А.Е. Чирикова

Время путинских перемен серьезно изменило конфигурацию российской власти, переместив региональные элиты, по крайней мере, если судить об этом по публичной политике, на периферию политического процесса. В итоге, по сравнению с ельцинской эпохой, позиционирование региональных элит в про­странстве федеральной политики существенно трансформировалось. В тот период вес региональных элит был сопоставим с политическим весом поли­тиков федерального уровня. Более того, политические ресурсы российской региональной власти были таковы, что никакие другие общественные инсти­туты или структуры в регионе и в Москве, даже на уровне федеральной вла­сти, не могли предъявлять им свои требования с позиции силы.

Для Б.Ельцина и его команды было важно учитывать субъектную струк­туру регионального политического пространства, особенности функциони­рования региональной власти. Для них это было необходимым условием успешности политики федерального Центра (как в рутинных вопросах, так и в случае стратегических решений). Неадекватные представления о целях, ресурсах и особенностях поведения региональных политических акторов были чреваты тем, что принятые Центром решения на региональном уровне существенно искажались или не исполнялись вовсе. Контроль со стороны федерального центра был существенно снижен. Степень автономности регионов, возможность региональных элит влиять на политические решения, принимаемые в Центре, были весьма существенны.

В путинское время, и начало этому положил первый президентский срок, учет законных интересов всех заинтересованных субъектов регионального политического пространства фактически был подменен индивидуализи­рованным "торгом" с наиболее известными и политически активными струк­турами регионов, несмотря на провозглашенную формализацию отношений. Политика фаворитизма Кремля по отношению к регионам начала набирать свою силу и к середине второго путинского срока приобрела свои наи­более выраженные формы, особенно в период реализации национальных проектов.

Во второй путинский срок региональные элиты были фактически вытес­нены из федерального политического процесса. За ними осталось право, демонстрируя послушание Центру, выстраивать свою политику в регионах, да и то под жестким контролем доминирующей партии власти. Региональные политики, благодаря предпринятым изменениям, фактически исчезли из рей­тингов влиятельности, потеряли Совет федерации как площадку для согласования региональных интересов в федеративной России, довольствуясь за это благосклонностью Кремля. С этих пор самые послушные губернаторы мог­ли рассчитывать на дополнительные трансферты и не опасаться прокурор­ских расследований по поводу нецелевого использования финансовых ресурсов. "Оборонное сознание" региональных элит постепенно восторже­ствовало. Никто из них не хотел рисковать своим местом во власти и благо­получием региона: проще было подчиниться требованиям Кремля. Пришедшая на смену выборов модель назначения губернаторов еще более укрепила в соз­нании элит понимание того, что воевать с Москвой не стоит, так как поте­ри при этом могут оказаться несоизмеримо большими, по сравнению с вынуж­денной политической капитуляцией.

В центре внимания аналитиков в последние годы оказался сам факт исчез­новения региональных элит из федерального политического пространства. Опи­сывая разнообразные ситуации в регионах, политологи чаще всего исходили из предположения, что региональные лидеры и их команды — это "потерпев­шая сторона, которой не может нравиться уход из политического простран­ства и замена политических функций на функции "завхоза" региона.

По умолчанию предполагалось, что региональная элита не сразу подчи­нится требованиям Кремля, а властная вертикаль спровоцирует еще большую скрытую конфликтность в отношениях между региональными и федераль­ными политиками. Допущения по умолчанию, однако, лишь гипотетически описывали ситуацию, складывающуюся внутри региональных элит. Они не давали ответов на многочисленные вопросы. Велико ли разнообразие давае­мых политических оценок вертикали власти со стороны региональных элит? Как воспринимают административную реформу те, кто должен ее реализо­вывать на региональном уровне? Какова динамика отношения региональных элит к постепенному укреплению вертикали и нарастающему моноцентризму? Какова доля региональных элит, смирившихся с практиками вертикали вла­сти и даже находящих в них преимущества, и тех, кто подчиняется такой схе­ме политического управления вынужденно?

Ответы на эти вопросы могло дать эмпирическое исследование, в котором поставленные вопросы получили бы специальное пространство для своего изу­чения. Исследование с заявленными целями было проведено нами в 2004 г. Повторный замер позиций региональных элит (в 2006г.) позволил рассмотреть процесс отношения к построению вертикали власти в динамике и увидеть, как трансформировалось это отношение по мере продвижения реформы вглубь.

Отличительной чертой данного исследования являлась попытка рекон­струировать процессы, происходящие на поле российского федерализма, путем интеграции оценок, данных этому феномену самими региональными элитами, скорректировав их по мере возможности позициями региональных экспертов.

В 2004 г. опрос проводился в трех российских регионах: Ярославской, Перм­ской и Свердловской областях. Всего было опрошено 88 представителей элиты и региональных экспертов. В 2006 г. было проведено исследование вРеспублике Татарстан, Ставропольском Крае и Екатеринбургской области. Их участниками являлись высшие руководители исполнительной и законодательной ветвей власти, ведущие региональные эксперты по политическим и экономическим вопросам. Информация и оценки, полученные в результате их проведения, дополнялись материалами интервью, проведенными том числе, и в других российских регионах в 2006 г. Это позволило установить позиции региональных элит и экспертов в общей сложности в шести российских регионах, отличающихся по уровню экономическою развития, силе власти и характеру политического режима.

Date: 2015-09-17; view: 228; Нарушение авторских прав