Часть 2. Практическое приложение урока 1 page

ГЛАВА II. Разбитое окно

Начнем с простейшей возможной иллюстрации подражая Бастиа, рассмотрим пример с разбитым оконным стеклом.

Хулиганствующий юнец, скажем, бросает кирпич в витрину булочной. Яростный владелец последней выбегает на улицу, но мальчишки и след простыл. Собирается толпа и начинает с молчаливым удовлетворением разглядывать зияющую дыру в витрине и осколки, усеявшие хлеб и пироги. Вскоре ей становится необходимо философски осмыслить случившееся. Несколько человек практически наверняка будут напоминать друг другу или владельцу булочной, что, в конце концов, у каждой неудачи имеются свои плюсы, например, у какого-нибудь стекольщика появится работа. Как только приходит эта мысль, начинается разработка ее в деталях. В какую сумму обойдется новый лист стекла для витрины? 250 долларов? Это вполне приличная сумма В конце концов, если бы стекла никогда не разбивали бы, то что бы произошло со стекольным бизнесом? И так можно рассуждать до бесконечности. Стекольщику придется потратить 250 долларов на расчеты с поставщиками, поставщики же в свою очередь тоже потратят 250 долларов, на оплату товара другим поставщикам, и так до бесконечности. От разбитой витрины будут расходиться бесконечно расширяющиеся круги, обеспечивая людей деньгами и занятостью. Из всего этого толпа могла бы сделать логическое заключение: хулиган, бросивший кирпич, вовсе не угроза обществу, а общественный благодетель.

Однако, давайте рассмотрим эту ситуацию с другой стороны. Толпа, по крайней мере, права в своем первом выводе. Этот небольшой акт вандализма, в первую очередь, означает больший объем заказов для некоего стекольщика. Стекольщик, извещенный о случившемся, расстроится не больше, чем владелец похоронного бюро, узнавший о смерти. Но у владельца булочной не останется тех 250 долларов, на которые он планировал приобрести новый костюм. Поскольку ему пришлось ремонтировать витрину, придется обойтись без нового костюма (или удовлетворения эквивалентных потребностей, или предметов роскоши). Иными словами, вместо того, чтобы иметь и витрину и 250 долларов, у него теперь есть только витрина. Или, поскольку он планировал купить костюм в тот день, то теперь вместо того, чтобы иметь и витрину и костюм, он должен довольствоваться витриной и отсутствием костюма. Если рассматривать владельца булочной как часть сообщества, то сообщество лишилось нового костюма, который в ином случае был бы сшит, а следовательно стало беднее.

Одним словом, приобретение стекольщика равнозначно потере портного в бизнесе. Никакой новой «занятости» не появилось. Люди из толпы принимали во внимание только две участвующие в деле стороны — булочника и стекольщика. Они забыли потенциально вовлеченную третью сторону — портного. Они забыли о нем именно потому, что он не появляется в данный момент на сцене. Через день-два люди увидят новую витрину, но они никогда не увидят нового костюма, потому что он никогда не будет сшит. Они видят только то, что воспринимают их глаза непосредственно сейчас.

ГЛАВА III. Благо разрушения

Итак, мы рассмотрели историю о разбитой витрине. Это был пример элементарной ошибки. Можно предположить, что любой сможет избежать ее, поразмыслив несколько минут. Тем не менее, ошибка «разбитая витрина», под покровом сотен одежд, является наиболее устойчивой в истории экономики. И в настоящее время она намного более распространена, чем когда бы то ни было в прошлом. Это каждый день вновь официально подтверждается промышленными воротилами, торговыми палатами, профсоюзными руководителями, авторами редакционных статей, обозревателями газет и теле- радиокомментаторами, эрудированными статистиками, использующими наиболее современные технологии, профессорами экономики в наших лучших университетах. Разными путями, каждый по-своему, все они пространно рассуждают о преимуществах разрушения.

Правда, некоторые из них считают ниже своего достоинства говорить о чистой выгоде от небольших актов разрушения, они видят практически бесконечные выгоды от огромных разрушений. Они говорят нам о том, насколько все мы становимся экономически богаче во время войны, чем в мирное время. Они предвосхищают «чудеса производства», достижения которых требует война. И они видят мир процветающим благодаря огромному «аккумулированному», или «подкрепленному» спросу. В Европе, после второй мировой войны, они с удовольствием считали дома, целые города, сравненные с землей, которые «необходимо было восстанавливать». В Америке они считали дома, которые невозможно было построить во время войны, нейлоновые чулки, потребность в которых невозможно было удовлетворить, изношенные автомобили и шины, устаревшие радиоприемники и холодильники. Они выводили внушительные итоговые цифры.

Это была уже хорошо нам знакомая ошибка «разбитая витрина», но в новой одежде, обросшая жирком вплоть до неузнаваемости. В этот раз она шла в связке с целым пакетом подкрепляющих ошибок. Были перепутаны потребности и спрос. Чем более война разрушает, тем более она вызывает обнищание, тем большими становятся послевоенные потребности. Это бесспорно. Но потребность не является спросом. Для эффективного экономического спроса требуется не только потребность, но и соответствующая покупательная способность. Потребности Индии сегодня несопоставимо выше, чем потребности Америки. Но покупательная способность первой и, следовательно, «новый бизнес», который она может стимулировать, несравненно ниже.

Но если оставить в стороне эту ошибку, то есть вероятность впадания в другую, и совершающие ошибку «разбитого окна» совершают и другую. Они размышляют о «покупательной способности» только в терминах денег. В настоящее время деньги можно производить при помощи печатного станка. В то время как пишутся эти строки, повсюду печатаются деньги. Печать денег — крупнейшая отрасль промышленности в мире, если производимую продукцию оценивать в монетарных терминах. Но чем больше таким образом выпускается денег, тем более падает стоимость любой денежной единицы. Это снижение стоимости может быть измерено через растущие цены на товары. Но поскольку большинство людей имеют устоявшуюся привычку оценивать свое благосостояние и доход в денежных терминах, они оценивают себя богаче, если эти монетарные итоги возрастают, хотя при этом могут приобретать меньшее количество вещей. Большая часть «хороших» экономических результатов, которые люди связывали со второй мировой войной, на самом деле была связана с инфляцией в военное время. Такие же результаты могли быть и достигались в мирное время при одинаковой инфляции. Мы рассмотрим это заблуждение, связанное с деньгами, ниже.

Полуправда, подобная ошибке «разбитая витрина», заключена в ошибке «подкрепленный спрос». Разбитая витрина обеспечила рост бизнеса стекольщика Разрушения военного времени увеличили объемы заказов для производителей определенных товаров. Разрушение домов и городов обеспечило рост объема заказов для строительной промышленности. Невозможность производить автомобили, радиоприемники и холодильники в военное время привела к кумулятивному послевоенному спросу именно на эти товары

Многие люди воспринимали это как рост общего спроса, как это отчасти и было в терминах денег с пониженной покупательной способностью. Но, по сути, происходило отвлечение спроса на эти конкретные товары в ущерб другим товарам. Европейцы строили больше новых домов, чем кто бы то ни было другой, потому что они вынуждены были это делать. Но когда они строили больше домов, ровно в такой же степени оставалось меньше рабочей силы и производственных мощностей на все остальное. Когда бы деловая активность ни возрастала на одном направлении, происходило (за исключением тех случаев, когда производственные силы стимулировали чувством необходимости и безотлагательности) неминуемое соответствующее ее сокращение на другом.

Война, одним словом, изменила послевоенное направление усилий, отраслевой баланс и структуру промышленности.

Со времени завершения второй мировой войны в Европе наблюдался быстрый, и даже зримый, «экономический рост» как в странах, разрушенных войной, так и не пострадавших от нее. Некоторые из стран, где были величайшие разрушения, например Германия, развивались быстрее других, например Франции, где разрушений было намного меньше. Отчасти это было вызвано тем, что Западная Германия придерживалась более правильной экономической политики. Отчасти это было обусловлено отчаянной потребностью вернуться к нормальным условиям жизни, включая жилищные и другие, что интенсифицировало усилия. Но это вовсе не означает, что разрушение собственности является выгодным для того, чья собственность разрушается. Никакой человек не сожжет свой дом, основываясь на теории, что необходимость его восстановления будет стимулировать его силы.

После войны в течение определенного времени всегда наблюдается стимулирование сил В начале знаменитой третьей главы «Истории Англии» Маколея указывается, что «никакая заурядная неудача, никакое никчемное управление не сделают страну несчастной, если постоянное продвижение вперед в познании мира и постоянные усилия каждого человека по самосовершенствованию будут способствовать процветанию страны Часто обнаруживалось, что расточительные расходы, высокие налоги, абсурдные коммерческие ограничения, коррумпированные суды, гибельные войны, антиправительственные мятежи, гонения, пожары, наводнения не могли разрушить капитал так же быстро, как гражданам приходилось создавать его».

Никто не пожелает, чтобы его собственность была разрушена либо в военное, либо в мирное время. Что вредно или гибельно для индивида, должно быть в равной мере вредно или гибельно для совокупности индивидов, составляющих страну.

Многие из наиболее часто встречающихся в экономических рассуждениях ошибок вытекают из склонности, особенно это заметно сегодня, размышлять в абстрактных категориях—«коллектив», «народ» — и забывать или игнорировать индивидов, которые формируют и наполняют смыслом эти понятия Никому из тех, кто в первую очередь будет думать о всех тех людях, чья собственность была уничтожена, не придет в голову оценивать разрушения, которые несет война, как экономическую выгоду.

Те, кто полагает, что разрушения войны повышают суммарный «спрос», забывают о том, что спрос и предложение являются двумя сторонами одной и той же медали. Они представляют собой одну и ту же вещь, которую рассматривают с разных направлений Предложение порождает спрос, поскольку по своей сути оно и является спросом. Поставляя произведенные вещи, люди фактически предлагают их обменять на те вещи, которые им нужны В этом смысле поставка фермерами пшеницы включает в себя их спрос на автомобили и другие товары. Все это присуще современному разделению труда и меновой экономике.

Этот непреложный факт, что истинно, не ясен большинству людей (включая некоторых именитых и блестящих экономистов), которые не способны пробраться сквозь дебри заработных выплат и косвенных форм, в которых фактически осуществляются при посредстве денег все современные обмены. Джон Стюарт Милль и другие классические авторы, хотя и у них иногда бывали огрехи в оценке всех сложных следствий, возникающих от использования денег, по крайней мере видели сквозь «монетарную вуаль» низлежащую реальность. В этом отношении они были впереди многих своих современных критиков, которые скорее были одурманены, а не научены деньгами. Чистая инфляция, то есть выпуск большого количества денег, ведущий к более высоким заработным платам и ценам, может показаться порождением большого спроса. Но с точки зрения реального производства и обмена реальных вещей очевидно, что это не так.

Ясно и то, что реальная покупательная способность уничтожается в той же мере, что и уничтожаемые производственные силы. Нас не должен обманывать или вводить в заблуждение эффект денежной инфляции, заключающийся в растущих ценах или растущем «национальном доходе» в денежном выражении

Иногда утверждается, что немцы или японцы имели после войны преимущество перед американцами, обусловленное тем, что на месте старых заводов, полностью разрушенных военными бомбардировками, они могли построить новые заводы, оснащенные современным оборудованием, и, таким образом, производить более эффективную и менее затратную продукцию по сравнению с американской, выпускаемой на старых заводах и наполовину изношенном оборудовании. Но если бы в этом действительно имелась бы чистая выгода, американцы могли бы легко компенсировать это, немедленно разрушив свои старые заводы и выбросив все старое оборудование. Фактически все предприниматели во всех странах могли бы каждый год отправлять все свои старые заводы и оборудование на металлолом и возводить на их месте новые заводы, оснащенные современным оборудованием.

Простая истина заключается в том, что существует оптимальная скорость и лучшее время для переоснащения производства. Для предпринимателя было бы выгодно уничтожение его завода и оборудования бомбежкой, только если наступило время, когда износ и старение оборудования привели к тому, что его завод и оборудование уже или полностью исчерпали свою стоимость, или имеют отрицательную стоимость, то есть бомбы падают именно тогда, когда предпринимателю в любом случае следовало бы вызвать бригаду для сноса завода и заказывать новое оборудование.

Это верно, что предшествовавший физический и моральный износ оборудования, если они точно не отражались в отчетах, могут привести к тому, что разрушение собственности по итоговому балансу будет выглядеть не таким катастрофическим, как кажется. Верно и то, что появление новых заводов и оборудования ускоряет устаревание уже существующих заводов и оборудования. Если владельцы более старых заводов и оборудования будут пытаться продолжать использовать их более срока, позволяющего получать максимальную прибыль, то предприниматели, чьи заводы и оборудование были разрушены (мы предполагаем, что у них есть желание и капитал, чтобы заменить разрушенное новыми заводами и оборудованием), пожнут плоды сравнительного преимущества, или, выражаясь точнее, сократят свои сравнительные потери.

Одним словом, мы приходим к выводу, что никогда разрушение заводов артиллерийскими снарядами или бомбами не является выгодным, кроме тех случаев, когда эти заводы уже обесценились или приобрели отрицательную стоимость вследствие износа и устаревания.

Более того, в этой дискуссии мы пока опустили главное соображение, а именно: заводы и оборудование не могут быть заменены индивидом (или социалистическим правительством), если для этого не накоплены сбережения, капитал. Но война разрушает накопленный капитал.

Верно и то, что могут существовать и компенсирующие факторы. Так, возможные технологические достижения и прогресс в военное время могут, например, повысить индивидуальную или национальную производительность в той или иной отрасли, что способно в итоге привести к повышению общей производительности. Послевоенный спрос никогда не является точной копией довоенного спроса. Но все эти сложности не должны уводить нас от понимания базисной истины, заключающейся в том, что произвольное разрушение любого, обладающего реальной ценностью, предмета всегда является чистым убытком, бедой, или несчастьем, и какие бы компенсирующие соображения ни имелись в каждом конкретном случае, в конечном счете преимущество или благо невозможно.

ГЛАВА IV. Общественные работы означают налоги

Ни в одной стране мира нет сегодня более стойкой и влиятельной веры, чем вера в правительственные расходы. Повсюду правительственные расходы представляют в качестве панацеи от всех экономических хворей Стагнирует частное производство? Что ж, мы уладим это правительственными расходами Имеется безработица? Несомненно, она обусловлена «недостаточной частной покупательной способностью». Необходимые практические меры также очевидны правительство должно израсходовать достаточно средств, чтобы компенсировать «недостаточность».

Огромное количество экономической литературы базируется на этой ошибке, и, как часто случается с доктринами такого сорта, эта ошибка стала частью запутанной системы взаимно поддерживающих ошибок. Мы не можем рассматривать в настоящий момент всю систему в целом и вернемся к другим ее ответвлениям позже. Но мы можем рассмотреть ошибку-прародительницу, являющуюся стержнем всей системы.

За все, что мы получаем, исключая дары природы, в той или иной форме надо платить. В мире существует большое количество так называемых экономистов, у которых заготовлено множество схем получения чего-либо бесплатно. Такие экономисты говорят нам, что правительство вправе тратить без обложения налогами, что оно может увеличивать долг, даже не пытаясь его выплачивать, потому что «мы должны его сами себе». Мы вернемся к подобным оригинальным доктринам позже. Здесь, боюсь, я должен проявить догматизм и со всей определенностью подчеркнуть, что в прошлом все столь приятные грезы неизбежно оборачивались государственным банкротством или безудержной инфляцией. Считаю лишь необходимым отметить, что все государственные расходы должны выплачиваться из собираемых налогов, инфляция сама по себе является лишь формой, особо порочной формой налогообложения.

Отложив пока рассмотрение системы ошибок, покоящихся на хронических правительственных заимствованиях и инфляции, будем считать за данность при чтении этой главы, что либо сразу, либо в итоге каждый доллар государственных расходов должен быть возмещен через доллар от налогообложения. Рассматривая вопрос под этим углом, предлагаемые чудеса от правительственных расходов будут выглядеть в несколько ином свете.

Определенный объем государственных расходов необходим для исполнения основных функций правительства. Определенный объем общественных сооружений — улиц и дорог, мостов и туннелей, военных заводов и верфей, зданий для законодательной власти, полиции и пожарных частей — необходим для осуществления деятельности главных общественных служб. Те общественные работы, которые нужны сами по себе и лишь на этом основании и поддерживаются, я не рассматриваю в данном случае. Я рассматриваю те общественные работы, которые выступают в качестве средства «обеспечения занятости» или повышения благосостояния сообщества, которого в противном случае бы не произошло.

Возведен мост. Если он построен для удовлетворения насущной общественной потребности, решения проблемы перевозок или транспорта, которую иным способом решить невозможно, то есть, иными словами, если в целом он даже более важен для налогоплательщиков, чем вещи, на которые они индивидуально потратили бы деньги, если бы те в форме налогов не были забраны у них государством, тогда никаких возражений быть не может. Но мост, построенный в первую очередь из соображений «обеспечения занятости», — это совершенно другого рода мост. С того момента, как целью становится «обеспечение занятости», потребность отступает на второй план. «Проекты» необходимо изобретать. Вместо того, чтобы продумывать, где мосты должны быть построены, транжиры от правительства задаются вопросом, где мосты могут быть возведены. Могут ли они размышлять о благовидных основаниях, почему дополнительный мост должен соединить Истон и Вестон? Вскоре это становится абсолютно значимым. Те, кто сомневается в необходимости строительства моста, увольняются как обструкционисты и реакционеры.

Два аргумента выдвигаются в поддержку строительства моста: один из них чаще слышен до строительства, другой — после завершения всех работ. Первый аргумент: строительство моста обеспечит занятость. Скажем, он создаст 500 рабочих мест на год. Подразумевается, что в ином случае эти рабочие места вовсе не появились бы.

Это то, что видно сразу же. Но если бы мы научились видеть за непосредственными вторичные последствия, а за теми, кто прямо выигрывает от правительственного проекта, тех, на кого он воздействует косвенно, тогда появилась бы совершенно другая картина. Это верно, что конкретная группа мостостроителей может получить большую занятость, чем в противном случае. Но за мост необходимо платить из налогов. На каждый доллар, потраченный на мост, будет взят доллар у налогоплательщиков. Так, если мост стоит 10 млн. долларов, то налогоплательщики потеряют именно эти 10 млн. долларов. У них заберут такую крупную сумму, которую в ином случае они могли бы потратить на то, что им наиболее необходимо.

Следовательно, каждое рабочее место на общественных работах, созданное проектом строительства моста, отнимает рабочее место в какой-либо сфере частного бизнеса. Мы можем видеть людей, нанятых для строительства моста. Мы можем наблюдать за тем, как они работают. Аргументация правительственных транжир в пользу занятости становится живой и, возможно, убедительной для большинства людей. Но существуют другие вещи, которых мы не видим, потому что, увы, им не было дано проявиться. Это работы, уничтоженные 10 млн долларов, забранными у налогоплательщиков.

Произошедшее, в лучшем случае, это перенаправление занятости, связанное с проектом. Стало больше мостостроителей, но меньше автомобилестроителей, телевизионных техников, суконщиков, фермеров.

А теперь мы приходим ко второму аргументу. Мост существует. Он, предположим, является прекрасным, а не уродливым созданием. Он появился на свет благодаря чуду правительственных расходов. А где бы он, этот мост был, если бы обструкционисты и реакционеры добились своего? Не было бы никакого моста. Страна была бы ровно в такой же мере беднее.

И вновь аргументы правительственных транжир выглядят привлекательнее для тех, кто неспособен видеть дальше того, что открывается невооруженному взгляду. Они могут видеть мост. Но если бы они научились видеть косвенные последствия так же хорошо, как и прямые, то при помощи воображения они могли бы увидеть возможности, которым теперь не дано проявиться. Они могли бы увидеть непостроенные дома, непроизведенные автомобили и стиральные машины, непошитые платья и пальто, возможно, невыращенные и непроданные продукты питания. Для того, чтобы увидеть эти несозданные вещи, необходимо определенное воображение, но им владеет не так много людей. Возможно, мы можем мимолетно подумать об этих несозданных вещах, но мы не можем постоянно помнить о них, в противоположность мосту, мимо которого проходим каждый рабочий день. Итак, произошло вот что — одна вещь была создана взамен других.

Эта же аргументация применяется, естественно, и ко всем другим видам общественных работ. Она успешно работает, например, применительно к возведению на государственные средства жилья для людей с низкими доходами. При этом происходит следующее. Через налоги деньги забираются у семей с более высокими доходами (лишь небольшая часть средств — у семей с низкими доходами), что вынуждает их субсидировать семьи с низкими доходами, предоставляя возможность жить в лучших жилищных условиях с прежней квартплатой или даже более низкой.

Я не планирую рассматривать все «за» и «против» относительно предоставления жилья государством. Прежде всего, я хочу подчеркнуть ошибку, заключающуюся в двух аргументах, наиболее часто выдвигаемых в пользу государственного жилищного строительства. Один из аргументов заключается в том, что предоставление жилья «создает занятость»; второй — оно создает богатство, которое в противном случае не было бы создано. Оба аргумента ошибочны, поскольку не учитывают того, что теряется через налогообложение. Налогообложение в пользу государственного жилищного строительства уничтожает столько рабочих мест в других сферах, сколько создает в жилищном строительстве. Это проявляется в непостроенных частных домах, непроизведенных стиральных машинах и холодильниках, в нехватке бесчисленного числа других товаров и услуг.

Мы не находим ответа ни на одно из указанных замечаний в рассуждениях, обращающих внимание на то, что государственное жилищное строительство не требует крупных денежных капитальных ассигнований, а финансируется исключительно за счет субсидий из ежегодных арендных платежей. Это лишь означает, что затраты налогоплательщиков распыляются на многие годы, вместо того чтобы приходиться на один год. Такие технические детали неуместны в отношении главного вопроса.

Огромное психологическое преимущество государственного жилищного строительства обусловлено тем, что сначала видны рабочие, возводящие дома, а затем — построенные дома. В них заселяются люди и гордо показывают друзьям свои новые квартиры. Рабочие места, уничтоженные налогами на жилищное строительство, никому не видны, так же как и непроизведенные товары и услуги. Необходимы концентрированные усилия мысли, и новое усилие каждый раз, когда видны новые дома и счастливые люди в них, чтобы думать о том богатстве, которое не было создано взамен. Удивительно ли то, что сторонники государственного жилищного строительства игнорируют все это, если к их сведению представляют доводы мира воображения, возражения чистой теории, тогда как они обращают внимание на существующее государственное жилищное строительство. Герой произведения Бернарда Шоу «Святая Иоанна», когда ему говорят о теории Пифагора, заключающейся в том, что Земля круглая и обращается вокруг Солнца, отвечает: «Да он же полный дурак! Что, он не может сам посмотреть, что ли?».

Мы должны применять те же самые доводы, опять же, и в отношении великих проектов, подобных Управлению долины реки Теннесси. Здесь, благодаря лишь только размеру, опасность зрительной иллюзии становится в высшей мере вероятной. Здесь находится громадная плотина, изумительная арка из стали и бетона, «величайшее создание, которое частный капитал никогда не мог бы построить» — фетиш для фотографов, небеса для социалистов, наиболее часто используемая как символ чудес государственного строительства, собственности и управления. Здесь находятся мощные генераторы и электростанции. Это целый регион, как утверждается, находящийся на более высоком экономическом уровне, привлекающий заводы и промышленность, которые в противном случае не могли бы существовать. И все это представляется в панегириках ее сторонников как чистая экономическая выгода, лишенная каких-либо отрицательных сторон.

Нам нет надобности рассматривать плюсы в деятельности Управления долины реки Теннесси и других подобных государственных проектов. Но в этот раз нам необходимо приложить специальные усилия воображения, которые доступны небольшому числу людей, чтобы рассмотреть дебитовую сторону главной бухгалтерской книги. Если с индивидов и корпораций собирают налоги и тратят их в одном конкретном районе страны, почему это должно вызывать удивление, почему это должно рассматриваться как чудо, если подобный район становится сравнительно богаче? Другие районы страны, мы должны помнить об этом, становятся в равной мере беднее. Величайшее создание, которое «частный капитал никогда не мог бы построить», фактически было построено частным капиталом — капиталом, экспроприированным через налоги (или, если деньги были кредитными, то и они в конечном итоге должны быть экспороприированы через налоги). И вновь мы должны напрячь свое воображение, чтобы представить частные электростанции, частные дома, печатные машинки, телевизоры, которые никогда не будут существовать, поскольку у всего населения страны были забраны деньги на строительство фотогеничной плотины Норрис.

Я намеренно выбрал примеры таких схем государственных расходов, на которых наиболее часто и пылко настаивают правительственные транжиры и которые наиболее высоко оцениваются общественностью. Я не упоминаю о сотнях проектах-пустышках, неминуемо появляющихся как только главной целью проекта является «предоставление работы» и «обеспечение занятости». Ибо в тех случаях бесполезность проекта сама по себе, как мы уже видели, неизбежно становится вторичной при рассмотрении. Более того, чем более никчемна работа, тем более дорогой становится рабочая сила, тем лучше она подходит для цели обеспечения большей занятости. При таких обстоятельствах становится в высшей степени маловероятным то, что вынашиваемые бюрократами проекты обеспечат такую же чистую прибыль на каждый потраченный доллар, такое же прибавление к богатству и благосостоянию, как это могли бы обеспечить сами налогоплательщики, если бы им разрешили покупать или делать то, что они сами хотят, а не вынужденно отказываться от части заработанных средств в пользу государства.

Глава V. Налоги, препятствующие производству

Существует еще один фактор, который препятствует богатству, созданному на основе правительственных расходов, полностью компенсировать то богатство, которое не было произведено по причине уплаты налогов, необходимых для осуществления тех расходов. Это вовсе не простой вопрос, как часто полагают, взять что-то из правого кармана государства и переложить это «что-то» в левый карман. Правительственные транжиры говорят нам, например, что если национальный доход составляет 1,5 трлн долларов, то тогда федеральные налоги в размере 360 млрд. долларов будут означать, что лишь 24% национального дохода перераспределяются с частных целей на общественные. Подобные рассуждения характеризуют рассмотрение страны, как огромной корпорации, в которой все ресурсы объединены в общий фонд и все производимые операции являются отражением проводок по бухгалтерии. Правительственные транжиры забывают о том, что деньги берутся у А для того, чтобы заплатить их В. Или, скорее, они прекрасно это понимают, но, рассуждая пространно о всех выгодах этого процесса для 5 и о всем том прекрасном, что у него будет, чего никогда не было бы, если бы деньги не были переведены ему, забывают о воздействии этой сделки на А. То есть, В — видно, А — забыто.

В нашем современном мире ставка подоходного налога, взимаемого с каждого, дифференцирована. Основная доля подоходного налога взимается с меньшей части национального дохода; подоходный налог дополняется налогами других видов. Эти налоги неизбежно влияют на действия и побуждения всех тех, с кого они взимаются. Когда корпорация несет ущерб в 100 центов с каждого доллара потерь, и когда ей разрешается оставлять себе всего 52цента с каждого доллара прибыли, и когда ей не удается адекватно компенсировать годы убытков прибыльными годами, ее политика оказывается затронутой. Корпорация или перестает расширять свои операции, или расширяет только те, которые имеют минимально возможный риск. Люди, осознающие эту ситуацию, удерживают себя от соблазна открытия новых предприятий. Так, опытные предприниматели не увеличивают количество рабочих мест, а если и делают это, то не в той мере, в которой могли бы; кто-то вообще отказывается от идеи стать предпринимателем. Усовершенствованные станки и оборудование, лучше оснащенные заводы появляются намного медленнее, чем это могло бы происходить в ином случае. А результатом в долгосрочной перспективе становится то, что потребители лишаются возможности приобретать более дешевую и качественную продукцию, которую они в другой ситуации могли бы приобретать; реальные заработные платы остаются неизменными, хотя могли бы возрасти.

Date: 2015-09-05; view: 262; Нарушение авторских прав