Холодный гранит 3 page

– Господи Иисусе, – сказала она, и лицо ее сморщилось от отвращения. – Как вы можете слушать эту гадость?

Логан пожал плечами:

– Местное радио. Оно мне нравится.

Ватсон ускорилась перед светофором, чтобы не застать красный сигнал.

– Радио «Один» – вот что нужно слушать, – заявила она. – «Нортсаунд» – не приведи Господь. В любом случае, вам не разрешается слушать радио – а что если вызов придет?

Логан постучал пальцем по стеклу наручных часов:

– Одиннадцать, как раз время новостей. Местные новости для местных. Никогда не мешает узнать, что на твоем участке происходит.

За рекламой двойных стеклопакетов последовала еще одна, от фирмы по продаже автомобилей, из Инверури. Она прозвучала на одном из местных, абердинских, диалектов, понять который было почти невозможно. А потом еще одна, о гастролях югославской балетной труппы, и еще одна, о дискаунтере в Инверберви. Потом пошли новости. В основном это была обычная чепуха, но одно сообщение привлекло внимание Логана. Он выпрямился и прибавил громкость.

«…в наших утренних новостях. В Абердинском суде продолжаются слушания по делу Джеральда Кливера. Пятидесятишестилетний уроженец Манчестера обвиняется в сексуальных домогательствах в отношении более двадцати несовершеннолетних, которые он совершил, работая санитаром в Абердинской детской больнице. Толпы возмущенных жителей города выстроились вдоль дороги, ведущей к зданию суда, выкрикивая угрозы, когда полицейская машина, перевозившая Кливера, подъезжала к зданию в сопровождении полицейского эскорта…»

– Надеюсь, они обвинят его во всех смертных грехах, – сказала Ватсон, проезжая перекресток и сворачивая на узкую подъездную дорогу.

«…Родителей убитого трехлетнего ребенка Дэвида Рида засыпали письмами с выражением соболезнования и поддержки. Тело их трехлетнего сына было обнаружено недалеко от реки Дон…»

Логан ткнул пальцем в радио, выключив его на середине предложения.

– Джеральд Кливер – просто грязный засранец, – сказал он, наблюдая, как велосипедист, лавируя, выбрался на середину дороги и, делая неприличные жесты, заорал на таксиста. – Я допрашивал его по поводу изнасилований с убийством в Мейстрике. Мы его на самом деле не подозревали, но он был в списке сомнительных ублюдков, поэтому мы его дернули. Руки у него холодные и липкие, как у жабы. Чесался все время… – Логана передернуло от воспоминаний. – Но это не тот, кто нам нужен. Этот уже имеет от четырнадцати до пожизненного, в Петерхеде.

– Как раз для него.

Тюрьма Петерхед. Вот куда отправляют ребят, совершивших преступление на сексуальной почве. Насильников, педофилов, садистов, серийных убийц… Таких, как Энгус Робертсон. Их нужно защищать от нормальных, приличных преступников. Которые очень любят пырять самодельными ножами ребят, совершивших преступление на сексуальной почве. Та‑дам! А для старины Энгуса Робертсона наступило время пластиковых мешочков‑калоприемников. Почему‑то Логану совсем не было его жалко.

Констебль Ватсон сказала что‑то, но Логан был слишком занят мыслями о Мейстрикском Монстре, чтобы что‑нибудь услышать. По выражению ее лица он понял, что она о чем‑то его спросила.

– Кхм‑м‑м… – произнес он. – И каким же образом?

Констебль Ватсон нахмурилась:

– Ну, в смысле, что вам доктора сказали прошлой ночью? В неотложке?

Логан хмыкнул, достал из внутреннего кармана пиджака пластиковую бутылочку с таблетками, потряс ее со словами:

– По одной каждые четыре часа, лучше после еды. Не принимать вместе с алкоголем.

Этим утром он уже принял три штуки.

Ватсон подняла брови, но ничего не сказала.

Через пару минут они уже въезжали в многоэтажный паркинг на заднем дворе штаб‑квартиры, направляясь к отсеку, отведенному для разъездных автомобилей Отдела криминальных расследований. Стоянкой пользовались также командный состав и старшие сотрудники. Остальные оставляли машины где придется, в основном на Бич‑Бульвар, минутах в пяти от конторы. Да, хорошо быть Помощником старшего констебля, особенно когда дождь все сыплет и сыплет с неба.

Они нашли детектива‑инспектора Инша сидящим на краю стола в комнате оперативных совещаний, болтающим ногой и внимательно слушающим констебля с планшетом для бумаг в руке. Хороших новостей от поисковых команд не поступало. Слишком много прошло времени с того момента, как тела оказалось в канаве. Погодные условия ужасные. И даже если какие‑нибудь следы преступления каким‑то чудом сохранились, в ближайшие шесть часов их все равно смоет водой. Инспектор Инш не сказал ни слова после того, как констебль закончил перечисление отрицательных результатов, просто сидел, чавкая жевательными бутылочками со вкусом колы, которые доставал из пакета.

Констебль закончил доклад и стоял в ожидании, когда инспектор Инш прекратит жевать и что‑нибудь скажет.

– Передайте поисковым командам, чтобы продолжали работать еще час. Если к тому моменту ничего не найдем, будем считать, что на сегодня хватит. – Инспектор протянул полупустой пакетик с жевательными конфетами, констебль взял одну и с притворным удовольствием сунул в рот. – Никто не сможет сказать, что мы плохо занимались поиском улик.

– Да, сэр, – проговорил констебль, не прекращая жевать.

Инспектор Инш отпустил жующего констебля и кивком головы подозвал к себе Логана и констебля Ватсон.

– Вскрытие, – сказал он без вступления и выслушал доклад Логана о надругательстве над телом Дэвида Рида совершенно так же, как выслушал до того доклад о работе поисковых команд. Молча. Бесстрастно. Кладя в рот конфеты одну за другой. Жевательные бутылочки с кока‑колой у него закончились, и он вынул из кармана пакетик леденцов со вкусом красного вина.

– Чудесно, – сказал он, когда Логан закончил. – Мы имеем серийного убийцу‑педофила, разгуливающего по Абердину.

– Совсем не обязательно, – сказала Ватсон, принимая оранжевый леденец, на котором крупными буквами было оттиснуто «Шерри». – Есть только одно тело, нет повторов, и убийца может быть совсем не из местных…

Инш покачал головой.

Логан взял «Портвейн» и сказал:

– Тело никто не трогал три месяца. Убийца однажды даже вернулся, задолго после того, как наступило трупное окоченение, и взял себе сувенир. Он должен был знать, что место, куда он спрятал тело, безопасно. Одно это даже не говорит, а кричит: он местный. Тот факт, что он вернулся и взял себе часть тела, говорит о том, что оно для него является чем‑то особенным. Человек сделал это не по какой‑то минутной прихоти: он долго думал об этом. Это что‑то вроде ритуальной фантазии, которую он разыгрывает. И он сделает это еще раз. Если уже не сделал.

Инш согласился.

– Я хочу, чтобы подняли все сообщения о пропавших детях за прошедший год, – произнес он начальственным тоном. – Список повесить вот на эту стену. Может быть, они каким‑нибудь образом пересекались с тропой этого больного ублюдка.

– Есть, сэр.

– И, Логан… – сказал инспектор, бережно закрывая пакетик с винными леденцами и пряча его в карман. – Мне позвонили из «Джорнал». Сказали, что вы были там и давили на их нового золотого мальчика.

Логан кивнул:

– Колин Миллер, работал в «Скоттиш сан». Это тот, который…

– Я вас просил, сержант, восстанавливать против нас газеты?

Логан покачал головой:

– Нет, сэр. Мы были рядом, и я подумал…

– Сержант, я очень рад, что вы можете думать, – сказал детектив‑инспектор Инш, отчетливо произнося каждое слово. – Это хорошее качество. Иногда я даже поощряю его у своих офицеров… – После этого должно было последовать большое «но», Логан это чувствовал. – Но мне совсем не нужно, чтобы они ходили и раздражали местную прессу без моего разрешения. Нам придется обращаться к общественности. Нам придется заниматься минимизацией негативных последствий, если что‑то в расследовании пойдет не так, как надо. И эти люди должны быть на нашей стороне.

– Этим утром вы сказали…

– Этим утром я сказал, что я прищучу того, кто слил информацию прессе. И я это сделаю. Но здесь мы обосрались, а не газетчики. Понятно?

Он облажался. Констебль Ватсон внезапно проявила повышенный интерес к своим ботинкам, пока Логан произносил:

– Да, сэр. Простите, сэр.

– О'кей. – Инш взял со стола лист бумаги и протянул его поставленному на место детективу‑сержанту Логану Макраю. – Поисковые команды ничего не нашли. Сюрприз, сюрприз. Водолазы отрабатывают реку, но дождь делает это почти невозможным. Эта дрянь уже размыла берега в миллионах мест. Нам очень повезло, что тело вообще обнаружили. Еще пара дней, река затопила бы канаву, и фу‑у‑х… – Он взмахнул руками, показывая, как река это сделает, на кончиках пальцев блеснули крупинки сахара с бутылочек с колой. – Тело Дэвида Рида смыло бы прямо в Северное море. Следующая остановка – Норвегия. И мы не нашли бы его никогда.

Логан, постукивая по зубам отчетом о вскрытии тела, задумчиво смотрел в пространство над безволосой головой инспектора Инша.

– А вам не кажется, что этого слишком много для простого совпадения? – сказал он, нахмурившись. – Дэвид Рид лежал там три месяца, но, если бы никто не нашел его до тех пор, когда река размоет свои берега, его вообще никогда не нашли бы. – Он медленно перевел глаза на инспектора. – Его просто смыло бы в море, и история никогда не попала бы в газеты. Никакой огласки. И убийца не может прочитать о своих достижениях. Обратной связи нет.

Инш кивнул:

– Пусть кто‑нибудь притащит сюда человека, который нашел труп… – Он сверился со своими записями: – Мистер Данкан Николсон. Притащите его сюда и прожарьте как следует, а не так, вполсилы, как вчера вечером допрашивали. И если у него в шкафу имеются какие‑нибудь скелеты, я хочу все о них знать.

– Я заказал машину в… – только и успел произнести Логан, как дверь в комнату распахнулась и на пороге, скрипнув тормозами, появился задыхающийся констебль.

– Сэр, – выдохнул он, – еще один ребенок пропал.

Мать Ричарда Эрскина обладала излишним весом, излишней чувствительностью и сама была еще ребенком. Стены гостиной ее дома, в средней части таунхауса в Торри, были увешаны фотографиями в маленьких деревянных рамках, и на всех улыбался Ричард Эрскин. Пять лет. Светлые волосы, кривые зубы, на щеках ямочки, большие очки. Вся жизнь мальчика была планомерно представлена, от рождения до… Логан прогнал от себя эту мысль, чтобы она не завела его еще дальше.

Мать звали Элизабет: двадцать один, миловидная, если не обращать внимания на опухшие глаза, растекшуюся тушь и ярко‑красный нос. Длинные черные волосы убраны назад, открывают круглое лицо. С неослабевающей энергией она мерила шагами комнату, сгрызая ногти до крови.

– Он утащил его, да? – повторяла она снова и снова визгливым, испуганным голосом. – Он утащил Ричи и убил его!

Логан покачал головой:

– Сейчас мы этого не знаем. Ваш сын мог просто заиграться и забыть о времени. – Он еще раз внимательно оглядел фотографии на стенах, пытаясь найти хоть один снимок, где ребенок был бы по‑настоящему счастлив. – Сколько времени прошло с тех пор, как он пропал?

Она остановилась и уставилась на него:

– Три часа!.. Я уже говорила ей! – Она махнула изжеванной рукой в сторону констебля Ватсон. – Он знает, что я всегда о нем беспокоюсь! Он никогда не опаздывает! Никогда! – Ее нижняя губа задрожала, глаза опять наполнились слезами. – Почему вы его не ищете?

– Полицейские машины, все наши сотрудники сейчас ищут его по всему городу, миссис Эрскин, – сказал Логан. – Мне нужно, чтобы вы мне рассказали, как все было сегодня утром. Откуда он должен был вернуться?

Элизабет вытерла глаза и нос рукавом.

– Он должен был… должен был вернуться из магазина, – ответила она. – Просто немного молока и пакетик шоколадного печенья… Он должен был сразу вернуться!

Она опять начала шагать по комнате: из угла в угол, из угла в угол.

– В какой магазин он ходил?

– В тот, который рядом со школой. Это совсем недалеко! Обычно я не отпускаю его одного, но мне нужно было остаться дома! – Она шмыгнула носом. – Должен был прийти мастер, чинить стиральную машину. А точное время мне не сообщили! Мастер только утром мог прийти. Иначе я не отпустила бы Ричарда одного! – Она закусила губу, сдерживая рыдания. – Это я виновата!

– А есть у вас кто‑нибудь, знакомые или соседи, кто бы мог остаться с…

Ватсон показала на кухню. Оттуда появилась старуха в потрепанной одежде с двумя чайными кружками на подносе. Полицейским нечего чаи распивать, их дело мотаться по улицам и искать пропавшего пятилетнего мальчишку.

– Какой позор, вот‑вот, именно позор, – сказала старуха, водружая чайный поднос на журналы «Космополитен», сложенные стопкой на кофейном столике. – Позволяют этим извращенцам по городу болтаться! В тюрьму их надо! Все никак подходящую не найдут! – Она намекала на Крейгинчиз, обнесенную высокими каменными стенами тюрьму, располагавшуюся прямо за углом.

Элизабет Эрскин приняла кружку чая с молоком от своей товарки; молодую женщину трясло так, что горячая жидкость выплескивалась через край. Она смотрела, как капли падали на бледно‑голубой ковер.

– Вы, э‑э… – Она замолчала и шмыгнула носом. – Может, у вас найдется сигаретка, а? Я… Я бросила, пока Ричи носила…

– Простите. – Логан развел руками. – Мне тоже пришлось бросить. – Он обернулся и взял фотографию – наверное, одну из последних, – стоявшую на каминной полке. Маленький мальчик серьезно смотрит в камеру. – Мы можем взять это с собой?

Элизабет кивнула, и Логан протянул фотографию констеблю Ватсон.

Пять минут спустя они уже стояли, прячась от дождя, под крошечным навесом над задней дверью. Маленький квадрат газона почти исчез под сетью мелких лужиц. На площадке валялось около десятка детских игрушек, до блеска отмытых непрекращающимся дождем. С другой стороны забора на задний двор глазели другие дома, серые и мокрые.

Торри был не самым плохим районом города, но в десятку не входил. Именно здесь находились абердинские рыборазделочные цеха. Тонны белой рыбы привозились сюда каждую неделю, очищались от внутренностей и нарезались, преимущественно вручную. Тому, кто мог выдержать холод и вонь, платили хорошие деньги. Вдоль дороги стояли громадные синие пластиковые бочки, заполненные рыбьими костями и внутренностями, и даже дождь не мог остановить жирных чаек, с лету пытавшихся стащить рыбью голову или ухватить клювом рыбьи кишки.

– Ну и что вы обо всем этом думаете? – спросила Ватсон, поглубже засовывая руки в карманы, чтобы согреться.

Логан пожал плечами, наблюдая, как вода заливает кабину ярко‑желтого пластикового бульдозера, и спросил:

– Дом обыскали?

Ватсон достала свой блокнот.

– Звонок поступил в одиннадцать ноль пять, – сообщила она. – Мать была в истерике. С центральной послали сюда пару патрульных из местного отделения. Они сразу же здесь все прочесали мелким гребнем. В шкафу с бельем его не нашли, ну и в морозильнике его тело тоже не обнаружили.

– Понятно, – кивнул Логан. Для пятилетнего мальчика экскаватор был маловат. На самом деле большинство игрушек выглядели так, как будто они принадлежали трех‑ или четырехлетнему мальцу с пластинками на зубах. Может быть, миссис Эрскин очень не хотела, чтобы ее сын взрослел?

– Думаете, это она его убила? – спросила Ватсон, наблюдая за тем, как он неотрывно смотрит на залитый водой дворик.

– Нет, нет, конечно. Но если окажется, что это она, а мы это проморгали… пресса нас распнет. А что с отцом?

– Соседи говорят, что он умер еще до рождения мальчика.

Логан снова кивнул. Это может объяснить, почему мать так тряслась над сыном. Боялась за его жизнь.

– Ну и что мы имеем на настоящий момент? – спросил он.

– Мы обзвонили всех друзей Ричарда, никто не видел его с воскресенья, с обеда.

– Как насчет его одежды, любимого плюшевого мишки и тому подобного?

– Все на месте, мать подтвердила. Скорее всего, он не убежал.

Логан в последний раз взглянул на брошенные игрушки и развернулся, желая вернуться в дом. Скоро здесь появится инспектор, будет спрашивать, как продвигается дело.

– Э‑э… – Он скосил глаза на Ватсон, когда они бок о бок проходили через кухню и шли по коридору к входной двери. – Вы работали с инспектором Иншем раньше, не так ли?

Констебль Ватсон подтвердила, что работала.

– А что у него с этим? – Логан изобразил, как Инш кладет в рот жевательные мармеладки. – Он что, пытается бросить курить?

Ватсон пожала плечами:

– Не знаю, сэр. Может быть, что‑то вроде навязчивого компульсивного расстройства? – Она нахмурила лоб, подумала и прибавила: – А может быть, он просто жирный ублюдок.

Логан не знал, засмеяться ему или рассердиться.

– Одно могу вам сказать, сэр, он чертовски хороший полицейский. И два раза подряд его подставлять не стоит.

Неким образом Логан уже сам пришел к подобному умозаключению.

– Вы правы. – Он остановился около входной двери. Коридор, как и гостиная, весь был увешан фотографиями. – Отдайте снимок в ближайший газетный киоск, нам нужно не менее ста ксерокопий, и…

– Местные ребята уже все сделали, сэр. Они отправили четырех офицеров в поквартирный обход вдоль пути, каким Ричард обычно ходил в магазин. Они уже раздают эти фотографии.

Логан поразился:

– Они времени не теряют.

– Да, сэр.

– О'кей. Отправьте еще человек пять, чтобы им помогали. – Он достал мобильный телефон и начал набирать номер. На последней цифре пальцы замерли. – О, нет…

– Сэр?

Дорогая машина остановилась у края тротуара, из нее вышел знакомый приземистый человек в черном пальто; он вступил в противоборство с черным зонтом, который не хотел раскрываться под ветром.

– Похоже, стервятники слетаются.

Логан взял стоявший в коридоре зонт и вышел под дождь. Ледяная вода барабанила по куполу, пока Логан ждал, когда Колин Миллер вскарабкается по ступенькам.

– Сержант! – сказал Колин Миллер и улыбнулся. – Как давно мы не виделись! А вы все еще таскаете за собой эту аппетитную?.. – Его улыбка стала еще шире, когда он увидел констебля Ватсон, бросающую на него холодные взгляды от входной двери. – Констебль! Мы только что о вас говорили!

– Что вам нужно? – Ее голос был холоднее, чем сумрачный полдень.

– Сначала бизнес, потом удовольствия, а? – Миллер вытащил из кармана навороченный диктофон и протянул его в их сторону. – У вас еще один пропавший ребенок. Вы…

Логан нахмурился:

– Откуда вы знаете, что пропал еще один ребенок?

Миллер махнул рукой на промокшую дорогу:

– Ваши патрульные машины в открытом эфире передают приметы пропавшего ребенка. Откуда, вы думаете, я все это узнал?

Логан попытался выглядеть не совсем сконфуженным.

Миллер подмигнул:

– А… не беспокойтесь об этом. Я и сам все время попадаю в дурацкие ситуации, но тем не менее… – Он опять протянул диктофон. – Скажите, это исчезновение как‑то связано с недавно найденным…

– В настоящий момент мы не можем как‑либо это прокомментировать.

– Да бросьте вы!

За автомобилем Миллера припарковалась еще одна машина, с логотипом «Би‑би‑си Скотленд» на двери. Пресса приступила к работе на земле. Вчера нашли труп одного мальчонки, другой пропал сегодня. Они придут к такому же заключению, как и Миллер.

Логан представил заголовки завтрашних газет: «Педофил‑убийца наносит еще один удар?» У начальника полиции будет инфаркт.

Миллер повернулся, чтобы посмотреть, на что так внимательно смотрит Логан, и замер.

– А что, если…

– Мне очень жаль, мистер Миллер. В настоящий момент я не могу предоставить вам более подробную информацию. Дождитесь официального заявления полиции.

Долго ждать не пришлось. Пять минут спустя у тротуара затормозил заляпанный грязью «рэнджровер» инспектора Инша. К этому времени уже образовался небольшой кордон из газетной и телевизионной братии. Они соорудили стену из микрофонов и объективов у начала лестницы, в нетерпении пританцовывая под большими черными зонтами. Прямо как на похоронах.

Инш не озаботился выйти из машины, просто опустил стекло и махнул Логану рукой. Камеры повернулись и стали следить за тем, как Логан переходит через дорогу под одолженным зонтом и останавливается возле инспектора Инша, пытаясь не морщиться от запаха мокрого спаниеля, которым несло из машины.

– Ну‑ну… – сказал инспектор, кивая в сторону кучки телекамер. – Вроде как нас сегодня по ящику покажут. – Он провел рукой по лысой голове. – Очень хорошо, что я не забыл вымыть голову.

Логан улыбнулся вымученной улыбкой. Вчерашний прямой по корпусу не прошел даром: шрамы на его животе начали напоминать о себе.

– Ладно, – сказал Инш. – Меня уполномочили сделать заявление для прессы. Но прежде, чтобы не выглядеть полным идиотом, я хотел бы знать, есть ли еще что‑нибудь, что мне неизвестно.

Логан пожал плечами:

– Насколько мы можем судить, мать была с нами достаточно откровенна.

– Ну и?..

– Не знаю. Мамаша носилась с ребенком, как будто он был из хрусталя. Никогда не выходил один. Все игрушки как для трехлетнего, года на два младше его возраста. Такое ощущение, будто она жизнь в нем пыталась задушить.

Инш поднял бровь, так что сморщилась розовая безволосая кожа его головы. Промолчал.

– Не хочу сказать, что его не похитили. – Логан пожал плечами. – Но все‑таки…

– Понял, – сказал Инш и разгладил кожу на голове. В отличие от его заляпанного грязью «рэнджровера», он выглядел презентабельно в безукоризненном костюме и с галстуком. – Но если мы выберем это, а он потом обнаружится задушенный, да еще без отрезанной пиписьки, мы будем в дерьме по самые уши.

У Логана засигналил мобильник, испуская стоны и посвистывая. Звонили из полицейского отделения на Квин‑стрит. К ним притащили Данкана Николсона.

– Что?.. Нет. – Логан улыбнулся, прижимая телефон к уху. – Суньте его в «обезьянник», пусть попотеет там, пока не приеду.

К тому времени, когда Логан с констеблем Ватсон вернулись в штаб‑квартиру, поиски были в самом разгаре. Инспектор Инш более чем втрое увеличил число поисковиков, которых выделил Логан, и теперь почти сорок полицейских, мужчин и женщин, плюс четыре проводника с немецкими овчарками прочесывали под ледяным дождем каждый сад, осматривали каждое общественное здание, все возможные укрытия, все кусты и канавы между домом Ричарда Эрскина и магазинами на Виктория‑роуд.

Дежурный сержант доложил, что Данкана Николсона заперли в самом обезьяньем «обезьяннике» и он сидит там почти час.

Чтобы заставить Николсона понервничать, Логан с констеблем Ватсон сначала зашли в столовую, перекусить и выпить по чашке кофе. Они не торопясь подкреплялись бобами с ветчиной, в то время как Николсон не находил себе места в «обезьяннике».

– Ладно, – сказал Логан, когда они закончили. – Вы уже придумали, как доставить мистера Николсона в комнату для допросов? Рутинная процедура с устрашающим взглядом? Я пойду проверю, что нового по поискам, вернусь минут через пятнадцать – двадцать. К этому времени он должен быть готов все выложить.

Ватсон встала, со вздохом взглянула на аппетитные куски бисквитного пудинга с заварным кремом и отправилась делать жизнь Данкана Николсона еще более невыносимой.

Логан получил от дежурного офицера из координационного центра всю информацию на текущий момент: поисковые команды ничего не обнаружили, у производивших поквартирный обход полисменов тоже ничего не было. Логан взял чашку чая из автомата на первом этаже, медленно выпил. Тянул время. Выпил еще одну таблетку болеутоляющего. Когда двадцать минут истекли, он направился в комнату для допросов номер два.

Она была маленькая и практичная, окрашенная в мерзкий бежевый цвет. Данкан Николсон сидел за столом напротив констебля Ватсон, молча буравившей его взглядом. Ему было очень не по себе.

В комнате не разрешалось курить, и с этим у Николсона явно были проблемы. Перед ним на столе лежала стопка белой бумаги. Когда Логан вошел, Николсон подпрыгнул от неожиданности, и несколько белых листков, упорхнув со стола, опустились на истертый голубой ковролин.

– Мистер Николсон, – сказал Логан, усаживаясь на коричневый пластиковый стул рядом с Ватсон, – простите, что заставил вас ждать.

Николсон поерзал на стуле, на верхней губе блестели мелкие капельки пота. Ему было года тридцать два, не больше, но выглядел он на все сорок пять. Он был побрит наголо, кое‑где на розовой коже головы проступала голубовато‑серая щетина. Каждое ухо проткнуто не меньше чем в трех местах. В целом же он выглядел так, будто был собран по частям утром в понедельник, когда фабрика еще не открылась.

– Я здесь уже несколько часов! – сказал он, пытаясь придать голосу максимальный градус возмущения. – Несколько часов! Тут даже сортира нет! Я чуть не лопнул!

– Боже мой! Здесь явно произошла какая‑то ошибка, мистер Николсон. Вы ведь пришли по собственной воле, не так ли? И туалета нет? Я переговорю с дежурным сержантом. Чтобы это больше не повторялось. – Логан улыбнулся обезоруживающей дружеской улыбкой. – Но теперь мы все в сборе, давайте начнем?

Николсон кивнул, слегка улыбнувшись, чувствуя себя приободренным. Значительно лучше себя чувствуя.

– Констебль, я могу вас попросить? – Логан передал Ватсон две аудиокассеты в фабричной упаковке, она их распечатала и сунула одну в укрепленный на стене магнитофон. Потом то же самое проделала с видеокассетами. Нажала кнопку «ЗАПИСЬ», аппарат щелкнул и пикнул.

– Допрос мистера Данкана Николсона, – сказала она, потом произнесла имена, дату и время.

Логан снова улыбнулся:

– Ну что, мистер Николсон – или я могу называть вас Данкан?

Мужчина по другую сторону стола бросил нервный взгляд на видеокамеру в углу комнаты, как раз над плечом Логана. Наконец кивнул бритой головой.

– Итак, Данкан, прошлой ночью вы нашли тело Дэвида Рида?

Николсон снова кивнул.

– Вы должны произносить ваши ответы вслух, Данкан, – сказал Логан, его улыбка стала еще шире. – На пленке не фиксируется, как вы киваете.

Николсон еще раз взглянул на стеклянный глаз видеокамеры.

– Э‑э… кхм… О, простите. Да. Да, это я нашел. Я нашел его прошлой ночью.

– Что вы там делали, Данкан, среди ночи?

– Я… это… я гулял. Знаете, поругался с женой и пошел прогуляться.

– На берег реки? Глубокой ночью?

Улыбка начала меркнуть.

– Ну да. Я иногда прихожу туда, ну знаете, подумать и все такое.

Логан скрестил руки на груди, скопировав сидящую рядом Ватсон.

– Итак, вы пришли туда, чтобы подумать. И совершенно случайно споткнулись о тело убитого трехлетнего мальчика?

– Э‑э, да… Я просто… Послушайте, я…

– Просто так случилось, вы просто споткнулись о тело убитого мальчика. В залитой водой канаве. Накрытое листом фанеры. В темноте. Под проливным дождем.

Николсон открыл рот, закрыл, потом открыл еще раз, но не произнес ни звука.

Логан дал ему помолчать пару минут. Мужчина нервничал сильнее и сильнее, бритая голова его покрылась испариной, как и верхняя губа, и от него волнами поплыл противный запах чеснока.

– Я… Я пил, о'кей. Я упал, почти насмерть расшибся на этом чертовом берегу.

– Вы упали на берегу, под проливным дождем, и все же, когда прибыла полиция, на вас не было ни капельки грязи! Данкан, это не очень походит на описание человека, который упал на грязном берегу в грязную канаву, не так ли?

Николсон провел рукой по макушке, когда коснулся щетины, в гнетущей тишине комнаты для допросов послышался слабый шуршащий звук. Подмышками у него расплылись темные пятна.

– Я… Я пошел домой, позвонить. Я переоделся.

– Я понял. – Логан опять включил свою улыбку. – А где вы были тринадцатого августа этого года, между четырнадцатью тридцатью и пятнадцатью часами?

– Я… Я не знаю.

– Хорошо. А где вы находились сегодня утром, между десятью и одиннадцатью?

Николсон выпучил глаза:

– Сегодня утром? Что вообще происходит? Никого я не убивал!

– А кто говорит, что вы кого‑то убили? – Логан повернулся: – Констебль Ватсон, вы слышали, чтобы я обвинял мистера Николсона в убийстве?

– Нет, сэр.

Николсон заерзал на стуле.

Логан достал список детей, зарегистрированных пропавшими без вести за последние три года, положил его на стол перед собой:

– Где вы были сегодня утром, Данкан?

– Смотрел телевизор.

– А где вы были… – Логан наклонился и, глядя в список, продолжил: – Где вы были пятнадцатого марта, между шестью и семью часами вечера? Что, не знаете? А как насчет двадцать седьмого марта, в начале восьмого?

Они прошлись по каждой дате, Николсон потел, бормотал какие‑то ответы. Вообще он нигде не был, говорил он. Дома он был. Смотрел телевизор. Единственными людьми, которые могли за него поручиться, были Джерри Спрингер и Опра Уинфри. Да и то в утренних повторах.

– Ну, Данкан, – сказал Логан, когда они прошли весь список, – как‑то не очень это все выглядит, а?

– Я этих детей не трогал!

Логан откинулся на спинку стула и попытался еще раз использовать лечение молчанием по методу инспектора Инша.

– Не я это! – вскричал Николсон. – Я, вашу мать, к вам пришел, когда нашел этого пацана, так? И какого черта мне его убивать? Не убивал я его – я вообще детей люблю!