Пятница, 23 июля

На следующее утро молодая чернокожая женщина вошла в обшарпанную газетную лавочну возле Прейед‑стрит в Паддингтоне и поинтересовалась, во что ей обойдется возможность использовать адрес лавки для получения ее корреспонденции. Она пояснила, что работает в этом районе и хочет здесь же получать и свою почту. В Лондоне стоял солнечный летний день, но внутри лавочки, за закрытыми тяжелыми ставнями грязными окнами было темно и пахло плесенью. Вначале грузный, лысеющий продавец за нонторкой не хотел отрываться от журнала «Плейбой». В этом печально известном лондонском районе красных фонарей ему не впервой приходилось слышать таную просьбу от какой‑нибудь молодой женщины или сомнительного вида мужчины. К нему не раз обращались и с более любопытными просьбами. Но девушка была хороша собой, и он спросил, где именно она работает. Жена его уехала на выходные к своей матери, и, пожалуй, он мог бы немного развлечься, а не заниматься домашними делами, длинный перечень которых оставила ему жена.

Стряхнув с конторки рассыпанный сигаретный пепел, он ободряюще улыбнулся девушке, но ответной улыбки не получил. Не сказав больше ни слова, она заплатила за три месяца вперед, старательно спрятала квитанцию, необходимую при получении корреспонденции, и вышла. Продавец успел только бросить взгляд на удалявшуюся красивую женскую фигурку, как его вниманием завладел старик‑пенсионер, возмущенный тем, что не получил еще свою утреннюю газету. Поэтому он не видел, как молодая женщина, выйдя из лавочки, села в ожидавшее ее такси.

– Ну как, Пен, все в порядке? – спросил находившийся в такси мужчина.

– Нет проблем, Роджер, – ответила его секретарша. – Но почему он не сделал этого сам?

– Я же сказал, у него какие‑то деликатные личные проблемы, с которыми он еще не разобрался и хотел бы, чтобы об этом адресе никто ничего не знал. Если я не ошибаюсь, все дело в каких‑то неприличных журналах. Так что никаких вопросов и никаких разговоров, о'кей?

О'Нейл поклялся хранить это дело в тайне и знал, что Главный Кнут будет взбешен, если узнает, что вместо себя он заставил Пенни Гай проделать эту грязную работу. Но он полностью доверял Пенни, В конце концов, для чего же вообще все эти секретарши?

Когда такси отъехало, Пенни снова мысленно удивилась странностям в поведении О'Нейла, совершенно не присущим ему ранее.

Жара все нарастала. К тому времени, когда мужчина в спортивном пиджаке и мягкой фетровой шляпе вошел в здание северного лондонского отделения банка «Юнион бэнк оф турки» на улице Севен Систерз роуд, она стала совсем невыносимой. Стоявший в тот день за конторкой клерк‑киприот готов был потом поклясться, что у англичан только один комплект одежды, которую они носят и летом и зимой, независимо от температуры воздуха. А у этого ведь были деньги, раз уж он заявил, что хотел бы открыть банковский счет. Выговаривая слова с каким‑то легким, правда, вполне понятным акцентом, который клерк, как ни старался, никак не мог определить, вошедший рассказал, что живет в Кении и приехал в Англию на несколько месяцев, чтобы расширить свой бизнес. В общем, он хотел бы вложить капитал в гостиницу, которая строится на турецком южном берегу Средиземного моря, рядом с курортным городом Анталия.

Клерк не бывал в Анталии, но слышал, что это очень красивый курорт, и заверил, что банк окажет ему необходимую помощь. После этого он предложил будущему клиенту банка заполнить простенькую регистрационную карточку, в которой требовались лишь сведения о полном имени и фамилии, домашнем адресе, банке, клиентом которого он состоял ранее, и некоторых других подобных вещах.

Минут через пять клиент вернулся к клерку с заполненной карточкой. Он извинился, что указал только кенийский банк, объяснив, что это его первая поездка в Англию за последние двадцать лет. Клерк в ответ заверил, что его банку не впервые запрашивать зарубежные, так что запросить Кению не проблема.

Это вы так думаете, мысленно поддразнил его клиент. Уж он‑то точно знал, что для проверки его карточки потребуется по меньшей мере четыре недели, к которым надо добавить еще четыре, чтобы точно установить: все указанные им данные – фальшивые. К тому времени, однако, счет будет уже закрыт, все полагающиеся вычеты произведены, так что никому до этого уже не будет дела.

Клерк не стал уточнять сведения в карточке.

– Как вы предполагаете открыть счет, сэр?

– Я хотел бы внести первоначальную сумму в 50 000 фунтов стерлингов. Наличными.

Мужчина открыл большой коричневый картонный пакет и подтолкнул к нлерку пачки банкнот. Хорошо, что не надо пересчитывать их самому. Очки, которые были на нем, он носил много лет назад и с тех пор уже дважды менял контактные линзы. Урхарт знал, что очки служат достаточным камуфляжем, сейчас его могли узнать только самые близкие люди. В конце концов, сказал он себе с сарказмом, иногда выгодно быть самым незаметным и мало известным членом кабинета Ее Величества.

Клерк закончил пересчитывать банкноты и, поскольку сумма была перепроверена и его коллегой, начал выписывать квитанцию. У банков, подумалось Урхарту, как у водопроводчиков, тот же принцип – давай наличные и никаких вопросов.

– Вы знаете, что я сейчас подумал? – обратился он к клерку. – Какой толк в том, что деньги будут лежать мертвым грузом на текущем счету? Пожалуй, возьму несколько акций. Вы не могли бы это устроить?

Урхарту потребовались еще пять минут, чтобы заполнить пару дополнительных формуляров. Он заказал 20 000 обычных акций компании «Ренокс кемикл» по 240 пенсов за штуку. Его заверили, что к четырем часам дня все будет готово. За вычетом стоимости акций, составившей 49 288 фунтов, гербовых марок и гонорара брокера у него на счету оставалось ровно 712 фунтов стерлингов. Урхарт лихо, с завитушками – хотя и совершенно неразборчиво – расписался на формулярах. Вручая ему квитанцию, клерк улыбнулся: – Приятно иметь с вами дело, мистер Коллинридж!

Date: 2015-09-17; view: 271; Нарушение авторских прав