошими родителями, настоящей семьей, но вот способны ли они иметь его? Нет, не способны. Люди могут не обращать на детей внимания, делать им больно, пичкать их лекарствами… Но все это считается вполне нормальным, лишь бы дети оставались со своими биологическими родителями. Нам полагается гордиться этим, ведь мы сохраняем семью в целости и сохранности…

Ноэль вдруг обнаружил, что непроизвольно прижимает к себе Фрэнки.

– Нет, вы здесь ни при чем, Ноэль, – устало сказала Мойра. – Вы с Лизой делаете все, что в ваших силах.

Фраза прозвучала ошеломляюще. Лиза и Ноэль обменялись удивленными взглядами.

– Я хочу сказать, что ситуация сложилась безнадежная, но вы, по крайней мере, соблюдаете правила, – неохотно признала Мойра.

Ноэль и Лиза с облегчением улыбнулись друг другу.

– Но все остальное – выше моего понимания, и я спрашиваю себя, к чему это приведет?

Лизе вдруг пришло в голову, что у Мойры, наверное, нервный срыв.

– Полагаю, у вас очень нелегкая и напряженная работа, и вам, наверное, надо как‑то компенсировать ее личной жизнью, – пролепетала она, делая жалкую попытку вернуть разговор в нормальное русло.

– Да, действительно, если бы мне нужно было думать только о Холле, я бы, наверное, тоже не находил себе места, – согласился Ноэль. – Если бы дома меня не ждала Фрэнки, я бы, пожалуй, уже сошел с ума.

– Я тоже. – Лиза вдруг вспомнила Антона. – Нет, правда. Все эти бесконечные взлеты и падения, приходы и уходы, одна драма за другой. Я рада, что, помимо этого, у меня есть и другая жизнь.

Мойра выслушала их разглагольствования безо всякого удовольствия, не подавая виду, согласна ли она с ними. А потом добила их окончательно.

– Собственно, я зашла к вам по поводу своей общественной жизни, – сказала она. – В пятницу мне исполняется тридцать пять, и я надеялась, Лиза, что вы составите мне компанию за ужином у Эннио…

– Я? В пятницу? О Боже. Что ж, спасибо вам, Мойра, за любезное приглашение, большое спасибо. Я ведь свободна в пятницу, не так ли, Ноэль?

Смотрит ли она на него с мольбой, надеясь, что он поможет ей отказаться под каким‑либо благовидным предлогом? Или же, напротив, готова с радостью принять неожиданное предложение? Ноэль никак не мог решить, как ему вести себя. Пожалуй, честность в данном случае станет лучшей политикой.

– Пятница – мой день нести вахту, – сказал он. – А ты в пятницу вечером свободна.

На лице у Лизы ровным счетом ничего не отразилось.

– Что ж, это очень мило с вашей стороны, Мойра. Будет много народу?

– У Эннио? Понятия не имею. Но, думаю, довольно много.

– Нет, я имею в виду, на вашем дне рождения.

– A‑а. Только мы вдвоем, – бросила Мойра, развернулась и удалилась как ни в чем не бывало.

Ноэль и Лиза не осмеливались открыть рта до тех пор, пока она не вышла на улицу.

– Наверное, мы должны были сказать ей, что она не выглядит на тридцать пять, – пробормотала Лиза.

– А на сколько она выглядит? – осведомился Ноэль.

– На сто! На сколько угодно. Почему она пригласила меня на ужин?

– Может быть, ты ей нравишься, – заметил Ноэль и тут же добавил, – извини. Шутка получилась неудачной.

– Правильно, ты можешь позволить себе шутить. Это ведь не ты ужинаешь с нею в пятницу.

– Может, она сходит с ума, – задумчиво протянул Ноэль.

Лиза думала о том же.

– Почему ты так говоришь?

– Ну… – Ноэль заговорил медленно, взвешивая каждое слово, – она ведет себя очень странно. Ни одна нормальная женщина не пригласила бы тебя на ужин. Уж кого‑кого, но только не тебя.

Келли подняла на него глаза и увидела, что он улыбается.

– Да, ты прав, Ноэль. Эта женщина очень одинока, и у нее нет друзей. Вот и все.

– Я вот о чем подумал… – Ноэль сделал паузу. – Пожалуй, мне стоит пригласить Фэйт на ужин. Настоящий ужин, а не на тарелку супа или бутерброд с чем‑либо. Ну, ты понимаешь, поблагодарить ее за конспекты и все прочее.

– Вот как? – сказала Лиза.

– Как ты думаешь, вечер пятницы подойдет? Ты ведь наверняка задержишься после ужина с Мойрой. Вы отправитесь зажигать в какой‑нибудь ночной клуб. Так что я смогу без опаски организовать здесь угощение. Потому что в ресторане меня потянет заказать бутылку вина или коктейль.

Дома Ноэль редко заговаривал о своем алкоголизме. Он регулярно ходил на собрания в общество анонимных алкоголиков, и в квартире не было ни капли спиртного. Так что с его стороны было очень неожиданно поднять эту тему.

Значит, Фэйт его все‑таки интересует.

Лиза представила дальнейшее развитие событий. Предположим, Фэйт и впрямь переедет к Ноэлю… Что тогда делать бедному дизайнеру?

Впрочем, беспокоиться и переживать по этому поводу еще рано. Способность волноваться по любому поводу – самая непривлекательная черта ее характера. Когда они были в Шотландии, Антон заявил ей, что она – абсолютный ангел, когда не суетится и не переживает. А Ноэль заслуживал хоть немного счастья в жизни.

– Отличная мысль. Перед уходом я сделаю тебе салат, а ты приготовь цыпленка в имбире, как делаешь иногда. Это произведет на нее впечатление. Кроме того, нужно выгладить скатерть и салфетки.

– Это всего лишь Фэйт, а не соревнование на лучший ужин, – возразил Ноэль.

– Но ты ведь хочешь, чтобы она поняла – ты взял на себя труд и хлопоты, хочешь развлечь ее, верно?

Ноэль вдруг понял, что собирается пойти на первое за многие годы свидание, и это стало для него настоящим шоком.

– А в знак благодарности ты поможешь мне придумать, какой подарок купить Мойре. Но не слишком дорогой. Я на мели!

– Попроси Эмили подобрать для нее что‑нибудь в магазине. Иногда у нее попадаются замечательные вещи – даже совсем новые.

– Здорово! Я так и сделаю. – Лиза заметно повеселела. – Что ж, Фрэнки, кажется, наша светская жизнь обещает быть бурной. Тебе придется постараться, чтобы не отстать от нас…

Фрэнки протянула к Лизе ручонки.

– Мама, – сказала она.

– Ты почти угадала, Фрэнки, но все‑таки «Ли‑и‑за» будет лучше.

Но при этом она была очень рада услышать слово «мама» от малышки.

Получив приглашение на ужин, Фэйт приятно удивилась.

– У тебя будет много гостей? – с тревогой поинтересовалась она.

– Только мы вдвоем, – ответил Ноэль. – Ничего?

– Отлично! – Кажется, Фэйт искренне обрадовалась. Она улыбнулась ему. – Спасибо, Ноэль. Я буду с нетерпением ожидать ужина.

– Я тоже, – ответил он.

Ноэль вдруг спросил себя, а не предполагает ли она, что они лягут в постель? Он запоздало сообразил, что еще ни разу в жизни не занимался любовью на трезвую голову. На собраниях общества анонимных алкоголиков он частенько слышал жутковатые истории на эту тему. Очевидно, сам акт был сопряжен с немалыми трудностями и оказывал разрушительное влияние, вызывая серьезные сомнения в способности совершить его. Очень многие рассказывали на собраниях о том, что по‑быстрому перехватывали стаканчик водки, чтобы не опозориться, но не проходило и недели, как они возвращались к беспробудному пьянству.

Но он будет думать о последствиях, когда и если дело до этого дойдет. Ни к чему портить себе среду, терзаясь опасениями по поводу пятницы. Неприятности нужно встречать по мере их поступления, а не тревожиться заранее.

Наконец наступила пятница.

Эмили подобрала небольшую перламутровую брошь, которую Лиза могла подарить Мойре на день рождения. У нее даже отыскалась небольшая коробочка из черного бархата. Мойре она не могла не понравиться.

Антон от души посмеялся, когда Лиза сообщила ему, что идет к Эннио с Мойрой.

– Ты получишь массу удовольствия, – небрежно заявил он.

– Все будет нормально, – внезапно ощетинилась она.

– Если ты соскучилась по дешевым макаронам, дрянному вину и парочке итальянцев, которые станут собирать пальцы щепоткой и целовать их, приговаривая: «Bella signora» [6] …

– Там очень мило.

Почему ей вдруг вздумалось защищать маленькую тратторию[7], она и сама не могла бы взять в толк.

– Ну, да, здесь, «У Антона», тоже очень мило, так почему бы тебе вместе с твоим социальным работником не прийти к нам?

– Антон, будь реалистом. Вечер пятницы! Кроме того, таково было ее решение. Она выбрала Эннио.

Сейчас он очень походил на обиженного маленького мальчика.

– Я мог бы обслуживать вас по утреннему тарифу весь вечер.

– Мне это известно, а ей – нет. Ладно, пока.

– А попозже ты не заглянешь к нам? У Тедди тоже ведь день рождения, и мы собираемся немного посидеть после закрытия.

– О, нет, к тому времени мы уже будем зажигать в каком‑нибудь клубе.

Она вспомнила, что эту фразу подсказал ей Ноэль. Стоило употребить ее хотя бы ради того, чтобы увидеть на лице Антона удивление, смешанное с раздражением.

Ноэль сидел за столом в доме на Честнат‑Корт. Лиза приготовила салат и оставила его в холодильнике, обернув пленкой для пищевых продуктов, а цыпленка с имбирем, завернутого в фольгу, уже можно было ставить в духовку, где он будет печься двадцать пять минут. Кроме того, Линч начистил кастрюльку картошки.

Фрэнки отвели к Деклану и Фионе; там же девочке предстояло провести ночь.

– Пап‑па, – пролепетала она, когда он помахал ей на прощание, и у него опять защемило сердце, как бывало всегда, когда девчушка улыбалась ему.

И вот сейчас он вернулся к себе в квартиру, поджидая женщину, которая должна прийти к нему ужин, как поступают все нормальные мужчины.

Лиза направлялась на празднование дня рождения. Она выглядела очень хорошо. Ей было приятно сознавать, что Антон ревнует ее, и что он действительно поверил, будто она пойдет в ночной клуб.

В ресторанчике «У Эннио» девушек уже поджидал хозяин.

– Che belle signore! [8] – воскликнул он, протягивая каждой из них по букетику фиалок. Пока все шло именно так, как и предсказывал Антон. – Marco, vieni qui, una tavola perqueste bellissime signore [9].

Сын владельца заведения поспешил к гостьям. Он прошелся тряпкой по стульям, смахивая пыль. Мойра и Лиза рассыпались в благодарностях.

Лиза заметила, что сегодня здесь работает Мод, и Марко понял, что Лиза узнала ее.

– Думаю, вы знакомы с моей подругой и коллегой, – гордо сказал он.

– Да, знакома. Очаровательная девушка, – отозвалась Лиза. – А это – Мойра Тирни, которая выбрала ваш ресторан, чтобы отпраздновать свой день рождения.

– Мойра Тирни… – Марко с трепетом повторил ее слова. – Мод рассказывала мне о вас.

У него на лбу крупными буквами было написано, что рассказ был не слишком лестный, но он вспомнил, что обязан приветствовать своих гостей, и поспешно протянул им меню.

Девушки принялись выбирать блюда. Мойра отметила, что наценка на блюда очень высока, и эта фраза, вылетевшая единожды, была ретранслирована неоднократно на все лады.

– Нет, только представьте – требовать такие деньги за чесночный хлеб! – с деланным негодованием ахнула она.

– Нам необязательно заказывать его, – ответила Лиза.

– Нет‑нет, мы возьмем все, что захотим. В конце концов, сегодня праздник, – замогильным голосом возразила Мойра.

– Да, вы правы.

Лиза старалась оставаться веселой и жизнерадостной. Судя по всему, впереди ее ждал долгий вечер.

Эмили зашла к Хэту, чтобы проверить, состряпал ли он кэрри к приезду своего друга Майкла. Кроме того, она хотела посоветовать доктору подать на стол нарезанные колечками бананы и половинку кокосового ореха.

К ее удивлению, стол был накрыт на троих.

– Он что же, приедет с женой? – удивленно осведомилась Эмили. До сих пор речь шла только о Майкле.

– Нет, мой друг никогда не был женат. Еще один заржавевший старый холостяк, – ответил доктор Хэт.

– Тогда кто же третий?

– Собственно, я надеялся, что вы присоединитесь к нам, – неуверенно проговорил он.

Пэдди Кэрролл с Молли собирались на торжественный ужин торговцев мясом. Сие действо устраивалось каждый год; жены принаряжались и в сопровождении супругов отправлялись в какой‑нибудь роскошный отель, арендованный по такому случаю. Общеизвестно, что во время этого ужина Пэдди Кэрролл имел обыкновение злоупотреблять горячительными, поэтому туда их должен был отвезти Деклан, а потом, чтобы вернуться, они закажут такси.

Фиона помахала свекру и свекрови вслед, а после того, как старики в большом возбуждении и предвкушении праздника отбыли, с кружкой чая уселась за стол наблюдать за двумя малышами, ползающими по полу. Вскоре ей предстояло уложить их спать. Сегодня вечером дети были слегка взбудоражены, и нянька должна будет разделить их, если хочет, чтобы они заснули.

Она раздумывала над тем, уж не забеременела ли снова. Если да, то это здорово, да и Деклан будет очень доволен, но тогда им придется пошевелиться и побеспокоиться о том, чтобы дом был готов принять их, когда родится ребенок. Было бы жестоко вновь обрушить на Пэдди и Молли крики плачущего новорожденного.

Наконец, после второй бутылки вина, Мойра заговорила о том, что волновало ее более всего – об Эдди Кеннеди. Лиза решила, что уяснила сложившуюся ситуацию, хотя и не понимала, в чем, собственно, заключается проблема.

– Разумеется, ты ничего не обязана для него делать, – заявила она. – Он по чистой случайности заполучил тебя в качестве социального работника. Тебе совершенно ни к чему рассказывать ему об уютном семейном гнездышке.

– Но ведь это он купил дом перед тем, как спиться. Он имеет право жить в нем.

– Чепуха. Он отказался от всех прав и привилегий, когда уехал в Англию. Он сам решил порвать со своей прежней жизнью. Не может он всерьез рассчитывать на то, что ты вышвырнешь на улицу своего отца, а его жену заставишь принять блудного мужа. Да и она наверняка не захочет, чтобы он вернулся…

– Но неужели же он должен умереть в богадельне только потому, что я не хочу нарушать сложившийся порядок вещей?

– Он сам выбрал этот путь. – Лиза упрямо стояла на своем.

– Если бы речь шла о твоем отце… – начала было Мойра.

– Я ненавижу своего отца. Я бы не плюнула в него, даже если бы он горел синим пламенем!

– А я чувствую себя виноватой. Я всегда стараюсь помогать своим клиентам. А с Эдди я этого не делаю, – уныло заявила Мойра.

– Предположим, ты поможешь ему другим способом… Ну, типа навестишь его в общежитии или пригласишь куда‑нибудь поужинать.

Мойра, не веря своим ушам, уставилась на Лизу. Как у нее только язык повернулся? Неужели она так представляет себе выполнение обязанностей социального работника? Это ведь будет означать, что она переступит тончайшую грань, отделяющую профессионализм от дружбы. Нет, это совершенно неприемлемо.

Лиза пожала плечами.

– Ну, на твоем месте я бы поступила именно так.

Она перехватила взгляд Марко, и через тридцать секунд из кухни на их столик вынесли небольшой торт с одной‑единственной свечой. Официанты запели «С днем рождения!», а все присутствующие в ресторане захлопали в ладоши.

Мойра порозовела от смущения и удовольствия. Она попыталась разрезать торт, и вся начинка вывалилась наружу. Лиза отобрала у нее нож.

– С днем рождения, Мойра, – сказала она, вкладывая в голос всю теплоту, на которую была способна. К своему изумлению, она увидела, как по щекам Мойры потекли слезы.

Дожив до тридцати пяти лет, она, наверное, впервые по‑настоящему отмечала свой день рождения.

А на Честнат‑Корт ужин был в самом разгаре. Все шло, как по маслу.

– А ты, оказывается, темная лошадка, раз умеешь так вкусно готовить! – одобрительно воскликнула Фэйт. Она не отличалась словоохотливостью, но разговаривать с Ноэлем было легко и приятно, и она бесстрашно вещала о своем прошлом.

Она вкратце упомянула автокатастрофу, в которой погиб ее жених, но не стала подробно останавливаться на этом. Трагедии случаются со многими. Приходится взять себя в руки и жить дальше.

– Ты все еще любишь его? – спросил Ноэль, подкладывая себе еще кусочек цыпленка.

– Нет. В сущности, я уже почти не помню его. А ты сильно скучаешь о матери Фрэнки? – поинтересовалась Фэйт.

– Нет, тут я похож на тебя. Я почти не помню Стеллу, но ведь это случилось в те времена, когда я изрядно закладывал за воротник. О тех днях я вообще помню очень мало. – Он нервно улыбнулся. – Но мне нравится, что теперь у меня есть Фрэнки.

– А где она сейчас? Я принесла ей интересную книжку о животных. Она сделана из хлопка, так что даже может съесть ее!

– Лиза отвела ее к Фионе и Деклану, а сама отправилась на ужин.

– С Антоном?

– Нет, с Мойрой, вообще‑то.

– Да, тогда ее ждет необычное испытание, наверное. – Фэйт знала характеры действующих лиц и исполнителей.

– Можно и так сказать, – улыбнулся Ноэль.

Ужин получался просто замечательным.

Не успела Фиона принести Деклану чашку кофе, как услышала топот ног за дверью.

На пороге стояла Лиззи, запыхавшаяся и растрепанная.

– Деклан может срочно прийти к нам? Прошу прощения, что вот так врываюсь, но Матти стало плохо, и его рвет кровью!

Деклан вскочил с кресла, на лету хватая свой докторский саквояж.

– Я приду через минуту – только уложу детей! – крикнула им вслед Фиона.

– Хорошо.

Еще через несколько мгновений Кэрролл вбежал в распахнутую дверь дома Скарлеттов. Лицо у Матти посерело, и его рвало в тазик. Деклану хватило одного взгляда, чтобы разобраться в происшедшем.

– Ничего страшного, Матти. В больнице они моментально поставят вас на ноги.

– А ты не можешь справиться сам, Деклан?

– Нет, иначе мне влетит по первое число. Они подадут на меня в суд, и штрафом я не отделаюсь.

– Но «скорую» придется ждать целую вечность, – возразил Матти.

– Мы поедем на моей машине. Садись немедленно, – решительно скомандовал Деклан.

Лиззи хотела было с ними, но Деклан уговорил ее остаться и дождаться Фионы. Он завел ее обратно в дом и зашептал на ухо, что в больнице, скорее всего, Матти оставят на ночь, а потому ей лучше задержаться и собрать для него кое‑какие вещи. Когда она будет готова, Фиона привезет ее на такси в больницу, а пока пусть она не волнуется, он передаст Матти в надежные руки. Деклан знал, что, занявшись делом, Лиззи немного успокоится.

К этому моменту уже прибежала Фиона, и тут они сообразили, что нужно куда‑то пристроить Джонни и Фрэнки, и побыстрее, иначе здесь начнется сумасшедший дом. У Ноэля первое настоящее свидание; родителей его дома не было. Лиза ушла с Мойрой – по крайней мере, социальный работник не будет путаться под ногами; то есть, звонить, кроме Эмили, было некому.

Оставив Фиону заниматься организационными вопросами, Деклан помчался в больницу. Рядом с ним, бледный и перепуганный, сидел Матти.

Эмили настояла на том, чтобы доктор Хэт сам подал угощение. В конце концов, приготовил‑то его он, а не кто‑нибудь другой.

Майкл оказался спокойным и задумчивым мужчиной. Он ненавязчиво расспрашивал ее о прошлой жизни. У американки возникло стойкое подозрение, будто он проверяет, подходит ли она его старине Хэту. Эмили надеялась, что произвела на гостя благоприятное впечатление. Он был таким славным и приятным собеседником, что ей ужасно не хотелось терять его расположение и дружбу.

Эмили удивилась, когда в кармане ее жакета запиликал телефон. Троица как раз сидела за столом. Она ни от кого не ждала звонка.

– Эмили, стряслась беда. Можешь побыть нянечкой? – в голосе Фионы звучал неприкрытый страх.

Эмили не колебалась ни секунды.

– Конечно. Уже бегу.

Она извинилась перед доктором и его гостем и бросилась вниз по улице.

Во дворе дома Кэрроллов царила суматоха. Лиззи плакала, сжимая в руках маленький чемоданчик; Фиона металась от двери дома Скарлеттов к своей и обратно. Хувз лаял, как сумасшедший. С заднего дворика Кэрроллов ему вторил Димплз. Деклан повез Матти в больницу. Вот‑вот должно было подъехать такси, чтобы отвезти туда же Фиону и Лиззи.

– Я поеду в больницу вместе с Лиззи и побуду с нею, пока мы не узнаем, как Матти, – сообщила Фиона Эмили, едва та появилась во дворе.

– Можно, я побуду нянечкой в доме доктора Хэта? У него там в разгаре дружеский ужин, на который пригласили и меня.

– Конечно, Эмили. Прости меня. Я не хотела мешать…

– Все в порядке, не волнуйся. Два старых закоренелых холостяка и я. А ребенок снизит впечатляющий средний возраст. Удачи – и дайте нам знать…

– Хорошо, – отозвалась Фиона, и в эту минуту перед домом остановилось такси. Она схватила в охапку Лиззи и чемоданчик, затолкав обоих на заднее сиденье автомобиля. – Эмили, ты – прелесть. У меня нет слов. Положи ключ на старое место, под цветочным горшком.

– Поезжайте, не задерживайтесь, – скомандовала Эмили.

Влетев в дом Кэрроллов, она подхватила Джонни на руки из кроватки, стоявшей в передней комнате, и усадила его в коляску, пристегнув ремешками.

– Мы идем в гости к дяде Хэту и тете Эмили, – сказала она. Выехав за порог, она заперла входную дверь, а ключ аккуратно положила на прежнее место под цветочным горшком.

Маленький Джонни произвел должное впечатление на Хэта и Майкла. Малыш, утомленный долгой прогулкой, крепко заснул на диване доктора, и его накрыли одеялом, после чего ужин благополучно продолжился.

Подавая на стол десерт, Хэт признался, что меренги он приготовил не сам, а купил в местном кондитерском магазине.

– Думаю, ему бы сошло с рук, если бы он сказал, что сделал их, не так ли, Майкл? – сказала Эмили.

Майкл раскраснелся от вина и застольной беседы.

– Я готов поверить всему, что расскажет мне Хэт сегодня вечером, – просиял он, глядя на них обоих. – Никогда не видел, что человек менялся настолько разительно. Если так на тебя повлиял выход на пенсию, старина, то вперед, говорю тебе, а я постараюсь не отстать. И еще я восхищен тем, как ты ухаживаешь за детьми. В мое время не было ничего подобного, люди испытывали стресс, переутомление и были твердо уверены в том, что, кроме них, никто не способен присмотреть за их ребенком более двух минут кряду.

– Да, сейчас это считается большим искусством, – с гордостью заявил доктор. – Как только Джонни и Фрэнки нужна сиделка, их приводят сюда, и готово дело.

– Фрэнки? – поинтересовался Майкл.

Ему ответила Эмили:

– Она – дочь моего племянника Ноэля. Он воспитывает ее один, и у него это очень недурно получается, да. Собственно говоря, у Ноэля свидание. Все мы, болтливые старые девы, возлагаем большие надежды на Фэйт. Сейчас он развлекает ее в собственной квартире.

– Значит, сегодня Фэйт знакомится с малышкой? – осведомился Майкл.

– Нет, она уже знакома с девочкой. Понимаете, она приходит туда позаниматься. А сегодня вечером малышку отдали кому‑то, чтобы дать им передышку, как мне представляется.

– И кто же присматривает за Фрэнки сегодня вечером? – спросил Майкл.

Вопрос прозвучал вполне невинно – гостя очаровала атмосфера «Кукольного города»[10]с добрыми самаритянами, живущими на каждом углу.

Эмили оборвала себя на полуслове и принялась размышлять вслух.

– Лиза исключается. Она ужинает с этим чудовищем Мойрой. Близнецов вообще нет в городе. Кэрроллы отправились на ужин для торговцев мясом. Родители Ноэля, мои дядя Чарльз и тетя Джози, укатили на запад… Действительно, кто же присматривает за Фрэнки?

Эмили вдруг почувствовала, как по спине у нее пробежал неприятный холодок.

Если бы Ноэль собрался прибегнуть к помощи кого‑либо постороннего, он бы непременно сказал им об этом. Мойра вела себя, как настоящий ротвейлер, стоило только новому лицу появиться на горизонте.

– Прошу извинить меня, но я должна позвонить Ноэлю, – сказала она, – чтобы успокоиться.

– Вы хотите прервать первое настоящее свидание мальчика с Фэйт? – доктор Хэт покачал головой. – Подумайте, Эмили, где‑то же она должна быть?

– У меня больше нет предположений, Хэт, – позвольте мне позвонить Ноэлю.

– Я всего лишь хочу сказать, что вы будете злиться сами на себя, когда выяснится, что с нею все в порядке.

– Нет, я всего лишь усну со спокойной совестью, – ответила Эмили.

– Ноэль, прости меня, – начала она.

– Что‑то случилось, Эмили? – заслышав ее голос, он моментально встревожился.

– Нет, ничего. Я хочу лишь уточнить кое‑что. Где сегодня вечером Фрэнки?

– Лиза отвела ее к Деклану и Фионе. А я пригласил друга к себе на ужин.

– В дом Кэрроллов?

– Эмили, что случилось? – вновь спросил он.

– Все нормально, Ноэль, – ответила она и тут же повесила трубку. – Пожалуйста, присмотрите за Джонни, – сказала Эмили, обращаясь к обоим мужчинам. – Похоже, я оставила Фрэнки в доме Кэрроллов. Но в кроватке был всего один ребенок.

Она выскочила за дверь раньше, чем они успели опомниться.

Эмили неслась по улице Сент‑Иарлаф‑Крещент с такой быстротой, какой даже не подозревала в себе. Что говорила Фиона? Она сказала «побудь нянечкой». Но скольких детей она имела в виду, одного или двух?

Рука у нее дрожала, когда она сунула ее под цветочный горшок, достала ключ и отперла дверь.

– Фрэнки? – закричала она, вбегая в дом.

Тишина.

На кухне обнаружилась вторая кроватка, в которой лежали несколько игрушек девочки. Рядом стояла коляска Фрэнки. Но малышки нигде не было. Ноги у Эмили подкосились, и она опустилась на кухонную табуретку, чтобы не упасть.

Кто‑то вошел сюда после нее и забрал Фрэнки.

Как такое могло случиться?

И тут ей в голову пришла одна мысль.

Ну, конечно! Это Фиона вернулась обратно, чтобы посмотреть, все ли здесь в порядке. Да, именно так, и не иначе.

Эмили побежала к дому Матти и Лиззи. Он был темен и заперт. Еще до того, как начать барабанить в дверь, она уже знала, что там никого нет.

Теперь она испугалась по‑настоящему. Дрожащими пальцами она набрала номер Фионы. Соединение было установлено, и она услышала, как в доме Скарлеттов зазвонил телефон. Она узнала мелодию, это был телефон Фионы. Через несколько секунд звонки прекратились, и включилась голосовая почта.

Деклан. Она должна позвонить Деклану.

– Эмили? – он ответил сразу же. – У вас все в порядке? Что‑то случилось с детьми?

– С Джонни все хорошо, – она постаралась успокоить его. – Он спит на диване доктора Хэта.

– А Фрэнки? – в голосе Деклана вдруг зазвучали тревожные нотки. – Что с Фрэнки?

Но Эмили уже бросилась бежать.