Психология активности в освещении русских авторов

Появление на Руси первых сочинений, в которых так или иначе затрагивались психологические вопросы, вопросы активности и поведения, связывается с принятием в Х веке христианства как официальной общегосударственной религии.

Наряду с негативными последствиями, христианство дало значительный толчок развитию русской книжности и культуры в целом. Поэтому и первым источником психологических знаний на Руси явилась церковная литература. С течением времени в нее все больше проникали элементы античной философии, которые не только обосновывали некоторые христианские догмы, но и затрагивали многие вопросы повседневной практики «делания» праведной жизни.

К первым работам, в которых заметно влияние Платона, Аристотеля и которые содержат начала знаний о психологической жизни, относятся «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона (сер. ХI в.), «Повесть временных лет» (нач. ХII в.), «Слово о полку Игореве» (кон. ХII в.).

В ХII в. На Руси появилось первое сочинение, предназначенное для «массового» чтения, - «Пчела». Это был сборник кратких изречений преимущественно нравоучительного характера – своеобразная энциклопедия житейской мудрости, - пользовавшийся широкой известностью у русских людей. Он включал высказывания философов, поэтов и историков античности: Демокрита, Сократа, Платона, Аристотеля, Эпикура, Эпиктета, Анаксагора, Эсхила, Софокла, Плутарха и др. В качестве основного положения сборника провозглашалось бессмертие человеческой души. При этом понятие о душе связывалось с непрерывной борьбой двух начал – духовного и телесного, находящихся в непрестанном противоречии.

Практический вывод, следующий из этого положения, состоит в том, что и в повседневной жизни необходимо всячески охранять свой ум от порабощения его страстью, гнать от себя мысль о том, что может увлечь на путь страстного поведения. Ум не уничтожает самой страсти, но он может ей противодействовать («ум не искореняеть страсть, но супротивится»). Этой концепции уже нельзя отказать в целостности. Вместе с тем дуалистическое противопоставление души и тела, разума и чувства прямо вытекало из общепринятых официальных религиозных догм.

В литературном памятнике ХI века «Диоптра» («Зерцало»), автором которого был византийский писатель Филипп Пустынник, подчеркивается, что в «прениях», происходящих между душой и телом, активным началом оказывается тело, а не душа. Декларируя простоту и неделимость души, автор «Зерцала» в то же время различает в ней три «силы» и две «части». Три душевные силы – это разум, чувство (гнев) и желание (похоть). Из двух частей души одна – «словесная», другая «безъсловесная». Словесная часть души берет свое происхождение «от бога». Что касается чувства и желания, то они зарождаются в органах тела и «примешиваются» к душе.

Непосредственную практическую направленность имеют психологические идеи великого русского ученого-энциклопедиста М. В. Ломоносова (1711 – 1765). Управлять своим поведением, считал Ломоносов, - значит управлять своими страстями. Для этого он предлагал два приема: 1) каждая страсть имеет себе противоположную, и для того, чтобы устранить нежелательную страсть, необходимо сосредоточиться на противоположной «и так противное от противного уничтожится»; 2) каждую страсть можно представить в виде силлогизма (две посылки и заключение, например: всякий металл электропроводен и некоторые жидкости – металлы, следовательно некоторые жидкости электропроводны) и потом одну или обе посылки опровергнуть, вскрыв при помощи рассуждения неосновательность повода для радости или огорчения. Т.е. в этом случае захваченного страстями человека отрезвить способна логика.

Вслед за М.В. Ломоносовым большое внимание проблемам активности человека уделял А. Н. Радищев (1749 – 1802). Видное место в своих сочинениях он уделял «действенным силам» страстей: «…Самые страсти, самые желания наши суть действия нешея души, а не телесности. Хотя корень их вществен есть, хотя и цель оных нередко такова же; но что дает страсти в человеке толикую энергию и силу? Что силы дает ему на преодоление препятствий?» [цит. по: Гримак, с. 56]. Страсть есть источник активности, поэтому не следует желать «быть совсем бесстрастну», ибо «бесстрастие есть нравственная смерть». Вместе с тем он предостерегал и против необузданных страстей: «Чрезвычайность во страсти есть гибель». К желательному равновесию страстей, писал он, «не иначе приблизиться можно, как трудолюбием». Следует упорно трудиться «телом», «сердцем» и «разумом», и тогда страсти будут использованы для благоприятного развития личности.

Определенный интерес для разработки некоторых видов активности представляет разработанная Радищевым теория «соучаствования». «Соучаствование» - это такая форма чувств, которой не знают (или почти не знают) животные. Сюда он относил такие переживания, как грусть, жалость, сострадание, а их происхождение видел в том, что «обыкнув себя применять ко всему, человек в страждущем видит себя и болезнует». Но «соучаствование» не только по отношению к отрицательным эмоциям: «Человек сопечалится человеку, равно он ему и веселится». Это явление, по мнению Радищева, составляет основу эстетического восприятия и подражательной деятельности. Таким образом, «соучаствование», по мнению Радищева, - это фактор, который способствует сплочению людей в первичные общественные группы и дает начало развитию общественных чувств – одного из психических образований, свойственных только человеку.

Во второй половине ХVIII века, после открытия в России Академии наук (1725 г.), психическая жизнь человека начинает исследоваться с физиологической точки зрения. Типичным образцом популяризации психологических знаний того времени можно считать курс лекций по гигиене И. И. Венцеля, дошедший до нас в виде книги «Диэтика человеческой души, или правила сохранять силы и здравие разума и сердца посредством внимательного попечения о сохранении здравия телесного» (1803 г.). Здесь, в частности, говорится о том, что для здоровья «души» совершенно необходимо попечение о здоровье всего тела вообще, а «системы нервов» и желудка особенно. Нервы должны легко и хорошо принимать впечатления и быстро и верно передавать душе движение, возникшее в результате этих впечатлений. Без этого условия наши идеи, понятия, представления, суждения бывают недостаточны, обманчивы.

В этих и подобного рода рассуждениях можно видеть, что психика рассматривалась как пассивная функция жизнедеятельности тела, а психология пребывала в виде своеобразных «вкраплений» в ряде медицинских дисциплин.

Вступив в эпоху резких социальных противоречий ХIХ века, русские ученые активно размышляли о природе общества, человека, их активности. Исходным принципом функционирования психики человека является не отправление мозга как таковое, а «деяние», реальный акт жизнедеятельности. Так, А. И. Герцен различал необходимость физиологическую и историческую, полагая, что человек должен быть понят как центр их взаимодействия.

По мнению Н. Г. Чернышевского, которое можно обнаружить в его книге «Антропологический принцип в философии», психика – одна из форм жизнедеятельности, и она доступна объективному изучению в такой же степени, как и другие феномены природы.

Эти и подобные им идеи русских мыслителей, отвергая господствовавший в то время в психологии механистический взгляд на рефлекс, подготовили почву для новой, сеченовской модели психической активности.