Глава двадцать первая. Последние несколько километров Ричард сам правил лошадьми, сменив до смерти уставшего кучера Уильяма

Последние несколько километров Ричард сам правил лошадьми, сменив до смерти уставшего кучера Уильяма. Еще один поворот – и карета выехала на прямую, как стрела, дорогу, ведущую к Батингхерсту. Дом стоял в низине, виднелась пока лишь верхняя его часть, и Ричард заметил вырывавшиеся из-под крыши языки пламени.

Господи, да там пожар! Джеми... Ричард хлестнул взмыленных лошадей. Хоть бы успеть...

Пожар, собственно, никто и не пытался тушить. Слуги скучились на центральной лужайке и глазели на дом. Ни Джеми, ни Грейвза нигде не было видно. Ричард горестно простонал. Дом был объят пламенем, за исключением нескольких помещений на первом этаже. Если ее там нет...

Лошади испуганно захрапели, почуяв запах гари, когда Ричард, натянув поводья, остановил их ярдах в двадцати от особняка. Спрыгнув на землю, он побежал к полураскрытой парадной двери. Воздух в холле был на удивление чист.

Мгновение он стоял в тишине, нарушаемой доносившимся издалека ревом огня, пожиравшего дом, затем откуда-то сверху послышался скрипучий голос:

– А-а-а, ты явился-таки, Хардинг. Опоздал, ах, как ты опоздал. Твоя драгоценная супруга сама устроила пожар, сама и сгорела, черт бы ее побрал. Очень рад, что ты приехал. Сам все увидишь. Мне она не досталась, но и тебе тоже. И тебе тоже!

Голос зашелся в истерическом смехе и умолк. В наступившей тишине стало слышно, как по полу волокут что-то тяжелое.

Ричард не поверил Грейвзу. Не хотел верить. Всю дорогу от Кэлдервуда в его ушах звучал голос Джеми, без устали повторявший: «Ричард, я люблю тебя». Ему казалось, что он слышит это снова. Нет, не может быть, чтобы она погибла. Если б это было так, он бы почувствовал.

Ричард выбежал наружу. Надо было найти что-нибудь, чтобы защититься от дыма и огня. Драгоценные минуты стремительно уходили, пока они искали, где взять воды. От слуг никакого толку не было, они стояли и смотрели на огонь, как завороженные.

Наконец около конюшни обнаружилась бадья с водой Замотав голову мокрой тряпкой, Ричард помчался обратно к дому. В холле по-прежнему слышалось какое-то царапанье наверху, правда, теперь уже немного в стороне. Стало трудно дышать из-за дыма, почти ничего не было видно. Ричард стал подниматься по лестнице, нащупывая ступени ногами. Он задыхался В голове продолжал звучать голос Джеми: «Ричард! Ричард! «Он найдет ее! Он должен ее спасти!

Голос как будто зазвучал громче. Или ему почудилось? Нет, она должна быть здесь. Ричард стал неуверенно продвигаться по лестничной площадке.

Первая попавшаяся ему дверь была объята пламенем. Собственно, двери уже не было. Помещение за дверным проемом походило на пылающую топку. Ричард окликнул Джеми раз, другой, чувствуя, как в душе нарастает отчаяние. Ответа не было. Он заставил себя идти дальше.

До следующей комнаты огонь еще не добрался, но она была заполнена удушающим дымом. Опустившись на четвереньки, Ричард двинулся вперед. Может быть, Джеми спряталась в углу? Он снова позвал ее. И снова никто не отозвался.

Господи, если он больше не слышит ее голос, не означает ли это, что она погибла? Подобно молнии Ричарда пронзила мысль: без Джеми жизнь его станет пустой и бессмысленной. Он должен, должен найти ее, пусть даже погибнет сам!

Он стал пробираться дальше, ничего не видя и не зная, куда направляется. Дышать становилось все труднее. Тряпка на голове почти высохла, одежда местами уже тлела.

– Ричард! – снова донеслось до него. – Ричард! Вернись! О господи, не дай ему умереть!

Нет, ему не почудилось! Это ее голос! Она внизу, у выхода! В голове все смешалось. Он спит? Или уже умер? Может, ее голос зовет его с того света? Ричард потряс головой. Это все из-за дыма, он отравился. Еще теснее прижавшись к полу, граф пополз к лестнице.

Голос послышался снова, уже отчетливее:

– Ричард! Ричард, ты где? Джеми! Это она! Она жива!

– Иду, любимая! – прохрипел Ричард еле слышно, с трудом шевеля растрескавшимися губами. Задыхаясь и кашляя, он дополз до верхней площадки лестницы. Двигаться дальше не было сил. Но остановка означала неминуемую гибель. Моля Бога о спасении, он подполз к краю и полетел кувырком по ступеням.

К подножию лестницы скатилось безжизненное тело.

– Уильям, на помощь! – пронзительно закричала Джеми. – Он здесь!

Вдвоем с кучером они поволокли Ричарда к двери. Не успели они положить его на холодную траву поодаль от горевшего дома, как огромный язык пламени прорвался сквозь крышу и перекрытия с жутким треском обрушились вниз. То, что еще оставалось от дома, превратилось в гигантский пылающий костер. Батингхерста больше не существовало.

Джеми, не замечая слез, что безостановочно текли по ее грязным щекам, пыталась привести в чувство мужа.

– Воды! Быстро, Энни! А ты, Уильям, неси какие-нибудь тряпки из кареты!

Положив его перепачканную голову себе на колени, Джеми омыла ему лицо холодной водой.

– Ричард! Ох, Ричард, я так тебя люблю. Не бросай меня, – в отчаянии твердила она, чувствуя, как в душе поднимается гнев. Нет, его не заберут у нее, она не позволит! – Я не дам тебе умереть! Не дам! – Джеми упрямо повторяла эти слова как заклинание, осторожно протирая кровоподтеки и ссадины и меняя мокрую холодную тряпку на лбу.

И вот наконец с его губ сорвался еле слышный сиплый смешок.

– Ну уж нет, чтобы со мной покончить, требуется что-нибудь посильнее дыма, – прошептал Ричард. – Тем более сейчас, когда я понял, что люблю тебя.

Неизъяснимое чувство благодарности и восторга охватило Джеми. Не в силах произнести ни слова, она упала мужу на грудь и разрыдалась.

Он погладил ее по голове.

– Тише, моя любимая. Все кончилось. Мы вместе. Больше нас никто не разлучит.

Еще не кончилось, сдерживая рыдания, подумала Джеми. Ричард измучен и беспомощен. Надо отнести его куда-то, где можно будет осмотреть его и полечить. Поплачем потом.

– Уильям! Помоги мне донести его светлость до кареты! – скомандовала она решительным тоном.

Ричард попытался встать и непременно упал бы, если б его не поддержали жена и кучер. Он тяжело обвис у них на плечах, Джеми покачнулась.

– Эй, вы там! – закричал Уильям, оборачиваясь к слугам, молча взиравшим на происходящее. – Идите сюда и помогите!

Дюжий лакей быстро подбежал и занял место Джеми.

Она бросилась к карете, но Энни уже успела все приготовить, расстелив меховые полости и соорудив изголовье из вещей, которые она вытащила из чемодана Ричарда. Занести графа в карету оказалось нелегким делом – он снова потерял сознание, – но в конце концов его все же уложили на сиденье. Джеми села напротив, прижимая к его лбу влажную тряпку.

– Куда, миледи? – спросил Уильям.

Джеми рассеянно посмотрела на кучера и только сейчас заметила, какой у него изможденный вид. Сколько часов подряд он гнал лошадей по дорогам, пока они ее искали?

– Поблизости должен быть какой-нибудь постоялый двор. Может, разыщешь? – Она ободряюще улыбнулась. – Его светлость нуждается в лечении. А тебе нужно отдохнуть.

Уильям засмущался.

– Нет, ничего, миледи, меня еще на несколько часов хватит. А вот лошади – другое дело. Если вы решите ехать дальше, их надо будет поменять.

– Главное – добраться до ближайшего постоялого двора. А где Энни? Надо ехать!

– Она поедет со мной наверху, миледи. Смидерс прекрасно устроилась. – Кучер ухмыльнулся и закрыл дверцу.

До постоялого двора они ехали минут двадцать. Джеми казалось, что дорога никогда не кончится. Ричард все не приходил в себя. Когда наконец карета завернула во двор, он пошевелился и открыл глаза.

Джеми вздохнула с облегчением.

– Слава богу, ты очнулся. Уильям привез нас в гостиницу. Мы тебя полечим. – Она убрала с его лба влажную тряпку.

– Это случайно не мой галстук? – просипел Ричард.

– Ох! – Джеми посмотрела на тряпку, потом на мужа. – Боюсь, это он и есть. Просто попался под руку. Но главное – у тебя под головой твое собственное белье из чемодана, так что...

Ричард закатил глаза и театральным тоном просипел:

– О, Грегг!

Джеми захихикала. У нее отлегло от сердца: если Ричард способен шутить, значит, положение не столь уж серьезно.

– Не беспокойся, – сказала она. – Это все Энни натворила. Вот пусть они с Греггом и разбираются.

Уильям с помощью хозяина гостиницы отвел Ричарда в лучшую спальню на втором этаже. Озабоченная хозяйка бегала туда-сюда, неся то горячую воду, то мыло и полотенца для высоких гостей, почему-то грязных и потрепанных. Все только о них и говорили.

Джеми ничего этого не знала, думая исключительно о муже. Она сняла с него прожженную одежду и вымыла его. Он нуждался в бритье, но тут уж она ничего не могла поделать.

– Ты выглядишь как пугало огородное, – весело произнесла она.

Ричард протянул к ней забинтованную руку и хотел что-то сказать, но не смог. Не помогла даже вода, которую ему дала Джеми. Он просто сжал ее руку.

– Ничего, скоро станет лучше, я уверена, – бодрым тоном продолжала Джеми. – А пока молчи. Главное – тебе ничто не грозит.

«И тебе», – сказали его глаза.

– Выпьешь немножко бренди? Он кивнул.

– И поесть не помешает, – добавила Джеми, дергая шнурок звонка. Тут же явилась горничная. Джеми попросила принести бренди и две чашки мясного бульона. Ричард скривился, но она сделала вид, что ничего не замечает. Горничная уже собиралась уйти, когда Джеми вспомнила еще кое о чем.

– Для моих слуг пусть приготовят горячий ужин и хорошо устроят их на ночь.

– Да, миледи. Я сейчас же передам хозяину. Желаете что-нибудь еще, ваша светлость?

– Да. Спросите, пожалуйста, у вашего хозяина, не найдется ли у него сюртука для моего мужа. Его одежда вконец испорчена на пожаре, а камердинер приедет не скоро.

– Хорошо, миледи.

Через пару минут девушка принесла одежду. Хозяин был несколько тучен, а потому сюртук, наверняка надеваемый им по особым случаям, в плечах пришелся Ричарду впору, зато ниже висел мешком.

Ричард глотнул бренди и с усмешкой посмотрел на Джеми. Боль в горле немного утихла. Он неуверенно поднялся и пошел к очагу. Один взгляд в зеркало подтвердил самые худшие опасения. Граф вздрогнул.

– Ну и вид!

Джеми подскочила к нему и стала рядом.

– Разве мы не пара, милорд?

Да уж, они стоили друг друга. На Джеми было то же самое платье, в котором она была, когда ее похитили, – грязное, измятое и порванное.

Ричард посмотрел на нее с улыбкой.

– Слушай, может, жена хозяина одолжит тебе какое-нибудь платье?

Супруга хозяина была раза в два шире Джеми, и Ричард знал это.

– Очко в вашу пользу, милорд, – улыбаясь, проговорила Джеми. – Попробую превзойти вас в... элегантности. – Она приложила палец к его губам. – Все, больше ни слова. Подожди, пока станет получше. Еще наговоримся.

Он кивнул, глядя в сияющие глаза жены, и прижал ее к груди. В этих объятиях не было страсти, одна только нежность и поддержка. Ее волосы щекотали ему подбородок, он обнял ее еще крепче.

Если у Джеми и оставались еще сомнения насчет его любви, сейчас они окончательно исчезли. Обняв мужа за талию, она чувствовала себя с ним легко и спокойно. Позже, когда он поправится, они поговорят обо всем, что им пришлось пережить. Вот тогда она ему скажет, как сильно его любит. Джеми уткнула улыбающееся лицо в чужой сюртук.

Они сидели у очага в гостиной и молчали. Оба слишком устали, а у Ричарда сильно болело горло. Да и зачем говорить? Достаточно того, что они вместе и опасность миновала.

В дверь заглянула горничная. Распоряжение ее светлости выполнено, сообщила она. Слуг хорошо покормили и уложили спать. Джеми, довольная, кивнула. Вот и все на сегодня.

– Прошу прощения, миледи, но там человек. Он просит его светлость принять его.

Только этого не хватало! Джеми вопросительно подняла брови.

– Это мистер Пикок, судья, – робея, добавила горничная. – Насчет пожара.

Ричард устало кивнул головой. Ладно, закон надо уважать.

Томас Пикок, эсквайр, увидев Хардинга и молодую графиню, оторопело замер на пороге. Ричард, с трудом поднявшись на ноги, пошел ему навстречу, протягивая забинтованную руку, а другой запахивая сюртук.

– Мистер Пикок, боюсь, вы застали нас не в самом лучшем виде, за что я приношу извинения. Вы не присядете?

– Извините, что побеспокоил вас, – официальным тоном начал судья, – но, как вы сами понимаете, я вынужден это сделать. – Он неловко опустился на краешек стула. – Как я понимаю, вы, милорд, были на пожаре в Батингхерсте?

Ричард утвердительно кивнул и сел на свое место.

– Не будете ли вы так добры рассказать мне, что там произошло?

Джеми поспешила на помощь Ричарду.

– Мой муж находился внутри горящего здания, надышался гарью, ему трудно говорить, но я тоже была там, когда начался пожар.

Судья посмотрел на нее с удивлением.

– Ральф Грейвз, владелец Батингхерста, состоит в дальнем родстве с нашей семьей, – заговорила Джеми, стараясь придерживаться сухих фактов и поглядывая искоса на Ричарда, не подаст ли он ей знак замолчать. Но Ричард лишь улыбнулся, и она смело продолжала: – Он насильно увез меня из Лондона и держал пленницей в своем доме. – Как-то само собой получилось, что Джеми вообще не упомянула об участии отца в ее похищении.

– Но это же невероятно! – воскликнул судья. – Чего он хотел добиться, поступая столь низким, я бы даже сказал, преступным образом?

Джеми бросила взгляд на Ричарда, тот незаметно кивнул.

– Ральф Грейвз считал, что мой брак с лордом Хардингом незаконен и его можно аннулировать. Он сам решил жениться на мне. Он заявил, что хочу или не хочу, но все равно я буду его женой. Для этого он меня и похитил.

– Боже правый! – воскликнул, бледнея, мистер Пикок. В глазах его сверкнуло любопытство. – А что насчет пожара? Боюсь, я не улавливаю связи между пожаром и вашим похищением, миледи.

– Я сама его устроила, – ответила Джеми с обескураживающей откровенностью. – Это был умышленный поджог. Просто мне потребовалось отвлечь внимание Грейвза и его людей и бежать из этого дома.

Ричард хрипло засмеялся.

– Так это все ты? А я удивлялся, как тебе удалось спастись. Может, расскажешь, как ты все это проделала? Я умираю от любопытства. – Он потянулся к стакану с водой, стоявшему рядом с ним на столике.

– Ничего таинственного тут нет. У меня просто не было выбора. Я связала простыни, чтобы спуститься вниз. Окно, как ты можешь сам догадаться, было закрыто, пришлось выбить стекло...

Мистер Пикок попросил:

– Прошу вас, продолжайте, миледи.

– Мне удалось благополучно спуститься – к счастью, под окнами цветник и земля очень рыхлая. Потом я спряталась под деревьями на краю парка. Меня не заметили. По крайней мере не преследовали. Наверное, пытались потушить огонь.

– Они думали, ты внутри, – вставил Ричард. – Грейвз сказал мне, что ты сама устроила пожар и сгорела. Он еще злорадствовал, что ты мне не досталась. – Он накрыл ладонью руку Джеми.

Судья насторожился.

– Значит, Грейвз разговаривал с вами, милорд? И где он находился?

– Где-то наверху. Я подумал, что он на втором этаже, но, когда я туда поднялся, его шаги раздавались где-то вдалеке. Вообще в такой обстановке, когда ничего не видно, можно легко ошибиться. Мне, например, слышался и голос моей жены тоже.

– Но я действительно тебя звала! Ричард резко повернулся к ней. – Что?!

– Я увидела твою карету и закричала, но меня не услышали. Наверное, было очень далеко. Тогда я бросилась к дому, хотела догнать тебя, прежде чем ты войдешь, но не успела. Когда мы с Уильямом вбежали в холл, ты был уже где-то на втором этаже. Я тебя звала, и ты меня слышал.

– Да, – согласился Ричард. – Но я тебя слышал и до этого. Твой голос звучал у меня в ушах с того самого момента, когда я узнал, что тебя похитили.

Мистер Пикок сдержанно кашлянул:

– Как вы думаете, когда вы поднялись па второй этаж, мистер Грейвз мог находиться прямо над вами, на лестничной площадке третьего этажа?

– Возможно. А что, это имеет значение? Он спасся?

– Нет, он не спасся, милорд. Во всяком случае, мы обнаружили на пепелище два трупа. Один – крупного мужчины, узнать его практически невозможно. Другой, сухощавый, почти не обгорел. Слуги опознали его как Ральфа Грейвза.

Ричард кивнул головой.

– Понятно. Тот, второй, похоже, его сообщник Калеб. Наверное, охранял мою жену. И как он погиб?

– Его придавило балкой, сгорел заживо. Джеми вздрогнула. Какая ужасная смерть, даже для Калеба! А виновата она. Это она устроила пожар.

– А Грейвз? – резко спросил Ричард, которого нисколько не тронула гибель негодяев.

– Мы думаем, он находился на третьем этаже, пытался подтащить к лестнице огромный сейф. Судя по всему, он был для Грейвза дороже всего, даже ее светлости. Вместе со своим сейфом он провалился вниз, в подвал. Сейф его и убил, упав сверху.

– Правосудие» – буркнул Ричард.

– Простите, что вы сказали?

– Я сказал «правосудие», мистер Пикок. Вчера мне стало известно, что Ральф Грейвз был ростовщиком и вымогателем, ссужал деньги под грабительские проценты людям, оказавшимся в отчаянных обстоятельствах, а потом, когда выяснялось, что они не в состоянии вернуть долг, шантажировал их, высасывая из них кровь. Многие пошли ко дну. Думаю, отец моей жены тоже одна из его жертв. Этот Грейвз был настоящим бандитом. Его жертвы очень обрадуются, узнав о его смерти, если, конечно, бумаги уничтожены. Они сгорели?

Джеми, потрясенная, смотрела па Ричарда. Ее отец?

– Я вам очень благодарен за информацию, милорд, – сказал судья. – Это многое объясняет. Учитывая обстоятельства, не может быть и речи о каких-либо мерах в отношении леди Хардинг. Человек по имени Калеб был, несомненно, соучастником преступных деяний Грейвза. Вина за гибель Калеба, как и за его собственную, падает на Грейвза. По иронии судьбы, Грейвз рисковал жизнью, пытаясь вытащить сейф из огня. В итоге он погиб, а сейф остался в целости и сохранности. Могу вам сказать, конфиденциально разумеется, что в нем обнаружена большая сумма денег. Кроме того, там находятся документы, большей частью неповрежденные.

Он кашлянул, прочищая горло.

– Один из них может вас заинтересовать, – произнес Пикок и улыбнулся, в первый раз с тех пор, как вошел. – Это долговая расписка, подтверждающая, что ваш отец вручил энную сумму сэру Джону Кэлдервуду. Расписку Кэлдервуд впоследствии заложил у Грейвза. Вы сможете вернуть деньги за счет состояния покойного, естественно, после того, как будут выполнены все формальности.

Ричард кивнул, стараясь не выдать своего удивления.

– Есть еще кое-что, если позволите, – продолжал судья, вставая и поворачиваясь к Джеми. – По вашим словам, миледи, Грейвз связан родственными узами с вашим семейством. Вы имели в виду Кэлдервудов? – (Джеми смущенно кивнула головой.) – А вы Джесмина Кэлдервуд? – (Она кивнула еще раз.)

Судья с улыбкой полез в карман.

– Тогда мне нет нужды держать эти бумаги при себе. Они не принадлежат Грейвзу. Думаю, они ваши, миледи. – Судья протянул Джеми пачку документов.

Джеми растерянно застыла. Ричард взял бумаги.

– Думаю, это ваше приданое, миледи, – продолжал судья. – Вы действительно замужем, это так?

Джеми возмутил столь нелепый вопрос. Она открыла было рот, но ее опередил громкий смех Ричарда.

– Да-да, сэр, мы действительно муж и жена, хотя, признаюсь, делая предложение, я и думать не думал ни о каком приданом. – Ричард снова засмеялся, не замечая странных взглядов, которые бросал на него мистер Пикок, решивший, очевидно, что пожар плохо подействовал на лорда Хардинга.

– Поди сюда, – сказал Ричард, когда они остались одни. Джеми подошла и растерянно остановилась. Он усадил ее себе на колени и обнял за плечи.

– Хватит хмуриться, любовь моя. Это документы на земли, которые оставила тебе твоя мать. Ты должна была их получить о день совершеннолетия или в случае замужества. Твой отец беспардонным образом предложил их Грейвзу в качестве гарантии возврата своих долгов. Вернуть деньги, как я понимаю, он был не в состоянии, а потому Грейвз решил жениться на тебе, чтобы закрепить земли за собой. Другого законного пути у него не было. Этим и объясняется его странное желание обязательно сделать тебя своей женой. Вот почему он спешил обделать свои делишки до того, как ты достигнешь совершеннолетия и узнаешь о наследстве.

– Значит, странное?

– Для него, но не для меня. Ах ты, злюка! – Не давая жене ничего сказать в ответ, он приник к ее губам долгим поцелуем. – А теперь, любимая, не пора ли нам в постель?

Джеми покраснела.

Уже потом, когда они отдыхали, расслабленные и удовлетворенные, Джеми задала наконец вопрос, который давно вертелся у нее на языке:

– Ты сказал, Ричард, что любишь меня, но ни разу не спросил, люблю ли тебя я. Почему?

– Потому что я и так это знаю, любовь моя, – ответил он чрезвычайно уверенным тоном, поглаживая ее волосы.

Джеми провела ногтем по его груди.

– Ты слишком самоуверен. Я же тебе ничего такого не говорила!

Он взял зловредный палец, поднес ко рту и легонько прикусил.

– Ты ошибаешься, любимая. Ты повторяла это беспрерывно, пока я ехал из Кэлдервуда в Батингхерст. Я все время слышал твой голос: «Ричард, я люблю тебя». Разве все было не так?

– Так... – с суеверным страхом прошептала Джеми. – Это помогало мне не пасть духом. Но я не думала, что ты это слышишь.

– Тебе не хватает веры в силу любви, моя дорогая... что странно, если вспомнить, как на тебя подействовал рассказ моей матушки. Кстати, я кое о чем вспомнил...

Ричард перегнулся через Джеми и взял со стола шкатулку. Внутри на бархатной подушечке покоилось обручальное кольцо Хардингов. Он взял его и надел на палец Джеми.

– Этот бриллиант, если его вручают и принимают по любви, означает, что оба – и дающий, и получающая – благословлены небесами, – торжественным голосом проговорил Ричард, глядя в упор на Джеми. – Я уверен – на нас небесное благословение. Я люблю тебя, Джеми Хардинг.

^[1] Grave (англ.) – могила. – Прим переводчика.

Date: 2015-09-05; view: 254; Нарушение авторских прав