Глава 3. О заключенном с примитивкой договоре Васлав пожалел тем же вечером, когда поздно ночью возвращаясь домой и вспомнил

О заключенном с примитивкой договоре Васлав пожалел тем же вечером, когда поздно ночью возвращаясь домой и вспомнил, что на его территории теперь будет находиться посторонний человек. Он привык считать дом совершено безопасным и спокойным местом, где можно расслабиться в одиночестве и не ждать никаких подлостей. По правилам Эксперимента так оно и было – круговой дом числился единственной полностью нейтральной зоной и любое насилие против хозяев квартир каралось полным изъятием имущества провинившегося. То есть человек просто попадал на дно, откуда можно было выбраться вначале, когда проект только запустили, но совершено невозможно пробиться наверх сейчас, когда структура островного общества давно уже сложена и накрепко затвердела. Нарушение данного правила обозначало смерть. Дураков, понятное дело, не было.

Но не это важно. Васлав привык, что у него имеется личное, единственно ему принадлежащее пространство, а получалось, что теперь его придется делить. А он очень не любил делиться. Ничем. Ни с кем.

Но и отказаться сейчас – это слабость. Он молча скрипел зубами. Непонятно, что его дернуло оставить у себя девчонку. Но за свои действия и их последствия нужно отвечать, иначе начнешь неправильно оценивать ситуацию, а это ведет к слабости. Потому Васлав пойдет до конца, чтобы в следующий раз хватило ума даже не начинать подобные опыты по опеке сирых и убогих.

Впрочем, из любого правила существует исключение. Сегодня его сильно вымотал этот мелкий стервятник Копач, который извивается будто уж на сковороде, пытаясь удержаться в роли поставщика информации и у Лекса, и у Васлава, да еще и к Варану в подручные набиться. Так что можно и выставить эту девку, тем самым подняв настроение, потому что дико хочется на ком‑то отыграться, а Копача пока трогать рано.

Он припарковался, резко затормозив почти в кустах и быстро отправился ко входу. Залетел по ступенькам, открыл дверь, с силой захлопнул ее за спиной. В прихожей горел тусклый свет, а в остальном вокруг было тихо и совершенно пусто.

Васлав пару минуту постоял и раздражение схлынуло, а потом совсем ушло. Ну что же, депортацию пока отложим, и кажется, сегодня ему положен нормальный ужин.

На кухне на столе обнаружилась накрытая куполообразной крышкой тарелка, рядом приборы, корзинка с прикрытым салфеткой хлебом, пустой бокал и бутылка минералки.

Минералку он редко пил, так что это явно заказала примитивка.

Еда все еще была теплой: пряный рис и большие куски мяса.

Набив полный рот, он услышал, как примитивка заходит на кухню. Сонная, щурясь на яркий свет. Она направилась к холодильнику и достала небольшой салатник.

– Ты говорил, что траву не ешь, но как салат к основному блюду может, будешь? – поставила его на стол. – И еще ты не сказал, что предпочитаешь пить, сок или воду? А может…

– Заткнись, – не переставая жевать, раздражено бросил Васлав. Искоса посмотрел на побледневшую девушку. Да, и правда, совсем необъезженная, неужели все новоприбывшие такие? Если припомнить, пять лет назад, когда запустили эксперимент, все они были новичками. Попадались ли подобные в числе участников самой первой группы? Черт его знает, он не помнит.

– Тебя как зовут? – спросил Васлав, потому что порылся в памяти и не вспомнил момента, когда она сообщала свое имя. И сообщала ли вообще.

– Дита.

– Дита, – он настойчиво повторил. – Дита. Дита‑а. Ди‑ита. Нет! Тебе это имя не подходит. Теперь тебя зовут Мышь. Знаешь, кто это?

Он оглянулся – примитивка молча смотрела круглыми глазам и послушно ждала пояснений.

– Это такой маленький зверек, который тихо сидит в углу и не высовывается, когда кот дома. Иначе кот разнообразит свой ужин. Поняла?

Девчонка молча кивнула и тут же растворилась в полумраке гостиной.

Тогда Васлав впервые подумал, что может быть она и не полная дура.

Прошло несколько дней и все оказалось не так уж плохо. От Копача Васлав все‑таки отделался, нашел другого информатора, посговорчивее. Настроение стабильно держалось на повышенном уровне. Примитивку он больше не видел – она тихо сидела в своей кладовке, где с трудом помещалась раскладушка и не высовывала оттуда носа. Каждый вечер на кухне его ждал ужин, а в комнате чистые выглаженные вещи. После того, как однажды Васлав явился с Кармен, ежевечерние порции еды увеличились в два раза. Кармен он приводил трижды, потому что сейчас был занят проверкой связей нового информатора, а она была совершено немая, так что не напрягала нагруженные мыслями мозги болтовней, молча делала все, что он хотел и так же молча сваливала домой.

Еще выяснилось, что примитивка прекрасно разобралась с терминалом заказа и системой цветных шаров. Чеки она оставляла на стойке терминала, видимо как отчеты о потраченных деньгах. Васлав один раз глянул – ни одной суммы выше стоимости желтого шара. С тех пор покупками он не интересовался.

Из каждой квартиры в прилегающую к внутренней стороне круга домов центральную зону вел выход рядом с кухней. Там, огороженные от участников эксперимента, вахтовым методом проживали те, кто следили за его ходом. Там же располагалась служба поставки. Когда заказанные вещи и продукты подвозили, выход на остров перекрывала стальная дверь, возле нее оставляли заказ, рабочие убирались за внутренний сплошной забор, а дверь со стороны острова открывалась.

А шары на острове заменяли вообще все. Валюту, десять младших по цвету равнялись одному старшему. Цветовые ранги располагались для удобства в виде цветов радуги – от красного до фиолетового. Существовали еще высшие шары, белые, самые редкие.

Шары участники эксперимента получали в виде поощрений, но в основном как награду в результате победы в играх. Беспрестанно остров опутывало множество заговоров, ниточки к которым распределялись среди множества людей и разгадать его можно было, только собрав эти ниточки воедино. Чем сложнее раскрытый заговор, чем больше количество собранных деталей головоломки, тем ценнее улов. Подкуп, шантаж, вымогательство – все направлено на систему получения большего влияния, а значит, более полной и быстро полученной информации, а следовательно и большему количеству денег. И вся эта пирамида имела верхушку, в существование которой лично Васлав не верил – мифический Золотой шар.

Васлава вполне устраивал его запас шаров. На данный момент в деньгах он не нуждался, но и оставить гонку не мог даже на время. Отлаженная система поставщиков, прикормленные стукачи из команд других игроков, устойчивая репутация опасности, притаившейся в самом неожиданном месте. Остановиться – значит откатиться назад.

Прошла примерно неделя и Васлав практически забыл про примитивку.

Но в тот вечер, вернувшись домой раньше обычного, он уже с порога увидел за кухонной матовой стеной расплывчатый алый силуэт.

– И это только начало, – раздался бешенный женский голос.

Васлав закрыл дверь и направился на кухню.

Там у стола, опустив голову, с разбитой губой и прической, будто ее долго таскали за волосы, стояла его примитивка, а напротив, с пылающими огромными глазами рыжая Аранжа, как обычно в красном платье, размерами больше напоминающем майку.

Ваславу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.

И всего одного взгляда, чтобы сделать сегодняшний выбор.

* * *

Дита опустила голову еще ниже. Все складывалось так славно! Жизнь, казалось, превратилась в рай. Хозяйство занимало всего несколько часов в сутки, Мэтра она и в глаза не видела, шлюх он продолжал водить регулярно, про нее совершенно не вспоминая. Насчет расходов указаний и замечаний не было, так что Дита даже рискнула заказать себе несколько самых дешевых книжек, в обществе которых и проводила большую часть времени в своей крошечной, но удивительно уютной кладовке.

И тут эта выдра! Конечно, Дита не стала бы открывать ей дверь. Но у той оказался свой ключ.

А теперь она примется жаловаться, а Васлав уже завелся, смотрит так настырно, будто хочет кого‑то придушить.

И вряд ли этим кем‑то станет Рыжая.

– Ты что тут делаешь? – спросил Васлав, опираясь плечом на стенку у входа на кухню. Дита подняла глаза, судорожно пытаясь придумать объяснение, но вдруг поняла – он смотрит на рыжую. И спрашивает тоже у нее.

– У твоей примитивки слишком длинный язык, – с торжеством поглядывая на Диту, заявила Рыжая. – Не понимаю, зачем ты позволил ей вернуться? Ни рожи, ни кожи. И в постели наверняка ноль.

– Все сказала? – невозмутимо продолжил Васлав. – Что ты делаешь в моем доме в мое отсутствие?

– Ты дал мне ключ, – теперь рыжая переключилась на Васлава и повернула голову.

– Ключ… Кстати, ключ верни.

– Что? – она на секунду замерла. – Ну, подожди… почему?

– А ты не поняла? Отупела за неделю? – тут он дернулся вперед и сильно повысил голос. – Ты посмела заявиться в мой дом и портить мое имущество? В мое отсутствие? Совсем нюх потеряла? Да я…

– Тихо, я поняла, – быстро сказала Рыжая, резво залезла в сумочку и вытащила ключ. Еще резвее опустила его на крышку стола.

– А теперь проваливай.

– Васлав… Ты же не серьезно, правда? – рыжая медленно приходила в себя. Расправила плечи, выпятила грудь. В голосе прорезались игривые нотки.

Он задумчиво наклонил голову на бок. Гостья тут же оказалась рядом, изящно изогнув спину.

Подняла лицо, медленно облизала языком губы и ласковым движением прижала руку к его груди.

– Признаюсь, я была очень плохой девочкой, – с томным придыханием заявила. – Но я поняла, в чем была не права. Я общалась с ней, как с человеком, не подумала, что она твое имущество, просто вещь. Я испортила вещь и заслужила наказание. Я хочу, чтобы ты меня наказал. Хочу жесткого секса, чтобы как в мясорубке. Я буду послушной, какой захочешь.

Накажи меня, Васлав. Прямо сейчас.

Дита отвела глаза, когда Мэтр над головой рыжей посмотрел на свою домработницу. Мало того, что сама ситуация была малоприятной, так за несколько дней она еще и забыла, насколько Васлав красив. Взгляд так и притягивался сам собой, но наблюдать, как рыжая начнет его ублажать, не было ни малейшего желания.

– Аранжа, как насчет удовлетворить мою примитивку? – вдруг громко спросил он.

Рыжая перестала улыбаться и замерла, потом от плохо контролируемого приступа злости на секунду прикусила губу.

– Не поняла?

– Распнешь ее на кровати и будешь лизать, пока не кончит, идет?

Дита пошатнулась. Твою мать, а ведь час назад все было так хорошо! Похоже, наступил второй по невезению день за все время ее пребывания на острове. Еще неизвестно, что лучше – эта шлюха или тот горилла, что поймал ее на крыльце.

– А я посмотрю. Если будешь очень стараться и Мышь останется довольна, прощу тебя.

– Васлав, ты серьезно? – гостья перешла на шипение. Казалось, ее зубы удлинились, а ногти выступили из пальцев наружу, как у кошки.

– Хочу смотреть, как она будет стонать от твоего язычка. Самого нежного язычка, – не останавливался в описании своих фантазий Мэтр.

Диту скорчило, стоило представить нечто подобное. Потом она подняла глаза и увидела, что они оба на нее смотрят. Один взгляд – с крайней степенью изумления, второй – с горячечным ожиданием.

– Хм, похоже, примитивку эта идея не радует, – словно какую‑то невероятно шокирующую новость сообщил Васлав. А потом оглушительно расхохотался. Рыжая отпрянула.

– Я знаю, Васлав, что ты поддонок. Но предложить мне… Мне, входящей в синий круг – ублажать твою примитивку? Пошел ты!

Она метнула разъяренный предостерегающий взгляд на Диту и ринулась к выходу.

– Сам припрешься через неделю, когда от этой дохлой воблы тебя затошнит!

Когда дверь за гостьей захлопнула, смех с лица Мэтра слетел, как обертка с конфеты – мгновенно и полностью.

Он сделал шаг вперед.

Дита уперлась руками в стол за собой. Ноги предательски отказывались твердо стоять на месте. Совершенно очевидно, его злость никуда не испарилась.

– Теперь ты, – многозначительно заявил Мэтр.

– Теперь я, – тоскливо согласилась Дита, потому что, в отличие от Рыжей, деваться ей было некуда. Можно попытаться спрятаться в кладовке, но это вообще не вариант – будет только хуже.

– Какого черта ты позволяешь себя бить? Физически она не сильнее тебя.

Дита потупилась.

– Я тихо говорю? Или ты плохо слышишь? – его голос завибрировал чем‑то страшным.

– Ты с ней спишь, – быстро пояснила Дита.

– Сплю? В смысле, я ее трахаю?

– Да. Ты ее трахаешь.

– И что?

– В том мире, откуда я прибыла, тех, кого трахают обычно защищают.

– Да ну? – изумился Васлав. – Зато здесь – нет. То есть ты не стала ее трогать, потому что решила, я могу рассердиться?

– Типа того.

– Ты несешь бред! На острове не существует ни одного человека, которого я стану защищать просто так. Особенно из числа тех, кого трахаю.

Дита неожиданно быстро улыбнулась.

Он удивлено поднял брови.

– Хорошо. В следующий раз я ей врежу физически, обещаю.

– Физически?

– В этот ты застал нас за обменом любезностями.

– Ну? И какую любезность ты смогла изобразить?

Дита пожала плечами.

– Я сказала, что планка в две сотни ублаженных мужиков – это не та вещь, которой бы я стала гордиться, – удивительно твердо закончила.

Васлав вдруг одним слитным движением переместился вплотную. Пахнуло знойным сосновым ветром, на щеку легла его горячая ладонь. Одним пальцем Мэтр медленно притронулся к ссадине на губе. Больно не было, хотя палец оказался шершавым и таким огромным, что казалось, вообще не способен двигаться осторожно.

– Ты знаешь, что слабость возбуждает? – рука оторвалась от щеки и вдруг Васлав без всякой передышки запустил обе руки под ее футболку, оттягивая ткань и провел ладонями по животу вверх, к груди. Так, под тканью обхватил груди ладонями, сильно сжал.

Дита резко выдохнула. Двигаться она не посмела. Перед глазами плавно перекатывались мышцы плеча.

– Знаешь? – повторил Васлав, вынимая одну руку и деловито задирая футболку кверху.

Оголил грудь до самой шеи. Бюстгалтера на Дите не было, дома она его не носила. Было неудобно от позы с заведенными за спину руками, но двигаться сейчас явно не стоило.

Несколько секунд он застывшим взглядом смотрел на ее грудь, а после резко схватил за талию и потащил за собой.

Через минуту, в спальне, толкнул на свою кровать. У него даже постельное белье было темным, этот комплект, который она застелила сегодня утром – атласном, цвета черной зелени. Очень приятная для кожи ткань, валяться на ней было бы сплошным удовольствием. При других обстоятельствах.

Упал рядом, красноречиво посмотрел на руки, которые Дита машинально прижала к животу.

Футболка так и оставалась задранной, но отдернуть ее Дита не посмела. Зато под его взглядом резко отдернула руки, вытягивая их по швам. Понятно, сейчас он хочет разрядки, так что сопротивляться бесполезно. Во‑первых, он все равно свое получит, а во‑вторых, они все‑таки договаривались, отступать глупо и нечестно. Ведь какая разница, кто это будет, почему бы не Васлав, судорожно думала Дита. Черт, но как рано! Она рассчитывала, что он еще долго до нее не доберется. Это все рыжая стерва виновата! Смотреть на него не получалось, Дита уставилась в потолок, бегая глазами, которые жили своей жизнью и не могли остановиться. Там на потолке, целые картины: разводы теней, тонкие трещины, световые полосы от лампочек.

Футболку дернули и она послушно приподнялась, помогая ее стащить.

Потом настал черед домашних трикотажных штанов. Трусики остались на месте. Васлав стянул футболку с себя и лег рядом на бок, медленно осматривая Диту с головы до ног и обратно.

Медленно, изучающее прикоснулся к груди, накрыл ладонью сразу всю, крепко сжал.

Потом другую… На миг Дита закрыла глаза и почувствовала, как на грудную клетку наваливается тяжесть – он перекинул руку, опираясь на ее тело и продолжил осмотр ближе.

Надо представить, будто это настоящее любовное свидание и мне жутко хочется с ним секса.

Это расслабляет, решила Дита. Подняла руки и очень осторожно положила ему на плечи, провела к спине. Такая теплая, гладкая кожа. Такие потрясающие, завораживающие движения мускулов…

Васлав замер.

– Руки убери, – резко сказал. Дита мгновенно убрала их на прежнее место и вцепилась в простынь по бокам. Он отодвинулся, ладонь неторопливо переместилась на живот.

Круговые движения, внимательный следящий взгляд. Потом рука опускается еще ниже, накрывая лобок. Дита против воли резко свела колени вместе.

– Расслабься, – спокойно сказал Васлав и надавил пальцами, захватывая все прикрытое трусиками практически целиком. Гладил, временами сильно стискивая и тут же отпускал.

Снова гладил…

Дита зажмурилась и перестала упрямиться и сжимать ноги. Что это даст?

В голову судорожно полезли всякие посторонние мысли. Она ведь уже занималась сексом, так? После визита к врачу, где перед отправкой на остров ей вставили спираль. Врач тогда был так ошеломлен, что даже коллег позвал позырить.

– Смотрите, – сказал, – девственница!

Дита чуть со стыда тогда не сгорела, как будто девственность – это как минимум страшное физическое уродство. Но после врач ее даже пожалел.

– Физически я девственную плеву разрежу, – сказал, – но тебе стоит найти до отъезда на остров любовника и хорошо провести время. Чтобы ты хотя бы представление имела, что такое секс.

И она ведь нашла. Одного из друзей Грэга, щуплого и сгорбленного нытика. От него сильно несло сигаретами и еще чем‑то кислым.

Но она же с ним в ту ночь переспала? И больно особо не было. Дита принялась вспоминать.

Да что там вспоминать, она действительно была полностью расслаблена. Потому что была пьяна до скотского состояния.

Ей бы и сейчас не мешало выпить.

Горячие пальцы скользнули под резинку трусиков и сразу устремились ниже, скользя в щель.

Ровно и настойчиво, как по маслу. Дита вздрогнула и снова сжала колени вместе.

– Ноги, – тут же одернул Васлав. Дита так и не могла на него смотреть, но голос звучал необычно, будто ему сложно дышать.

А, хуже не будет, решила Дита и быстро спросила.

– У тебя есть водка? Или что‑нибудь крепкое.

Лежащая между ног рука замерла. Ошеломленный подобной наглостью Васлав даже не сразу отреагировал.

– Чего? – удивлено спросил.

– Что‑нибудь крепкое? Мне нужно выпить, чтобы расслабиться.

Молчание и через время рука снова ползет, трогает какие‑то места, о существовании которых

Дита и не подозревала.

– Тебе придется придумать другой способ, я не переношу запах перегара, – мимоходом сообщил Васлав.

– Пож… – Дита вовремя остановилась. – Всего один раз. Только сегодня.

– Нет.

Она замолчала, снова принимаясь за потолок. Голова непроизвольно металась по подушке из стороны в сторону. Неожиданно его рука вынырнула из трусиков и, схватившись за ткань сбоку, потянула их вниз.

Потом раздался шорох расстегиваемой молнии, шуршание ткани. Васлав раздевался. Шлепок брошенных на пол джинсов.

Еще немного и он снова рядом. В бедро вжимается нечто твердое, а его рука снова возвращается к ее лобку. По дороге настойчивые пальцы широко разводят ноги Дины по сторонам.

– Не смей дергаться, – почему‑то говорит Мэтр, хотя та и не думает дергаться. Даже обидно стало на секунду, ведь лежит, между прочим, смирнее некуда!

Пальцы снова гладят в таких местах, где собственно кроме гинеколога никто прежде и не бывал. Если уж на то пошло, Дита даже толком не знала, где у нее клитор. Но может как раз там, где сейчас его палец? Потому что от его легких круговых движений рождается какой‑то теплый неконтролируемый приступ отупения, который совершено точно мешает связно думать. Совершенно неожиданно два средних пальца скользят и ныряют во влагалище. Дите понадобились все силы, чтобы не свести ног.

Он наваливается сильнее, все еще сбоку, а не сверху. Вынимает пальцы и возвращается к животу. Ведет наверх и снова обхватывает грудь. А потом вдруг наклоняется и захватывает сосок губами. Тянет. Потом еще раз, глубже. Легкий укус.

В животе вдруг вспыхнула горячая иска, расплываясь и оставляя после себя тепло. Почему‑то между ног без его руки стало холодно и пусто.

Сосок охватывает странное напряжение. Он ласкает его языком, в странном полусонном парении думает Дита.

И снова легкий укус.

Ей даже захотелось податься ему навстречу.

В момент, когда он приподнялся и передвигался, чтобы опуститься сверху, затрезвонил телефон. Васлав замер, смотря темными глазами на лежащую под собой Диту.

Она задержала дыхание, чтобы даже случайно не пошевелиться. Еще через несколько секунд

Мэтр чертыхнулся и поднялся с кровати. Взял трубку.

– Да.

Дита не отрываясь, смотрела на его профиль. На плоский живот, подтянутые ягодицы и главное – торчащий вверх член, так же изящно обрисованный, как все остальное мускулистое тело. Будто вырезанная из темной бумаги картинка. Никогда раньше она не видела голого мужчину на таком близком расстоянии, хотя и сейчас видно плохо, только профиль. Но никогда раньше она не думала, что это зрелище ей понравиться. Почему‑то считала, что мужские причиндалы безобразны. Сейчас же она смотрела и думала, что он весь смотрится очень гармонично. Он практически идеален.

– Я понял, отпускай его! Только пешком пусть валит, нужно выиграть время! – трубка щелкнула и Васлав потянулся за одеждой.

– Не знаю, когда вернусь, – бросил, первым делом почему‑то натягивая футболку.

Моментально нацепил все остальное и пропал.

Дита собрала свою одежду и бочком отправилась в кладовку, где и спряталась. Укуталась поплотнее в одеяло, перед сном поразившись, как сильно ей опять сегодня подфартило!

Date: 2015-09-05; view: 246; Нарушение авторских прав