Глава 7. 30 июня, южная акватория Тихого океана

30 июня, южная акватория Тихого океана

Комары донимали все сильнее и сильнее. То и дело прихлопывая одного за другим, Кайл тем не менее упорно продолжал прочесывать островок.

Вчера он нашел наконец лаг. Кажется, все, больше искать нечего, но так хоть есть чем себя занять, заполнить длинные, тягучие дни.

Ночи‑то заполнены.

Кайл старался заставить себя отвлечься мыслями от Скай, сосредоточиться, скажем, на буйной растительности, что его окружала. Но ничего не получалось, все время преследовали эти лукавые янтарные глаза – глаза кошки.

Скай уже больше не прикидывалась, будто ей неприятны его домогательства. На третью ночь она сама пришла к нему вроде как с благодарностью. А когда окончательно стемнело, принялась заигрывать, приговаривая, что теперь ее очередь – нельзя оставаться в долгу.

Кайл недоверчиво смотрел, как она приближается, садится ему на колени, начиная медленно поглаживать волосатую грудь.

Теперь, снизу, его взгляду открывалось само совершенство: полные округлости, напрягшиеся соски, гибкий торс, фантастически тонкая талия.

Вот тут‑то он и сказал, что любит ее.

Скай так и застыла. Кайл знал, что она ему не поверила. Такие слова легко произносятся, когда охвачен любовным жаром. Да он и сам не до конца верил. Да, он хочет ее, хочет, чтобы она была с ним каждую ночь. Да, так он еще никогда не влюблялся.

Но любовь? Само это слово давно претило ему. А отношения, что возникли между ними, любые слова делали фальшивыми. Она просто приходила к нему ночью, а если не приходила, он брал ее сам. И брал неустанно. И знал, что так будет всегда, что никогда она не останется холодной, что будет загораться ответной страстью – страстью прекрасной, неудержимой, такой земной и такой возвышенной.

На лбу у Кайла выступили капельки пота. Чужие днем, любовники ночью. Этого мало. Скай нужна ему и при свете солнца. Пусть отбросит свое прошлое, дом, в который хочет вернуться, мужчину, о котором, возможно, с любовью вспоминает в дневное время.

Нельзя позволить ей вернуться. Но как?

Да уж как‑нибудь. Что‑нибудь придумаем, даже если для этого понадобится похитить ее, изолировать от всего мира, окружить стражами.

Только нелегко это будет, осадил себя Кайл, чувствуя, что влечение к Скай, от которого никакие мысли не избавляют, вызывает легкое головокружение. Заметив в густой траве гладкий камень, Кайл уселся и, стараясь успокоиться, задышал глубоко и ровно. Правда, его загорелое тело покрылось холодным потом.

Однажды Скай сказала, что боится забеременеть. С тех пор она к этой теме не возвращалась и в любви себя не сдерживала.

Может, подобно страусу, прячет голову в песок? Если так, тем лучше. Между ними не осталось никаких недоговоренностей. Оба прекрасно понимают, чем чревато совместное жаркое затворничество в тропиках.

И Кайл вовсе не собирался понижать температуру.

Его вдруг пронзила одна мысль. Вот ирония судьбы: в первый брак ему тоже пришлось вступить, потому что невеста забеременела.

Познакомился он с Лайзой, будучи военным летчиком. Кайл с малых лет обожал самолеты, а в военно‑воздушных силах можно стать профессионалом и получить образование, за которое в другом месте нужно платить. Этого он себе позволить не мог. Так что все сходилось.

Девятнадцатилетний курсант Кайл Джаггер был весьма неопытен. В разных компаниях он, положим, время от времени появлялся, однако же к встрече с такой девушкой, как Лайза Олден, был совершенно не подготовлен.

В тот вечер на ней было ярко‑красное платье с глубоким вырезом.

Она немедленно направилась в его сторону и пригласила потанцевать.

В танце Лайза всячески извивалась, тесно прижималась к нему, сверлила взглядом – словом, соблазняла.

А потом, уже ночью, он узнал много нового для себя. Это была комната в дешевой гостинице, но ночь – незабываемая. Под утро выяснилось, что Лайза – дочь одного из богатейших промышленников города. А вернувшись к себе на базу, Кайл выяснил и кое‑что еще, а именно: пол‑эскадрильи уже перебывало с ней в номерах.

И все равно Лайза ему нравилась. В казарме скучно, а с Лайзой, при всей ее вульгарности, весело. Она не требовала от него никаких обещаний, была красива – и всегда под рукой.

Вскоре все остальные отпали, и Кайл сделался ее единственным поклонником. Тогда она и сказала, что любит его. И не успел он даже удивиться, как добавила, что беременна и отец убьет ее.

Влюблен Кайл не был, но в обществе Лайзы ему было хорошо. И от ответственности он уходить не собирался – вот и женился. И хотел, чтобы у них получился хороший, устойчивый брак.

Для Кайла было ударом, когда сын родился на месяц раньше срока. Стало ясно: его просто использовали. Ребенок чужой. Но даже и тогда он ни слова не сказал, не задал ни единого вопроса.

Ребенок не виноват. Это был чудесный, здоровый, голосистый мальчик. И, ощущая в своей ладони его крохотные пальчики, Кайл забывал обо всем. До жены ему теперь и дела не было, вся жизнь сосредоточилась в сыне.

А может, Лайза не так уж и виновата. Может, она разлюбила того человека, а ему просто побоялась сказать правду. Кайл бы простил. Если бы она честно все рассказала, он бы все равно женился. И тогда все могло пойти иначе.

Через три месяца после свадьбы они почувствовали себя совершенно чужими людьми. Они жили в одном доме, спали в одной постели, но почти не касались друг друга.

Лайза начала исчезать по вечерам. Кайл служил в Европе, и однажды Лайза внезапно объявила, что хочет вступить в дело отца. Теперь она большую часть времени проводила в Штатах. Забота о младенце, который постепенно подрастал, легла на плечи Кайла. Каждый вечер он возвращался домой, отпускал няню и сам занимался сыном. Он знал, что Лайза ему изменяет, но его это не трогало. Если находилось свободное время, и сам погуливал на стороне. Но дел было много, уже тогда Кайл закладывал основы своей будущей компании, засиживаясь за работой за полночь, когда мальчик засыпал.

Вернувшись в Штаты, Кайл поступил в одну из ведущих авиакомпаний. Он попросил Лайзу о разводе. Она отказала под тем предлогом, что от этого будет хуже сыну, который обожал отца. Кайл сказал, что может взять ребенка к себе.

И он действительно был готов сделать это, только не хотел, чтобы Крис лишился матери, пусть далеко не лучшей матери. Они купил дом, большой дом с несколькими спальнями. Спать с женой в одной постели Кайл больше не мог.

Свободное время Кайл проводил с сыном, но вообще‑то много работал. Лайзы почти никогда не бывало дома, она с головой ушла в отцовское дело. Редко готовила, редко оказывалась на месте, когда нужна была Крису. Но все время твердила, что любит сына. И Крис любил свою красивую, энергичную мать.

Кайл тем временем постепенно создавал свою компанию. К тому времени его младший брат получил права управления самолетом, и на первых рейсах они летали вместе.

Компания заработала, и на второй год существования прочно стала на ноги.

Кайл купил особняк на окраине Сан‑Франциско. Компания покупала все новые и новые машины, нанимала все больше и больше пилотов. К тридцати годам Кайл с удивлением обнаружил, что стал миллионером.

Теперь к нему перебралась мать. Кайл предложил Лайзе заключить весьма выгодное для нее соглашение, лишь бы официально жить порознь. Она согласилась. Но частенько наведывалась в Монфор: удобнее встречаться с Крисом тут, чем забирать его – так она объясняла свои визиты. В результате у нее появились свои апартаменты в Монфоре, она чувствовала себя здесь как дома, что весьма раздражало Майкла Джаггера. Он слишком хорошо знал свою золовку. Впрочем, Майкл не говорил ни слова. А Кайл не обращал внимания, лишь бы мальчику было хорошо. И Майкл смутно подозревал, что, однажды сильно обжегшись, Кайл даже не задумывается о другом браке. Лайза служила ему щитом: любовницы ни на что не претендовали.

Но вот Крису исполнилось двадцать, и он перестал нуждаться в опеке. Именно тогда Кайл по‑иному начал смотреть на развод. И Лайза как будто тоже поняла, что в его отношении к ней ничего не изменится от того, что она время от времени затаскивает его в постель. Идея разделить состояние пополам казалась все более привлекательной… Все равно она утратила всякое влияние на Кайла, это ясно.

Кайл порывисто вздохнул и нервно провел рукой по волосам. Пока он печально вспоминал былое, солнце начало клониться к закату.

Нельзя сказать, будто он ненавидел Лайзу. Кайл все еще помнил, что некогда это была очень милая живая женщина. Да, испорченная, да, избалованная. И явно использовала его. Но теперь он испытывал одну лишь жалость. Вспомнилось их последнее свидание. Лайза зашла к нему в комнату, и что‑то шевельнулось в нем. А уж она‑то знала, как этим воспользоваться. Но это была просто гимнастика, продолжения быть не могло.

А Лайза решила иначе. На следующий день она вела себя как повелительница, как королева. Кайл хорошо ее знал, она просто не может не использовать людей…

Из горла у него вырвался сухой, горький смешок.

Ведь это Скай его назвала потребителем. Впрочем, откуда ей знать? Скорее всего он остался бы с Лайзой, сохранил ей верность, если бы та не искала развлечений на стороне. Было время, брак для Кайла оставался свят – как клятва.

С годами идеалы потускнели, чувства притупились. И сейчас Кайл самого себя толком понять не мог. Но одно знал твердо: Скай должна остаться с ним.

Он поднялся. Ему хотелось вернуться, быть рядом с ней, пусть даже слишком часто возникает между ними напряженное молчание. Ночь все равно наступит.

Ночь? К черту ночь! Кайл болезненно поморщился. Надо ломать ситуацию, и почему бы не начать прямо сейчас?

Посвистывая и не обращая больше внимания на комаров, Кайл двинулся к лагерю. Миновав заросли и выйдя на открытое место, он увидел Скай. Раскинув ноги и уперевшись подбородком в ладони, Скай лежала на берегу и смотрела куда‑то вдаль. Кайл прибавил шагу и, заставив ее вскрикнуть от неожиданности, плюхнулся рядом на песок, заключил в объятия и перевернул на спину. Он ощущал живое тепло ее тела, женственную мягкость груди. В расширившихся глазах ее мелькнуло что‑то неуловимое, а когда Кайл запустил руки ей под блузку и жадно впился в губы, лицо ее залила краска. Он почувствовал, как у нее бешено забилось сердце.

Слегка отстранившись, Скай скромно потупила глаза и оправила блузку Кайл знал, что порой Скай саму пугает страстность, с какой она откликается на его ласки; может, поэтому днем она и избегает его, старается закрыть ему доступ в свою душу и мысли.

– Я соскучился по тебе, – хрипло сказал он.

– Не глупи. – Поджав губы, Скай попыталась было высвободиться, но тщетно. – Ты ведь всего несколько часов назад ушел.

– И уже через десять минут соскучился, – засмеялся Кайл.

Наконец Скай отважилась открыть глаза. Кайл выглядел божественно: все тело покрылось ровным загаром, на груди и плечах рельефно выделялись мышцы. Рыжеватая борода теперь даже красила его – Скай подровняла ее швейными ножницами. В глазах, от которых во все стороны разбегались веселые морщинки, появился озорной блеск, да и все лицо словно вылепленное, юное, неотразимо привлекательное. Скай слегка вздрогнула. Весь ее мир теперь сосредоточился в этом мужчине. Она была так влюблена, что он стал ее неотъемлемой частью. И тем не менее приходится сдерживаться. Ведь так часто он отстраняется, словно ставит между ними некую непреодолимую стену. Ни на минуту Скай не могла себе позволить забыть, что это за человек. Она принимает его ласки и дарит ему свои. Но мочи нет мириться с тем, что он знает: стоит ему лишь прикоснуться к ней, как она уступит, забудет свое прошлое и чуть не молить станет, чтобы он взял ее.

Она для него – словно домашнее животное, которое балуют, ласкают, подают команды, а порой, занявшись чем‑то своим, просто отшвыривают в сторону.

Он шептал слова любви, но разве их не слышали другие любовницы?

– Кайл… – Почувствовав, что снова краснеет, Скай уперлась ему руками в грудь.

– Знаете что, мисс Дилани, – начал Кайл, не отпуская ее, – вы совсем не умеете играть.

– Прошу прощения? – несколько растерялась Скай.

– Играть, говорю, не умеете. Нельзя же быть такой серьезной все время. Иногда можно и расслабиться.

Скай почувствовала, что лицо у нее теперь просто пылает. О чем это он? Да ведь они, видит Бог, только и знают, что играть.

Он занялся пуговицами на блузке.

– Кайл, немедленно прекрати это!

– Я хочу видеть тебя.

– Ты и так меня видел!

– Но не при свете. Я хочу смотреть на тебя и смотреть, и смотреть… – С пуговицами было покончено, но Кайл неожиданно отпрянул. – А теперь – сама.

– Не могу. – Скай вздрогнула и опустила глаза.

– Ну пожалуйста. – Голос его звучал так мягко, так обволакивающе.

Не поднимая глаз, Скай скинула блузку.

– До конца, – проговорил Кайл.

Скай физически ощущала на себе его настойчивый взгляд и словно завороженная, вся содрогаясь, принялась расстегивать бюстгальтер.

Само совершенство, в тысячный раз подумал Кайл Божественная грудь, такая твердая и одновременно податливая, розовые соски, соблазнительно торчащие в разные стороны. Дыхание у Кайла участилось, и он хрипло проговорил:

– Все снимай, Скай, пожалуйста.

Смущенная, она разогнулась, неожиданно поняв, что отныне у них многое изменится. Кайл требует от нее большего, чем прежде, он требует доверия и одновременно просит верить себе.

Ей так хотелось его.

Скай поднялась и сбросила шорты.

Словно пронзенная электрическим током, она теперь необыкновенно остро ощущала все окружающее – жаркие лучи солнца, мягкое прикосновение морского бриза, плеск волны, добегающей до ног Но главное – взгляд Кайла Он прожигал насквозь Она посмотрела ему прямо в глаза, мелкая дрожь перешла в судороги, от которых мышцы живота подвело в сладостной истоме.

Кайл долго‑долго разглядывал Скай, медленно поедая ее всю с головы до пят пронизывающим взглядом, и в потемневших глазах его мерцал мягкий свет – как награда за то, что она сбросила с себя все оковы. «А ведь как хорошо, – вздрогнув, подумала она. – Хорошо стоять обнаженной под солнцем, хорошо каждой клеточкой ощущать тепло земли… хорошо подставлять тело прохладному ветру… хорошо чувствовать на себе его испытующий взгляд…»

Наконец Кайл тоже поднялся, снял подрезанные джинсы и, мягко улыбаясь, подошел к ней. Скай опустила глаза.

– Что это ты? – Он положил ей руки на плечи. – Я больше не нравлюсь тебе со спины?

– Ну конечно, – Скай смущенно запнулась, – это раньше…

Кайл вновь хрипло рассмеялся и, не дав ей договорить, принялся покрывать быстрыми поцелуями ее лицо. Затем спустился ниже, к плечам, оставляя на коже влажные дорожки. И вот стал перед ней на колени, нащупал пупок, провел языком по бедрам Скай охватил такой сильный жар, что она вскрикнула, впилась ему ногтями в плечи, потом схватила за волосы. А он все целовал и целовал, пока крики и стоны не перешли в страстную мольбу.

Кайл подтянул ее ближе к воде, и ласковое прикосновение пенной волны слилось с лаской его рук и губ. Наслаждение было таким сильным, таким болезненно‑сладостным, что терпеть не стало мочи.

И вот тела слились и губы встретились. Жара, разлитая в воздухе, растворилась в жаре их тел; бесконечный шум океана задавал ритм их движениям, удары набегающих одна на другую волн подстегивали, разжигали чувственность. А когда все кончилось, те же самые волны охладили их и солнце благословило своим теплом.

Скай испытала огромную умиротворенность, и все‑таки что‑то не давало ей уступить этому чувству до конца. Прекрасно прикосновение его рук – лежишь как в люльке; никогда еще не испытывала она такого всепоглощающего чувства защищенности, когда все желания кажутся исполнимыми. В этот миг беда обернулась раем, одиночество – великолепным чудом.

Но ведь снова налетят бури. Взметнется волна, разверзнутся небеса, и это, быть может, даже чревато смертью. При мысли о том, что они, возможно, навеки прикованы к этому клочку земли, Скай охватил ужас; но не менее страшна была мысль о возвращении к цивилизации.

Здесь Кайл принадлежит ей. Она все еще не может толком вспомнить, как выглядит Тед, мысль о делах отодвигается в сторону, все дальше и дальше, а вот Кайла постоянно снедает какое‑то беспокойство, она это явственно ощущает. Наверняка не может забыть свою компанию. Да и не только ее, скорее всего. Исподтишка наблюдая за ним, Скай часто замечала, как он не отрываясь смотрит куда‑то вдаль, и почти физически ощущала, что он целиком погружается в эти минуты в свое прошлое.

Кто ждет его. Скучает ли он по жене? А может, и не по жене, может, по любовнице, по любимой женщине, которую она, Скай, временно заменяет.

Скай вновь поймала на себе его взгляд. В нем светились довольство и умиротворенность. В глазах отражался мягкий матовый свет. Заметив, что и она смотрит на него, Кайл улыбнулся и мягко провел пальцем от ее шеи до пупка.

– Слов не найду, чтобы выразить, как ты прекрасна, – негромко проговорил он.

Краска залила лицо Скай. Она закрыла глаза. Кайл рассмеялся:

– Эй, посмотри‑ка на меня.

Она повиновалась.

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я хочу, чтобы тебе было со мной так же покойно, как и с самой собой. – Он по‑прежнему ласкал ее, нежно поглаживал грудь, словно не мог насытиться, словно хотел открыть для себя что‑то новое.

– Мне с тобой спокойно. – Скай почувствовала, как напрягается все тело, и слова застыли у нее на губах. Ей хотелось сказать ему, что она любит, но что‑то останавливало. Он сам произносил такие слова только в мгновения страсти.

Кайл неожиданно поднялся и потянул ее за собой:

– Пошли искупаемся.

И вот они в воде, и Кайл учит ее, как получать удовольствие от любовной игры. Он не отпускает ее, она не отпускает его, учится не отводить глаз, пусть хоть солнце вовсю светит и все видно. Так, как сейчас, она никогда еще не смеялась. Они занялись любовью в воде, и Скай не сводила с него глаз.

Но потом, когда стемнело и они лежали прижавшись друг к другу в хижине, она робко заметила:

– А ведь тебе не терпится вернуться домой, Кайл.

– Ну разумеется, – сонно пробормотал он, – вся моя жизнь осталась там. Но ты не беспокойся, – продолжал он, стараясь вдохнуть в нее уверенность, которой сам, однако, не испытывал, – нас найдут. – Но тут Кайл напрягся и добавил, с трудом выдерживая ровный тон: – Ведь и тебе не терпится вернуться.

Что это на него вдруг нашло, подумала Скай. Ведь он же сам только что дал понять, что жизнь его далеко не замыкается ее персоной…

– Ты прав. И моя жизнь тоже осталась там.

Кайл внезапно разъярился.

– Не слишком‑то рассчитывай на завтрашний день, – с откровенной враждебностью сказал он. – Не исключено, что нам придется пробыть здесь долго, очень долго.

С этими словами он сильно, почти грубо схватил ее за плечи.

Скай почувствовала, что в глазах у нее закипают слезы. Она позволила себе совершить глупейшую ошибку, позволила себе забыть, что имеет дело с человеком по имени К.А. Джаггер.

На этом островке она сделалась его игрушкой. Кайл – мужчина, привыкший потакать своим желаниям. А желания у него неумеренные. И он вполне отдает себе отчет в том, что игрушка и пикнуть в случае чего не посмеет.

По щеке у Скай скатилась горячая слеза. Она стала любовницей мужчины, чьих любовниц прежде презирала.

И снова Кайл бродил по островку, сам не зная в поисках чего.

Когда он уходил, Скай еще спала. На фоне изодранных простыней она, со своими точеными формами и загаром, выглядела особенно эффектно. Солнце коснулось и волос – они приобрели очаровательный платиновый оттенок.

Проснувшись, Кайл вновь, как и вчера вечером, почувствовал, как в нем нарастает необъяснимая злоба. Не проглотив ни крошки, он отправился в путь, надеясь, что быстрая ходьба успокоит его.

Сегодня ему предстояло сделать удивительное открытие.

Эта штуковина валялась в ста ярдах от того места, где взорвался самолет, и поначалу он даже не заметил, просто ударился обо что‑то ногой.

Это был ящик, металлический ящик Обожженный и искореженный, однако уцелевший при взрыве.

– Это еще что такое? – пробормотал Кайл, ощупывая холодную металлическую поверхность. Ящик был плоский, примерно полтора фута на три, но когда Кайл попытался поднять его, на вес оказался тяжелым, словно штангу вверх тянешь. Похоже, из стали, подумал Кайл.

Он поставил ящик на место и осмотрел болты. Их было три – один снизу и два по бокам.

Нашарив камень, Кайл принялся методически сбивать болты. Давалось это нелегко, Кайл весь вспотел от усилий, капли стекали со лба, застревая в бороде.

Камень ему попался большой, однако же и он раскололся, не причинив особого вреда ни одному болту. Все же нижний вроде начал поддаваться, и Кайл отправился на поиски нового камня. В обычных условиях, смутно подумалось ему, чтобы сорвать эти болты, нужно стадо слонов. Но ящик все же пострадал от взрыва, и это дает некоторые шансы.

Четыре камня пришлось сменить, прежде чем он справился с двумя болтами. Еще два камня плюс терпение и решимость довести дело до конца – и слетел последний.

Ящик открылся, и Кайл так и разинул рот от изумления.

Золото. На солнце оно ослепительно блестело. Слитки небольшие, фунтов на пять, прикинул он, машинально подбросив один на ладони. Но их тут много. Всего потянет фунтов на пятьдесят – семьдесят. И на каждом слитке клеймо. То есть это собственность правительства Австралии? Иначе и быть не может.

У Кайла голова кругом пошла. Целое состояние. И тут он сделал второе открытие. Ящик оказался с двойным дном. Что‑то еще здесь было весьма искусно спрятано. Подумав мельком, что даже и его гипотетического стада слонов не хватило бы, чтобы вскрыть второе дно, Кайл почувствовал, что снова покрывается потом, на сей раз холодным.

Похоже, все было продумано до малейшей детали. Под фальшивым дном было наверняка упрятано какое‑то устройство, а то и не одно Упрятано надежно, с ним ничего не могло случиться, и его никуда нельзя переместить.

«А может, гидравлика не случайно вышла из строя?» – подумал Кайл, и тут же подозрение это переросло в уверенность. А уверенность породила новый вопрос. Как это золото попало на борт самолета?

Мысли его, естественно, обратились к женщине, вызвавшей его гнев сегодня утром, к этой ювелирше, которая имеет дело с золотом Он подумал, что в кошачьих глазах ее затаились и чувственность, и простодушие одновременно. А ведь это единственная его пассажирка, иных человеческих существ после таможенного досмотра на борту не было.

Кайл так и затрясся от ярости. Его самолет, его компанию, его самого, наконец, использовали.

Изо всех сил стиснув зубы, все больше и больше темнея лицом, Кайл крупными шагами направился к хижине. Ящик оттягивал руку, словно целую тонну весил, и Кайл, крякнув, поднял его на плечо.

Обливаясь потом, он влетел в хижину и яростно грохнул ящиком прямо у уха спящей девушки. Она проснулась, испуганно привстала и ошалело захлопала глазами.

Даже и сейчас, после сна, она выглядела очаровательно: светлые волосы рассыпались по плечам и дразняще прикрывали обнаженную грудь. Но от этого вида Кайл вскипел еще сильнее.

– Тут я на кое‑что набрел, а ты, наверное, давненько это ищешь, – резко бросил он.

Скай тщетно пыталась сосредоточиться. Странно, мелькнуло у нее в голове, ведь только вчера с ним было так просто, так естественно. Теперь же, когда он нависал над ней в своих джинсах – одеяние, учитывая условия жизни на острове, вполне респектабельное, – а она остается перед ним совершенно нагой, Скай вдруг почувствовала себя незащищенной и бесприютной.

– Не понимаю, о чем ты, – слабо проговорила она, пытаясь завернуться в простыню. Хоть таким ненадежным щитом прикрыть себя от этого злобно скалящегося незнакомца, у которого достанет сил разорвать ее на кусочки.

– О чем я? – Эти слова вконец вывели Кайла из себя.

Он схватил ее за плечи, рывком поднял на ноги и угрожающе посмотрел прямо в глаза. Простыня соскользнула на песок, Скай испуганно вскрикнула, но он даже внимания не обратил.

– Золото, мисс Дилани, я говорю о золоте. Странно, как это оно оказалось у меня в самолете. Ведь я его не брал. Это краденое золото, мисс Дилани.

Скай с ужасом посмотрела на ящик.

– И я тоже! – отчаянно воскликнула она. – Я…

– В таком случае остается предположить, что вы работали с кем‑то в паре, – оборвал ее Кайл. – Естественно также предположить, что тебе прекрасно известно, что этот «кто‑то» в конце концов появится здесь. За этой штуковиной непременно придут.

– Не будь кретином! – Не обращая внимания на железные пальцы, стиснувшие ее плечи, Скай вздернула голову. – Зачем… к чему бы мне… черт, я ведь не самоубийца!

– Это уж точно, мисс Дилани, – отрубил Кайл, – вы не самоубийца. Я далек от этой мысли. Скорее всего вас просто кинули. Использовали, так сказать, на подхвате – вы должны были пронести золото на борт самолета. У вас прекрасная репутация, вам все доверяют, вас знают на самом верху. Уважаемая деловая женщина, которая часто приезжает в страну. Скорее всего ваш сообщник и не думал делиться. Полагаю, «Лир» и должен был потерпеть катастрофу, то есть не полагаю, а просто уверен, что гидравлическую систему повредили еще на земле. Нет, вы не самоубийца, и авария была для вас такой же неожиданностью, как и для меня. Вас кинули. Вашему сообщнику нужно было только, чтобы вы вывезли золото из страны, но делиться он – или она – не собирался. Напрасно ты позволила себя вовлечь в эту авантюру, Скай.

– Да как ты смеешь! – яростно крикнула Скай. – Я не контрабандистка! А то мне денег не хватает! Никакого золота я на самолет не проносила, – отчеканила она. – Все мои закупки официально зарегистрированы. И если на борту оказалось что‑то, о чем тебе не известно, то, стало быть, твои подчиненные скверно работают. И потом, откуда мне знать, что тебе ничего не было известно? Может, благодаря таким вот операциям твоя компания и достигла столь быстрого процветания.

С трудом подавив желание ударить, Кайл оттолкнул ее и поморщился, увидев, что девушка упала на песок. Он не знал, что и подумать, мысли путались в голове. И чего это он так разошелся? Найди он золото вчера, и слова бы ей не сказал. Побоялся бы испугать. А сегодня накинулся с обвинениями.

Никого другого, кроме их двоих, на борту не было.

Однако же он уверен, что в самолете кто‑то орудовал. Неужели она замешана в деле, которое может стоить ей жизни? Ведь не притворялась же она, когда настолько упала духом, что жить надоело. На все была готова, пока он не вернул ее к жизни – своей заботой, своими ласками, своей любовью.

– Скай. – Он потянулся к ней.

– Прочь! – отбросила его руку Скай.

Он повернулся и вышел из хижины.

Хоть и не сразу, но Скай взяла‑таки себя в руки. Какая глупость! Лить слезы, в то время как гневаться бы надо. Ее сочли воровкой.

Кайл может обнять ее, прижать к себе, засмеяться, без устали заниматься любовью. И в любой момент сделаться совершенным чужаком.

Когда она вышла наконец из хижины, видно его поблизости не было. Скай заставила себя поесть, хотя от кокосов ее уже начало тошнить. Вокруг вон целая куча валяется.

Кайл по‑прежнему не появлялся.

Скай принялась набирать воду. Ничего, и одна как‑нибудь справится. Но по мере того как с ужасающей медлительностью тянулся час за часом, она все больше тревожилась.

«Я трусиха», – угрюмо подумала Скай.

И это действительно было так. К ночи похолодало. Скай била крупная дрожь. Кое‑как ей удалось развести костер, но сучья едва горели. Кайла с его острогой не было, так что о рыбе можно забыть. Только огромным усилием воли Скай удалось заставить себя поесть немного фруктов.

Никогда еще не чувствовала она себя такой несчастной. Пусть себе думает что хочет, лишь бы рядом оказался. Как бы груб он ни был, какие бы страшные вещи ни говорил, все равно она его любит, чего уж тут себя обманывать. Она понимала, почему женщины так и льнут к нему, почему жена не желает рвать узы брака.

И она знала, что стоит ему появиться, как она упадет на колени и станет умолять его верить ей и не отталкивать. Лишь бы появился.

– Нет, – вслух проговорила она, обращаясь к самой себе. Нельзя же так. Гордость – это единственное, что осталось. Ужасно было думать о себе как о слабой, беспомощной женщине, которая только и ищет костыли. – Пойду спать, – продолжала Скай беседу с собой. – А когда проснусь, наступит день. И все будет в порядке.

Ворочаясь с боку на бок, чувствуя, как накатывают одна за одной волны страха, Скай попыталась заснуть. Но остров в эту ночь спать, кажется, не хотел. Раздавался шелест деревьев, что‑то по ней то и дело проползало, океан угрожающе завывал.

Скай стиснула зубы и принялась считать до тысячи. И продолжала беспокойно ворочаться. И не смела открыть глаза. Она знала, что жалкий ее костер вот‑вот догорит.

В конце концов она забылась, но и сон не принес желанного облегчения. Скай преследовали кошмары.

Вдруг она увидела Стивена. Темно, ужасно темно, не переставая кричал он и, указывая куда‑то пальцем, говорил, что наползает еще более страшная тьма, которая их поглотит, и они попадут в ад. Налетели черные птицы с багровыми выпученными глазами. Их крики рвали на части черное небо. Они опускались ей на голову, раздирали в клочья волосы, и крик их переходил в безумный хохот.

– Темно! Так темно! Помоги мне! – не унимался Стивен.

Но она не могла ему помочь. Она и сама кричала от страха, стараясь отогнать огненноглазых птиц. Молила оставить ее в покое, размахивала руками и кричала, кричала, кричала…

– Скай.

Глаза у нее мгновенно открылись, но руки продолжали беспорядочно молотить пустоту. Глаза то разгорались, то затуманивались, Скай дрожала от страха, с которым никак не могла справиться.

– Скай. – Голос звучал тихо и умиротворяющее. Руки ее уперлись в чье‑то тело, пошли в ход ногти, но он терпеливо удерживал ее. В конце концов Скай затихла и беззвучно заплакала.

– Все в порядке, я здесь, – повторял Кайл, прижимая ее к себе. – И огонь горит, так что вовсе не темно. Я здесь, дорогая, позволь мне обнять тебя.

– Кайл, – с трудом выдохнула она.

– Да‑да, я здесь.

– Ты бросил меня одну, – с упреком сказала она.

– Это никогда больше не повторится.

Он погладил ее по голове. Чувствовалось, что она дрожит, и вся кожа в пупырышках. Не сопротивляясь, Скай позволила себя раздеть. Кайл лег рядом.

– Нет. – Скай вдруг вспомнила утреннюю сцену.

– Я просто стараюсь тебя согреть, малышка, – негромко проговорил он, привлекая ее к себе своими сильными руками.

Он был само тепло, он был сама сила. И, ощущая, как перетекает в нее это тепло, Скай постепенно перестала дрожать. Так приятно ощущать прикосновение его пальцев. Она зарылась головой в пышную растительность на его груди.

– Я не воровка, – прошептала она, все еще с некоторым раздражением.

– Да знаю я, знаю, – улыбнулся Кайл, еще крепче обнимая ее и чувствуя, как нарастает желание. Но он держал себя в руках, лежал тихо, не двигаясь. Он пришел успокоить ее, пришел сразу, как только услышал крики. Его переполняла любовь к этой женщине, такая любовь, что голова шла кругом. И ушел он только потому, что в ее присутствии мысли разбегались в разные стороны. Он сделал ей больно. И теперь не позволял себе притронуться к ней.

Но вот Скай заворочалась, раздвинула ноги и плотно прижалась к нему.

– Возьми меня, Кайл, – беззвучно прошептала она. Только тогда станет по‑настоящему тепло, только тогда окончательно рассеются кошмары.

Сделать шаг самостоятельно он не смел, но не смел и отказать.

А потом, когда все кончилось, когда объятия принесли Скай и тепло, и мир, и блаженную усталость, Кайл долго еще лежал с открытыми глазами.

Завтра придется сказать ей, какие последствия может иметь его находка. Бояться контрабандистов больше не надо. Теперь приходится кое‑кого похуже ожидать. Того, кто явится за золотом.