Переселение на диван

Водку допили, и Будкин ушел. За окнами уже стемнело. Надя мыла посуду,

а Служкин сидел за чистым столом и пил чай.

-- Тут у крана ишачу, а ты пальцем не шевельнешь, -- ворчала Надя. --

Живешь от пьянки до пьянки, неизвестно, о чем думаешь...

-- Почему не известно? Известно. О тебе с Татой.

-- Если бы обо мне думал, то взял бы да помог.

-- Давай помогу, -- согласился Служкин. -- Отходи от раковины.

-- Поздно уже, -- мстительно ответила Надя. -- Сразу надо было.

-- Так я же Татку спать укладывал...

-- Полтора часа? У меня она за пять минут засыпает.

-- Я ей книжку читал -- она слушала.

-- Баловство все это! -- упорствовала Надя. -- Изображаешь заботливого

папочку, да? Был бы заботливый, так не таскал бы в дом кого попало, деньги

бы не пропивал, сам бы как свинья не нажирался! Если бы я на Будкина не

цыкнула, он бы и сейчас сидел!

-- Ему на работу завтра, вот он и ушел, а цыканья твоего даже не

заметил. А если и заметил, так, когда он захочет -- ори не ори, будет пить

до зари.

-- Не понравился мне твой Будкин, -- напрямик заявила Надя. --

Самодовольный и ограниченный хам.

-- Да тебе все не нравятся. Я -- шут, Ветка -- шлюха, Сашенька -- дура,

Будкин -- хам...

-- Как есть, так и есть, -- отрезала Надя. -- Что я сделаю, если у тебя

все друзья с приветом? И где ты их только находишь?

-- Я друзей не ищу, они сами находятся, -- философски заметил Служкин.

-- С Будкиным я с третьего класса дружу. Зря ты на него навалилась. Он

хороший, только его деньги и девки избаловали.

-- Чего в нем найти можно? -- Надя презрительно сморщилась.

-- Как -- чего? Квартира, машина и хрен в поларшина...

-- А что -- квартира, машина, деньги? -- тут же взъелась Надя. -- Они

всем нужны! Чего в этом такого особенного?

-- Вот и я думаю -- чего ж в них такого особенного?...

-- Если тебе ничего не надо -- это твои проблемы! -- закричала Надя. --

Только про меня с Татой ты подумал?

Служкин предусмотрительно промолчал.

-- Каждая женщина имеет право пожить по-человечески -- с квартирой, с

машиной, с деньгами! И нет в этом ничего зазорного! Уж лучше бы я за какого

богатого вышла -- хоть пожила бы в свое удовольствие! А с тобой за эти пять

лет я чего видела, кроме работы и коляски? Зря я маму послушала -- надо было

аборт делать! Всю жизнь ты мне изломал! Чего ты мне дал, кроме своих

прибауток и поговорочек? Дай мне сперва квартиру, машину и деньги -- а потом

я посмотрю, нужно это или нет! А хаять-то все горазды, у кого нет ни

хрена!...

-- Ну, квартира вроде бы есть... -- робко пробормотал Служкин.

-- Есть? -- воскликнула Надя, разворачиваясь лицом к нему. -- Эта

конура, что ли? Да и она на твоих родителей записана!

-- А я что сделаю? -- развел руками Служкин.

-- Ну сделай что-нибудь! Ты же мужчина!

-- Э-э... пойду-ка я, пожалуй, на балкон покурить, -- сказал, вставая,

Служкин. -- А ты успокойся, Надя. Все будет хорошо.

-- Иди! Кури! -- с отчаяньем крикнула Надя и загромыхала посудой.

Служкин ретировался на балкон и курил там, пока Надя не улеглась в

постель. Служкин на цыпочках прокрался в комнату. Тата громко сопела в

кроватке, выставив из-под одеяла пухлую ножку. Надя уткнулась лицом в стену,

в старый, потертый ковер, пропахший пылью и Пуджиком. Служкин поправил Тате

одеяло, тихонько разделся, лег к Наде и осторожно провел рукой по ее боку.

-- О господи... -- сказала Надя.

-- Я соскучился... -- извиняясь, прошептал Служкин.

Надя тяжело вздохнула, не оборачиваясь.

-- Послушай, -- вдруг произнесла она. -- Давно хотела тебе предложить.

Давай со всем этим закончим. Так будет честнее. Мне этого не надо, и я тебя

совсем не хочу.

-- А я тебя хочу.

-- Лучше найди себе любовницу, только чтобы я не знала.

-- Я не хочу искать...

-- Тебе нич-чего, -- Надя с чувством выделила слово, -- нич-чего в

жизни не хочется... Ну и мне от тебя ничего не надо.

-- Ты ведь говорила, что любишь меня...

-- Никогда такой глупости не говорила. И вообще, я устала. Я хочу

спать. Иди лучше на диван, там просторнее.

-- Ладно, -- поднимаясь с кровати, покорно согласился Служкин. --

Завтра все образуется. Утро вечера мудренее.

-- Не мудренее, -- жестко ответила Надя.