За что повелели забыть Сюзетт Лабрусс

Времена Французской буржуазной революции мистические. Сегодня историки помнят о предсказаниях французской сивиллы – Марии Анны Ленорман. Но редко кто вспоминает, что современники относились к ней весьма холодно. Зато была пророчица, которую французы носили на руках, трепетно внимая каждому слову. Но вот загадка: отчего все забыли ее?

1786 год начался удручающе. Королевская казна была пуста. В стране недород. Французы с трудом находят себе пропитание. По ночам из Парижа в пригороды пробираются отчаянные горожане, чтобы под покровом темноты грабить редкие повозки с провизией, тянущиеся из провинции. Один из таких «провиантских поездов» с вяленой рыбой сопровождает молодой поручик Буонапарте. Ему 17 лет, он никому не известен. И в бедности он мечтает о великих делах. Но пока приходится сопровождать рыбные подводы.

Пара смоляных факелов ослепили глаза лошадей первой повозки. Подводы на секунду замедлили ход. Но и этого хватило, чтобы из оврага, словно зайцы, выскочили дюжие парни, крича и улюлюкая. Миг – и подводы встали. Еще миг – и парни кинулись на оторопевших кучеров и солдат сопровождения. Их тащили с коней, бросали в мерзлую грязь. Нападение было столь внезапным, что времени на оборону не хватило. На обочину канавы полетел и молодой поручик Буонапарте. Секунда – и над его головой оказались вилы, занесенные кем‑то из отчаянных грабителей. И вдруг…

«Стойте! – В ночи прозвенел тонкий девичий голос, в котором не было страха, зато звучали ноты приказа. – Не смейте трогать его! Он под защитой Всевышнего!» Вилы отлетели в сторону. Юного поручика подняли с земли. «Отвезите его подальше от этой свары! – вновь прокричала девушка. – Через несколько лет именно он станет вашим защитником. Весь мир узнает имя героя!»

Буонапарте отряхнули от грязи и посадили на повозку. Возница гикнул, и лошади рванули. Юный поручик обернулся, чтобы увидеть свою спасительницу, но только и смог заметить, что черную рясу с развевающимся на ветру наголовником. «Она кто?» – воскликнул Буонапарте пораженно. «Монашка, сбежавшая из монастыря, – проговорил возница. – Ей всего‑то 18 лет, но вот уж год, как она бродит по стране и проповедует». – «О чем?» – «Говорит, что старая религия с ее жадными попами‑лиходеями устарела. Что скоро наступит крах. Понадобится обновленная вера, более близкая по духу к самому Евангелию. И знаешь, как она ее называет? Религия свободы, братства и равенства. И мы ей верим, приятель». – «Да кто она такая?!» – «Сюзетт Лабрусс. Запомни это имя, приятель. Может, тебя и вправду будут знать люди, но ее точно не забудут».

Юную пророчицу и вправду любили люди. Они спасали ее от церковников, давая приют и еду. За это молодая пророчица объясняла, что настоящим католикам нужно вернуться к вере, чистой от лжи, обмана и алчности, к вере раннего христианства, которая призывала к любви к ближнему, а не к тому, чтобы, обирая других, набивать свои карманы. Еще Сюзетт умела исцелять болезни и утешать страждущих. Словом, была почти святой. И никто не удивился, что в роковой 1789 год Сюзетт Лабрусс появилась в Париже, где к ней за советом и предсказаниями потянулись люди и простые, и известные.

Париж в то время давал приют многим отчаянным и сомневающимся. Даже служители церкви, усомнившиеся в правильности духовных путей, устраивали здесь диспуты. На одном из таких собраний Сюзетт Лабрусс познакомилась с монахом Домом Жерлем. Он был уже не молод, но полон оптимизма и желания участвовать в преобразованиях. Правда, официальная церковь не одобряла его действий, зато он нашел восторженный отклик в сердцах приверженцев полузапрещенной секты «Новые иоанниты». Однажды Сюзетт подошла к нему. «Вы станете участвовать в преобразовательной деятельности, к которой так стремитесь, – предрекла девушка. – Но вы пожалеете об этом!»

Дом Жерль скривился. Да если бы ему только дали возможность, уж он никогда бы не пожалел! Но судьба распорядилась по‑своему. В первый же год революции Жерль действительно стал членом Учредительного собрания Франции. С пафосом начал излагать свои идеи, но, увы, революция особым указом запретила всяческие религиозные воззрения. Правда, через пару лет сам Робеспьер сказал Жерлю: «Не отчаивайтесь! Придет время, когда я буду вынужден восстановить то, что теперь стремлюсь разрушить, – религию. Тогда вы поможете мне в этом деле». Эти слова Жерль с надеждой пересказал Сюзетт, но та только грустно усмехнулась. Она и сама мечтала об обновленной вере, но… Несколько дней назад ей было видение: голова Робеспьера катится к подножию гильотины. Видения никогда не подводили Лабрусс. А значит, будет казнь Робеспьера, но обновления церкви не предвидится.

В Париже Лабрусс познакомилась с епископом Талейраном. «Папа отлучит вас от сана! – предрекла она. – Не противьтесь этому. Вы рождены для другого поприща. Вы будете служить республике, императору и королю!» Молодой Талейран искренне удивился: «Не может быть сразу и республики, и короля. Да и тому, кто захочет служить «многим господам», не сносить головы». Сюзетт перекрестилась: «Вам это не грозит. Вы найдете выход из любого положения, потому что сумеете стать политическим хамелеоном. Станете менять окраску, и вам будут верить». – «Глупости! – процедил Талейран. – С чего люди будут мне верить?» Сюзетт сплела пальцы и прошептала: «Если захотите вести людей за собой, скажите, что это необходимо им!»

Талейран крепко запомнил эти слова. Ими он будет пользоваться всю жизнь. Ведь ему, действительно отлученному папой римским от сана, придется вечно хитрить и изворачиваться. Но он сумеет найти язык с любой властью. Во времена республики он станет министром иностранных дел, но обманет чаяния народа и поможет Наполеону прийти к власти. Потом предаст и Бонапарта, снова став высшим внешнеполитическим сановником во времена реставрации королевской власти. И всегда, когда ему придется принимать неоднозначные решения, Талейран станет вспоминать Сюзетт Лабрусс.

8 июля 1789 года судьба свела Сюзетт с храбрым воякой Луи Бертье. «Через неделю ты станешь генералом! – предрекла Сюзетт. – Но все равно останешься верным солдатом. А через три года спасешь двух важных женщин». Бертье не поверил: «Генералом мне не стать. Я с трудом до майора‑то дослужился!» Сюзетт улыбнулась: «Ты станешь даже военным министром. И после твоей смерти у тебя будут учиться солдаты всего мира. Но ты не должен беречь себя. Ведь именно тебе предстоит спасти меня!»

Лабрусс ни в чем не ошиблась. В день взятия Бастилии Луи Бертье остался верен королю и принимал участие в защите тюрьмы. Наутро, 15 июля 1789 года, он стал генерал‑майором по указу короля. Затем его назначили начальником штаба Национальной гвардии Версаля, где пребывал монарх. В 1792 году Бертье спас двух родных теток Людовика XVI и помог им выбраться из революционной Франции. В дни кровавого террора осторожный Бертье покинул Париж. При Наполеоне вернулся и стал бессменным начальником штаба его армии. Именно тогда он и заложил такие основы штабной службы, по которым до сих пор учатся офицеры всей Европы.

Но дальнейшее оказалось тоже верным: именно на долю Бертье выпало освобождение Лабрусс из тюрьмы. А все началось с того, что пророчица поняла: не стоит ждать поддержки от революции в делах церковных. И тогда Сюзетт решила сама заняться духовной миссией – отправиться в Рим, дабы рассказать самому папе о том, какие чудовищные несправедливости творятся в католическом мире. Лабрусс всерьез верила, что сможет убедить главу Ватикана покаяться в грехах и принять идеи свободы, равенства и братства. Но все вышло иначе: пророчица угодила в тюрьму.

Ее дорога в Рим больше напоминала триумфальное шествие. Простые люди любили Сюзетт и верили ей. Из всех пророчиц революции именно она была по‑настоящему близка к народу. Ее феномен состоял в том, что она была даже не столь провидицей, сколь общественной деятельницей своей эпохи. В Рим она отправилась пешком, как паломница. По дороге проповедовала в церквях, домах, на улицах и площадях. Она излечивала больных – даже паралитиков поднимала на ноги, прокаженных очищала от язв. Французы, немцы, итальянцы встречали ее как святую. Немудрено, что папа счел ее личным врагом, а прелаты католической церкви вообще чуть не ведьмой. До Рима добраться она не успела, уже в Болонье смутьянку поджидал папский нунций. Не оробевшая и перед ним Сюзетт Лабрусс предрекла: «Если Пий VI не покается, посадит меня, разрешит убить французского генерала, то другой генерал прикажет арестовать его, и папа умрет через год!» Услышав рассказ нунция, Пий растерялся. Он вообще был человеком нерешительным и, отдав приказ заточить смутьянку в тюрьму замка Святого Ангела в Риме, все же не решился ее казнить. Так что Сюзетт все‑таки попала в Святой город. Правда, в качестве узницы, а не проповедницы.

Увы, ее предсказание исполнилось. В декабре 1797 года при уличных беспорядках папская охрана убила видного французского генерала Дефо. Французы тут же среагировали, послав в Рим армию под командованием… генерала Луи Бертье. 15 февраля 1798 года армия захватила Рим, и папа Пий отправился в тюрьму крепости Балансе. В августе 1799 года там он и умер.

Генерал же Бертье лично освободил Сюзетт Лабрусс. Она героиней вернулась во Францию и вплоть до восстановления монархии колесила по стране с проповедями о любви и братстве. Однако официальная церковь, вернувшаяся после воцарения Людовика XVIII, не приняла народную пророчицу. Начались гонения, а потом она и вовсе исчезла с исторической сцены. Неизвестно ни когда она умерла, ни где. Понятно, что официальная церковь, а за ней и власти предержащие всячески попытались стереть даже саму память о ней. Да и то подумать: какой власти нужны все эти обновления, о коих так страстно мечтала эта странная пророчица с общественным уклоном?..

Date: 2015-09-17; view: 347; Нарушение авторских прав