Все в бтвт. . .

«Молодцы троллейбусники! – подумала Маша. – Уже объединяют водителей в коллектив».

В отделе мамы было пять столов и пять сотрудников. И все сотрудники немедленно спрятали под столы чашки и электрический чайник. Потому что готовить чай на работе и включать электрочайники запрещается. А они подумали, что это не Маша пришла, а старший троллейбусный пожарный.

У мамы был самый большой стол. Она была самая главная в отделе. Вокруг на стенах висели цветные фотографии троллейбусов, стояли шкафы с папками и всякими квитанциями.

Сотрудники стали спрашивать:

– Ой, это ваша дочка? Как похожа на вас. У нее точно такая же шапочка.

– Это она мою забрала! – сказала мама.

– А куда она у вас отпрашивается?

– В экспедицию под Вышний Волочок на каникулы.

– А что эта экспедиция делает? Нефть ищет? Фольклор собирает?

– Она целебный источник разыскивает. Там вода раньше очень лекарственная была.

Заместитель мамы по хозяйственно‑экономическим вопросам – по проводам, билетам, шинам и троллейбусным кассам – Александр Фирсович Бельгийский сказал:

– Если бы меня позвали в экспедицию под Вышний Волочок искать источник, я бы совсем даже не думал, я бы бегом побежал.

Тогда мама сказала строгим голосом:

– Очень плохо, что вы у нас иногда совсем даже не думаете и куда угодно готовы бегом бежать. Зато наше производство, в смысле технического снабжения, на месте стоит. У нас на линии все провода второго сорта латунные, марки ПЛ‑6, а в других парках медные провода ПМ‑8. И остановки на нашем маршруте самые длинные. Почему? Потому что вы остановочной фабрике заказали мало остановок застекленных переносных троллейбусных. А про угольные башмаки вам любой прохожий скажет, что они у нас пониженной износоустойчивости!

У Александра Фирсовича голова так книзу и кинулась. Видно, мама давно искала повода его отчитать. Он сдержанный был и тихий, не высовывался. А сейчас высунулся и ей подвернулся.

Маша тихо спросила у одной молодой сотрудницы:

– А что, медные провода лучше, чем латунные?

– Конечно, – ответила она. – Им и сносу нет, и ток они лучше пропускают.

– Мама, мама, – сказала Маша. – Что мне профессору Баринову ответить про экспедицию?

– А то! – ответила мама. – В эти снега я тебя одну ни за что не пущу. Если еще хоть один ребенок поедет – пожалуйста!

Маша сразу отправилась под ясные очи профессора:

– Дементий Дементьевич! Мама говорит, если еще хоть один ребенок поедет в эти снега – пожалуйста.

– Снег скоро сойдет, – ответил профессор Баринов. – А насчет ребенка… Я помню, у вас там в классе был один мальчик с практическим уклоном. Он в сочинении написал, что на улицах надо сажать не деревья, а яблони. А старые дома не ломать, а переносить на крыши новых домов. Этот мальчик подойдет.

– Это Валера Готовкин. Он очень хозяйственный мальчик, но очень избалованный. У него дедушка генерал. Он за каждым шагом Валеры следит. Он его не отпустит.

Профессор Баринов не согласился:

– Новая педагогика утверждает, если дедушка над внуком трясется, каждым шагом командует, все наоборот получается, что внук – главный командир. Если ему экспедиция понравится, он не только сам поедет, но и дедушку с собой заберет. Понятно?

– Понятно, – сказала Маша. – Начинаем работу с внуком.

Профессор Баринов дал Маше старинную газету. Она называлась «ТВЕРСКIЯ ВЂДОМОСТИ».

– Вот, Маша, познакомься с материалом. Может, тебе пригодится.

В газете была заметка: «Новейший целебный источникъ».

Маша стала изучать заметку. В ней было написано:

«В то время, какъ у насъ известны только целебные воды Кавказа, на окраине Тверской губернии существуетъ не менее целебный источникъ.

Об этом сообщил нам «Справочный листокъ старорусскихъ минеральныхъ водъ».

Как велики его целебные свойства, можно судить по истории с дочерью помещика и землеустроителя Федота Павловича Кузмичева.

С первых младенческих лет Елена Кузмичева была истерична и драчлива. Если что‑нибудь было не по ее, она ложилась на пол и била ногами. Это очень огорчало родителей. Елена кидалась в слуг и гостей разными предметами. Ей ничего не стоило укусить кого‑либо.

Однажды она укусила собаку.

Ни поездки в Кисловодск, ни поездки в Карл‑Штадпирс не помогали. Но как изменилась девушка и ее поведение после того, как крестьяне ближайшего прихода принесли Кузмичеву четвертную бутыль целебной воды. Девушка перестала истеричничать, стала спокойной и веселой.

Известно, что Кузмичева не единственная, кому помогли целебные воды сельского источника. Жаль только, что крестьяне скрывают его местонахождение.

Необыкновенного интереса заслуживают такие воды. Необходимо только помнить, что такого вида лечения должны проводиться под постоянным наблюдением специалистов. Не все хорошо переносят успокаивающую воду».

Маша с большим удовольствием познакомилась с этим материалом. И подумала, что кое‑кому в их классе неплохо бы дать этой успокаивающей противокусательной воды.

На другой день она пришла в школу и сказала Валере Готовкину, что есть возможность в каникулы пойти во взрослую экспедицию под Вышний Волочок.

– Понимаешь, Валера, там целебный источник потерялся. Взрослые его никак найти не могут. Им помощь ребят требуется.

– А что? – сказал Валера. – Мы всех тамошних ребят поднимем. Мы враз источник найдем. Надо только точное место знать.

– В том‑то и дело, что никто не знает точного места. Надо экспедиции помочь. Меня мама отпускает. Только не одну, а чтобы еще кто‑нибудь поехал.

Валера, как услышал про это, сразу взял Машу за руку:

– Пошли, пожалуйста, ко мне домой с дедушкой разговаривать.

Они пришли, и их сразу посадили за стол. Стол у Валериного дедушки был тяжелый и огромный. За него можно было сто человек посадить, точнее, двадцать.

Им дали картошки и хлеба, и дедушка сказал:

– Докладывайте.

Валера стал докладывать. Но как‑то не по‑военному, издалека. Он сказал:

– Некоторые в экспедиции ходят. А некоторые барчуками выращиваются.

– Это кто же у нас барчуками выращивается? – спросил дедушка.

А бабушка с половником насторожилась. Встала по стойке «смирно». Она почувствовала, что готовится какая‑то операция со стороны Валеры.

– Я у нас барчуками выращиваюсь! – сказал Валера. – У меня никаких трудностей нет.

– Я тебя запру сегодня в чулан без штанов, – сказала бабушка. – Вот у тебя и будут трудности.

Валера находчивый был и практичный. Он сразу возразил:

– Если бы д’Артаньян в чулане без штанов сидел, он никогда бы д’Артаньяном не стал, а был бы каким‑нибудь Ришелье или вообще Миледи.

Дедушка‑генерал не стал про чулан без штанов говорить. Он стал Машу расспрашивать. Кто такие эти некоторые? Что это за экспедиция? И Маша все ему подробно объяснила и рассказала. Тогда дедушка снял телефонную трубку и скомандовал кому‑то:

– Машину генерала Готовкина к подъезду!

А потом он обратился к Маше:

– Сейчас мы к твоему профессору Баринову поедем. Очень меня этот старинный источник интересует с военно‑медицинской точки зрения.

Они втроем спустились вниз. У подъезда уже стояла черная «Волга» со всякими антеннами. За рулем сидел солдат.

Дедушка и два юных кандидата в геологоразведку сели и поехали. В машине был телефон. Он вдруг застрекотал. Дедушка взял трубку:

– Генерал Готовкин у телефона. Слушаю, товарищ командующий! Не беспокойтесь, товарищ командующий. Приеду вовремя. Только опоздаю на двадцать минут. Я тут одной проблемой заинтересовался военно‑медицинской. Проблемой целебной воды. Есть возможность принять участие в геологической экспедиции под Вышний Волочок. Там обнаружен пропавший источник. Источник с медицинской успокаивающей водой. Она же залечивает раны… Так точно… Об исполнении доложу.

Скоро машина приехала в Институт Улучшения.

Вахтер не стал спрашивать документы у генерала Готовкина.

Какие уж тут документы, когда у него красные лампасы за километр видно. Только про себя вахтер подумал: «Во наши дают! Генералов усовершенствуют!»

Потом, когда все прошли, он еще подумал и сам с собой не согласился: «Как же их усовершенствовать, когда наши генералы и так самые лучшие в мире?»

Потом он еще немного подумал и все‑таки понял: «Можно их усовершенствовать. Если генерала усовершенствовать, из него маршал получится».

Профессор Баринов был у себя в кабинете. Они с генералом поздоровались и обнялись. Оказывается, они давно друг друга знали. Они в одном классе раньше учились.

Генерал сразу сказал профессору Баринову:

– Ну, отвечай, чего ты там мудришь со своими источниками?

Баринов ответил:

– Это ты мудришь. Молодежь зажимаешь. А нам очень нужны молодые люди со свежим взглядом на жизнь.

– Понимаешь, он у нас один, – сказал генерал Готовкин. – Бабушка без него помрет.

– Не помрет, – сказал Валера. – Мы ей внучку Лариску из Саратова выпишем.

– А может, того… и бабушку… в экспедицию? – спросил генерал. – Она готовит прекрасно. И чай, и котлеты.

– У нас экспедиция, а не выездная столовая, – заметил Баринов. – На лошади она ездить может? Или костры разводить? А спать в палатке на снегу она согласится? Или, например, на сосну залезть сумеет?

Как только профессор заговорил про все это, генерал понял: теперь уж Валеру ему ни за что не удержать. Он только спросил:

– А что, от ребят много пользы бывает?

– Если бы не было, мы бы все это не затевали.

Но генерал Готовкин не сдавался:

– А как твой источник в оборонном смысле? Имеет значение для армейских нужд?

Профессор Баринов ответил:

– Живая вода еще в сказках требовалась, чтобы воинов оживлять. А уж сейчас она нужна еще больше. Ракет и пушек много, а нервов хороших нет.

Он открыл стол и достал еще одну старинную газету.

– Посмотри, старый друг, вот это.

Это был «Сводъ роста новобранцевъ разныхъ странъ».

– Для интереса тебе скажу, что в Вышневолоцком уезде новобранцы были, как в Швеции. Высокие и сильные. Потому что эта вода на всех ярмарках монахами продавалась. С детских лет все пили «Монастырскую минеральную». Или «Святую серебряную». А вот выписка из дневника начальника военно‑окружного управления Тверской губернии Шевырева:

«В строевыхъ ученьяхъ, маршировкђ, верховой ездђ, гимнастикђ, фехтовании, плавании, полевой службђ, физическия качества солдат Вышневолоцкого уезда были выше всђх».

Генерал Готовкин прочитал заметку своими глазами. И сказал:

– Бабушку ты нашу не берешь. А вот представителей военных госпиталей придется.

Он козырнул, взял Валеру за руку. Валера взял Машу за руку, и они понеслись к автомобилю.

Только они сели, генерал стал звонить:

– Алло, товарищ командующий, разрешите доложить. Я узнал, что готовится большая экспедиция для поисков целебного источника. Чрезвычайно нужного для оборонных нужд. Кто организует? Организует Министерство геологии. – Он посмотрел на Машу с Валерой. – Еще присоединилось Министерство просвещения в лице двух сотрудников. Хорошо бы из наших кого‑либо выделить. Из управления госпиталей. Спасибо, товарищ командующий. Я дам распоряжение.

Он высадил Машу и Валеру около дома и поехал в свой генеральный штаб.

* * *

Не прошло и двух недель, как экспедиция отправилась. Маша думала, что экспедиция – это собачьи упряжки, оленьи нарты, вездеходы. А ничего этого не было. Просто приехали они на железнодорожный вокзал – один сотрудник, геолог по фамилии Стороженко, двое ребят и один лейтенант Соколов из управления госпиталей.

Правда, было много провожающих. Папы, мамы, жены. В том числе один генерал в полной красивой форме. Он говорил Валере:

– Ты, Валера, когда будешь источники искать, не всякую воду пробуй. Неизвестно еще, что там из‑под земли бьет. Может, где канализацию прорвало или нефтепровод лопнул.

– А вы, товарищ лейтенант, за моим внуком присмотрите. Уж больно горяч!

– Остудим, товарищ генерал! Не беспокойтесь.

Все погрузились в поезд и поехали.

Эх, хорошо в поезде ночью. Ни тебе уроков, ни хлопот. Лежишь на верхней полке и думаешь о прожитой жизни. И о будущей жизни. И не просто лежишь, а лежишь как сотрудник. И нет рядом любимой мамы и дорогой бабушки. И немного страшно, и очень интересно.

Колеса: трах‑тах‑тах. Трах‑тах‑тах!

Деловая Маша сразу заснула. Чего зря время терять? А Валера Готовкин не был избалован разными событиями. Он не спал. Он все мечтал под стук колес – вот как пойдет он в лес, вот как обнаружит там источник. И вода в источнике будет чистый пенициллин с валерьянкой.

А колеса: трах‑тах‑тах! Трах‑тах‑тах!

А потом он самородок найдет из чистого золота, с бриллиантами килограмм на восемьсот. Потом он увидит в болоте крест. Все будут думать, что это могила старинная. А он лопатой копнет, и станет ясно, что это целая старинная церковь в болото опустилась со всеми украшениями.

И пещеры Валера найдет.

И неизвестную науке гору откроет.

В общем, он времени даром терять не станет. Ох, как хорошо ночью в поезде.

Трах‑тах‑тах! Трах‑тах‑тах! У‑у‑у! – это наш поезд спешит.

У‑у‑у! Хат‑хат‑харт! Хат‑хат‑харт! – это встречный промчался.

Ба‑бах! – это Валера Готовкин с лавки слетел, докрутился.

Он потому крутился, что все время мечтал и твердо хотел в эту ночь не спать.

В самый разгар ночи поезд прибыл на станцию Вышний Волочок. В купе вошел проводник и стал всех будить.

Лейтенант Соколов и Маша Филипенко сразу проснулись. Геологический сотрудник, не просыпаясь, взял вещи и пошел к выходу из вагона. А Валера Готовкин не мог проснуться. Он все брыкался и кричал:

– Бабушка, не буди меня, у нас каникулы! Бабушка, не буди меня, у нас каникулы!

Лейтенант Соколов взял его под мышку, взял свой чемодан и поспешил к выходу. Маша несла два рюкзака – свой и Валерин.

На платформе у поезда был всего один встречающий.

– Вы из экспедиции?

– Из экспедиции.

– Пошли со мной в машину. Я шофер – Миша Гагарин.

Он взял в каждую руку по рюкзаку и повел экспедицию через мост над путями к своему «газику».

Лейтенант Соколов нес Валеру Готовкина. А тот иногда брыкался во все стороны и кричал:

– Бабушка, у нас каникулы!

За ним шла Маша и смотрела, чтобы что‑нибудь из Валеры не вывалилось.

И последним шел непросыпавшийся сотрудник Стороженко. Видно, он был очень тренированный геолог.

Все уселись в теплый «газик» и поехали. Миша Гагарин гнал машину шустро и бестолково. Она прыгала на всех ухабах и заезжала во все лужи. Брызги так и летели во все стороны, будто это был не «газик», а поливальная машина.

Когда они ехали по ночному Вышнему Волочку, по асфальту, это было еще ничего. Кое‑кто начал даже дремать. Но вот они выехали на пригородное неглавное шоссе. Тут машину как бросит. Все, кто в ней был, подлетели вверх. Потом вбок. Потом начали лететь вниз, да как прыгнут снова вверх! Да как стукнутся головой в потолок!

Маша вылетела из валенок.

Валера Готовкин закричал:

– Бабушка, не бросай меня на пол. У нас каникулы!

Лейтенант Соколов был переброшен на место Миши Гагарина. Миша Гагарин проглотил окурок и потерял ориентировку. Потом он увидел, что сидит на чужом месте и вместо руля крутит военную фуражку. Геолог проснулся и сказал:

– Узнаю вышневолоцкую землю. Сейчас начнется.

Но сейчас ничего не началось. Лейтенант Соколов вел машину ровно, как самолет. Никто больше из валенок не выскакивал и окурки не глотал.

Миша только успевал командовать:

– Сейчас будет свертка налево! А сейчас свертка направо!

Скоро фары высветили реечный забор и «Добро пожаловать!» над ним. Это был пустующий пионерский лагерь. В котором разместилась база экспедиции. Машу и Валеру отнесли в хозяйственную комнату. Положили на запасные пионерские матрасы и накрыли огромным ватным одеялом, размером с футбольное поле. Под этим одеялом можно было бы разместить весь Машин класс. Если бы он, конечно, лежал мирно, как селедки. Даже заплатки на нем были размером с дворницкий фартук.

Маша и Валера спали часов сто. А то и тысячу.

Утром Валера проснулся первым. Глаза открыл и ничего не узнает. Ни этих матрасов, ни ящиков с мылом, ни мешков с сахаром он никогда в жизни не видел. Из всего, что было вокруг, он только Машу узнал. Он ее разбудил и спрашивает:

– Маша, куда мы попали?

Маша ответила:

– Кажется, это продовольственно‑одежный склад. Значит, мы приехали.

Валера стал мешки исследовать. Нашел кусок сахара, начал грызть.

– Эх, жалко, – говорит, – что здесь мешка с котлетами нет.

Тут откуда‑то так вкусно запахло, что ребята сразу на запах пошли. И пришли в большую комнату, где геологи завтракали. Они были бородатые, в свитерах, такие сильные. И сидели они вокруг стола для настольного тенниса.

– Ага, молодежь пожаловала! – сказал лейтенант Соколов. – Немедленно дать им каши и хлеба с маслом, полбуханки на брата.

Ребятам дали пшенной каши почему‑то в кружках и мягкий серый хлеб. Очень вкусный.

Валера Готовкин спросил:

– А где тут можно зубы почистить и душ принять перед завтраком?

Геологи переглянулись. И самый бородатый, его звали Юра Лоза, позвал Валеру с собой на улицу. Он показал ему на мокрый лес вокруг и сказал:

– Руки помыть и зубы почистить здесь можно под каждым кустом. Или вон в том туалете дощатом, на котором буква М деревянная прибита. А душ принять можно в этой бочке для дождевой воды. Сейчас с крыш такая вода течет мягкая, никакого мыла не надо.

Валера добежал до буквы М. Он впервые видел такой туалет – с дырками в полу. Ведь провалиться можно запросто. Не зря говорят, что опасная жизнь у геологов.

В конце завтрака все пили чай из этих же кружек. Потом Юра Лоза сказал:

– Сейчас к нам приедут представители из Вышнего Волочка. Будет совещание. Прошу всех привести себя в пристойный вид. И приходить в клуб. После совещания – сразу по машинам и по объектам. Необходимые вещи берите с собой.

Как раз прогудел гудок. Это пришла машина из города с представителями. Юра Лоза и геологический сотрудник Стороженко провели их в пинг‑понговую и тоже дали чая с хлебом и маслом.

Потом все прошли в клуб.

В клубе Юра Лоза сказал:

– Уважаемые сотрудники и представители города! Уже четвертый год подряд мы приезжаем сюда для поисков источника. Тратим государственные деньги, занимаем транспорт, отвлекаем от работы многих людей. И все безрезультатно. Но источник нужен стране. Сохранилось несколько бутылок воды с дореволюционного времени. И выяснилось, что вода из аптеки номер один – самая целебная вода из всех известных науке. Она заживляет раны и ссадины. Успокаивает истериков. Сдерживает нервных от ругательств. Придает силы старым. Что чрезвычайно важно, потому что у нас в стране резко увеличилось число пенсионеров. И страна все равно найдет эту воду. Если мы не справимся, выйдет несколько рабочих партий. Они будут бурить скважины, исследовать подземные потоки. Они составят карту подземных вод и выйдут в нужную точку. Только все это будет стоить больших денег. Если же мы сами найдем источник, сэкономленные деньги можно будет пустить на строительство школ, детских садов, санаториев. Поэтому все внимание и все силы на поиски целебной воды. Кто что хочет сказать?

Встал пожилой представитель городской общественности:

– Моя фамилия Коромыслов. Я работаю спецкорром в «Вышневолоцкой газете». Я исходил весь район от границы до границы и ни о чем подобном не слышал. Ничего у вас не выйдет.

– Выйдет! – сказал Юра Лоза.

– Тогда ищите в районе Бологого – Лыкошина. Я там редко бывал. Там свой корреспондент есть, Куженкин. Может, в его владениях что‑то и есть.

– Хорошо, – сказал Юра Лоза. – На этот район обратим особое внимание. Кто еще хочет говорить?

Слово попросил пожиловатый, но еще молодой человек в неновой летной форме. Это был представитель гражданской авиации. Он сказал:

– Товарищ специальный корреспондент совершенно не прав. Мы обслуживаем самолетами пожарную охрану и лесничества. Так у нас в краю этих источников видимо‑невидимо. Есть не только заброшенные источники, но целые заброшенные деревни. Дайте мне карту, я вам по памяти этих ключей штук десять нарисую.

Юра Лоза достал карту и позвал геологического сотрудника:

– Володя Стороженко, нанеси ключи на карту. Только будь повнимательнее. Для них с самолета все на сантиметры меряется, а нам километры шагать.

Потом Юра Лоза походил по сцене и спросил:

– Я знаю, что среди вас врачи есть. Пусть они скажут: в каком краю вашего края самые здоровые люди живут?

Главный врач района товарищ Радкин Виктор Александрович сказал:

– Здесь мы вам ничем помочь не можем. Во всех краях нашего края живут самые здоровые люди. Особенно жалуются сельские доктора. Один говорил мне: «Мои трактористы здоровее своих тракторов стали. Я уже забыл, как градусник выглядит».

– Очень печальный факт! – сказал Юра Лоза. Хотя ничего печального в этом факте не было.

Между прочим, и сам Юра Лоза был, пожалуй, поздоровее не только трактора, но и танка. Он горестно всех поблагодарил и закрыл совещание. И геологи стали расходиться по машинам и лошадям.

Валера Готовкин с лейтенантом Соколовым и Мишей Гагариным пошли в «газик» грузиться на несколько дней. Они в сторону Бологого – Лыкошина ехали.

Маша с геологическим сотрудником Володей Стороженко должны были на автобусе доехать до деревни Леонтьево и исследовать там два ключа, которые летчик показал. И еще сельский магазин. Чтобы купить там продуктов. Потому что они были дежурными по лагерю назначены. К десяти вечера им надо было приготовить ужин на сорок персон.

– Почему на сорок персон? – спросила Маша у Юры Лозы. – Ведь геологов всего десять.

– А каждый будет есть за четверых, – успокоил ее Юра.

И всем отъезжающим Юра давал жемчужные таблетки‑шарики.

– Эти шарики в целебной воде растворяются. Как только шарик растворился, нашли!

И быстро‑быстро затих пионерский лагерь.

Маша и геологический сотрудник шли по весенней дороге. Здесь, за городом, сотрудник был совсем другой. Он и не думал спать. Глаза у него сверкали. Он во все дела встревал. И вообще, был как новенький.

Маша у него спрашивала:

– А почему вы экспедицию весной устроили? Ведь летом легче.

– Летом столько травы и кустов, что ничего не видно. Зимой, пока снег, каждый ключик на виду. Вот и мерзнем.

– А как вы думаете, мы найдем ключ?

– Конечно, найдем. Я найду.

– Нет, я! – скромно сказала Маша.

Они подошли к деревне. У входа стояли два столбика с надписью: «РАКИТНОЕ». Буква И твердой рукой была переправлена на Е. Получалось – «РАКЕТНОЕ».

– Рядом, наверное, военная часть, – объяснил Стороженко. – Вот и переправили.

– Что такое ракеты, я знаю, – сказала Маша. – А что такое ракиты?

– Это деревья такие, – ответил геологический Стороженко. – Помнишь песню:

Ой, шуми ты, куст ракитовый,

Вниз под ветром до земли…

Казаки дружка убитого

На шинели принесли…

Потом он еще сказал:

– У нас любят все переименовывать. И деревни, и улицы. Однажды мы село такое искали – «Черный бык». Мы узнали из летописи, что там руда была. Ищем, ищем… Нет такого села! Всю область исползали. Оказалось, оно уже лет тридцать как по‑другому называется – «Красный быт». Другое село когда‑то называлось «Парасенково». Теперь его ни на одной карте нет. Потому что оно уже не «Парасенково», а «Прогресс Синьково».

Маша с интересом все слушала. И наматывала, наматывала…

Деревня Ракетное была очень веселая. Вся‑превся выкрашенная. Один дом был весь ярко‑зеленый, даже едко‑ярко‑зеленый, от головы до ног. Крыша ярко‑зеленая, забор ярко‑зеленый, даже каждый колышек для теленка ярко‑зеленый. Даже яблони побелены ярко‑зеленой краской. Другой дом был неожиданно весь фиолетовый от первой до последней досточки. Даже почтовый ящик, висевший на дереве, кстати, на раките, был фиолетовый. Третий дом был красный, как пожарная машина. А последний дом был весь ярко‑желтый, будто в нем жил начальник ГАИ.

– Почему такая деревня? – спросила Маша. – Как будто дети раскрашивали.

Володя Стороженко на это ответил:

– Я люблю вышневолоцкие деревни за то, что они все неожиданные. Одна на другую непохожие. Все у них разное: от количества домов до количества этажей. Помню, в одной деревне все заборы были как из тетрадки в косую линейку. Из длинных металлических реек. Их, наверное, перепиливать не умели, вот и ставили наклонно. В другой деревне все крыши сверкали, как космические. Они были какой‑то особой пленкой покрыты. На колодце крыша есть, так в нее причесываться можно. Сидит ворона и сама себя клюет. В третьей деревне все дома были трехэтажные. Такие небоскребы бревенчатые.

– А почему здесь все красят? – добивалась своего Маша.

– Наверное, здесь влажное место и дерево без покраски портится. А может, у них краски завались. В магазин ничего другого не завозят.

Посредине деревни от дороги отходила «свертка». Стоял указатель. И секрет всеобщей покрашенности сразу раскрылся. Потому что на указателе было написано:

РАКИТНЫЙ ЛАКОКРАСОЧНЫЙ КОМБИНАТ 10 KM

– Прояснилось? – спросил Стороженко.

– Прояснилось, – ответила Филипенко. – Своим рабочим краски продают.

Тут как раз к деревянной непробиваемо синей остановке подошел выцветший автобус. Они сели и поехали в деревню Леонтьево.

Автобус сразу замотало по всем яминам и колдобинам. Вверх и вниз! Просто душу вытряхивало. А колхозники радовались:

– Как хорошо у нас дорогу поправили! Они все были хорошие люди, с большими мешками и сумками, все между собой знакомые, по всей длинной дороге. Они очень радостно друг с другом здоровались и все‑все знали.

– Смотрите, вон Марья Кочемасова с чемоданом пошла. Наверное, посуду сдавать. Стало быть, ее сын Славка с флота вернулся.

– А вон председателевы дети на собаке катаются. Значит, телевизионный мастер из города сегодня не приезжал и все мы без кина останемся.

Геологический Володя Стороженко не выдержал и вмешался:

– Странные выводы вы, мамаша, делаете. Если ваша уважаемая Марья Кочемасова с чемоданом идет, это еще не значит, что ее сын Славка с флота вернулся. Может, Марья Кочемасова с этим чемоданом идет в «Ремонт галантереи». А может, она с чемоданом в библиотеку направилась – книжек взять почитать.

– Да у нас «Ремонта галантереи» отродясь не было! – отвечали говорливые колхозницы. – А библиотеку у нас в Леонтьево перевели. С чемоданом она идет посуду сдавать, потому что застенчивая. Не хочет, чтобы видели, что Славка ее гуляет. А он, дурень, как приедет, все время праздничает. И дружков своих зовет. А прийти из флота ему уже давно было пора. Он уже два года отслужимши.

– Допустим, тетенька, что Славка ваш Кочемасов уже отслужимши. А откуда вы про телевизионного мастера знаете? И про то, что кина не будет? Мало ли почему председателевы дети на собаке катаются!

– А председателевых детей от телевизора не оторвешь. Особенно когда он хорошо кажет. Ведь сейчас, в каникулы, целая серия идет про иностранного английского мальчика Оливера Твиста. Раз дети во дворе на собаке катаются, стало быть, телевизор не работает. Стало быть, он ничего не кажет. А не работает он потому, что у нас антенна упала коллективная. Ее молнией сбросило. Значит, антенну не подняли. Значит, мастер еще не приехачи.

– Да, – сказал Володя Стороженко, – иностранный английский сыщик Шерлок Холмс – просто большой ребенок перед жителями вышневолоцкой сельской местности.

Когда приехали в деревню Леонтьево, Маша как вышла на дорогу, так за дерево и схватилась. Укачало ее. Она Володе сказала:

– Сейчас мы быстро два источника исследуем, а потом в магазин пойдем?

– Нет, – отвечает Володя. – Мы сначала должны магазин исследовать, потому что его могут закрыть. А потом уж к источникам отправимся.

Они зашли в стеклянный магазин и стали его исследовать. Главным образом Володя Стороженко в своих исследованиях на консервы нажимал:

– Это что у вас, бычки в томате? Дайте нам немного, банок сорок. Чтобы они у вас тут не залеживались. А это что? Никак «Завтрак туриста»? Банок двадцать нам для первого раза будет достаточно. Потешим своих ребятишек. А это что? Шпроты?.. Дайте, пожалуйста, двадцать две баночки. Самые красивые.

– Вам какие? – спросила продавщица. – Латвийские или испанские?

– А нам все равно! – ответил Володя. – Мы разговаривать с ними не собираемся!

– Вы бы взяли для ваших ребятишек конфет, – посоветовала продавщица. – Побаловать их.

– Мы боимся их испортить, – ответил Володя. – Они у нас ребята без претензий, небалованные.

– Да и конфеты такие же! – сказала продавщица. – По двадцать копеек килограмм. Списанные.

– Вот это да! – ахнул Володя. – Я много чего в жизни видал, но таких чудесных конфет не встречал. Они дешевле картошки получаются. Дайте мне немедленно на целый рубль. Только заверните во что‑нибудь. А то для этого дефицита у нас места в рюкзаках не осталось.

– Я вам ящик дам, – сказала продавщица.

И достала из‑под прилавка совершенно невиданный ящик. Сделанный из газет. Он весь сверкал, как облитой.

– Да у вас не магазин, – поразился Володя, – а просто дом сюрпризов. Откуда у вас такие ящики – из Италии, из Испании?

– Из нашего лакокрасочного комбината. Это у нас наладили. Берут газеты, ими форму обклеивают и лаком обливают.

– Дайте нам как можно скорее пару таких ящиков. Мы и вещи уложим, и почитаем заодно. Где тут передовица – на дне или в углу?

Продавщица насыпала им два ящика конфет, и нагруженные, они вышли на улицу.

– Что же мы, так и пойдем, нагруженные, источники проверять? – спросила Маша.

– Ни за что. Мы сейчас вещи на хранение сдадим.

– В камеру хранения?

– Конечно, в камеру хранения.

Володя зашел в ближайшую калитку и покричал:

– Хозяйка! Хозяйка!

– Чего вам?

– Уважаемая хозяйка! Можно, мы эти рюкзаки у вас до вечера полежать оставим?

– Пусть лежат хоть до весны. Что им сделается! – сердитым голосом сказала хозяйка.

– Спасибо большое. А еще скажите нам, уважаемая, где тут у вас источники целебные в колхозе имеются?

– Каки таки источники?

– С целебной водой.

– И отродясь не было. Ишь чего сказанул!

– А просто ключи у вас есть? Обычные родники?

– Простые есть. Коло пруда за коровником. И у бывалошного господского дома на горе. Только летошний год жарко было, может, они и пересохли.

Геологический Володя поблагодарил хозяйку, и они с Машей пошли налегке. Сначала к «бывалошнему» господскому дому. Потом к коровнику за прудом. И там действительно из земли били довольно сильные струи воды. Но шарики, которые дал Юра Лоза, в воде не растворились. Володя на всякий случай набрал немного воды в стеклянные бутылочки и сунул их в карман. А Маша еще промочила ноги.

– Все. Теперь в лагерь. Надо ужин готовить на сорок персон.

Им повезло. Очень быстро подошел выцветший автобус, и был он совсем пустой. И опять замотало их во все стороны. Но теперь это было привычно. И они тоже стали считать, что хорошо у них дорогу поправили, раз автобус ходит.

Ехали обратно совсем без приключений. Только в одном месте наблюдательный Володя сказал:

– Председательские дети вон с крыши сарая в снег прыгают. Значит, антенну еще не исправили. Значит, мастер еще не приехачи. И телевизоры во всей деревне не кажут. По этому поводу меня одолевает грусть.

Он и сам не заметил, как стал разбираться во всех тонкостях не хуже, чем иностранный английский сыщик и ученый Шерлок Холмс.

Потом Маша и Володя Стороженко готовили ужин на сорок персон. А под самую ночь пришли геологи и весь этот ужин съели.

Но трех персон не было. Лейтенант Соколов, Валера Готовкин и Миша Гагарин еще не вернулись.

Геологи настолько устали, что без всяких извинений отходили от стола и укладывались спать в свои спальные мешки. Никто из них ничего не нашел, и все они были один сердитее другого.

Только у Юры Лозы хватило сил провести с самим собой и с Володей совещание. Он спросил:

– Ты сможешь еще завтра подежурить? У всех дела неоконченные.

– Подежурю, – без восторга ответил Володя.

– А будет время, доскачи до Рабочего Поселка, где лесозавод. Там, говорят, на каком‑то ключе баня построена.

– Хорошо! – сказал Володя. – Я с утра налажу Манюню посуду мыть, а сам смотаюсь. Там и продукты куплю, и баню исследую.

– А Манюня выдержит?

– Выдержит. Очень крепкая девочка и толковая. Все по хозяйству умеет.

Они Манюню позвали и стали спать укладывать:

– Где тебя устроить?

– Не надо меня устраивать. Я где спала, там спать хочу. Под тем же одеялом, – ответила Маша, обиженная за Манюню и за посуду.

– Хорошо, иди!

Маша пошла и улеглась под своим огромным одеялом – километр на километр. Лежала и сердилась. Она ехала источники открывать, а вместо этого демонстрирует свои способности по хозяйству – кружки моет. Так все источники без нее откроют. И зачем только она взяла с собой этого Валерку Готовкина. Была бы она единственным ребенком, ее бы взяли в Бологое – Лыкошино и там бы все носились с ней. А так никто не носится.

Сердитая Маша и заснула.

Тишина окутала лагерь геологов.

Кто‑то неуверенно заухал и завыл на чердаке. Потом залопотал во тьме крыльями, пытаясь навести суеверный ужас. То ли это был филин, то ли демон. То ли это было случайное привидение. Потом этот кто‑то понял: здесь никакого ужаса не наведешь, не тот случай. И этот кто‑то с чердака, медленно ворча, удалился в сторону ближайшего санатория. А может быть, в сторону кладбища.

Вот пришло утро. Маша проснулась с температурой и больным горлом. В лагере царила тишина. Все геологи были «уехачи».

На стене перед Машиной постелью была прибита огромная записка, написанная второпях и, кажется, кисточкой для бритья:

«Маша, завтрак на столе, посуда под столом. Не скучай!»

Другая бы девочка сильно обиделась. Но Маша Филипенко была не из таких. Она обиделась немножко.

Маша протопила печку‑буржуйку. Это было нетрудно, потому что дрова были поколоты и сложены рядом. На печке она разогрела завтрак и поставила греться ведро воды.

Посуда стояла под столом в газетных ящиках. Эти ящики были очень удобные: Маша залила посуду водой, чтобы она отмокла, и ящики не протекли. Прямо в ящиках она и стала мыть.

Маша мыла посуду и читала. Сначала заголовки ящиков. Потом заметки, напечатанные в них.

«НА ПОЛЯХ РАЙОНА»

«СООБЩЕНИЕ ТАСС. ПОЛЬ РОБСОН ПРИЕХАЛ В МОСКВУ»

«НОВОСТИ ЦЕЛИННОГО КРАЯ»

«ВЫШНЕВОЛОДЦЫ СОРЕВНУЮТСЯ»

«ЛЫКОШИНЦЫ РАПОРТУЮТ»

«СЛУЧАЙ НА ГОЛУБОМ ОЗЕРЕ» – о том, как рыбаки выловили неводом щуку невиданных размеров – два с половиной метра. Щуку сдали в горрыбторг для продажи населению, а рыбаков в милицию, для суда. Потому что ловля сетями в Голубом озере запрещена законом.

«КАЖДОМУ КЛАССУ – ТЕЛЕВИЗОР» – о том, что в сельских школах не хватает учителей. И можно было бы отдельные уроки, например английского языка, передавать из Вышнего Волочка прямо в классы. В городе есть много языковых специалистов. А в классы на уроки можно было бы приглашать дежурных преподавателей или кого‑либо из родителей для поддержания дисциплины.

И вдруг!.. «ОЛИМПИАДА В ЕДРОВО!» с подзаголовком «Чемпионы уезжают в Ковровино».

Эти чемпионы больше всего заинтересовали Машу. Она стала читать:

«Закончилась еще одна сельская олимпиада в райцентре Едрово. На нее съехались сельские спортсмены из четырех районных центров: Едрова, Бологого, Березайки, Выползова.

Соревнования проводились по многим видам спорта. По прыжкам в длину и высоту, по бегу на длинные и короткие дистанции. По поднятию тяжестей и по плаванию.

По всем видам спорта установлены рекорды. Многие из которых превышают рекорды СССР.

Например, спортсмен из села Ковровино Анатолий Туманов поднял штангу в двести килограммов. Что на шестьдесят килограммов превышает рекорд страны. Мало того что он поднял ее, он прямо с помоста отнес ее и погрузил в машину. Так что точный вес штанги установить не удалось. Мы уже молчим о том, что возраст у Туманова далеко не спортивный для штангиста. Ему сорок пять лет.

Его односельчанин Иван Волков первым пробежал дистанцию сорок километров. Судьи не ожидали, что он так быстро пересечет финишную ленточку, и не успели замерить его результат.

Все виды спорта, в которых требовалась сила и выносливость, выиграли ковровинцы. Только в забегах на короткие дистанции 100, 200 и 400 метров победили спортсмены других деревень. Они говорят: «С этими ковровинцами лучше не встречаться. И в борьбе, и в боксе, и в перетягивании каната они всегда первые. В этом есть какая‑то загадка. Или они приглашают спортсменов со стороны, или у них есть какой‑то особо выдающийся тренер, который воспитал не одно поколение победителей».

Корреспондент Куженкин».

Маша весь ящик изучила: нет ли еще чего про село Ковровино. Но больше ничего не было. Она другой ящик прочла со всех сторон. Вымыла всю посуду и стала ждать Володю Стороженко.

Она ходила из угла в угол, как волк в зоопарке. Потом не выдержала и, несмотря на температуру и больное горло, побежала навстречу по дороге. Побежала с ящиком.

Сидит она на остановке на ящике, ждет Володю. Деревенские люди мимо идут и говорят между собой:

– Вон городская девочка на ящике на остановке сидит. И кого‑то ждет совершенно безо всякого толка.

Маша говорит:

– Что я на ящике сижу – это видно. Что я кого‑то жду – это тоже можно понять, раз я на остановке сижу. А вот как вы догадались, что я городская?

– Потому что деревенские девочки давно знают, что двухчасовой автобус уже был в три часа, а шестичасовой раньше семи не придет. И без толку они сидеть не станут.

Маша спросила:

– А что станут делать деревенские девочки?

– Они пойдут на край деревни и будут знать, что их жданец на попутной машине приедет.

Маша так и сделала. Пошла на край деревни. И как раз попутный трактор приехал, а на нем Володя Стороженко с продуктами. Маша сразу закричала:

– Володя, Володя! Прочти, что на этом ящике написано.

Володя отложил продукты и сказал:

– Давай сюда твой почтовый ящик.

Он быстро нашел спортивную заметку и сразу понял, в чем дело. Он сказал:

– Пойдем скорее в лагерь. Будем в Бологое звонить.

– Кому?

– Собкорру Куженкину, который тем краем заведует. Помнишь, корреспондент из города про него говорил. И про весь тот край. И еще наш Юра Лоза сказал, что туда надо особое внимание обратить.

– Помню.

– Пусть он там разыщет лейтенанта Соколова и Мишу Гагарина с «газиком».

– И Валеру Готовкина, – добавила Маша.

– И Валеру Готовкина. И все им расскажет.

Они быстро добежали до лагеря и пошли в кабинет директора звонить.

Их быстро соединили с Бологим. С квартирой корреспондента Куженкина. Володя Стороженко все этому Куженкину рассказал. И Куженкин все понял. Он только вчера вернулся из Выползова. Там он виделся с лейтенантом Соколовым и Мишей Гагариным. Он самолично видел Валеру Готовкина и имел с ним беседу. Он даже брал у них интервью.

Володя Стороженко кричал:

– Вы обязательно свяжитесь с ними, пока они никуда не тронулись. И скажите, чтобы они немедленно ехали в деревню Ковровино и исследовали там источники. Скажите, что целебная вода там. Там, и только там!

– Там! Там! – согласился Куженкин на другом конце провода и области. – Я давно подозревал, что эта деревня какая‑то ненормальная. Там даже дети как свинцовые, их от земли не оторвешь. Слышно?

– Слышно! Слышно!

– Да только эту деревню от нас забрали. Их давно уже в Валдайский район перевели.

– Скажите им, пусть немедленно едут. И пусть оттуда нам звонят в любую ночь. Или пусть телеграммы дают. Слышно?

– Слышно, – ответил Куженкин. – Понятно! Будет сделано!

Дальше они с Володей Стороженко готовили еду и ждали геологов. И вот наступил вечер. Геологи стали подтягиваться на своих машинах по нескольку человек. Приходили они мокрые, сумрачные и бросались к печке. Или валились на матрасы, закутавшись в одеяла. Только главный, Юра Лоза, вошел свежий и легкий, как после сна. И стал у всех спрашивать, как дела. И стал ставить на карте значки и крестики.

Тут к нему подошел Володя Стороженко и протянул ящик из писем и газет.

– Прочти, шеф.

Юра не споря взял ящик и прочел заметку про спорт.

– Ничего себе! Немедленно звонить в Бологое! Ихнему собкорру!

– Позвонили.

– Сказать, чтобы он их отыскал.

– Сказали.

– Молодцы! – восхитился строгий Юра. – Давайте ужинать. Кто заметку нашел?

– Манюня, – ответил Володя.

– Ай да Маша! – послышались голоса. – Ай да Филипенко!

– Когда воду найдем, назовем Филипенковская.

– Филипенко‑кола.

– Манюнинская!

Маша даже обиделась. Юра Лоза это понял и сказал:

– Всем быстро ужинать и спать.

Все так и сделали. А грязную посуду сложили до утра в газетные ящики.

Геологи пошли спать. И спали еще на пути к матрасам.

* * *

А вот у Валеры Готовкина сон не получился. Они с лейтенантом Соколовым и Мишей Гагариным остановились в деревне Студенец, недалеко от райцентра Выползово. И легли спать в колхозной гостинице. Колхозной гостиницей была изба пожилой колхозницы Частовой Татьяны Семеновны.

– Я тоже была в Москве, – сказала Татьяна Семеновна геологам. – Картошку возила. У меня там двадцать пять рублей украли.

– Кто же это посмел? – удивился лейтенант Соколов.

– Одна какая‑то дамочка вся в кольцах и платьях. Должно, приезжая. Может, иностранка.

– А куда же вы смотрели, маманя? – спросил Миша Гагарин. – Пока у вас иностранцы деньги воровали.

– Да никуда я не смотрела. Я картошкой торговала. Она говорит: «Разменяй двадцать пять рублей». У меня деньги были далеко запрятачи. Я их достала из штанов, из платка вынула и ей отсчитала. Она говорит: «Зачем мне, бабка, твои трешницы да рубли. Отдавай назад мои деньги». Я ей отдала. А когда домой приехала, в сестриный дом, денег‑то и нет, двадцати рублей. Я потом подумала: гипноз какой‑то.

– Значит, двадцать рублей украли? – спросил дотошный Миша.

– Украли‑то двадцать пять, – ответила Татьяна Семеновна. – Я сама их видела и в руках держала.

– А не хватает двадцати?

– Двадцати.

– Выходит, они пять рублей подложили? – предположил лейтенант Соколов.

– Может, и подложили.

– Значит, у них есть совесть?

– Откуда у них совесть, когда они двадцать пять рублей украли.

И никак они с этих двадцати пяти рублей съехать не могли.

Валера Готовкин спросил:

– Бабушка Татьяна Семеновна, а где тут у вас можно душ принять перед сном?

– Да у нас этих душей в деревне отродясь не было.

А Миша Гагарин сказал:

– Разве ты не знаешь? Душа в деревни нет. Люди в сельской местности душем не пользуются. Они перед сном ванну принимают.

– Нарзановую, – добавил лейтенант Соколов.

– Каку таку ванну? – удивилась Татьяна Семеновна. – Хотите, я вам баню истоплю? Только воды натаскайте, – предложила она.

– Бабаня, мы себя еле таскаем, – возразил Миша Гагарин. – Нет у нас сил. Верно, Валера?

Сил действительно не было. Они легли спать прямо в одежде по разным углам под цветастые одеяла. Только легли, только заснули, сразу стук в окно.

– Эй, Частова, геологи у тебя ночуют?

– У меня.

– Их к телефону зовут. В бригадиров дом.

– Что, всех?

– Не знаю, – отвечал женский голос. – Сказали, геологов к телефону. Из города звонют.

Проснулись наши с Валерой и со всех ног пошли в бригадиров дом на другой край деревни.

Постучали. Их впустили.

Вошли – трубка лежит на табуретке.

– Лейтенант Соколов у аппарата! – сказал Соколов военным голосом.

С той стороны ответили гражданским голосом:

– Это корреспондент Куженкин говорит. Вам срочно надо ехать в деревню Ковровино. В Валдайский район. Источник находится там.

– А где это?

– Около райцентра Едрово.

– Почему срочно?

– Больно ждут все. Ваши товарищи звонили с Волочка. Они узнали, что источник в этой деревне.

Пока они так разговаривали, бригадировы дети и бабушка со всех сторон сверкали глазами. И с печки, и с кухни, из‑за всех перегородок и из‑подо всех одеял.

– Ладно. Передайте им, что мы сейчас же отправимся. Передайте привет всем ребятам. Скажите им, что мы здесь все болота облазили.

Куженкин удивился:

– А чего вы по болотам лазаете?

– Да тут ничего другого нет, – сказал Соколов. – Одни болота вокруг. Хорошо еще, что они замерзли. Летом здесь ни шагу не шагнешь.

– Удачи вам! – закричал Куженкин. – Я, может, тоже примчусь, чтобы описать в газете.

Они поблагодарили бригадира и всю его глазастую семью и вышли. Миша Гагарин пошел готовить машину. Лейтенант Соколов стал выяснять у трактористов дорогу. Валеру попросили переносить вещи в машину.

Татьяна Семеновна дала им в дорогу пакет ватрушек и сказала Валере:

– Ты, когда воду лечебную найдешь, мне набери бутылочку. У меня кости по ночам стрелять начали. Так трещат, хоть из дому беги.

Лейтенант Соколов говорит:

– Сколько лет людей лечу, не слышал, чтобы кости по ночам стреляли. Давайте, Татьяна Семеновна, я вас перед отъездом осмотрю. Я все‑таки военный врач.

Он осмотрел Татьяну Семеновну и сказал:

– Баба Таня, кости у вас здоровые. Да и вообще, вы женщина крепкая, порчи на вас нет. Вы лучше кровать осмотрите. Может быть, это она по ночам трещит. Пересохла вся.

Тут Татьяна Семеновна поняла:

– Это не кровать трещит. Это линоль стреляет. Мне мой сын Лексей линоль привез из города на пол. Какой‑то особый, химический. Морозоустойчивый. Для Крайнего Северу. Он его на производстве купил. Вот он и трещит от жары, когда печка истоплена.

Как только Татьяну Семеновну осмотрели и диагноз установили, погрузились в машину и поехали в темноте. Потихоньку, помаленьку. Ехать надо было сто километров, где по проселку, где по асфальту.

Сначала машину вел Миша Гагарин. Лучи света от фар метались во все стороны. Потом он устал и попросил Соколова крутить баранку. Они по очереди меняли друг друга. А военизированный внук Валера Готовкин бессменно спал на заднем сиденье. Он был очень волевой и упорный. Даже когда он подлетал на ухабах до потолка, он все равно не просыпался. Долго ехали.

Очень долго ехали.

Вот уже стало светать. Проехали полусонное районное село Едрово, поговорили с полусонным работником ГАИ и вышли на последнюю прямую к поселку Ковровино.

Навстречу потянулись недовольные утренние трактора, старинные автобусы с фанерными стеклами и редкие колясочные мотоциклы.

В лесу вокруг дороги были разработки леса. Туда и обратно шли просеки, отвилки, свертки. И скоро Миша Гагарин сбился с главного пути. Он метался из колеи в колею, пока не потерялся окончательно.

Он не стал будить задремавшего Соколова, заглушил двигатель и откинулся на сиденье назад – спать.

Они спали. И спала еще вся огромная, побольше Франции, Калининская область вместе с Вышневолоцким районом.

Первым проснулся Валера Готовкин. Он же раньше всех заснул. И проснулся он оттого, что какой‑то мохнатый дядька ходил и хрустел утренним ледком возле машины. Это был лось.

Валера погудел, побибикал, и лось умчался в лес. Все очнулись.

Солнце било со всех сторон. Из‑за каждой ветки. Было тепло. Лейтенант Соколов спросил у Миши Гагарина:

– Скажите, пожалуйста, уважаемый товарищ водитель, где тут можно душ принять перед завтраком и зубы почистить?

Миша Гагарин напрягся, тоже хотел придумать что‑нибудь остроумное, потом сказал попросту:

– А хрен его знает!

Они быстро умылись снегом. Соколов выдал каждому по творожной ватрушке из целлофанового пакета Татьяны Семеновны, и они снова помчались.

За рулем сидел сам лейтенант, и машина не скакала и не прыгала. Она упрямо выбирала километр за километром, и вот стали попадаться первые признаки поселка. Свежие следы, песок и опилки на дороге, разноразмерные собаки.

Потом им встретился мальчик. Он катил перед собой огромный баллон от колесного трактора.

– Мальчик, мальчик, как проехать к поселку Ковровино?

– По этой дороге и езжайте, – ответил мальчик. Он взвалил на себя колесище и пошел дальше.

– Может, ты нас проводишь? – спросил лейтенант Соколов.

– Не‑а, я не могу, – отвечал мальчик. – Я бегу на МТФ, колесо вулканизировать. Тороплюсь. Сзади дедушка идет, трактор тащит. Надо к его приходу все починить. А то он рассердится. Да вам тут недалеко – пять километров всего.

Наши слегка глаза повытаращивали на этого мальчика с колесом, на его дедушку и поехали дальше.

Все ближе и ближе деревня.

А тут старушка по дороге идет с котомкой. Как раз в ту же сторону.

– Садись, бабуся, подвезем!

– Вот хорошо‑то, милочки, – сказала старушка. И стала забираться в «газик».

Миша Гагарин выпрыгнул со своего кресла и помог старушке. Потом подал ей котомочку.

– Бабусь, а что у тебя в котомке‑то? Не поднять. Гири, что ли, носишь с собой, гантели?

– Какие гантели, милок! Утюги несу электрические. Выбросили в сельпе. Я и взяла для себя и для соседей. Да много не могу – десять штук всего.

Она согнуто смотрела на дорогу.

– А для гантелей я стара стала. Здоровья у меня совсем нет.

– А что у вас со здоровьем, бабуся? – спросил лейтенант Соколов. – Почему его нет?

– И не знаю почему. Только ломит меня всю по утрам. Так и выкручивает! Так и выкручивает!

У бабушки в руках была кочерга. Она ею вместо клюшки пользовалась по гололеду. И бабушка стала показывать, как ее выкручивает, на примере этой кочерги. Всю кочергу в узел завязала. И сказала:

– Возраст, наверное. Мне уж под восемьдесят скоро.

– Это не возраст, – возразил Гагарин. – Меня, бывает, тоже крутит по утрам. Хочешь распрямиться – и не можешь. – Он пытался выпрямить кочергу. – Никак не можешь! Это простудное, бабушка.

– Может, и простудное, – согласилась утюговая бабушка. – А мне и сходить уже. Спасибо вам, милочки. Дай вам Бог здоровья. Вот и мой дом. Вот и весь наш поселок Ковровино. Десять домов всего.

– Бабушка, а где у вас тут можно воды набрать? – закричал с заднего сиденья Валера Готовкин. – Очень пить хочется.

– А и подожди. Я тебе сейчас молока вынесу.

– Нет, бабушка, не надо молока. Мне воды нужно, попить, умыться.

– Или душ принять, – добавил Миша Гагарин.

– А вы подъезжайте к пруду. Там и будет ключ. Аккурат возле часовни.

Быстро подъехали к ключу. Набрали воды. Выпили по стакану. Ничего особенного. Вода как вода.

Соколов достал блестящую горошину и бросил в стакан с водой. Пыш! – только пузырьки пошли. Горошина вмиг растворилась.

– Ура! – закричал Валера Готовкин. – Где тут ближайшая почта?!

До ближайшей почты было, как всегда, километров тридцать. Они набрали канистру воды и двинулись.

Опять ухабы и перелески. Опять проселок и такая дорога, будто она ложностратегическая. Будто ее для врагов прокладывали, чтобы они никуда не доехали. И вот долгожданное райсело Едрово и долгожданная почта.

Наши небритые участники экспедиции напоминали неизвестно кого. Когда они ввалились на почту, девушки подумали, что у них опять кино про войну снимают. Они сказали:

– Этих актеров плохо загримировали. Военная форма у них как новенькая. И щетина не настоящая, того и гляди, отклеится. И китайских плащей, как у шофера, партизаны не носили. Их тогда еще в продаже не было.

Лейтенант Соколов быстро набросал телеграмму:

«Город Вышний Волочок. Пионерский лагерь фанерного завода. Начальнику геологической экспедиции Лозе.

ИСТОЧНИК НАЙДЕН. ОБНАРУЖЕН В ПОСЕЛКЕ КОВРОВИНО. ВЕЗЕМ ПРОБУ.

Соколов, Готовкин, Гагарин».

Через час изумленные геологи во главе с Юрой Лозой, вытаращивая глаза, читали:

ИСТОПНИК НАЙДЕН ТЧК ОБНАРУЖЕН В ПОСЕЛКЕ С КОРОВОЮ ТЧК ВЕЗЕМ ПРОБКУ ТЧК СОКОЛОВ ГОТОВ КИН – ГАГАРИН.

А когда Миша Гагарин, Соколов и Валера Готовкин ушли с почты, изумленные девушки говорили:

– Это не партизаны были, не из кино. Это милиция была. Петровка, тридцать восемь. Они истопника искали. Он, наверное, был очень опасный.

– Почему опасный? Скажи, Маруся.

– Потому что Соколов готов.

– А тот, в китайском плаще, и в самом деле китайской национальности.

– Это почему? Объясни, пожалуйста.

– Потому что фамилия у него китайская – Кин‑Гагарин.

Через некоторое время корреспондент Куженкин подъехал. Он долго девушек расспрашивал. Телеграммы читал. А потом продиктовал по телефону заметку в вышневолоцкую газету: «Кин‑Гагарин выходит на след».

Потом было много всяких событий. И встречи в пионерлагере. И торжественный вечер с вышневолоцкой интеллигенцией. И ответы на вопросы журналистов.

А еще через день, под вечер, Миша Гагарин на своем «газике» привез в Вышний Волочок на станцию готового Соколова, Валеру Готовкина и Машу Филипенко. Они уезжали в Москву. Еще провожал их геологический Володя Стороженко. С огромным пустым рюкзаком. Как всегда, ему было велено по дороге купить пятьсот банок консервов.

Он говорил на прощанье:

– Уезжайте, ребята. Я не буду тут с вами миндальничать, слезы лить. За консервами побегу. Я стал специалистом по консервным ископаемым. Я уже давно не геолог.

Известный следователь Кин‑Гагарин тоже не стал миндальничать. Он подарил Валере фонарик‑жужжалку и побежал колеса подкачивать. Эх, жизнь геологическая!

В поезде лейтенант Соколов сказал:

– Я, ребята, тоже давно не геолог. В медицину ушел. В химию. А ведь когда‑то геологом начинал.

– А почему ушли?

– Я считаю, что полезные ископаемые трогать не надо. Надо их для потомков беречь. Они же не только наши. Мы должны солнечную энергию использовать, гидроэлектрическую, атомную.

Маша сразу решила, что попросится у профессора Баринова улучшательницей именно на эти разработки. Пора двинуть вперед научные изыскания в этих областях.

Валера Готовкин тоже решил начать жизнь заново. Как можно скорее исправить двойку по математике и проситься в постоянные улучшатели. Не будет он больше барчуком выращиваться.

В Москве Машу встречали родители. А Валеру встречали дедушка и бабушка.

– Ну как, внучек, здоров? Понравилось тебе?

– Еще как понравилось! – закричал Валера. – Бабушка! Дедушка! Мы там даже ни разу не раздевались!!!

КОНЕЦ

Date: 2015-09-17; view: 359; Нарушение авторских прав