Глава 9 2 page

Ты помнишь о своем предназначении, Драко?

- Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!
Драко стиснул зубы, глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок мысли. Плевать! Плевать на все и на всех! На Лорда, на Поттера, на Дамблдора, на отца, дементор бы их всех побрал!.. Он не может, не хочет, не должен ее отпускать! Она дорога ему. Он любит ее. Любит, как никого никогда не любил… И к чертям все семейные предрассудки, к чертям смертельную опасность, всеобщее недоверие, предназначение – к чертям все это! Они должны быть вместе и никто – слышите! – никто не посмеет помешать их счастью. Ни война, ни смерть, ни статус крови…

Она же грязнокровка, Драко! Разве тебе не противно прикасаться к ней? Она же падаль, грязь! Она того не стоит.

- Я люблю тебя, Гермиона… - зашептал Драко, прижимаясь губами к мягким каштановым волосам девушки. – Люблю, понимаешь? Люблю так сильно, что боюсь, как бы сердце не остановилось, когда я вижу, как тебе плохо… Так сильно, что готов заклясть даже Поттера, если он посмеет осуждать тебя… Я тебя люблю, Гермиона, люблю, милая моя, солнышко, люблю, слышишь? О, Мерлин, почему я не могу это объяснить?
Гермиона затихла в объятиях Драко, перестала даже всхлипывать от удивления.
- Я не знаю, что это, не знаю, почему… никогда раньше я не чувствовал ничего подобного… но мне больно от одной мысли о том, что ты перестанешь смотреть на меня так, как смотришь сейчас… что я не смогу слушать твой голос, так тепло называющий меня по имени… Я люблю тебя! Люблю! Люблю! Люблю!..

Она умрет быстро, это я тебе гарантирую!

Драко задрожал от нахлынувших воспоминаний, почувствовал, как к горлу подступает комок. Чувства полного бессилия, собственной никчемности и бесполезности обрушились на юношу, заставив его сердце болезненно сжаться. Драко сильнее прижал к себе Гермиону, словно желая раствориться в ней. Она была нужна ему. Ее голос, ее взгляд, ее смех, аромат ее волос, тепло ее тела. Она была спасительной соломинкой для его рассудка, тонущего в пучине страха. Но она ничем не могла ему помочь. Более того, над ней самой нависла смертельная опасность… Драко крепко зажмурился, сдерживая накатывающие слезы. Он не имеет права плакать в ее присутствии. Он не должен показывать свою слабость. Никогда…
- Драко… - прошептала Гермиона взволнованно. – Я не хотела… Я… это неправда. Я тебя не ненавижу. Просто… все так запуталось… и я… нервничаю, знаешь… мне тяжело с этим справляться… я думаю, тебе тоже нелегко. Прости. Я тоже тебя люблю. И мне все равно, что подумают мои друзья, если узнают. Мне плевать, что ты – Пожиратель. Ты ведь совсем-совсем не такой, правда? Я никогда тебя не оставлю. Скажи мне, что с тобой происходит, я помогу тебе… Я на все готова для тебя…

Она умрет быстро, это я тебе гарантирую!

Драко вдруг подхватил Гермиону на руки и перенес на кровать. У девушки перехватило дыхание.
- Мистер Малфой, что вы себе позволяете?.. – начала, было, она гневную тираду, но Драко поспешил занять ее губы поцелуем.
«Ведь я на самом деле люблю ее… Чертова Грейнджер!..»
Отстранившись от губ девушки, Драко начал неспеша расстегивать крючки на ее мантии. Гермиона сощурилась и, тепло улыбаясь, произнесла:
- Это, видимо, и есть та помощь, которую ты бы хотел от меня получить? Неужели тебе ничего больше от меня не нужно, Драко?
- Не говори глупостей, - фыркнул слизеринец. – Ты подрываешь мою веру в твой интеллект.
- Неужели? – Гермиона подалась вперед, начала покрывать поцелуями лицо Драко. – Кто-то, помнится, говорил, что невысокого мнения о моих умственных способностях…
- Для тебя это – больная тема, - усмехнулся Драко, стаскивая с Гермионы форменную рубашку.
- Так же, как для тебя – родовая честь и все в этом духе… - ответила Гермиона беззлобно. – У каждого есть болевые точки, Драко…
Девушка помогла юноше освободиться от его одежды, притянула к себе, заставив прижаться губами к ее нежной тонкой шее.
- Я знаю это… - прошептал Драко, целуя Гермиону. – Знаю лучше, чем кто-либо другой. Если ты не помнишь, еще полгода назад я отлично этим пользовался, - Драко спустился ниже, проводя дорожку поцелуев от шеи девушки к ее груди.
- Значит, теперь ты этого не делаешь? – спросила Гермиона, изгибаясь всем телом от невыносимой сладости, охватывающей ее.
- Нет.
- Значит, ты на самом деле любишь…
Драко не ответил. Он уже изнывал от желания. Не в силах больше ждать, он развел в стороны ноги девушки и вошел в нее.
Гермиона вскрикнула, зажмурилась.
- Прости… - зашептал Драко, целуя ее закрытые глаза. – Прости, я… так неосторожен…
- Ничего, - ответила Гермиона. – Все в порядке, Драко. Все хорошо…
Гермиона сама подалась навстречу Драко, заставив того содрогнуться от наслаждения. Повинуясь нарастающему желанию, юноша начал двигаться, с каждой минутой все быстрее, неистовее. Гермиона, постанывая от наслаждения, отвечала ему.
- Гермиона… - шептал Драко полубессознательно. – О, Боже, Гермиона, что же ты со мной делаешь?..
Гермиона вцепилась ногтями в его напряженные плечи. Из уст Малфоя вырвался низкий грудной стон.
- Я люблю тебя, Драко Малфой, - зашептала Гермиона пересохшими губами.
Драко тут же поймал ее губы, накрыл их своим влажным горячим ртом. Гермиона задрожала. Движения их были беспорядочны, словно все происходило впервые. Они никак не могли подстроиться друг под друга, каждый хотел большего… Одно неосторожное движение – Драко выскользнул из ее пылающего лона. Гермиона недовольно застонала.
- Прости, - то ли прошептал, то ли прохрипел он и сразу, одним резким движением вернулся в нее.
У девушки перехватило дыхание. Казалось, внутри взорвался фейерверк, нестерпимая сладость заполнила низ живота.
Гермиона обхватила бедра Драко ногами, прижала его к себе, заставив проникнуть еще глубже в нее, и остановилась. Драко непонимающе – жалобно взглянул на нее затуманенными страстью, от этого почти черными глазами.
- В чем дело, милая? – спросил он хрипло.
Она почувствовала, как он дрожит, и невольно улыбнулась.
- Ни в чем… - ответила она полушепотом. – Просто я хочу, чтобы ты побыл рядом. Просто рядом… Хочу почувствовать тебя в себе…
Драко понимающе кивнул и прижался взмокшим лбом к ее щеке. Гермиона запустила свои чуткие пальцы в его светлые волосы – их серебряный дождь тут же коснулся ее лица. Она почувствовала, как внутри нее нарастает наслаждение, словно огромная волна, катящаяся из глубин океана на берег. Через несколько секунд сладостный спазм сжал ее лоно.
Драко почти закричал:
- Гер…ми…она!!!
Она смогла только застонать в ответ.
Он не мог выдержать этой сладкой пытки. Толчок! Один! Другой! Все быстрее и быстрее!.. Она отвечала ему, вместе с ним ускоряя темп… Еще! Еще!.. Вот… сейчас… Драко содрогался всем телом и глухо стонал, подаваясь вперед, подталкивая ее своими бедрами. Яростно, быстро… Раз! Другой! Третий! Еще! Еще! Сильнее!!!
Гермиона стонала, кусая губы, выгибалась дугой под его сильным разгоряченным телом.
- Драко! О, Драко!.. Ах!.. Ммм.. Да! Боже мой, да!.. Да, любимый!.. Только не останавливайся… только не останавливайся…
Он и не собирался. Он был в огне. Чувствовал, как рвется из груди сердце. Слышал собственное хриплое, тяжелое дыхание…
«Нет, не так быстро, мистер Малфой! Ты сделаешь это! Ты заставишь ее испытать то, что ощущаешь ты…»
Драко почувствовал накатывающую волну удовольствия, но заставил себя сдержаться. Несколько раз глубоко вздохнул, стараясь хоть немного умерить бушующее внутри пламя, не останавливаясь и не ослабляя своего натиска. Гермиона стонала и извивалась под ним, разметав по белоснежным подушкам вихрь каштановых прядей. Боже! Какое же это наслаждение – смотреть, как ее охватывает страсть, видеть ее полузакрытые глаза, слышать громкие глубокие стоны из ее уст… Чувствовать, как ее плоть конвульсивно сжимается вокруг его… Да!.. Вот… так!.. Еще! Еще!.. Да, любимая! Да!!!
Гермиона закричала. Волна нестерпимого сладострастия накрыла ее в один миг, сразу за ней – другая, еще сильнее. Внизу живота бушевал пожар. Мышцы мгновенно сжимались и расслаблялись, вызывая все новые взрывы оргазма…
Драко ощутил, как сильно сжалась Гермиона, и в ту же секунду услышал ее крик. Не видя смысла сдерживаться и дальше, юноша позволил наслаждению окутать себя. Оно пришло мгновенно, стоило только ослабить контроль над уже не слушающимся телом. Крупная дрожь пробежала по нему несколько раз. С низким стоном Драко, наконец, достиг оргазма… и сразу же, совершенно обессиленный, упал на разгоряченное тело девушки. Он еще чувствовал, как сокращается ее плоть – его, впрочем, тоже – но уже не мог осознавать действительность. Прижавшись к вздрагивающей Гермионе, он зарылся лицом в ее мягкие, приятно пахнущие волосы и закрыл глаза. Она лишила его всех сил. Но, Боже, это было до невозможности приятно!
Она пришла в себя через мгновение. Обняла его ослабевшими руками, пригладила растрепавшиеся влажные волосы. Он тяжело перевел дух и приподнялся над ней на локтях, заглянув в глубину ее карих глаз.
- Ты неподражаем, Малфой… - прошептала Гермиона, с обожанием глядя ему в глаза.
- Я знаю, Грейнджер, - ответил Драко с едва заметной улыбкой. – Ты тоже ничего.
- Мерзавец, - Гермиона не смогла сдержать улыбку.
- Я тоже тебя люблю, - сразу нашелся Драко, заставив ее улыбнуться еще шире.
- Я хочу быть с тобой, - сказала Гермиона с неожиданно промелькнувшей в голосе болью. – Хочу быть с тобой всегда… Просыпаться рядом с тобой каждое утро… засыпать каждую ночь… Драко?
- М-м? – он приподнял бровь, показывая, что он весь – внимание.
- Как ты смотришь на то, чтобы я родила тебе ребенка?
Вопрос сильно удивил Драко, если не сказать, ввел его в ступор. Правда, юноша решил отшутиться:
- Я бы сказал, мне еще рано думать о наследниках, Гермиона. Я еще так молод, у меня вся жизнь впереди! И потом, все эти пеленки, бутылочки, прогулочки с коляской… Это не для меня. Мне больше нравится квиддич. И ты.
- Я у тебя всегда на втором месте, - вздохнула Гермиона. – После квиддича, после уроков, после друзей и…
- Ну? – Драко нахмурился, ожидая продолжения. Он знал, чье имя чуть не сорвалось с ее губ, но хотел сам услышать это.
- Не важно, - покачала головой Гермиона и прикоснулась к его пылающей румянцем щеке. – Просто скажи, только серьезно, без твоих вечных шуток и насмешек – ты хотел бы, чтобы я была матерью твоих детей?
Драко почувствовал, как к горлу подкатил комок. «Еще бы я не хотел! Ты – единственная, кого я могу представить в этой роли!» – так и рвалось у него с языка, но он знал, что не может сказать ей этого. Не должен. Нельзя. Поэтому он отвел глаза и, поспешно поднявшись с девушки, сел на краю кровати.
Гермиона вздохнула. Она поняла все правильно. По крайней мере, так, как Драко хотел, чтобы она поняла.
- Это из-за них, да? – спросила Гермиона как-то совсем безнадежно. Драко захотелось перегрызть самому себе горло, чтобы только не слышать ТАКОГО ее голоса. – Из-за Гарри, Рона, всех остальных?
Драко почти незаметно кивнул:
- Главным образом да, - сказал он мрачно. – Они никогда не примут меня, ты это прекрасно знаешь. После всего, что я сделал… что мне пришлось сделать… этот ваш принцип праведного выбора… он не так-то прост, между прочим!..
- Значит, это еще и из-за Него, - сказала Гермиона. – Ты все еще боишься…
- Я не боюсь за себя, если ты об этом, - отчеканил Малфой холодно. – Я не трус, хотя твои дружки свято в этом убеждены. Да, я люблю себя, это очевидно, и скрывать не стоит. Но дело не во мне. Дело в… - он осекся. – Мне наплевать, умру я или выживу. Скорее первое, чем второе. Темный Лорд все равно рано или поздно найдет причину, чтобы избавиться от меня. От всей моей семьи… - голос Драко прервался. Он уткнулся отсутствующим взглядом в стену.
- Ты боишься за них? За мать и отца? – спросила Гермиона, зная ответ.
- Мой отец – мерзавец, не правда ли? – вместо ответа вдруг выдал Малфой. Гермиона вздрогнула от неожиданности. Чтобы Драко так отозвался о своем отце?..
- Не думаешь же ты, что я такой же непроходимый олух, как Уизли? – усмехнулся Драко. – Я прекрасно осознаю все хорошие и плохие стороны людей, окружающих меня. И не возвожу себе в кумиры тех, кто… в общем, никого. Да, я горжусь тем, что у меня такой отец. И я люблю его. Но это не мешает мне осознавать, что он действительно мерзавец.
Гермиона в замешательстве смотрела на Драко, не зная, что сказать. Протянув руку, она прикоснулась к его плечу. Драко напрягся, словно это прикосновение было ему неприятно.
- Он знает, - вдруг произнесла Гермиона. – Гарри знает о выручай-комнате.
Драко обернулся.
- Что именно? – спросил он резко, с долей страха в голосе.
- Он знает, что ты часто здесь бываешь, только это, - поспешно ответила Гермиона.
- Я надеюсь, это не…
- Нет, это не я сказала ему, - предупредив вопрос, сказала Гермиона. – Он сам узнал, правда, я не могу сказать, как, но…
- Спасибо, - произнес Драко тихо и, взяв руку Гермионы в свою, поцеловал ее маленькую ладошку. – Спасибо, что сказала. Ты ведь не обязана помогать мне. Тем более, если это касается твоих друзей…
- Будь осторожнее, Драко, - сказала Гермиона. – Пожалуйста.
- Хорошо, - кивнул юноша. – Я буду осторожнее. Ты… ты тоже будь осторожнее.
- Что может со мной случиться? - попыталась отшутиться девушка, но, увидев выражение лица Драко, сразу нахмурилась. – Я всегда осторожна, Драко. Но…
- Просто пообещай мне! - вдруг вскрикнул Драко. Гермиона вздрогнула, испугавшись. – Пообещай, что не станешь ни во что вмешиваться, даже если твой драгоценный Поттер попросит тебя об этом! Пообещай, что не станешь лезть на рожон, что будешь в безопасности, Гермиона! Пообещай мне это сейчас, иначе я… - тут Драко смолк, притянул к себе девушку, уткнулся лицом в ее каштановые кудри.
Гермиона обняла возлюбленного и тихо сказала:
- Я не могу.
Драко молчал.
- Я не могу этого обещать, Драко, - повторила Гермиона еще тише, чувствуя, как сжимается сердце. – Я всегда буду помогать Гарри, какая бы помощь ему не потребовалась. Я готова отдать за него жизнь, ты же знаешь…
- Как я ненавижу чертова Поттера! – пробормотал Драко. – Этого чертова Дамблдора! Темного Лорда, и всю эту неразбериху, что из-за них творится!..
- Я понимаю, - Гермиона успокаивающе погладила Драко по спине. – Не переживай. Все рано или поздно закончится. Все будет хорошо, Драко. Обещаю.
- Я люблю тебя, Гермиона.
- Я тоже люблю тебя, Драко. И всегда буду любить. Что бы ни случилось. Это я тоже тебе обещаю.

***

Спустя две недели после невероятного открытия, сделанного Гарри Поттером при помощи домовых эльфов, трое друзей сидели во дворе школы и беседовали. Стояла по-летнему теплая, солнечная погода, двор изумрудным ковром устлала молоденькая травка, в воздухе носились первые бабочки. Настроение у всех студентов было приподнятое, и только Гарри был мрачнее тучи. В последнее время его все чаще преследовали неудачи: он никак не мог справиться с заданием, которое дал ему Дамблдор, а, кроме того, выяснить, чем же занимается в выручай-комнате Малфой, к которому Гарри намертво приклеился после памятного разговора с Добби и Кричером.
- В последний раз тебе говорю, забудь ты о Малфое, - твердо сказала Гермиона.
Она щурилась на солнце, сжимая в руках брошюрку «Трансгрессия: часто совершаемые ошибки и как их избежать». Такую же брошюрку теребил Рон, сидящий рядом с Гермионой. Сегодня после обеда обоим предстояло пройти испытания в Хогсмиде, и оба паниковали не на шутку. Из-за угла показалась какая-то девочка. Рон вздрогнул и попытался спрятаться за Гермиону.
- Это не Лаванда, - устало сообщила она.
- А, хорошо, - облегченно вздохнул Рон.
Девочка подошла к тому месту, где сидели друзья, и обратилась к Гарри:
- Гарри Поттер?
Гарри кивнул.
- Меня просили передать вам это, - и протянула Гарри маленький пергаментный свиток.
- Спасибо, - с упавшим сердцем Гарри принял свиток, рассчитывая увидеть в нем очередное приглашение на урок Дамблдора и уже заранее переживая. Едва девочка удалилась, он сказал: - Дамблдор говорил, что, пока я не добуду воспоминания, никаких уроков не будет!
- Может, его интересует, как продвигается твое дело? – предположила Гермиона.
Гарри пожал плечами и развернул свиток. Однако вместо аккуратного, похожего на женский, почерка Дамблдора увидел неопрятные каракули, к тому же наполовину скрывающиеся под большими пятнами расплывшихся чернил.
Это было письмо от Хагрида. Великан, видимо, обливаясь слезами, написал о смерти своего старого друга и подопечного – гигантского акромантула Арагога. Так же он приглашал (скорее, даже умолял) Гарри, Рона и Гермиону прийти сегодняшним вечером на погребение.
- Взгляните, - Гарри протянул прочитанное письмо друзьям.
- Господи, - вздохнула Гермиона, быстро просмотрев письмо и передала его Рону.
- Он спятил! – прочитав, воскликнул Рон. – Эта тварь предложила своим отпрыскам сожрать меня и Гарри! Угощайтесь, дескать! А теперь мы должны рыдать над ее кошмарной волосатой тушей?
- Дело не только в этом, - подхватила Гермиона. – Он просит нас поздно вечером выйти из замка, зная, что школа охраняется в миллион раз строже и что будет, если нас застукают.
- Но раньше мы ходили к нему в гости по вечерам, - возразил Гарри.
- Да, но не по такому же поводу! – ответила Гермиона. – Мы многим рисковали, когда Хагрид действительно нуждался в помощи, но, в конце концов, Арагог же умер. Если бы речь шла о его спасении…
- То я бы точно туда не пошел, - подвел итог Рон. – Ты его не видела, Гермиона. Поверь, мертвый он намного приятнее живого.
Гарри забрал пергамент и в раздумье уставился на него.
- Надеюсь, ты не собираешься туда пойти? – обеспокоенно спросила Гермиона.
- Чтобы схлопотать наказание? – хмыкнул Гарри. – Ну уж нет. Хагрид и без нас прекрасно справится с похоронами.
- Вот именно, - с облегчением ответила Гермиона. – Слушай, - добавила она вдруг. – Сегодня на зельеварении почти никого не будет, все уходят на испытания по трансгрессии. Может, попробуешь как-нибудь уломать Слизнорта?
- Думаешь, на пятьдесят седьмой раз мне улыбнется удача? – невесело усмехнулся Гарри.
- Удача! – воскликнул Рон. – Ну, точно! Гарри, вот оно – удача!
- В каком смысле?
- Воспользуйся зельем удачи, Гарри!
- Точно! Рон, точно! – потрясенно вскрикнула Гермиона. – Как же я сама не додумалась?!
Гарри уставился на друзей.
- «Феликс фелицис»? Ну, не знаю… я рассчитывал приберечь его для…
- Для чего? – взмахнула руками Гермиона. – Что может быть важнее этого воспоминания?!
Гарри молчал. В глубине его подсознания давно зрел таинственный план по использованию драгоценного зелья, и в этот план почему-то неизменно входила Джинни. Вот она порывает с Дином, а вот Рон поздравляет ее и Гарри с тем, что они теперь вместе… Гарри боялся признаться самому себе, что с радостью использовал бы зелье для того, чтобы завоевать девушку своей мечты…
- Гарри, да что с тобой? – спросила Гермиона взволнованно.
- А? Нет, нет, ничего. Все в порядке, - забормотал Гарри. – Я… если я не смогу разговорить Слизнорта на зельеварении, то, думаю, вечером придется использовать «Феликс фелицис». Да, пожалуй, так я и поступлю.
- Решено, - бодро сказала Гермиона, вставая. Раскинув руки, она совершила грациозный пируэт и произнесла при этом: – Нацеленность, настойчивость, неспешность…
- О, Мерлин, хватит! – взмолился Рон. – Меня уже тошнит от этого!..
Гарри усмехнулся, продолжая размышлять над новым, неожиданно появившимся планом по выведению Слизнорта на чистую воду. Вскоре прозвенел звонок. Рон и Гермиона, взволнованные до невозможности, отправились в Хогсмид на экзаменационные испытания по трансгрессии. Гарри же, пожелав им удачи, отправился на урок к Слизнорту, при этом на душе у него так же было неспокойно.
В подземелье у зельевара собралось всего трое учеников: Гарри, Эрни Макмиллан и Драко Малфой.
- Слишком молоды, чтобы проходить испытания? – добродушно хохотнул Слизнорт, увидев их. – Еще нет семнадцати?
Ребята покачали головами.
- Ну и пусть, - продолжал веселиться профессор. – Раз сегодня нас так мало, давайте развлечемся на славу. Пусть каждый из вас приготовит мне что-нибудь интересненькое!
- Отличная идея, профессор! – подхалимски потер руки Макмиллан.
Малфой даже не улыбнулся.
- В каком смысле «интересненькое»? – мрачно спросил он.
Гарри бросил на слизеринца удивленный взгляд. Что-то было не так. Малфой вел себя как-то иначе, не по-малфоевски. Он не стал подлизываться, как обычно, и его, похоже, вообще мало волновало происходящее. Что-то тут не так… в чем, интересно, дело?..
- Удивите меня чем-нибудь, - легкомысленно воскликнул Слизнорт в ответ.
Малфой, уткнулся в «Расширенный курс зельеварения» с крайне мрачной миной на лице. Гарри и это отметил. Было похоже, что Малфою совершенно наплевать на какое-то там зельеварение и на Слизнорта с его идеями. «Да уж, думаю, он охотнее отправился бы в выручай-комнату, чтобы обделывать там свои грязные делишки!» - подумал Гарри с желчью. Бросив взгляд на старого врага, Гарри отметил, что тот, кажется, похудел сильнее прежнего, кожа его приобрела явственный сероватый оттенок, а лицо осунулось и заострилось. Кроме того, в Малфое не осталось ничего от его былого нахальства, высокомерия и чванливости, той бравады, с которой он в «Хогвартс-экспрессе» хвастался миссией, возложенной на него Волдемортом. «И тут возможно лишь одно объяснение, - подумал Гарри, взбодрившись. – Какова бы ни была его миссия, дела, похоже, идут не совсем так, как на то рассчитывал Малфой. Если только это все никак не связано с
Гермионой…»

Гарри покачал головой, прогоняя навязчивую мысль, и сосредоточился на занятии. Он решил приготовить для Слизнорта нечто особенное: модифицированный Принцем-полукровкой эликсир Эйфории. С помощью этого эликсира Гарри рассчитывал расположить профессора к беседе. Но, увы, по окончании занятия Слизнорт, как обычно, выразив восторг по поводу успехов Гарри в зельеварении, поспешил скрыться от своего лучшего ученика, как только они остались в классе одни.
- Профессор! Профессор, вы не попробуете моего зе… - крикнул Гарри вслед удаляющемуся Слизнорту, но тот даже не обернулся.
«Делать нечего, - подумал Гарри с тоской, очищая свой котел от остатков зелья. – Видимо, придется откупорить «Феликс фелицис», как и советовал Рон. Возможно, мне удастся одним выстрелом убить двух зайцев – выведать тайну и Слизнорта, и Малфоя…»
С этой не совсем отрадной мыслью Гарри покинул опустевший кабинет.

***

Было около девяти вечера. Студенты и профессоры неспеша расходились по своим гостиным и спальням, последние завсегдатаи школьного двора, подгоняемые наступающими сумерками, спешили укрыться в стенах замка. Теплый оранжевый шар солнца катился за горизонт, озаряя половину неба мягким розовым светом. Наступала прохладная тишина, нарушаемая лишь шорохом молодых листочков на ветру да тихими вздохами древнего Леса.
Джинни Уизли возвращалась в гостиную факультета Гриффиндор в обществе своего возлюбленного Дина Томаса.
За ужином между влюбленными случилась размолвка. Как раз сегодня старший брат Джинни – Рон – провалил экзамен по трансгрессии. Вечером в Большом Зале за гриффиндорским столом все шумно обсуждали прошедшие испытания, а так же тех, кому их преодолеть не удалось.
- И всего-то половинка брови! – кипел от негодования Рон, набрасываясь на ужин. – Подумать только! Какая им разница? Подумаешь, оставил в пункте отправления крохотный кусочек! Но ведь это только ПОЛОВИНКА БРОВИ!!!
- Не кипятись, Рон, - успокаивала его Гермиона. – По-моему, инструктор к тебе просто придрался…
Дин не участвовал в дискуссии, но Джинни показалось, что ее «возлюбленный» как-то не слишком вежливо улыбается, скорее, даже усмехается над Роном.
- Ты что это? – сверкнула глазами рыжая колдунья. – Смеешься над моим братом?
- И в мыслях не было, - в ответ улыбнулся Дин.
Эта его невозмутимая ухмылочка вывела Джинни из себя. В последнее время она вообще невероятно быстро стала выходить из себя, особенно если дело касалось ее отношений с Дином.
- В мыслях не было? – прошипела Джинни ядовито. – Конечно, ты-то испытания сдал, молодец! Теперь можно перемыть косточки всем остальным, включая Рона, да?
- Джинни, что на тебя нашло? – нахмурился Дин. – Я не понимаю, почему ты постоянно ко мне придираешься? Может, я что-то делаю не так? Скажи мне…
- Да! – вспыхнула Джинни. – Ты все делаешь не так, Дин! Все! Я не голодна, пойду, прогуляюсь, пожалуй. Провожать меня не надо!
И, выскочив из-за стола, Джинни унеслась прочь из Большого Зала. Дин несколько секунд беспомощно оглядывал стол своего факультета, но, похоже, никто из ребят не заметил этой мгновенной ссоры. Вздохнув, гриффиндорец встал и отправился на поиски своей вспыльчивой девушки.
Он нашел Джинни на стадионе. Она сидела в первом ряду на трибуне Гриффиндора и смотрела на то, как медленно темнеет небо у нее над головой. Дин осторожно подошел к ней и сел рядом.
- Джинни, - позвал он.
Рыжая ведьмочка не шелохнулась. Глубоко вздохнув, Дин, так же, как она, поднял взгляд вверх, к небу.
- Что ты там видишь? – спросил он тихо.
- Небо, - спокойно ответила Джинни. – А ты что?
- А я… - Дин пожал плечами. – Не знаю. Бесконечность. Космос. Простор и свободу. А еще я начинаю чувствовать себя крошечной песчинкой в огромном, огромном мире…
- Какая чушь, - умиротворенно пробормотала Джинни.
- Пошли в школу, - сказал Дин, поднимаясь. – Становится холодно, ты можешь простудиться.
- Я? – Джинни с искренним удивлением посмотрела на Дина. – Простудиться? Ох, не смеши меня!
- И все равно, пойдем, - настойчиво повторил Дин.
Джинни пожала плечами и, встав с трибуны, последовала за Дином к дверям школы.
- Джинни, скажи, что происходит? – спросил Дин, когда они были на полпути ко входу.
- Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросила девушка.
- Не думай, что я ничего не понимаю, Джинни, - тяжело вздохнул Дин. – Ты в последнее время избегаешь меня. Часто сердишься из-за мелочей. Вот и сегодня…
- Дин! – тут же вспыхнула Джинни. – Прекрати этот допрос, если ты все еще дорожишь отношениями со мной.
- Конечно, дорожу, - растерялся парень.
- Тогда хватит! – разозлилась Джинни. – Ничего не случилось, ясно? Просто сегодня у меня тяжелый день, вот и все.
- Хорошо, - кивнул Дин, чувствуя, что сам начинает раздражаться. – У тебя был плохой день. А вчера? И позавчера? И неделю назад? Джинни, только не говори, что у тебя выдался трудный месяц, потому что это выше моего понимания!
- Тогда не задавай мне глупых вопросов, - фыркнула рыжая ведьма и ускорила шаг.
Дин нагнал ее только у подножия главной лестницы. До самого портрета Полной Дамы они вдвоем шли молча. Но едва Джинни переступила порог гостиной, как ее кто-то толкнул. Заскрипев зубами от раздражения, девушка накинулась на своего спутника:
- Не надо меня подталкивать, Дин. Вечно ты со своей помощью! Я прекрасно могу сама войти в гостиную и не споткнуться!
Тут терпение Дина лопнуло.
- Я тебя и пальцем не трогал, хватит валить на меня все шишки! – воскликнул он обиженно.
- Ах, так это я валю на тебя все шишки, просто так, да?! – вскипела от гнева Джинни. – Ты у нас такой белый и пушистый, просто лапочка! А я, выходит, от нечего делать пристаю к тебе со своими обвинениями?
- Выходит, что так! – в ответ огрызнулся Дин. – Я вообще не понимаю, что я такого сделал, что заслужил такое к себе отношение!!!
Джинни мгновенно покраснела. Уперев руки в бока, совершенно как Молли Уизли, Джинни набрала побольше воздуха в легкие, чтобы как следует отчитать Дина и показать ему, «кто в доме хозяин», но тут с площадки лестницы, ведущей в спальню мальчиков, раздался душераздирающий вопль:
- Ты просто мерзавец, Рональд! Я не позволю тебе так со мной поступать!..
Джинни узнала голос Лаванды Браун и удивленно обернулась. По лестнице поспешно спускался Рон, багровый от стыда, а за ним, истошно вереща, следовала Лаванда.
- Ты не посмеешь, Рональд! Остановись сейчас же! Не смей уходить! Посмотри мне в глаза, предатель! Как ты мог встречаться с этой («этой» Лаванда называла Гермиону) за моей спиной?! Ты… ты… бесстыжий ловелас! Я тебя ненавижу!!! О, Мерлин, как же я в тебе ошиблась! Стой, слышишь, стой! Я хочу высказать это тебе в лицо!!!
Гневные вопли Лаванды вместе с ней самой и с Роном исчезли за портретом. Джинни, опомнившись, повернулась к Дину. Тот от души смеялся, провожая взглядом незадачливого друга. Джинни тут же покраснела не хуже Рона, правда, от гнева.
- Ты опять?! – завопила она так, что Дин поперхнулся и тут же смолк. – Ты опять смеешься над ним?! Ты вечно смеешься над моими родственниками и друзьями! Они что, клоуны? Или ты думаешь, что ты намного лучше, чем они?!
- Джинни, я не…
- Хватит! Все, хватит, Дин! – бушевала Джинни. – Мне это просто надоело! Я устала от тебя, просто устала!
Дин замер с открытым ртом.
- Не смотри на меня так, - продолжала Джинни. – Да, ты не ослышался, я считаю, что нам нужно расстаться! Все, Дин, это конец. Прости, конечно, но между нами больше ничего не может быть…
- Джинни, - начал было оторопевший Дин, но девушка круто развернулась и, чтобы не выслушивать просьб или ругательств от парня, которого только что бросила, поспешила удалиться из гостиной.
Немного побродив по коридорам, посидев пару минут в пустом классе недалеко от гриффиндорской башни, Джинни подошла к портрету Полной Дамы и остановилась. Идти назад, туда, где ее будет ждать Дин и полчаса нервотрепки, ей совсем не хотелось. Куда идти, Джинни не знала, к тому же время было уже поздним, и за прогулки по школе можно было получить наказание. Поэтому, чтобы не попадаться на глаза преподавателям, Джинни решила не уходить далеко от родной гостиной. Она знала только одно безопасное место во всей школе, которое находилось сравнительно недалеко от башни Гриффиндора и могло бы послужить временным убежищем, где можно было посидеть в одиночестве и поразмыслить над случившимся.
Выручай-комната.
Не раздумывая долго, Джинни направилась в коридор восьмого этажа. В школе было уже тихо, факелы на стенах мерцали последним тусклым светом, едва освещая пространство вокруг себя. В отворенные окна влетал свежий весенний ветерок, принося с собой ночные запахи из Запретного Леса, с Черного Озера. Тишина и полумрак неотвратимо окутывали все вокруг бархатным пологом.
Ступая тихо, как кошка, Джинни прокралась к развилке коридоров, где открывалась выручай-комната, и остановилась. Ей показалось, она услышала чей-то шепот. Замерев у поворота коридора, Джинни прислушалась.
Так и есть. Кто-то опередил ее. Кто-то стоял у стены рядом с выручай-комнатой и разговаривал. Похоже, их было несколько. Джинни напрягла слух. Разговаривали двое. Прислушавшись, Джинни разобрала шепот:
- …просто нет сил, понимаешь? Нет никаких сил… все напрасно. Я устал. Так устал, что это не передать никакими словами. Только то, что ты рядом со мной, помогает мне.
- Боже, - отвечал другой голос. – Неужели ты не можешь сказать мне, что с тобой происходит? Мы бы что-нибудь придумали! Дамблдор что-нибудь придумал бы!
- Дамблдор! – саркастически усмехнулся первый голос. – Дамблдор – это всего лишь выживший из ума старик, что он может сделать?
Джинни узнала хорошо знакомую ей интонацию высокомерия. «Малфой!» - подумала она и уже решила уйти, не желая слушать его бессовестные обвинения в адрес своих друзей, но что-то заставило ее остановиться. Кажется, она услышала что-то знакомое… что-то такое…
- Поэтому я не могу доверять ему, Гермиона.
Джинни остолбенела, услышав имя подруги.
- Ты не прав, Драко, - в ответ прошептала Гермиона, еще сильнее поразив Джинни. – Дамблдор может помочь, если ты его попросишь. Он сможет защитить и тебя, и твоих родителей, поверь мне.
- Так же, как он защитил Блэка, да? – хмыкнул Малфой. – Или родителей Поттера? Или всех остальных, до которых Лорд сумел запросто добраться?
- Ты не прав, я думаю, что…
- Что мою семью проще всего будет упрятать в Азкабан, потому что уж там ей точно ничего не грозит такого, о чем бы не знал твой любимый Дамблдор! – огрызнулся Малфой. – Нет уж, увольте. Я справлюсь сам.
- Но…
- Хватит, Гермиона, прошу тебя, - твердо сказал Малфой. – Мы так редко видимся в последнее время. Я не хочу, чтобы время, которого у нас и так мало, уходило на эти пустые бесполезные разговоры. Понимаешь?
- Понимаю, - смиренно прошептала Гермиона.
В коридоре наступила тишина. Джинни, едва дыша от удивления и возмущения, в один миг переполнивших ее, прижалась к стене. В душе у девушки разразилась настоящая буря. Она не могла и не хотела понимать, что происходит. Да, она знала о том, что Гермиона влюблена в Малфоя, та сама сказала ей. Но Джинни не придала этому особого значения. Она знала, кто такой Малфой и была более чем уверена, что Гермионе не стоит даже надеяться на его расположение. К тому же Джинни провела с Гермионой «профилактическую беседу» по поводу Малфоя, его характера и последствий, которые могут ждать Гермиону, если она не выкинет его из головы. В тот раз Гермиона согласилась с Джинни, и у рыжей ведьмочки отлегло от сердца. Она решила, что все закончится само собой, понадеялась на благоразумие Гермионы, не стала вдаваться в подробности… И вот, пожалуйста!.. Получите подарочек…
Собрав все свое самообладание, Джинни невозмутимо, как скала, распрямилась и шагнула вперед, выходя из-за поворота коридора на свет факелов, как раз туда, где находились Гермиона и Малфой. И едва она сделала этот шаг, как вся ее невозмутимость мигом улетучилась: она увидела Малфоя, прижимающего к себе Гермиону в страстном поцелуе.
- Что… - пискнула Джинни на какой-то высокой ноте. Откашлялась, чтобы вернуть голосу твердость, и громко повторила, - Что здесь происходит?!
Малфой и Гермиона оторвались друг от друга и отпрыгнули в разные стороны, словно их растащили заклятьем. Наблюдать это было бы довольно забавно, если бы не выражения их лиц – затравленные, перепуганные, бледные. Гермиона уставилась на Джинни огромными, полными слез глазами; губы ее дрожали от страха и волнения. Малфой же сумел сохранить истинно малфоевское достоинство и уже через пару секунд выглядел таким же высокомерным хорьком, каким его всегда знала Джинни.
- Что здесь происходит? – повторила она. – Гермиона? Что это значит?..
- Джинни… - прошептала Гермиона, не в силах справиться с голосом.
Ей на помощь пришел Малфой.
- Чего тебе здесь надо, малявка Уизли? – спросил он с угрозой. – Иди куда шла.
- Заткнись, Малфой, - раздраженно ответила Джинни, начиная злиться. – Гермиона, ответь мне, неужели ты все-таки…
- Не смей затыкать мне рот, рыжая сучка! – прорычал Малфой, делая шаг в сторону Джинни. Та попятилась.
- Драко! – воскликнула Гермиона.
- Какое ей дело, что здесь происходит?! – не слыша, продолжал Малфой. – Катись к своему Поттеру, малявка! И вообще, почему это ты до сих пор не в своей постельке, а, Уизли? Берешь пример со своего ненаглядного? Хочешь отработку получить? Могу мигом тебе устроить!..
- Драко! – со слезами в голосе вскрикнула Гермиона.
- Вали, пока я не разозлился! – тут Малфой запустил руку в карман и вытащил волшебную палочку.
Джинни не заставила себя долго ждать.
- Экспеллиармус!
Малфой мастерски отразил сверкнувшее заклятье.
Гермиона бросилась к слизеринцу, пытаясь схватить его за руку. Но какой-то рычаг в мозгу Малфоя вдруг заклинило. Он словно перестал понимать, что происходит.
- Я тебе за все отомщу, тварь ползучая! – прошипел он с такой яростью, что у Гермионы волосы зашевелились от страха. – Инкарцеро!
- Протего! – взвизгнула Джинни, отскочив в сторону. – Ты спятил, урод! Что я тебе сделала?!
- Ты мерзкая тварь, - продолжал шипеть Малфой, размахивая палочкой. Во все стороны летели искры, Джинни едва успевала прикрываться Щитом, который с каждой секундой истончался все больше. – Ты получишь за все сполна!..
- Прекрати, Драко! – закричала в отчаянии Гермиона, бросаясь между Малфоем и Джинни.
В следующий миг заклинание Малфоя, отраженное Щитом Джинни, срикошетило прямо в спину Гермионы. Та вскрикнула и упала на пол без движения.
Малфой словно очнулся. Секунду он стоял, оцепеневший, над распростертым телом Гермионы, а затем, побледнев, как снег, кинулся к ней. У Джинни сердце на миг остановилось, кровь отлила от лица, внутри все похолодело, а затем она кинулась к своей подруге. Одновременно с Малфоем она вскрикнула:
- Гермиона!!!
- Что ты с ней сделал, выродок?! – заорала Джинни, наплевав на предосторожность.
- Не… не знаю… - залепетал Малфой, дрожащими руками ощупывая руку Гермионы. – Я… не помню… кажется… это было… Оглушающее заклятье…
- Ты просто маньяк! Тебя надо не то, что в Азкабан посадить! Тебя надо скормить Гигантскому Кальмару, ублюдок!!!
- Она жива… - прошептал Малфой, не обращая внимания на вопли Джинни. – Она дышит, сердце бьется…
- Ты, сукин сын, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!!! – от бешенства у Джинни все тряслось внутри, глаза метали искры. – Что ты о себе возомнил, кретин несчастный?! Думаешь, можешь вот так, запросто, швыряться во все стороны заклятьями?!
- О, Мерлин, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо… - Малфой, закрыв глаза, прижал к себе бесчувственную Гермиону. – О, какой же я идиот! Какой же я придурок!!! Прости меня, милая, прости меня, прости, прости…
- Ты еще смеешь называть ее милой?! – взвилась Джинни. – Да если бы ты только знал, сколько она натерпелась от тебя всяких гадостей!!! Ты, надутый, самолюбивый хорек!!! Ты не имеешь права приближаться к ней, даже думать о ней, ты не достоин одного ее волоска, слышишь, ты?! Я тебя насквозь вижу, мерзавец! Ты не способен ни на что, кроме подлости! Что ты наплел ей, раз она в тебя влюбилась? Прикинулся пай-мальчиком, да?! Но меня тебе не провести, лицемерный ублюдок! Я задушу тебя голыми руками, клянусь! А как только Гарри узнает, что ты с ней сделал, он от тебя мокрого места не оставит!!!
- Ты же обещала, Джинни… - вдруг слабо прошептала Гермиона.
Джинни осеклась на полуслове. Гермиона пришла в себя и смотрела на подругу с укоризной.
- Ты же обещала, что ничего не расскажешь Гарри, - сказала она и попыталась подняться. Драко подхватил ее под руку, помогая встать.
- Гермиона… - вымученно протянула Джинни. Сегодняшний день отнял у нее все моральные силы, какие только были. – Ну, почему? Почему ты его защищаешь?! Он чуть не убил тебя!!!
Гермиона посмотрела на Малфоя с недоумением, и лицо ее исказилось от ужаса, когда она осознала, что несколько минут назад чуть не погибла. Драко виновато смотрел на нее и молчал. Он не знал, что может сказать в свое оправдание, да он и не умел просить прощения. Даже теперь он все еще оставался Малфоем.
- Джинни… - выдохнула Гермиона, переводя взгляд на подругу. – Я не знаю, как это все произошло, но я уверена, что этому есть объяснение… В последнее время Драко очень тяжело, что-то на него нашло… Но я уверена, он не хотел причинить нам вреда…
- Драко… - простонала Джинни в исступлении. – Ему тяжело!.. Что-то нашло… Гермиона, ты вообще понимаешь, что говоришь?! Он хотел меня убить и тебя чуть не угробил!!! И ты хочешь, чтобы я молчала?!
- Да…
- Ты в своем уме, Гермиона? Он же маньяк! Он же тебя использует! Это Малфой, он всегда будет Малфоем, Гермиона!!! Что с тобой такое случилось, что ты потеряла голову? Ты же всегда была такой рассудительной, Гермиона! Ты же сама говорила, что между вами не может быть ничего, кроме вражды! Что произошло, Гермиона? Он тебя заколдовал? Опоил любовным зельем? Почему ты доверяешь ему? Почему защищаешь его? Гермиона, почему ты…
- Потому что я его люблю!!! – выкрикнула Гермиона.
В коридоре повисла звенящая тишина.
Джинни глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Драко как-то странно посмотрел на Гермиону, а затем обратился к Джинни.
- Ты права.
- Что? – не поняла рыжая ведьмочка.
- Ты права, - повторил Драко. – Во всем права.
- О чем ты говоришь?
- О том, что я такой, как ты сказала, Уизли, - Драко говорил спокойно, ни одна черточка на его лице не выдавала никаких признаков эмоций. Только глаза горели каким-то слишком уж ярким, искренним светом. – Я – мерзавец, сукин сын, маньяк, душегуб, надутый лицемерный кретин, самовлюбленный подлый хорек и все остальное, при этом меня это нисколько не беспокоит. Я это знаю. Ты это знаешь. И я больше чем уверен, что и Гермиона это знает. Только я не заколдовывал ее. Не поил никакими зельями. Не прикидывался пай-мальчиком. Я не виноват в том, что она меня выбрала. Не виноват в том, что я выбрал ее. Так получилось, понимаешь, Уизли? Просто ТАК ВЫШЛО.
Джинни исподлобья смотрела на Малфоя, пытаясь не сорваться снова. В голове ее не укладывалось все, что она услышала. Это было неправильно. Малфой не должен так говорить. Он же противный и мерзкий, как слизняк. Он не может быть таким откровенным и честным, просто не имеет права. Он же… Малфой…
- Это правда? – наконец, обратилась к Гермионе Джинни.
Гермиона только кивнула в ответ.
- И вы… давно вы… вместе? – Джинни прикладывала все усилия, чтобы не перейти на крик, поэтому голос ее немилосердно дрожал.
Гермиона посмотрела на Драко долгим взглядом, вздохнула и сказала:
- Не знаю, Джинни. Не могу сказать. Все очень сложно. Это не сразу произошло.
- Оно и понятно! – усмехнулась Джинни. – За пару дней ты вряд ли смогла бы так утрамбовать Малфоя.
- Что это значит? – нахмурился Драко. – Не заговаривайся, Уизли, никто меня не утрамбовывал.
- Прекратите, - тут же встряла Гермиона. – Не хватало, чтобы вы снова сцепились!
- Вот что, дорогая моя подруга, - сказала, наконец, Джинни. – Мне, в сущности, все равно, с кем, когда и как ты встречаешься, будь это сам Снейп. Только, знаешь, ты не имеешь права скрывать это от Гарри.
Гермиона заметно напряглась, но возражать не стала.
- Когда ты просила меня ничего ему не рассказывать, - продолжала Джинни, - ты говорила только о том, что влюбилась в Малфоя. Я думала, ты справишься с этим. Но ты выбрала другой путь. И теперь вы вместе. Пусть, я согласна, тебе самой выбирать. Но Гарри я больше обманывать не могу. И ты не можешь. Гарри твой лучший друг. А Малфой… Малфой – наш враг, Гермиона. Нравится тебе то или нет, но он все еще против нас. Кто знает, может, он пытается через тебя подобраться к Гарри? Об этом ты его не спрашивала? - мельком Джинни отметила, что Гермиона слегка побледнела. – Так вот, я считаю, что ты должна все рассказать Гарри. Просто ради справедливости.
- Я… не могу… - проговорила Гермиона с усилием.
- Если ты не сможешь, Гермиона, придется это сделать мне, - твердо сказала Джинни. – Я не допущу, чтобы что-нибудь случилось из-за того, что ты боишься все рассказать лучшим друзьям. Гарри и Рон имеют право знать.
- Джинни, нет! Пожалуйста! – Гермиона была очень взволнована.
- Прости, Гермиона, я считаю, что так будет правильно, - вздохнула Джинни. – Ты должна обо всем рассказать сама. Я буду молчать до матча с Равенкло. Но потом, если ты не сможешь, Гермиона, не обессудь, я буду вынуждена поговорить с Гарри.
Гермиона кивнула с ощущением дикой безнадежности. Малфой, хмурый, как никогда, сверлил Джинни недобрым взглядом. Все трое молчали. Наконец, когда молчание стало попросту невыносимым, Джинни пожелала Гермионе спокойной ночи и удалилась.
- О, Мерлин! – Гермиона закрыла лицо руками и прислонилась к стене. Во время разговора с Джинни она старалась оставаться спокойной, но теперь от ее хладнокровия не осталось ни капли. Девушку трясло, в горле стоял комок, сердце колотилось, как бешеное.
Драко стоял рядом, устремив взгляд в пустоту перед собой. По его лицу нельзя было сказать, о чем он думает. Он даже не пытался успокоить Гермиону. Все равно уже ничего нельзя было сделать. Эта малявка Уизли, как и обещала, выложит все Поттеру, и тогда… И тогда Гермиона возненавидит Малфоя за то, что потеряла из-за него своего лучшего друга. Или она расскажет все сама. И тогда Поттер, наверняка, попытается «спасти» свою подругу из мерзких лап слизеринца. Что ж, может, сразу это ему не удастся, но со временем Гермиона сломается и все равно возненавидит Малфоя… Выбора не было.
Пропасть.
- Драко, - тихо позвала Гермиона.
Он без слов притянул ее к себе, обнял, поглаживая ее мягкие, как пух одуванчика, волосы.
- Драко, что с тобой случилось? – спросила девушка тихо. – Почему ты напал на Джинни? И потом… ты сказал ей… ты такого ей наговорил…
- Я не знаю, Гермиона, - ответил Драко. – Не знаю, что на меня нашло. Ты верно подметила, в последнее время мне тяжело. Так тяжело, что, кажется, еще одно усилие – и я просто надорвусь. Прости, что так вышло… Я будто на минуту потерял рассудок… И эта Уизли… Она сама напрашивалась.
- Что нам теперь делать, Драко? – с тоской спросила Гермиона. – Что теперь будет?
- Не думала же ты, что мы вечно сможем скрываться? – невесело улыбнулся Драко. – Рано или поздно это бы произошло. Хорошо еще, что нас застукала Уизли, а не Поттер.
- Я скажу ему.
- Что? – не понял Драко.
- Я скажу Гарри, что мы с тобой встречаемся. Я должна ему рассказать. Думаю, он поймет и поддержит меня.
- А если нет? – помрачнел Драко. – Что, если он начнет тебя презирать? Или станет «спасать», что как раз в его духе? Что ты в этом случае будешь делать, Гермиона?
- Не знаю, - пожала плечами девушка. – Пока не знаю. Наверное, я узнаю это, когда расскажу все Гарри.
- Ты безнадежна, Грейнджер, - вздохнул Драко. Посмотрел в глаза Гермионы – там плясали отблески пламени факелов. – Просто безнадежна. И я тебя люблю.