Необычная просьба

Моргейз вышла из своей палатки, расположенной на склоне холма, и оглядела раскинувшийся Андор. Внизу располагалось Беломостье, прекрасно знакомое, хотя и заметно разросшееся. Фермерам приходилось тяжело, то, что осталось после зимы, портилось, поэтому люди устремились в города.

Всё вокруг должно было быть зелёным. Но вместо этого, даже пожелтевшая трава засохла, оставив после себя на земле бурые шрамы. Ещё чуть‑чуть, и вся земля превратится в пустыню. Она должна что‑нибудь предпринять. Это её страна. Или когда‑то была её.

Она отправилась на поиски мастера Гилла. По пути она прошла мимо Фэйли, которая вновь беседовала с квартирмейстером. Моргейз кивнула ей, выказывая своё почтение. Фэйли кивнула в ответ. Между ними разверзлась пропасть. Моргейз сожалела об этом и хотела, чтобы всё было иначе. Она разделила с подругами кусочек жизни, когда надежда была слабее пламени свечи. Когда они попали в ловушку, именно Фэйли вдохновила Моргейз воспользоваться Единой Силой, выжав весь свой ничтожный потенциал до последней капли, чтобы подать сигнал о помощи.

Лагерь уже был хорошо обустроен, и, что удивительно, к ним присоединились Белоплащники, однако Перрин всё ещё не решил, как поступить дальше. Или, по крайней мере, он не поделился своим решением с Моргейз.

Она шла вдоль ряда фургонов, миновав кузнецов; конюхов, ищущих лучшее место для пастбища; людей, спорящих возле склада снабжения; солдат, неохотно роющих траншеи для отходов. У каждого было своё дело, кроме Моргейз. Проходившие мимо слуги, не уверенные, как теперь к ней относиться, отвесили полупоклон. Она больше не была королевой, но и не была обычной знатной дамой. И, определённо, она больше не являлась прислугой.

Хотя время, проведённое с Галадом, напомнило ей о том, что значит быть королевой, она была благодарна тому, чему научилась, будучи Майгдин. Это оказалось не так страшно, как она боялась; в должности горничной есть свои преимущества. Товарищеские отношения с другой прислугой, нет груза ответственности, время, проведённое с Талланвором…

Та жизнь была не её. Пришло время покончить с притворством.

Наконец, она нашла Базела Гилла, загружающего телегу; Ламгвин и Бриане помогали ему, а Лини распоряжалась. Фэйли отпустила Ламгвина и Бриане со службы, поэтому теперь они могли служить Моргейз. Та промолчала насчёт того, что Фэйли так любезно вернула ей её же прислугу.

Талланвора с ними не было, Ну, она больше не может позволить себе грезить о нём, словно девчонка. Она должна вернуться в Кэймлин и помочь Илэйн.

– Ваше Вели.., – поклонившись, сказал Мастер Гилл. Он колебался. – Я хотел сказать, миледи. Простите меня.

– Ничего страшного мастер Гилл. Я с трудом вспоминаю, кем была.

– Ты уверена, что хочешь идти до конца? – Лини скрестила худые руки на груди.

– Да, – ответила Моргейз. – Наш долг – вернуться в Кэймлин и оказать Илэйн посильную помощь.

– Как скажешь, – сказала Лини. – По мне так тот, кто держит двух петухов в одном курятнике, вполне заслуживает тот гвалт, что они там устраивают.

Моргейз приподняла бровь.

– Ясно. Однако, я думаю, ты убедишься в том, что я способна помочь Илэйн, не посягая на её власть.

Лини пожала плечами.

Но старая няня попала в точку; Моргейз следует быть осторожной. Слишком долгое пребывание в столице может бросить тень на Илэйн. Но если Моргейз чему‑то и научилась, месяцами скрываясь под именем Майгдин, это тому, что нужно делать что‑нибудь полезное, даже если это что‑то столь же простое, как учиться подавать чай. Знания Моргейз могут пригодиться Илэйн в грядущие трудные времена. Однако, если она начнёт затмевать свою дочь, то всегда сможет уехать из Кэймлина в своё западное поместье.

Остальные быстро загружали телегу. Моргейз скрестила руки на груди, чтобы удержаться и не помогать им. В заботе о себе было определённое чувство удовлетворения. Пока она ждала, то заметила, как кто‑то ехал по дороге из Беломостья. Талланвор.

Что он делал в этом городе? Он увидел её, подъехал ближе и поклонился, его худое квадратное лицо выражало почтение.

– Миледи.

– Ты был в городе? Разве лорд Айбара тебе разрешил?

Перрин не хотел, чтобы внезапный поток солдат и беженцев наводнил город и вызвал проблемы.

– Миледи, здесь живёт моя семья, – ответил Талланвор, спешиваясь. Его голос был жёстким и официальным. – Мне показалось, что было бы мудро проверить данные, добытые разведчиками лорда Айбара.

– Это так, лейтенант Гвардии Талланвор? – спросила Моргейз. Она тоже может разговаривать с ним официальным тоном. Лини, проходя мимо с охапкой белья к телеге, фыркнула, услышав тон Моргейз.

– Да, миледи, – ответил Талланвор. – Миледи… могу ли я внести предложение?

– Говори.

– Судя по сообщениям, ваша дочь всё ещё считает вас мертвой. Я уверен, что если мы поговорим с лордом Айбарой, он прикажет своим Аша’манам создать Врата, которые доставят нас в Кэймлин.

– Интересное предложение, – осторожно сказала Моргейз, игнорируя ухмылку на лице Лини, идущей в обратную сторону.

– Миледи, – сказал Талланвор, пронзив взглядом Лини, – не могли бы мы поговорить наедине?

Моргейз кивнула и направилась прочь из лагеря. Талланвор последовал за ней. Пройдя небольшое расстояние, она повернулась и посмотрела на него.

– Итак?

– Миледи, – продолжил он уже более мягким голосом. – Теперь, когда уже весь лагерь Айбары знает о том, что вы живы, я уверен, что андорский двор тоже скоро об этом услышит. Если вы не появитесь и не объясните, что отреклись от трона, слухи о том, что вы выжили, могут подорвать власть Илэйн.

Моргейз не ответила.

– Если Последняя Битва и, правда, близко, – сказал Талланвор, – мы не можем допустить…

– О, помолчи, – оборвала она его. – Я уже приказала Лини и остальным собираться. Разве ты не заметил, чем они занимаются?

Талланвор покраснел, когда заметил, что Гилл тащит сундук и загружает его в повозку.

– Простите меня за дерзость. С вашего позволения, миледи. – С коротким кивком Талланвор развернулся и собрался уходить.

– Неужели мы должны разговаривать друг с другом таким официальным тоном, Талланвор?

– Иллюзия развеялась, миледи.

И он ушёл.

Моргейз смотрела, как он уходит, и чувствовала, как разрывается её сердце. Будь проклято её упрямство!

Проклятый Галад! Его появление напомнило ей о её гордости, о её королевском долге.

Ей лучше было не иметь мужа. Она научилась этому на Тарингейле. Их брак принёс стабильность, но каждое его преимущество несло угрозу её трону. Именно поэтому ни Брина, ни Тома она не сделала своим официальным супругом‑консортом, а Гейбрил только доказал, что она беспокоилась не зря.

Любой мужчина, за которого она вышла бы замуж, мог стать угрозой для Илэйн и для Андора. Её дети, если бы они родились от такого брака, стали бы соперниками Илэйн. Моргейз не могла позволить себе любить.

Талланвор остановился невдалеке, и у неё перехватило дыхание. Он повернулся и пошёл прямо к ней. Лейтенант вытащил свой меч и почтительно склонился, положив его на траву к её ногам.

– Я был не прав, угрожая отъездом, – тихо сказал он. – Мне было больно, а боль делает мужчину глупым. Моргейз, ты знаешь, что я всегда буду рядом. Я обещал это прежде, и сейчас не откажусь от своих слов. В эти дни я чувствую себя мошкой среди орлов. Но у меня есть мой меч и моё сердце, и оба они принадлежат тебе. Навсегда.

Он встал, чтобы уйти.

– Талланвор, – сказала она почти шёпотом. – Знаешь, ты никогда не спрашивал меня. Стану ли я твоей.

– Я не могу поставить тебя в такое положение. Было бы неправильно вынудить тебя сделать то, что, как мы оба знаем, ты должна сделать, сейчас, когда ты открыла, кто ты такая.

– И что я должна сделать?

– Прогнать меня, – он выпалил это слово, очевидно, разозлившись. – Ради блага Андора.

– Но нужно ли? – сказала она. – Я продолжаю себе это повторять, Талланвор, но до сих пор сомневаюсь.

– Какая тебе от меня польза? – спросил он. – По меньшей мере, ты должна выйти замуж, чтобы помочь Илэйн привлечь на свою сторону кого‑то из тех, кому ты нанесла оскорбление.

– Получается, я должна выйти замуж без любви? – спросила она. – Опять. Сколько ещё раз мне придётся пожертвовать своим сердцем ради Андора?

– Я полагаю, столько, сколько потребуется.

Он говорил это с ожесточением, сжимая кулаки. Со злобой не на неё, а на судьбу. Он всегда был страстным человеком.

Она заколебалась, но покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Больше не стану. Талланвор, посмотри на это небо над нами. Ты видел, что творится в мире, ощущал касание Тёмного. Сейчас не время жить без надежды – и без любви.

– Но как же долг?

– Проклятый долг может и подождать своей очереди. Он и так у меня в крови. Я всем что‑то должна, Талланвор. Всем, кроме единственного, кто мне нужен. – Она переступила через лежащий в траве меч, и, не удержавшись, в один миг поцеловала его.

– Так, вы двое! – раздался строгий голос. – Мы прямо сейчас пойдём к лорду Айбаре.

Моргейз отпрянула от Талланвора. Это была Лини.

– В чём дело? – Моргейз попыталась восстановить самообладание.

– Вы поженитесь, – объявила Лини. – Даже если мне вас туда придётся за уши притащить.

– Я сама решу, что мне делать, – ответила Моргейз. – Перрин пытался заставить меня…

– Я – не он, – отрезала Лини. – Это лучше сделать, прежде чем мы вернёмся к Илэйн. В Кэймлине это будет уже сложнее. – Она перевела свой взгляд на Гилла, который как раз уложил сундук. – А ты! Распакуй вещи миледи!

– Но, Лини, – запротестовала Моргейз, – мы собираемся в Кэймлин.

– Мы успеем сделать это завтра, дитя. Сегодня твой праздник. – Она пронзила их взглядом. – И пока вы не поженитесь, не думаю, что будет безопасно оставлять вас двоих наедине.

Моргейз покраснела.

– Лини, – прошипела она, – мне больше не восемнадцать!

– Нет, когда тебе было восемнадцать, ты вышла замуж, как полагается. Так мне схватить вас за уши?

– Я… – начала было Моргейз.

– Мы пойдём сами, Лини, – вмешался Талланвор.

Моргейз впилась в него взглядом. Он нахмурился.

– Что‑то не так?

– Ты даже не сделал мне предложения.

Он улыбнулся и обнял её.

– Моргейз Траканд, ты станешь моей женой?

– Да, – ответила она. – А теперь давай найдём Перрина.

* * *

Перрин потянул на себя ветку дуба. Она обломилась, подняв в воздух мучнистую древесную пыль. Когда он поднял сук, с надломленного конца на бурую траву посыпалась древесная труха.

– Это произошло прошлой ночью, – сказал Кивлин Торр.

– Целая роща засохла всего за одну ночь. Полагаю, около сотни деревьев.

Перрин бросил ветку на землю и отряхнул с рук пыль.

– Мы видели вещи и похуже.

– Но…

– Не беспокойся об этом, – сказал Перрин. – Направь сюда людей, чтобы вырубили лес на дрова; мне кажется, они будут отлично гореть.

Кивлин кивнул и поспешил прочь. Остальные ходившие между деревьев дровосеки, выглядели встревоженными. Дуб, ясень, вяз и орешник, погибшие за одну прошедшую ночь, – само по себе это было уже достаточно плохо. Но высохнуть так, будто жизнь ушла из них уже много лет назад? Это было очень тревожно. Лучше всего отнестись к этому спокойно, хотя бы для того, чтобы не пугать и без того перепуганных людей.

Перрин направился обратно в лагерь. Ещё издалека он почувствовал характерный запах кузниц. Они скупили каждый кусочек железа и стали, который смогли добыть в Беломостье. Люди с готовностью обменивали товары на еду, и Перрин получил пять кузниц и людей для работы в них, вместе с молотами, инструментами и углём.

Возможно, он спас кого‑то в городе от голода. По крайней мере, на какое‑то время.

Кузнецы работали без остановки. Перрин надеялся, что работа не слишком изматывает Неалда с остальными. Созданное при помощи Силы оружие даст его людям чрезвычайное преимущество. Неалд не мог точно сказать, что именно он сделал, чтобы помочь выковать Мах’аллейнир, однако Перрин не был удивлён. Та ночь была особенной. Он положил руку на оружие, чувствуя его слабое тепло, думая о Прыгуне.

Теперь Неалд выяснил, как сделать мечи, которые никогда не затупятся и не сломаются. Чем больше он практиковался, тем более острые клинки у него получались. Айильцы уже стали требовать, чтобы для их копий изготовили такие же острые наконечники, и Перрин отдал Неалду приказ вначале позаботиться о них. Это было меньшее, чем он мог им отплатить.

На краю самой большой площадки для Перемещений продолжающего укрепляться лагеря стояли соединенные в круг Анноура, Масури и Грейди, поддерживая открытыми врата. Последняя группа беженцев отправлялась в Кэймлин. Вместе с ними он отправил для Илэйн послание. Вскоре им предстоит встретиться, и он не был уверен, нужно ли ему об этом беспокоиться или нет. Время покажет.

Через другие Врата возвращались какие‑то люди, везя с собой телеги с купленным в Кэймлине, где ещё можно было пополнить запасы, продовольствием. Наконец он заметил направляющуюся к нему через лагерь Фэйли. Перрин поднял руку, привлекая её внимание.

– У Бавина всё в порядке? – спросил Перрин. Она была в палатке квартирмейстера.

– Всё хорошо.

Перрин потёр подбородок.

– Уже какое‑то время я собираюсь тебе сказать – мне кажется, он не совсем с нами честен.

– Я специально слежу за ним, – ответила она, её запах выдавал удивление.

– Берелейн стала проводить больше времени с Белоплащниками, – сказал Перрин. – Кажется, ей приглянулся Дамодред. Она полностью оставила меня в покое.

– Правда?

– Да. А ещё она во всеуслышание объявила, что не одобряет слухи о нас с ней. Свет, кажется, люди действительно этому верят. Я беспокоился, что они подумают, что это отчаянный ход!

От Фэйли пахло удовлетворением.

Он положил руку ей на плечо.

– Я не знаю, что ты сделала, но спасибо тебе.

– Ты знаешь, чем ястреб отличается от сокола, Перрин?

– В основном, размером, – ответил он. – А также формой крыла. Сокол скорее похож на стрелу.

– Сокол, – сказала Фэйли. – гораздо лучше летает. Он убивает клювом и может очень быстро летать. Ястреб же медленнее, но сильнее; он превосходит других в ловле добычи, которая передвигается по земле. Он убивает когтями, нападая сверху.

– Хорошо, – сказал Перрин. – Но не значит ли это, что, увидев внизу кролика, ястреб победит?

– Именно так, – улыбнулась Фэйли. – Ястреб лучше охотится на кролика. Но, видишь ли, сокол всегда справится с ястребом. Ты отправил сообщение для Илэйн?

Женщины. Он никогда их не понимал. Хотя сейчас, это казалось не так уж и плохо.

– Да, отправил. Надеюсь, мы скоро сможем с ней встретиться.

– В лагере уже вовсю толкуют о том, кого ты возьмёшь с собой.

– Зачем им это? – удивился Перрин. – Это будешь ты. Ты лучше других знаешь, как вести себя с Илэйн. Хотя, возможно, не повредит взять с собой Аллиандре.

– А Берелейн?

– Она может остаться в лагере, – сказал Перрин. – Следить за порядком здесь. Ей пришлось пойти в прошлый раз.

Сейчас от Фэйли запахло ещё большим удовлетворением.

– Нам следует… – она прервалась, нахмурившись. – Так, кажется, наконец облетел последний лист.

– Что? – спросил Перрин, оборачиваясь. Фэйли смотрела на приближающуюся к ним группу. Возглавляла её престарелая Лини, а следом плелись Моргейз с Талланвором, которые смотрели друг на друга словно парочка, вернувшаяся с их первого совместного Бэл Тайна.

– Я думал, он ей не нравился, – удивился Перрин. – А если и нравился, то она не собиралась выходить за него замуж.

– Мнения меняются, – сказала Фэйли, – и гораздо быстрее, чем чувства.

Её запах выдавал небольшую злость, хоть она и пыталась скрыть её. Она так до конца и не простила Моргейз, хотя была уже не столь враждебно настроена.

– Перрин Айбара, – произнесла Моргейз. – В этом лагере, помимо моего приёмного сына, ты больше остальных имеешь право называться лордом. Но сыну не пристало выдавать замуж собственную мать, и в таком случае, полагаю, это сделаешь ты. Этот мужчина попросил моей руки и хочет на мне жениться. Проведёшь ли ты для нас эту церемонию?

– Ты выбрала странный способ просить моей помощи, Моргейз, – ответил он.

Женщина, прищурившись, посмотрела на него. Фэйли тоже взглянула на него, судя по запаху, она тоже была сердита. Перрин вздохнул. Даже когда они враждуют, эти женщины всегда не прочь вместе накинуться на мужчину, который сказал что‑то не так – пусть даже чистую правду.

Однако Моргейз успокоилась.

– Прости меня. Я не хотела подрывать твой авторитет.

– Всё в порядке, – ответил он. – Полагаю, у тебя есть причина.

– Нет, – сказала Моргейз, будто становясь выше. Свет, когда она захочет, то может выглядеть по‑королевски. Как они не заметили этого раньше?

– Ты – лорд, Перрин Айбара. Твои поступки это доказали. Благодаря тебе, спасено Двуречье, а, возможно, и весь Андор. До тех пор, пока вы остаётесь его частью.

– Двуречье и в будущем останется его частью, – пообещал Перрин.

– Что ж, если ты выполнишь мою просьбу, – сказала она, поглядев на Талланвора, – тогда я замолвлю за тебя словечко перед Илэйн. Могут быть сделаны назначения и дарованы соответствующие титулы.

– Хорошо, мы принимаем твоё предложение говорить от нашего имени, – быстро ответила Фэйли вместо Перрина. – Но мы сами обсудим с Её Величеством, является ли дарование титулов… приемлемым в данном случае.

Перрин уставился на неё. Неужели она не оставила мысль о том, чтобы превратить Двуречье в отдельное королевство? Они никогда не обсуждали этого открыто, но ведь это она подтолкнула его поднять флаг Манетерен. Ничего, они ещё вернутся к этому разговору.

Неподалёку он заметил направляющегося прямо к ним Галада Дамодреда. Берелейн, как всегда в последнее время, шла рядом. Оказывается, Моргейз отправила за ним посыльного. Галад что‑то прятал в карман – небольшое письмо с красной печатью. Откуда это у него? Он выглядел обеспокоенно, хотя, когда он приблизился, его лицо просветлело. Он не выглядел удивлённым известием о браке; молодой человек кивнул Перрину и обнял свою мать, затем строго, но вежливо поприветствовал Талланвора.

– Какого типа церемонию вы хотели бы? – спросил Перрин Моргейз. – Я знаю только двуреченские обычаи.

– Уверена, будет достаточно простых клятв в вашем присутствии, – сказала Моргейз. – Я не молода и устала от церемоний.

– Согласен с вами, – сказал Перрин.

Галад отступил в сторону, а Моргейз и Талланвор взялись за руки.

– Мартин Талланвор, – сказала она, – Ты давал мне больше, чем я заслуживаю, и дольше, чем я осознавала это. Ты говорил, что любовь простого солдата – ничто перед мантией королевы, но я скажу, что величие мужчины скрывается не в его титуле, а в его душе.

Я видела твою храбрость, верность, преданность и любовь. Я видела, что в твоей груди бьётся сердце принца, сердце мужчины, который остался верен, когда сотни других отвернулись от меня. Я клянусь тебе в любви. И перед лицом Света, я клянусь не покидать тебя. Я клянусь любить и почитать тебя, как своего мужа.

Берелейн вынула платок и промокнула уголки глаз. Да, женщины всегда плачут на подобных событиях. Хотя Перрин… хорошо, он тоже немного прослезился. Возможно, это из‑за солнечного света.

– Моргейз Траканд, – сказал Талланвор, – я полюбил тебя за то, как ты относилась к подданным. Я увидел женщину, которая не только ответственно исполняет свои обязанности, но и со страстью. Даже когда я значил для тебя не больше, чем и любой другой гвардеец, ты обращалась со мной с добротой и уважением. Ты относилась так ко всем.

Я люблю тебя за твою доброту, твой ум и силу воли. Даже Отрёкшийся не смог сломать тебя. Ты сбежала от него, когда он полагал, что полностью тебя подчинил. Даже самому ужасному из тиранов ты оказалась не по зубам, хотя ты была у него в руках. Не смогли тебя сломать и Шайдо. Другой на твоём месте, кому пришлось бы пройти через подобные испытания, озлобился бы. Но не ты… ты превратилась в ту, кем нужно восхищаться, лелеять и уважать.

Я клянусь тебе в любви. И перед лицом Света я клянусь, что никогда, никогда не покину тебя. Я клянусь вечно любить и почитать тебя как свою жену. Я клянусь тебе в этом, Моргейз, хотя какая‑то часть меня до сих пор не верит, что это происходит на самом деле.

Они стояли, глядя друг другу в глаза, словно Перрина рядом не было.

Он откашлялся.

– Ну, значит, так тому и быть. Объявляю вас мужем и женой.

Должен ли он дать какой‑нибудь совет? Как он может что‑то советовать Моргейз Траканд, королеве, чьи дети одного с ним возраста? Он только пожал плечами.

– Ну, вот и дело с концами.

От стоящей рядом Фэйли повеяло удивлением и немного недовольством. Лини фыркнула, когда Перрин закончил, но ушла вместе с Моргейз и Талланвором. Галад кивнул ему, а Берелейн сделала реверанс. Они удалились, Берелейн при этом отметила, как неожиданно всё произошло.

Фэйли улыбнулась ему.

– Тебе нужно будет потренироваться.

– Они же сами хотели, чтобы всё было по‑простому.

– Так все говорят, – ответила Фэйли. – Но ты можешь придать церемонии дух торжественности, одновременно сохраняя её краткой. Мы ещё поговорим об этом. В следующий раз у тебя получится лучше.

В следующий раз? Когда Фэйли повернулась и направилась к лагерю, он покачал головой.

– Куда ты идёшь? – спросил Перрин.

– Обратно к Бавину. Нужно реквизировать несколько бочек эля.

– Для чего?

– Для торжества, – ответила Фэйли, оглядываясь через плечо. – Если требуется, церемонию можно сократить. Но не праздник по её поводу. – Она посмотрела вверх. – Особенно в такие времена.

Перрин смотрел ей вслед, как она растворяется в огромном лагере. Солдаты, фермеры, ремесленники, айильцы, Белоплащники, беженцы. Почти семьдесят тысяч человек, не считая тех, кто ушёл или погиб в бою. Как ему досталось такое количество людей? Перед тем, как покинуть Двуречье, он никогда не встречал больше тысячи человек, собранных в одном месте.

Самой крупной в его лагере была группа бывших наёмников и беженцев, которых обучали Тэм и Даннил. Они называли себя Волчьей Гвардией, что бы это ни означало. Перрин направлялся проверить телеги c продовольствием, когда что‑то маленькое мягко ударило его по затылку.

Он замер и обернулся, осматривая лес за спиной. Справа он стоял бурый и мёртвый; слева – лес редел. Но там никого не было.

«Может, я переутомился? – удивился он, потирая голову и поворачиваясь, чтобы продолжить свой путь. – Раз мерещится всякое …»

И вновь что‑то маленькое ударило его по затылку. Он развернулся и заметил, как что‑то упало в траву. Нахмурившись, он опустился на колени и поднял жёлудь. Ещё один стукнул его прямо в лоб. Он прилетел из леса.

Перрин зарычал и направился в чащу. Возможно, это шалят немногочисленные детишки из лагеря? Впереди рос большой дуб; его ствол был таким толстым, чтобы за ним легко мог кто‑нибудь спрятаться. Подойдя ближе, он вдруг засомневался. Что если это ловушка? Он опустил руку на молот и стал подкрадываться. Дерево стояло по ветру, и он не мог уловить запах…

Вдруг из‑за дерева высунулась рука, сжимавшая коричневый мешок.

– Я поймал барсука, – произнёс знакомый голос. – Хочешь, выпустим его на деревенском лугу?

Перрин замер… и разразился громким смехом. Он обошёл вокруг дерева и обнаружил за ним человека в красном с золотом кафтане с высоким воротником и добротных коричневых штанах, сидящего на обнажённых корнях дерева. У его ног извивался мешок. Мэт лениво жевал кусок вяленого мяса. На голове была широкополая чёрная шляпа. Рядом к дереву было прислонено чёрное копьё с широким лезвием на конце. Откуда у него такая шикарная одежда? Не он ли сам осуждал Ранда, когда тот принялся носить подобные наряды?

– Мэт? – спросил Перрин, слишком ошарашенный встречей, чтобы сказать что‑то ещё. – Что ты здесь делаешь?

– Ловлю барсуков, – ответил Мэт, тряся перед ним мешком. – Проклятье, ты знаешь, как это трудно, особенно, когда у тебя не так много времени.

В мешке что‑то зашевелилось, и Перрин услышал внутри слабое рычание. По запаху он чувствовал, что действительно, в мешке находится нечто живое.

– Ты и, правда, его поймал?

– Считай, что у меня ностальгия.

Перрин не знал, то ли ему отчитать Мэта, то ли засмеяться – такая мешанина эмоций была обычным явлением, когда поблизости находился Мэт. К счастью, теперь, когда они были вместе, перед глазами Перрина больше не кружили никакие цвета. Свет, они бы сильно мешали. Однако, Перрин чувствовал… скованность.

Его долговязый друг улыбнулся, положил мешок на землю, встал и протянул ему руку. Перрин пожал её, но потом заключил Мэта в крепкие дружеские объятия.

– Свет, Мэт, – сказал Перрин. – Кажется, будто мы не виделись целую вечность!

– Целую жизнь, – сказал Мэт. – Может две. Я сбился со счёта. В любом случае, Кэймлин уже гудит новостями о твоём прибытии. И вот я решил, что единственный шанс перекинуться с тобой парой слов – это если я проскользну сквозь Врата и найду тебя прежде, чем это успеет сделать кто‑нибудь ещё. – Мэт поднял своё копьё и положил его себе на плечо.

– Где ты был? Чем занимался? А Том с тобой? Что с Найнив?

– Вопрос на вопросе, – сказал Мэт. – Насколько ты уверен в своём лагере?

– Он безопасен так же, как и любое другое место.

– Значит, недостаточно, – Мэт стал серьёзным. – Слышь, Перрин, за нами охотится много опасных людей. Я пришёл, потому что хотел предупредить тебя – будь осторожнее. В скором времени убийцы найдут тебя, и ты должен быть готов к их приходу. Нам нужно поговорить. Но я не хочу делать это здесь.

– А где же?

– Встретимся в гостинице «Весёлая компашка», в Кэймлине. Да, и если ты не возражаешь, я хочу ненадолго позаимствовать у тебя одного из тех парней в чёрных мундирах. Мне нужны Врата.

– Зачем?

– Я объясню. Но позже. – Мэт коснулся шляпы и повернулся и бросился бегомко всё ещё открытым вратам в Кэймлин. – Я серьёзно, – сказал он, развернувшись, на бегу. – Будь осторожен, Перрин.

С этими словами он увернулся от нескольких беженцев и прошёл сквозь Врата. Как ему удалось проскользнуть мимо Грейди? Свет! Перрин покачал головой, а затем нагнулся, чтобы развязать мешок и освободить бедного барсука.

Date: 2015-09-17; view: 300; Нарушение авторских прав