Синергетики и эвристики

Многообразие концепций современной эпистемологии. — Семанти­ческая модель научной теории. — Тезис онтологической относитель­ности. — Осмысление синергетики: самоорганизация, стихийно-спон­танный структурозенез, нелинейность, открытые системы. — Прообраз синергетики в «Тектологии» А. Богданова. — Эвристика как решение проблем в условиях неопределенности. — Эвристика — сюрпризная сфера поиска. — Междисциплинарность эвристики. — Модели эвристической деятельности. — Эвристические постула­ты. — Методы эвристики.

Комплексная оценка современной философии науки исходит из фак­та признания того, что в современной эпистемологии причудливо сочета­ются многообразные концепции и подходы. Иногда они являются взаимо­исключающими, как, например, программа унификации науки Венского кружка и концепция личностного знания М. Полани; или же концепция роста научного знания, опирающаяся на модель эволюционной методологии, и методологический анархизм Фейерабенда, когда «допустимо все». Во мно­гом различны и устремления от верификации к фальсификации, от экзаль­тированного эмпиризма к интуитивизму и конвенциализму.

В 80-е гг. важной проблемой философии науки стала проблема разра­ботки методологии обществознания. Это также было полным опроверже­нием программы философии наук на первых этапах ее становления, ког­да бесспорную базу научных исследований составляли утверждения мате­матики, физики, химии, отчасти — биологии. Прямой перенос методоло­гических процедур из сферы естествознания в область общественных наук представлялся некорректным в силу специфичности объекта— общества и наделенных сознанием и волей составляющих его индивидов. Модель дедуктивно-номологического объяснения, представленная и К. Поппе-ром, и К. Гемпелем, мыслилась подходящей равным образом как в есте-

ственных, так и в общественных исследованиях, в частности в истории. Процедура объяснения указывала на факт существования общих законов.

В связи с этим при характеристике основных тематических разделов философии науки приходится прибегать к представлениям о полимерно­сти и нелинейности этой сферы, ее принципиальной некумулятивности, комплексной оценки философии науки. Так, нормативистская ориента­ция предполагает либо логистический вариант, где речь идет о перестрой­ке всего научного мышления в соответствии с принятыми логическими стандартами и критериями, либо исторический вариант, когда анализи­руется история науки, но под углом зрения нормативно значимых выво­дов из нее.

Особого внимания заслуживает попытка логико-методологической эк­спликации исторического материала. Так называемая семантическая мо­дель научной теории Патрика Суппеса (1922), американского логика и психолога, опирается на идею тесной взаимосвязи философии и специ­альных наук. Из этого тезиса Суппес делает вывод о том, что не существу­ет специальных философских методов исследования, отличных от науч­ных. Любая проблема переводится в ранг философских в силу ее значимо­сти или же по причине ее парадоксальности. Самый выдающийся резуль­тат концепции Суппеса — обоснование и применение к эмпирическим наукам метода аксиоматизации, заключающегося в определении теоре­тико-множественного предиката, специфического для данной теории. Резко выступая против лапласовского детерминизма, Суппес развивает вероят­ностную концепцию причинности и подвергает критике наивные концеп­ции абсолютной достоверности и полноты знания.

С 1959 г. Суппес занимает пост директора математических исследова­ний социальных наук при Стенфордском университете, и область его ин­тересов охватывает очень широкий круг проблем — от специальных воп­росов философии физики до психологии и использования компьютеров в процессе обучения и разработки специальных средств компьютерного обу­чения. Он выдвигает очень интересную концепцию методологического би­хевиоризма, или необихевиоризма, согласно которой психология как на­ука необходимо следует за особенностями наблюдаемого поведения. В ней признается существенная роль ментальных состояний.

В концепции американского философа и логика Куайна(1908) выдви­гается тезис онтологической относительности. Согласно ему предпочтение одних онтологии другим объясняется сугубо прагматическими целями. Онтологическая проблематика связывается с вопросами о переводимое™ языков, так как наше знание об объекте одной теории на языке другой теории можно рассматривать лишь в случае выяснения отношений языка последней к первой. Куайн в тезисе о невозможности радикального пере­вода отрицает и саму идею единого унифицированного языка науки. Сама же наука рассматривается исследователем как одна из форм приспособле­ния организма к окружающей среде. Куайн вводит оригинальное понятие «стимульного значения», означающее совокупность внешних стимулов, которые вызывают согласие или несогласие с произносимой фразой.

Все подобные новации, или «сюрпризы», переднего края философии науки требуют своего дальнейшего тщательного осмысления и фильтра­ции, чтобы выяснить, что же может нерастворимым осадком отложить­ся в философии науки как научной дисциплине. Тем не менее они убеди­тельно свидетельствуют о том, что философия науки продолжает актив­но и плодотворно развиваться.

В центре внимания философии науки находится и осмысление процес­сов синергетики, весьма актуальных в современных научных дискуссиях и исследованиях последних десятилетий. Синергетику характеризуют, исполь­зуя следующие ключевые слова: самоорганизация, стихийно-спонтанный структурогенез, нелинейность, открытые системы. Синергетика изучает от­крытые, т.е. обменивающиеся с внешним миром, веществом, энергией и информацией системы. В синергетической картине мира царит становле­ние, обремененное многовариантностью и необратимостью. Бытие и ста­новление объединяются в одно понятийное гнездо. Время создает; иначе выражаясь, оно выполняет конструктивную функцию.

Нелинейность предполагает отказ от ориентации на однозначность и унифицированность, признание методологии разветвляющегося поиска и вариативного знания. Нелинейность как принцип философии науки от­ражает реальность как поле сосуществующих возможностей. Принципи­ально важно, что к нелинейным системам относят такие, свойства кото­рых определяются происходящими в них процессами так, что результат каждого из воздействий в присутствии другого оказывается иным, чем в случае отсутствия последнего¹.

Иногда прообраз синергетики видят в работе А. Богданова «Тектоло-гия. Всеобщая организационная наука» (1913-1917)². Тектология (от греч. — учение о строительстве) — труд, отстаивающий единственный всеобщий объединяющий принцип. Организация — исходный пункт анализа объяс­нительных моделей и практического преобразования. Основная идея тек-тологии предстает как единство законов строения и развития различных систем, «комплексов», независимо от того конкретного материала, из которого они состоят — от атомных, молекулярных систем до биологи­ческих и социальных. Богданов высказывает тезис об изоморфизме орга­низационных систем — неорганических, органических и социальных, изо­морфизме механизмов возникновения, сохранения и преобразования та­ких систем и организационных методов различных наук, способов комби­наторики элементов.

Принцип изоморфизма позднее использовал в своей теории систем и не­мецкий исследователь Л. фон Берталанфи, причем существует предположе­ние о тесной преемственности, если не заимствовании им идей Богданова.

У Богданова можно найти и идею обратной связи (бирегулятора), ко­торую плодотворно использовал отец кибернетики Н. Винер. Общая схе­ма развития, по Богданову, включает следующие элементы.

1. Исходная система находится в состоянии подвижного равновесия. Ей, как и окружающей среде, присуща изначальная разнородность (гетерогенность). Изменения среды приводят к нарушению равно­весного состояния системы.

2 В системе, выведенной из равновесия, начинает действовать за­кон системного расхождения. Согласно ему, возможно образо­вание дополнительных связей, ответственных за повышение ин-тегративности системы. Им сопутствует и противоположная тен­денция. Системное расхождение порождает системные противо­речия, которые, повышая неустойчивость системы, ведут к ее дезорганизации и кризису. Образование новой системы, венчаю­щее кризис предшествующей, восстанавливает равновесие со средой.

В «Тектологии» Богданова исследователи усматривают естественную составляющую теории самоорганизации. Организационная точка зрения, предполагающая стратегию малых преобразований, имеет огромный эв­ристический потенциал.

Разработка ведущей идеи синергетики о стихийно-спонтанном струк-турогенезе предполагает наличие адекватного этой спонтанности катего­риального аппарата. Существенным достижением философии науки на ру­беже столетий стало осознавание возможностей эвристики как универ­сальной установки, санкционирующей поиск и решение проблем в усло­виях неопределенности. Когда Лакатос использовал понятие «положитель­ной» и «отрицательной» эвристики, он закреплял за последней лишь одно из многих связанных с ней значений. В этом контексте эвристике были свойственны ограничения объема поиска. В первоначальном же смысле эвристика (от греч heurisko) означает «обнаруживаю, открываю». Исполь­зование термина «эвристика» связывают с именем древнегреческого уче­ного Пагша Александрийского (III в. до н.э.). Она предстает как особое собрание принципов, предназначенных для тех, кто желает научиться решать математические задачи. «Секреты искусства» всегда держались в строгой тайне и описанию не поддавались. Изложить эвристику как науку об открытиях оказывалось задачей не из легких во все времена. Не была исполнена затея Г. Лейбница об «Искусстве изобретения». Б. Спиноза хоть и подчеркивал, Что правильный метод должен обеспечить оптимальный выбор, содержать правила познания неизвестного, определять порядок отсечения бесполезных возможностей, теории такового так и не создал. Проблема состояла в том, что эвристику нельзя было свести к комбини­рованию уже известного материала, истолковать аналогично отношени­ям подражания.

Сферу эвристики заполняют все вторичные, неточные методологи­ческие регулятивы, которые изгоняются из конкретно-научного знания. Поэтому нередко эвристика связывается с переживанием, вдохновени­ем, инсайтом. В строгой системе методологического мышления эвристика часто воспринимается как достаточно неосознаваемая, но избыточная по своему потенциалу сюрпризная сфера поиска и находок. С ней могут быть связаны логические предпочтения, бессознательные откровения, этакое самораскрытие любой из сфер. Интуитивно ясным оказывается про­тивопоставление формально-логических методов эвристическим — как за­висящим от всех перечисленных и еще множества иных ментально-ког­нитивных факторов. Во всех возможных случаях с эвристикой связывают-

ся ожидания по расширению содержательного потенциала знания, воз­никновение нового, неизвестного ранее.

Наиболее часто понятие «эвристика» употребляется в связке с мыш­лением как его спецификация — эвристическое мышление. Можно ска­зать, что во всех подобных случаях речь идет о порождающей функции мышления. Причем, как замечают методологи, «в западной философии выделяют три группы теорий, пытающихся объяснить эвристическое мышление: теория «тихой воды», или усредненного труда; блицкрига, или инсайта; лучшей мышеловки, или оптимального методологического регулятива³.

Эвристика как раздел методологии не получила еще официального признания. Однако совершенно очевидно, что в каждой области научно­го знания эвристика является стратегией выбора самого быстрого, эф­фективного и оригинального решения и что эвристические методы и прин­ципы наталкивают на поиск и использование нетривиальных шагов. Ха­рактерным признаком этой уникальной сферы является ее принципиаль­ная мсждисциплинарность. Но эвристичность имеет место и внутри дис­циплинарного знания. Эвристическое чутье сопровождает чуть ли не каж­дый шаг научного поиска, принципиально не поддаваясь формализации. Редукция, заимствование методов, интеграция приемов гуманитарных и технических наук, выбор практического внедрения тех или иных научных разработок, сам решающий эксперимент явно или неявно основываются на эвристических допущениях. Эвристика предстает связующим звеном научного и вненаучного знания, рациональности и внерациональных ори­ентации, Она — верная помощница в выборе тактики поведения и в избе­жании тупиковых шагов развития. Как мера творческого риска эвристич­ность всегда приветствовалась в качестве неотъемлемой компоненты раз­вития научного знания, а в постнеклассической картине мира качество эвристичности теории выдвинуто на роль критерия научного знания. Эв­ристичность позволяет изменить и сам процесс трансляции знания, сде­лать его творческим, проблемным, игровым.

Из современных попыток приблизиться к секретам эвристики можно отметить «мозговую атаку» А.Ф. Осборна. В ней наряду с традиционными приемами изобретательства, связанными с замещением, переносом, объ­единением и разделением, отмечаются приемы, стимулирующие вообра­жение: система сжатых сроков, обсуждение проблемы в свободной обста­новке без критики, создание атмосферы состязательности, а также вы­движение шуточных предположений. Однако более традиционным счита­ется мнение, кстати, принадлежащее представителю эвристического на­правления Д. Пойя, что разработка безотказно работающих правил твор­чества (или эффективного решения проблем) — задача неосуществимая.

Действительно, эвристика как своеобразная методология, т.е. сово­купность методов творческой деятельности, выставляет определенные тре­бования,

• Она опирается на методы, применение которых позволяет сокра­
тить время решения проблемы по сравнению с методами простого
перебора. ]

• Используемые методы могут значительно отличаться от традици­онно принятых и устоявшихся.

• Использование методов сопротивляется внешним ограничениям, накладываемым на параметры исследования.

• Модели осуществления поиска значительно индивидуализированы и тесно связаны с психической и мотивационной деятельностью субъекта познания.

Обычно выделяют ряд моделей эвристической деятельности. Самая эле­ментарная — модель слепого поиска. Более распространенная — модель «лабиринта», в которой поиск решения уподобляется блужданию по ла­биринту.

Особого внимания заслуживает структурно-семантическая модель Г. Бу­ша, отражающая структуру и смысловые связи между объектами, образу­ющими поле задачи. Работа с данной моделью распадается на ряд этапов:

• выделение в потоке входящей информации дискретных объектов (селективный отбор);

• выявление связей между ними;

• актуализация выделенных объектов связи, которые связаны с по­ставленной задачей;

• абстрагирование от периферийных связей и объектов;

• формирование обобщенных объектов;

• нахождение связей между обобщенными объектами;

• поиск по полученному обобщенному лабиринту.

Метаморфозы эвристики связаны с тем, что она заняла определенное место в логике, где предстала как разновидность логического анализа, оперирующая строгими методами построения доказательства. Этим своим инобытием она воспротивилась интуитивному и этимологическому тол­кованию, которое связано с противопоставлением неформальному, не­строгому, спонтанному творческому процессу строгого, формализован­ного и нетворческого логического рассуждения.

Другая метаморфоза эвристики предполагает ее инобытие на почве синергетики, где она указывает на свойство теории выходить за свои пре­делы.

К эвристическим постулатам причисляют следующие.

• Методология творческого изобретательства эвристична.

• Класс изобретательских задач бесконечен, класс методов изобре­тения конечен.

• Метод поиска решения всегда содержит субъективную сторону, его, эффективность зависит от мастерства изобретателя.

• Новые методы решения задач редко приводят к положительному результату, но найденные с их помощью решения отличаются яр­кой степенью оригинальности.

• Всегда существует противоположный метод решения задачи как альтернатива уже найденному.

• Ни одна изобретательская задача не решалась без определенного осознанного или неосознанного метода, стратегии или тактики поведения и рассуждения⁴.

В отличие от скупого и сжатого набора постулатов в геометрии или физике, эвристические постулаты стремятся отразить все возможные эв­ристические отношения. Например, один из эвристических постулатов отмечает, что нет таких исследовательских задач, которые бы не проти­вились действительности и в принципе не могли быть решены. А сам поиск решения исследовательской задачи следует начинать с наиболее простых вариантов. Интуитивный поиск эффективен после проведенной сознательной работы мозга. Интересно измеряется степень оригиналь­ности решения изобретательской задачи, которая зависит от расстоя­ния между старым решением и новым. Эвристические постулаты отме­чают атрибутивность эвристичности, т.е. то, что она присуща любому субъекту деятельностного процесса, а также то, что творческие воз­можности могут развиваться и культивироваться. Бесспорным является утверждение, что творческий, эвристический процесс начинается с формулировки изобретательской задачи, которая есть не что иное, как звено между известным и неизвестным, существующим и искомым, между знанием и незнанием.

Большая роль отводится методам эвристики. Среди них метод ана­логии, основывающийся на подражании всевозможным структурам; метод прецедента, указывающий на уже имеющиеся в научной практике случаи; метод реинтеграции («нить Ариадны»), кото­рый строится на создании сложных структур из более простых; метод организмической имитации (к примеру, у Тойнби при построении теории локальных цивилизаций); метод псевдоморфи-з а ц и и, т.е. использование не своей формы (оружие в виде зонтика, тро­сти и пр.).

Весьма интересен метод инверсии вредных сил в полезные; он использовался и Лакатосом в ситуации, когда через определенный про­межуток времени «аномалии» становились полем защиты доказуемой те­ории. Метод антитезиса, известный еще из гегелевской диалектики, озна­чал использование теорий, приемов и методов, диаметрально противо­положных традиционным. Плодотворным может оказаться и метод стиле­вых трафаретов, метод гирлянд и сцеплений, метод многоэтажных кон­струкций и метод секционирования⁵. Особого внимания всегда заслужи­вал метод антропотехники, предполагающий создание новых конструкций путем приспособления к возможностям человека.

Методы «мозгового штурма» и синектики стоят отдельным гнездом. Метод «мозгового штурма» построен на опровержении конст­руктивной роли критики, в частности на установке, что критика тормозит возникновение нового. Штурм предполагает выдвижение сколь угодно боль­шого количества гипотез по поводу решения поставленной проблемы, ко­торые следуют друг за другом и не нуждаются в доказательстве. Примеча­тельно, что на этом этапе запрещена любого рода критика, от откровен­ных опровержений до скрытых в улыбке, жестах и мимике знаков неприя­тия. Ценность выдвинутых гипотез рассматривается на уровне экспертов.

Синектика рассматривается как система методов психологиче­ской активизации мышления. Она предполагает также создание опреде-

ленных групп, которые в процессе своей деятельности накапливают опыт и разнообразные приемы, предлагая экспертные оценки.

Самым ненадежным типом эвристики считается модель слепого поис­ка, в которой исключительное значение играют интуиция и фактор удачи. Однако к ней часто прибегают, и она довольно часто оказывается эф­фективной.

Современная эвристика располагает рядом моделей, которые продви­гают мышление исследователя в направлении поиска нового и могут быть выстроены в классификационный граф.

• Модель «трансформатор» не относится к существующей пробле­ме как к окончательно сформулированной, но пытается опреде­лить ее решение только путем многократной трансформации и мно­гократного переформулирования условий и требований, видоиз­менения целей.

• Модель «ш л ю з» отталкивается от необходимости «открыть шлю­зы» изначальной творческой активности человека, прибегая к сред­ствам морального или материального поощрения.,

• Модель «сосуд» утверждает, что каждый человек есть храни­лище информации и распорядитель множества возможностей. На­капливаемое им знание имеет динамический характер и может пе­реливаться в направлении преобразования действительности.

• Модель «семя» насквозь пропитана организмическими анало­гиями. Она указывает на то, что творческая деятельность биологи­чески и социально обусловлена. Каждый человек, имея креатив­ные задатки, нуждается в их дальнейшем культивировании.

• Модель «ракет а» акцентирует важность и значимость внут­реннего импульса и энергии, которая акгивизируется всякий раз, когда человек заинтересован в том, чтобы решить жизненно важ­ную для него проблему. Модель предполагает преобразование внут­ренней энергии во внешнее действие, событие или решение.

• Модель «трамплин-барьер» анализирует ситуацию, свя­занную с преодолением психологического барьера, так часто со­провождающего субъекта творческого процесса при недостатке информации. Иногда привычный способ мышления действует как гносеологический или информационный барьер. Преодолеть его можно, используя модель трамплина, представляющую собрй со­вокупность эвристических правил и рекомендаций.

• Модель «призм а» указывает на необходимость преломления угла зрения или поставленной задачи и рассмотрение различных гра­ней, высветившихся в связи с изменением призмы видения проблемы.

• Модель «сухое дерево» обозначает известную от Гете осо­бенность творчества и вдохновения, базирующуюся на том, что постоянный, ежедневный труд уподобляется процессу «колоть дро­ва и их сушить». Когда же вспыхнет огонь творчества, сухое дерево будет гореть ярко и искрометно.

• Модель «р а в н о п л е ч н ы е рычажные весы» под­черкивает, что для эффективного творчества необходимо, чтобы

в равновесии находились такие взаимозависимые моменты, как знание, опыт творца, целеустремленная деятельность, мотивы, воля.

• Модель «некомическое остроумие» предполагает, что творчество связано с преувеличением, пародированием, со­четанием обычного и необычного, двойным сопоставлением, со­поставлением по случайному признаку. Подобные приемы напо­минают деятельность остряка, но укоренены в творческом про­цессе мышления.

• Модель «лабиринт»— самая распространенная модель — указывает на необходимость настойчивого продвижения вперед, на интуицию, находчивость и отражает возможность как успехов, так и неудач.

Результаты эвристической деятельности могут иметь разное происхож­дение. Они могут быть родом из воображения и фантастики, из скепти­цизма и критицизма, из реализма и упорного труда, от вдохновения, праг­матизма, интуиции. Они могут иметь схоластическую закваску или быть связаны с прогнозированием, мистицизмом, иллюзиями. Они могут пи­таться солипсизмом, основываться на силе чувственных восприятий или быть окрашены сентиментализмом⁶.

Эвристическое рассуждение должно рассматриваться не как оконча­тельное и строгое, а как предварительное и правдоподобное. Эвристиче­ские рассуждения уподобляются лесам при построении здания. Они необ­ходимы, ибо прежде чем получить доказанный и окончательный вывод, следует опереться на правдоподобные рассуждения. Эвристические рас­суждения, как правило, основываются на индукции, абдукции, аналогии.

И какой бы динамичной и изменчивой ни казалась сфера эвристики, исследователи и методологи, ее изучающие, подчеркивают, что сама эв­ристическая деятельность предполагает уверенность, упорство, настой­чивость и напор до тех пор, пока не появится счастливая идея.

Безотказно действующие правила как условия эвристики невозмож­ны, можно говорить лишь о типических особенностях и свойствах, обна­руженных при эвристическом поиске. В сферу эвристики и попадают все приемы и операции, шаги и ходы, которые сопровождали то или иное открытие. Разумная эвристика не предполагает наличия стереотипов и регламентации, расположенных в строгой последовательности и сформу­лированных во всеобщем виде. Она представляет сюрпризную сферу, где новизна сопровождает как сам исследовательский процесс, выбор мето­дов и методик поиска, так и его результат. В нем должны отражаться и учитываться индивидуальные особенности каждого человека.

В проблемное поле философии науки эвристика включена с целью от­разить константное свойство всякой модели роста научного знания, а именно ситуацию, когда теория выходит за свои пределы и претендует на расширение. Эвристичность данного процесса, связанная с завоеванием новых содержательных плоскостей и ниш, очевидна. Эвристичность, как убедительно показано в работе В. В. Ильина⁷, есть свойство теории выхо-

дить за свои первоначальные границы, осуществлять экспансию и стре­миться к расширению.

ЛИТЕРАТУРА

¹ Лешкевич Т.Г. Неопределенность в мире и мир неопределенности. Ро­стов н/Д., 1994. С. 81.

² Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная науки. Кн. 1-2. М., 1988.

³ См.: Современная западная философия. Словарь. М., 1991

⁴ Буш Г.Я. Диалектика и творчество. Рига, 1985. С. 27.

⁵ См.: Буш Г.Я. Методы технического творчества. Рига, 1972. С. 62-64.

⁶ См.: Буш Г.Я. Рождение изобретательских идей. Рига, 1976. С. 98-102. ¹ Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1993.

Date: 2015-09-17; view: 299; Нарушение авторских прав