Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Западный человек





Сущность западного человека европейской традиции заключается в либерльном индивидуализме как базовом принципе организации жизни общества. Именно в нём сокрыты причины и духовного взлёта, материального прогресса, и того глубочайшего духовного падения, доходящего[TsL8] до отторжения гуманизма, которое происходит на наших глазах.

Концепция индивидуализма оформилась в эпоху Возрождения и получила философское обоснование в Новое время, утвердив самоценность индивидуальной человеческой души, её принципиальную несводимость к другим смыслам и ценностям бытия. Однако закономерно эволюционируя от аристократизма и представая как рефлексия эгоизма буржуазного человека, эта позиция утратила своё изначальное прогрессивное значение. "Личность" эпохи Возрождения и отчасти Просвещения в результате социальной трансформации (главным образом религиозной реформации, ранних буржуазных революций в Западной Европе, секуляризации европейской науки и культуры) переродилась в "индивида" (индивидуума), на основе которого организуется "гражданское общество". Человеку в таком обществе нет надобности в поисках внеэкономических смыслов, он становится мыслящим деятельным прагматическим индивидом, активность которого обращена во внешний мир в целях познания, преобразования и подчинения. В этом - суть духовного наполнения современной европейской традиции. В сообществах людей такого типа личность не может быть ни воспроизведена, ни сохранена. Индивид - это "единственный" (Штирнер), "одномерный" (Маркузе) человек, тогда как личность - это целостный человек, стремящийся к духовным (метаэкономическим) основам человеческого общежития, в частности любви к человеку и справедливости - этой сути гуманизма, позволяющей человеку духовно возрастать, находить в себе человека (См.: Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1994. с.271). Капитализм оказался враждебным личности и потому похоронил старую веру аристократического индивидуализма в человека, основанную на "теории естественного права" Руссо, Канта, Фихте и на признании благой, доброй и справедливой природы человека. Сейчас плохо[TsL9] воспринимается ссылка на К. Маркса. Сошлёмся на его принципиального критика Бердяева, который отмечал, что личность человека в европейской традиции дегуманизируется и деградирует в своих универсальных основах бытия, указывая причину этого: "...нет начала более враждебного личности, чем пресловутая буржуазная собственность и буржуазное право наследства" (Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. с. 153). Именно циничный эгоцентризм и бездуховный солипсизм, ставшие главной ментальной ориентацией западного человека, являются основой разрушения личности. У нас Достоевский точно воспроизвёл аналог психологического строя "индивида" в своих "Записках из подполья". "Свету ли провалиться или мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтобы мне чай всегда пить", - так говорил "подпольный" человек у Достоевского. Вопрос "о чае" - философский, этический (См.: Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства. М., 1994. т.2. с. 229), который западный человек решает как индивидуалист - он стремится быть маленьким суверенным божком, отъединённым от других людей и общества правовой безличной регламентацией человеческого бытия, ничему не поклоняться и ни перед чем не благоговеть, кроме рынка, буржуазного потребительского духа, гедонизма. Это происходит ввиду того, что духовная жизнь личности востребывается промышленностью не целиком, но лишь как функция капитала, как индивид, теперь - как носитель информации. Всё остальное из области духа за ненадобностью постепенно атрофируется. Производственно-потребительская активность омещанившейся человеческой жизни, исключительно материальный этос привели к примитивизации духа. Начала же социализации, коллективизма, прорывавшиеся в Европе в виде социалистических движений, были использованы односторонне - буржуазно эгоистически вывернуты, смяты и отброшены. На смену им пришла индивидуалистическая тотальность нации и союзов наций[TsL10], устремившихся к реализации своей жажды власти (История не знает нетоталитарного бытия людей, основывающегося на тотальных свойствах человека и тотальных принципах организации человеческой жизни. Но типы тотальностей (и типы демократий) различны, и лишь идеологическое прочтение истории может поставить на одну планку принципиально противоположные типы обществ, каковыми являлись, например, фашизм и национал-социализм, с одной стороны, и русский коммунизм - с другой (см., например: Ивин А. А. Введение в философию истории. М., 1997), или русская (истинная) и европейская демократии. Даже кафковский "Замок", оруэлловский "1984", а ещё раньше "Легенда о Великом инквизиторе" Достоевского - больше социально-философская пародия на европейский тип тоталитаризма, чем на российский), в ХХ веке превращая в одномерного индивида целые общества, нации: люби только свой народ, своего вождя, добивайся власти над другими - вот причинная цепь развития метафизики индивидуализма, находящего своё социальное подкрепление в маргинальных слоях населения, в чеховском "мещанине", собственнике-буржуа, оставшемся "в футляре" повседневной посредственности. Даже справедливость понимается как согласование (баланс) принципов и интересов (инстинктов мещанина - см. Дж. Ролз. Теория справедливости. Новосибирск, 1995). Но это уже - не истинная справедливость.

Этот индивид, в который переродилась личность Возрождения, абсолютно неправомерно унаследовал её установку: "я - центр мира, самый лучший, властный сверхчеловек", сделав этот принцип опасным для всего человечества. Западный человек (и в США, и в Европе), подобно штирнеровскому "единственному", хотел бы весь мир сделать "своей собственностью". Но на практике он вынужден испытывать иллюзию "пирровых побед", оставляя Европу со "свободой, покоящейся на небытии, с духом... опустошённым" (Бердяев). Этому способствует и природа пресловутой европейской демократии - ведь и древнегреческое, и древнеримское, и современное европейское общества, основанные на человеке-гражданине (индивиде), а не человеке-личности, жили и живут за счёт плоти и крови других - рабов, илотов, наёмных рабочих, колонизированных народов[TsL11]. Прямое или косвенное рабовладение есть alter ego западной демократии, принцип её бытия. Всё это - закономерный путь развития индивидуализма, как бы возвышенно он ни начинался в момент его становления.

Итак, современный западный человек "родился" от индивидуалистической традиции, которая реализовала изначальный посыл христианства (тайна и проблема человека в том, что он не человек) в пользу материального бытия человека, для которого отчуждение от человечности, человеческого целостного духа и стало "гарантированным бытием". Только перестроившись таким образом, западный человек смог выжить в период кризисной трансформации европейского духа в Новое время. Художественным символом этой "смены умов" стала фаустовская душа "человека-гражданина", пытавшегося в своей химической реторте увидеть зародыш появления нового человека, та душа, которая, по мнению Шпенглера, была сутью европейского человека. С. Булгаков так писал о сущности западного материального этоса: "С ростом богатства мир всё более становится хлопочущей о многом Марфой, и невольно забывается скромная Мария со своим "единым на потребу". Антагонизм между материальной и духовной цивилизацией неискореним, и мещанин всегда будет удерживать свободный полёт человеческого духа" (Цит. по: Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. с. 375).

Европейский индивидуализм, его тип рациональности и разумности (а точнее - рассудочности) в конце XIX - начале ХХ века подорвал веру западного человека в абсолютную мощь разума, породив свою компенсаторную реакцию - дуз позитивизма, который усилил идеал индивидуализма с его экзистенциальной замкнутостью и самоизоляцией. Для позитивистского духа жизнь человека полностью тождественна человеческому существованию, не имеет никаких метафизических и таинственных смыслов. Для позитивиста никаких "тайн" и "загадок" в человечности (и бесчеловечности) нет. "Люди - те же лягушки, только на двух ногах[TsL12], - считал Базаров, -... изучать отдельные личности не стоит труда... Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу..." (Тургенев И. С. Соч.: 12 т. Т. 7. М., 1981. с.78). Позитивист похож в этом отношении на язычника, для которого человеческая жизнь не проблема, а "просто жизнь", которую надо прожить, как положено, достойно. В позитивистской традиции в понимании "просто жить" (достойной жизнью) ослаблены многие ценности гуманизма (политические, правовые, эстетические, нравственные и т.д. См. их анализ в книге: Кувакин В. Твой рай и ад: человечность и бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). СПб., М., 1998. с. 182-258). Духовность окончательно переродилась в рациональность; "странная жизнь" (А. Блок) перестаёт быть традицией. Реализация потенций прагматического разума, подчинение посредством него всего мира Европе и обретение на этой основе ощущения достоверности человеческого бытия стало важнейшей особенностью формирования европейской традиции, метафизически-гносеологические корни которой можно суммировать так: всё должно быть организованно согласно порядку прагматичной разумности. Жёсткая регламентация поведения личности, поддерживаемая традициями протестантизма и позитивизма, управляемость жизни общества, становятся нормой жизни европейских народов - экономической цивилизации.

Однако при этом, как доказывает современная история, становится неуправляемым стратегическое развитие (с удалёнными целями), оказывающееся подчинённым законам сиюминутной выгоды - рынка. Прагматизм и рациональность всё чаще становятся неразумными, неадекватными дальней стратегии и экзистенциальной ситуации. Ибо такому "разуму", примитивизировавшемуся до простейших арифметических операций - плюс-минус, умножить-разделить (все остальные потребности разума и духа поставлены в услужение этой финансовой арифметике) - и доводящему[TsL13] позитивистский дух до уровня "Абсолюта", стало всерьёз казаться, что весь мир предельно прост и подвластен законам арифметики. Чистой кантовской морали теперь нет места - мораль, гуманизм остались (в лучшем случае) на уровне индивидуальности, перестав быть регуляторами общественной жизни, утратив механизмы воздействия на социальные организмы (в особенности политические и финансовые) стали аморальными и антигуманными, оказываясь опасными для человечества и угрожая антропологической катастрофой - поскольку понятно, что гуманистическая катастрофа есть преддверие катастрофы антропологической. Произошло эпохальное поражение европейского человеческого "Я", бывшего предметом размышлений в философии Нового времени у Фихте и Канта, создавших величественный, возвышенный миф о человеке как свободном, моральном, деятельном существе. В реальной истории, особенно в ХХ веке, европейский человек действовал вопреки идеалам этих философов. Он их предал. Он остался глух и к мудрым предостережениям своих великих писателей (Торо, Эмерсона, Гамсуна, Голсуорси, Киплинга, Ивлина Во, Фолкнера и др.), писавших о "буржуазной порочности" западного человека, духу которого стала чужда евангельская мораль любви, милосердия и сострадания, нестяжательства. Ибо кризис европейского гуманизма выразил суть бытия индивидуалистического социума, основанного на общей либеральной интенции: "позволяйте делать (кто что хочет), позволяйте идти (кто куда хочет)". Исторический человек в западной традиции освободил себя от идей европейского гуманизма с его идеалом - человечный человек, пошёл по пути социального и военного насилия и себя, и других, причём насилия не с помощью идей (российский вариант), а с помощью вещей и оружия[TsL14] (западноевропейский вариант). Даже сам гуманизм европейского обывателя (индивида) чужд "милости к падшим" (бедным и униженным), он планируем и расчётливо-холоден, легко превращается в свою противоположность - антигуманизм.

Вообще говоря, гуманизм любви к человеку и "разума сердца" в Европе всегда бытийствовал в локальных социально-духовных нишах - либо пирвносясь христианско-евангельской верой (Ф. Ассизский, Мать Тереза, М. Л. Кинг), чуждой индивидуалистической рациональности, либо ищась во вне - то в индийской духовности (Шопенгауэр, Гессе и многие другие), то в русском духовном опыте Толстого, Достоевского, Рериха (А. Швейцер, К. Льюс и др.). Полагаем, что принципы гуманизма, всегда бывшие на обочине европейской рассудительной прагматики, формально удержались до середины ХХ столетия как результат испуга фашизмом. Но теперь антигуманизм вышел на арену в полный рост - как обратная и сущностная сторона рациональной прагматики. В локальных военных конфликтах конца ХХ столетия западный человек так низко пал, что если после второй мировой войны среди интеллектуалов Европы возник вопрос: "Можно ли после Освенцима верить в Бога?", то сейчас впору задать вопрос более радикальный: "Существует ли Бог?", вопрос, на который исторический человек всегда будет давать разный ответ. Высветился и сделался актуальным и кантовский вопрос: "Существует ли в действительности человек?". США и европейские страны в локальных войнах конца ушедшего столетия умножили цену исторического антигуманного деяния "трансцендентального субъекта" ХХ века, которая и без того страшно велика, не может быть ни оправданной, ни искупимой. "Если мы, - писал Фолкнер, - в Америке дошли в развитии нашей безнадёжной культуры до того, что вынуждены убивать детей, каковы бы на то ни были причины... мы заслуживаем гибели и, очевидно, погибнем" (Цит. по: Советская Россия. 1999. 16 сентября. с.5[TsL15]).

Крушение великой европейской гуманистической идеи (Гуманистов объединяет нечто общее. "Этим общим является, - пишет В. Кувакин в своей интересной книге, - ярко выраженные человечность, любовь и уважение к человеку, забота о нём, о его свободе, достоинстве, благе, общении, праве и ответственности и многом другом, с чем связывали они идеалы подлинного человека, его достойного образа жизни" (Кувакин В. Указ. соч. с. 41). Как это мало похоже на военно-политическую практику США и Европы!), ставшее особенно очевидным после событий в Югославии, быть может, становится последней вехой в развитии западной культуры. Поскольку теперь сама Европа, не прикрытая одеждами нацизма, ни жупелом американизма, своим ядром, в виде стран, породивших великую европейскую культуру и давших миру Леонардо да Винчи, Декарта, Гёте, Канта, Маркса, Бетховена, Швейцера, выступает как империалистическая "союзная сила" под циничными предлогами "предотвращения гуманитарных катастроф", "нарушения прав человека" и тому подобными лицемерными лозунгами. Европейский империализм, о бесчеловечной агрессивности которого писали многие русские и европейские мыслители, открыто встал на путь антигуманизма. Европа, принесшая миру образцы высочайшего взлёта человеческого духа, отвернулась от идеалов гуманизма. Здесь уместно вспомнить бердяевское: Бог человечен, человек бесчеловечен. Эгоистический псевдогуманизм обретает своё истинное лицо, перерождаясь в ксенофобию, лицемерную политику двойного стандарта. О таком "гуманизме" так пишет известная публицистка К. Мяло: "Какая уж тут Герника, какой Пикассо - полное нравственное бессилие, сопровождаемое таким же культурным бессилием" (Мяло К. Право на историю // Наш современник. 1999. №8. с. 165 - 166). Потому что индивидуализм не может быть основой истинного гуманизма - гуманизма и для себя, и для другого (для всех), основой которого (и одновременно идеалом человеческой духовности во все эпохи) были жертвенность, служение иному, будущему, долгу.

Таким образом, социальное отчуждение человека, бывшее предметом размышлений марксовой философии, через индивидуализм достигло предельной степени[TsL16] - "человеческого одиночества". Основные экзистенциальные характеристики этого нового феномена, которого не знал западный человек до капитализма, глубоко осмысливались на Западе Кьеркегором, французскими экзистенциалистами, такими писателями, как Гессе, Кафка, Музиль, Фолкнер, Апдайк. Чувство абсолютной покинутости, оставленности Богом, людьми, обществом, утрата экзистенциальных опор жизни (парменидовской интуиции Бытия) - вот суть понятой ими эволюции кризиса европейской идеи гуманности и индивидуализма. Напротив, антигуманность становится опорой (гарантией) устойчивого и надёжного существования во всех социальных слоях западного общества. Мир оказывается страшен не оружием даже, а вывертом смыслов. Потому отчаяние у честного труженника на Западе вызывают не только "рыночные" законы, по которым приходится жить, а то, что исчезло бывшее духовное и психическое пространство, в котором он жил до них. Заметим, что с этим мироощущением сейчас столкнулся российский человек, что подмечено в романе М. Бутова "Свобода" (Новый мир. 1999. №1, 2). Главный герой романа хочет обрести достоверность бытия, где все и вся (вещи в том числе) являются "самоё себя". Итог же трагичен - "взгляд на жизнь" с позиций сумасшедшего состояния. Можно утверждать с итоге, что в буржуазном обществе произошло не просто отчуждение от человека продуктов его материальной и духовной деятельности, но отчуждение человека в предельном смысле - человек становится чужим самому себе, своей традиции, своему бытию, человеческому в человеке.

Можно ли спасти классический европейский человеческий Дух - Дух Прометея, а, следовательно, другие культуры от бесчеловечности современного западного человека? Мы не знаем ответа на этот вопрос. Возможно, его вообще нет. Но, далёкие от апокалиптики, приведём два факта. Современный ученый-американист О. Платонов, анализируя[TsL17] состояние американского духа, делает вывод: Америка фатально обречена, и поэтому она в ближайшие десятилетия погибнет (по данным института Харриса, лишь 17% американцев готовы отстаивать традиционные американские ценности, связанные с достижением более высокого уровня материальной жизни, а 66% - предпочли бы создание более гуманного образа жизни - См.: Платонов О. Почему погибнет Америка // Наш современник. 1998. №10. с. 189). А вот "новый взгляд на открытое общество" Дж. Сороса, пытающегося спасти своей критикой общие принципы либерализма. Он считает, что западно-либеральная система тоже рискует погибнуть от... рационалистического индивидуализма, "если наша система не будет скорректирована признанием общих интересов, которым следует отдать предпочтение перед интересами частными" (Цит. по: Кутырев В. А. Устойчивое общество: его друзья и враги // Москва. 1999. №3. с. 162). В чём же спасение?

 

Date: 2015-09-17; view: 636; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию