Игорь Мусский 100 великих зарубежных фильмов 15 page

В Калькутте «Песню дороги» показывают два месяца подряд. Беспрецедентный случай в истории индийского кино! Местные кинокритики приходят к следующему выводу: «Бессмысленно сравнивать фильм Рея с каким бы то ни было произведением, созданным ранее в кино Индии. В фильме нет ни единого клише. Ни следа театрализованности. Это истинное кино… Его бесхитростный глаз видит жизнь и людей. Композиция его кадров столь виртуозна, что её можно сравнить с манерой немногих выдающихся режиссёров во всей истории мирового кино. Но не в ракурсах камеры и не в монтаже планов кроется главный секрет его успеха. Сила Рея — в той лёгкости, с которой он проникает в самое нутро своих героев и показывает, что происходит в их умах и сердцах. Через взгляд, через дрожание пальцев, через тени на их лицах».

Метод Рея корнями уходит в индийскую традицию. Характерная черта этой традиции выражена ещё у санскритских классиков. В «Упанишадах» и «Ведах» речь идёт о неотъемлемой близости человека к природе. Глубокая философская идея этих произведений заключается в том, что вся Вселенная и человек — это одна и та же материя.

«Песня дороги» получила двенадцать международных и национальных наград. Картина Рея имела потрясающий успех в Бенгалии, а в одном из кинотеатров Нью-Йорка не сходила с экранов восемь месяцев.

С именем юного героя Опу связаны ещё два фильма Сатьяджита Рея — «Непокорённый» (1956) и «Мир Опу» (1959). Вместе с «Песней дороги» они вошли в историю кинематографа как «Трилогия об Опу».

Действие второй части трилогии «Непокорённый» разворачивается в Бенаресе, городе на берегу Ганга. Отец Опу посвящает себя миссии проповедника и зарабатывает чтением священных писаний. После его смерти Опу вместе с матерью, оставшись без средств к существованию, возвращаются в деревню к дальним родственникам. Вскоре Опу уезжает в Калькутту учиться, а мать его умирает в одиночестве.

«Непокорённый» получил в Венеции «Золотого льва святого Марка», но это никак не отразилось на популярности картины в Индии. «Моей ошибкой, — считал Рей, — было более свободное обращение с литературным источником, чем в „Песне дороги“, где я сохранил основные перипетии оригинала. В результате городские зрители, знакомые с фабулой „Непокорённого“, были возмущены отклонениями от оригинала, а провинциальную аудиторию шокировал показ взаимоотношений матери и сына, резко порывающий с традиционным представлением об их непременной взаимной преданности и любви».

Главная цель режиссёра в «Непокорённом» — показать формирование душевного мира героя, по мнению индийских критиков, не очень удалась. Но находили и достоинства. «Фильм „Непокорённый“ не причислишь к великим фильмам Сатьяджита Рея, — отмечал критик Чидананда Дас Гупта, — но какая же великая радость увидеть его. Съёмки Бенареса великолепны. Безошибочное чувство деталей, превосходный монтаж. Этот фильм во многом для кинорежиссёров».

Третья часть трилогии, «Мир Опу», создана Реем в 1959 году. В перерыве между второй и третьей сериями он поставил два других фильма («Философский камень» и «Музыкальная комната»).

В заключительной части Опу уже молодой человек. Не имея средств окончить колледж, он живёт в Калькутте. Романтик-идеалист, как и его отец, Опу зарабатывает частными уроками, по вечерам играет на флейте и пишет роман. Внешне он очень похож на молодого Рабиндраната Тагора.

В один из уик-эндов друг по колледжу Пулу приглашает Опу на свадьбу своей сестры Опорны. Жених оказывается сумасшедшим, и мать не разрешает дочери выходить за него замуж. Кончается время, когда сочетание светил благоприятно для свершения свадебного обряда. Пулу просит Опу спасти сестру, и тот приносит себя в жертву ради блага ближнего. Однако эта жертва оборачивается для Опу наивысшей наградой. Теперь в любви к Опорне — весь смысл его жизни. Он привозит её в Калькутту, обучает английскому языку, водит в театр.

Опорна умирает во время родов. В отчаянии Опу не желает видеть ребёнка, которого считает виновником смерти любимой жены. Он покидает город и уходит странствовать. Только через пять лет Опу возвращается к сыну и уже именно в нём находит смысл жизни.

«Мир Опу» также был отмечен многочисленными призами. Фильм получил «Золотую медаль» президента Индии (1959), приз Международного кинофестиваля в Эдинбурге (1960), был назван лучшим иностранным фильмом года в США (1960).

Большим поклонником таланта Сатьяджита Рея являлся знаменитый японский режиссёр Акира Куросава. Он писал:

«Не могу забыть волнения, испытанного мною после первого просмотра фильма Сатьяджита Рея „Песня большой земли“ („Песня дороги“). Впоследствии мне не раз удавалось посмотреть этот фильм, и он захватывал меня всё больше, всё сильнее.

Словно большая полноводная река, спокойно и величаво течёт киноповествование. Человек рождается, живёт и умирает. Рей рисует этот естественный процесс очень просто, без надрыва, и тем не менее оказывает на зрителя огромное эмоциональное воздействие. Как это ему удаётся? Кинематографические приёмы Рея неброски. Но именно в этом и заключается его совершенство.

И всем кинематографистам мира мне хочется сказать непременно: посмотрите фильмы Сатьяджита Рея. Особенно „Песню большой земли“ и „Песню большой реки“. Не видеть фильмы Сатьяджита Рея — значит жить на земле и не видеть солнца и луны».

«И БОГ СОЗДАЛ ЖЕНЩИНУ» (Et Dieu… créa la femme)

Производство: Франция, 1956. Автор сценария и режиссёр Р. Вадим. Оператор А. Тирар. Художник Ж. Андре. Композитор П. Мисраки. В ролях: Б. Бардо, К. Юргенс, Ж.-Л. Трентиньян, Ж. Маркан, Ж. Тисье, И. Кори, Ж. Вентура и др.

В карьере любой «звезды» есть роли, словно специально для них написанные. Для Брижит Бардо такова была роль Жюльетты в картине «И Бог создал женщину» (1956). До этого она снялась в шестнадцати фильмах, но лишь семнадцатый сделал её «звездой». Как отмечали критики, «роль Жюльетты вскрыла в Брижит нечто ей самой неведомое — её темперамент, её силу и слабость, нежность и одержимость, непокорность и неудовлетворённость».

В самой истории «И Бог создал женщину», рассказанной Вадимом, нет ничего особенного.

…Курорт Сен-Тропез на берегу Средиземного моря. Владельцы книжного магазинчика воспитывают восемнадцатилетнюю Жюльетту (Брижит Бардо), сироту, красавицу, девушку свободного и своенравного характера. Она гуляет по пляжу в лучах средиземноморского солнца, дразня мужчин.

Сама Жюльетта разрывается между тремя персонажами: пожилым, но сохранившим незаурядное мужское обаяние промышленником Эриком Каррадайном (Курт Юргенс), молодым красавцем-эгоистом Антуаном Тардье (Кристиан Маркан) и его младшим братом, скромным и тихим Мишелем (Жан-Луи Трентиньян).

Жюльетта увлекается Антуаном. Однако он обманывает девушку и уезжает в Тулон. Над героиней фильма нависает угроза возвращения в приют для сирот, и, чтобы избавить её от этого ада, робкий и застенчивый Мишель предлагает себя в качестве жениха.

Жюльетта принимает предложение. Поначалу она верна мужу и даже счастлива с ним. Но возвращается Антуан, и молодая женщина отдаётся ему на песке безлюдного пляжа. Подавленные случившимся, любовники даже не пытаются скрыть происшедшее. Жюльетта уходит из дома.

Мишель отправляется на поиски жены и находит её в полупустом подвале кафе «Эскаль», принадлежащем Эрику Каррадайну. Жюльетта танцует вызывающе откровенный танец. Мишель вытаскивает револьвер, и лишь вмешательство Каррадайна предотвращает преступление.

В финале молодые супруги, примирившись, возвращаются в своё семейное гнёздышко…

Производство фильма «И Бог создал женщину» согласился финансировать Рауль Леви. Однако начинающий режиссёр Роже Вадим и молодая актриса Брижит Бардо гарантией успеха не являлись. Спасти дело могло только громкое имя, и выбор пал на знаменитого немецкого актёра Курта Юргенса.

Рауль Леви и Роже Вадим помчались в Мюнхен. Легенда гласит, что в голове они держали историю о восемнадцатилетней девушке, нежащейся на пляжах Сен-Тропеза. За ночь Вадим и Леви сочинили блистательную экранную жизнь сорокалетнему красавцу Эрику Каррадайну, промышленнику, владельцу яхты и цинику. Именно эта роль и предназначалась немецкому актёру.

Юргенс был занят на три года вперёд. Но Вадим и Леви обладали даром убеждения. Юргенс, просмотрев график своих съёмок, сдался: «Хорошо, я даю вам десять дней». Конечно, он запросил солидный гонорар.

Финансовые дела были сразу улажены.

На роль Мишеля был приглашён театральный актёр Жан-Луи Трентиньян. Его застенчивое обаяние, физическая сила, скрытая под неловкой жестикуляцией, и, разумеется, талант убедили Вадима в том, что он будет идеальным исполнителем этой роли.

Брижит Бардо, увидев Трентиньяна, возмутилась: «Это обалдуй какой-то! Я никогда не сумею сыграть, что влюблена в такого типа. Могли бы подобрать другого».

Если Брижит упиралась, разубедить её словами не представлялось возможным. К счастью, в фильме Жюльетта сначала не любит Мишеля: чувство приходит к ней постепенно. «Не огорчайся, — сказал Роже Вадим расстроенному продюсеру. — У Жан-Луи много шарма. Я подозреваю, что это большой хитрец. Со временем Брижит к нему переменится».

Первый съёмочный день фильма «И Бог создал женщину» назначили на маленьком пляже в бухте Каннубье, в двух километрах от Сен-Тропеза. Была прекрасная погода. Роже Вадим опасался за Брижит. Чтобы стать Жюльеттой, ей надо было выложиться до конца. То, что ей предстояло раздеваться, её не стесняло. Страшило другое — необходимость вывернуть наизнанку душу, раскрыться полностью.

«Она чувствовала себя обнажённой, уязвимой, — пишет в книге воспоминаний Роже Вадим. — И сходила с ума. Но я знал, что такой психологический стриптиз, как бы труден он ни был, являлся непременным условием успеха фильма. Её успеха, в частности. Она привыкла к своему положению „звёздочки“, я же хотел родить „звезду“».

Спустя три недели, отсняв всё на натуре в Сен-Тропезе, киногруппа отправилась в павильоны студии «Викторин» в Ницце.

«Лучших съёмок у меня не было, — утверждала Брижит Бардо. — Я не играла — жила! Вадим, изучив меня, никогда не переснимал одну и ту же сцену более двух раз — знал, что с каждым дублем уходит моя естественность…»

Брижит всё больше сливалась с образом своей героини. На экране менялось день ото дня её отношение к Мишелю, а в жизни — к тому, кто играл его роль. Трентиньян с Бардо пылко влюбились друг в друга. Жан-Луи был женат на Стефан Одран, Брижит замужем за Вадимом.

Сама Бардо поведала о своих чувствах в книге воспоминаний: «По утрам мы, счастливые, являлись на съёмки. Под глазами у нас были круги. Мы ни на миг не расставались. Вадим мучился, снимая с нами любовные сцены. А мы мучились, играя их перед ним и остальной группой. Не то было наедине, вдали от всех! Эти „все“ судачили, сплетничали, судили-рядили и обсмеивали ту небольшую драму, которая разыгрывалась у них на глазах. Но мы в любви оставались чисты и были выше людских пересудов. Нас ничто не задевало, не ранило, не пятнало. Не раздражали даже газеты, объявлявшие меня „пожирательницей мужчин“, „ветреной и бесстыдной“!»

Роже Вадим отлично понимал, что его брак с Бардо не имел будущего. После пяти лет совместной жизни с Вадимом Бардо ушла к Трентиньяну. Фильм они заканчивали, уже будучи мужем и женой. На съёмочной площадке Вадим был по-прежнему её старшим братом и другом. Но не возлюбленным.

Премьера фильма состоялась 28 ноября 1956 года. Единого мнения не было. Журналист Франсуа Трюффо через два дня после премьеры сказал: «„И Бог создал женщину“ — фильм искренний, аморальный, интеллигентный и пуританский».

Картина Вадима стала причиной громкого скандала из-за своей якобы непристойности, о чём, однако, очень скоро забыли ввиду стремительного послабления моральным строгостям.

В 1957 году фильм вышел на экраны Нью-Йорка и произвёл сенсацию. Успех был феноменальным! Брижит Бардо стала самой знаменитой француженкой за океаном! Вадим был признан лучшим режиссёром за последние десять лет, а Бардо «новой звездой первой величины», «французской секс-бомбой»…

В провинциальную Америку картина попала в ореоле нью-йоркского энтузиазма, и маленькие города внесли свою лепту в её триумф: здесь в дело вмешалась Лига благопристойности, Армия спасения, школьные власти. Начались судебные процессы над местными прокатчиками, осмелившимися предложить аудитории зарубежную безнравственность. Для фильма это было лучшей рекламой. Рауль Леви, едва не продавший права мирового проката всего за двести тысяч долларов, получил около шести миллионов.

Картина Вадима вернулась на родину триумфатором, через несколько лет её объявили первой ласточкой кинематографической «новой волны». Отмечали, что в «И Бог создал женщину» нет никакой пошлости, вкус создателей фильма безупречен. Операторская работа Тирара превосходна, равно как и декорации Жана Андре. Курт Юргенс лишний раз подтвердил, что он один из лучших актёров мира.

Жан-Луи Трентиньян позже говорил: «Подумать только — я стал знаменит благодаря роли, в которой был откровенно плох!» Это явное преувеличение. Трентиньян совсем не плох в роли Мишеля. Он убедительно сыграл своего симпатичного героя, с его угловатыми движениями, застенчивой улыбкой, ясными наивными глазами.

Но правы те, кто говорит, что «И Бог создал женщину» — это фильм Брижит Бардо. Она показала здесь новый «тип» девушки. Дерзкая, независимая, чувствующая свою власть над мужчинами, упоённая южным солнцем, морем и зовом плоти, она бросает вызов лицемерной морали и провозглашает своей целью наслаждение жизнью.

«Существует убеждение, будто я создал Брижит Бардо, — пишет Роже Вадим. — Но именно потому, что она не была никем создана, ни её родители, ни общество, ни профессия не смогли оказать воздействие на саму её натуру. Она шокировала, обольщала, породила моду и в конце концов превратилась во всём мире в секс-символ. Более или менее прикрытая нагота существовала в кино всегда. Но радостная, дерзкая, безгрешная нагота Брижит не столько волновала, сколько раздражала. Брижит не было никакой нужды раздеваться, чтобы шокировать тартюфов и моралистов. […]

Нет, я не создал Брижит Бардо. Я только содействовал расцвету её таланта, помогая ей оставаться самой собой… И ещё я дал ей роль, которая соединила вымышленный образ с тем, чем она была в жизни».

«СЕДЬМАЯ ПЕЧАТЬ» (Det sjunde inseglet)

Производство: Швеция, 1956 г. Автор сценария и режиссёр И. Бергман. Оператор Г. Фишер. Художник П. А. Лундгрен. Композитор Э. Нордгрен. В ролях: М. фон Сюдов, Г. Бьёрнстранд, Н. Поппе, Б. Андерссон, Г. Линдблум, Б. Экерот и др.

Шведский режиссёр театра и кино Ингмар Бергман любит цитировать фразу О'Нила, которая по праву могла бы принадлежать ему самому: «Драматическое искусство, не сосредоточенное на отношениях человека и Бога, лишено всякого интереса». В этом высказывании — ключ к пониманию «Седьмой печати».

В основу фильма положена одноактная пьеса «Роспись по дереву», написанная Бергманом для первого выпуска театральной школы Мальмё, где он преподавал. Требовалось что-то сыграть на весеннем показе, а найти пьесу с приблизительно равноценными ролями для восьми-девяти учеников было нелегко. И тогда Бергман за несколько вечеров сочинил «Роспись по дереву» — коротенькую пьесу-упражнение, состоявшую из ряда монологов. Число студентов определило количество ролей.

«Роспись по дереву» родилась из детских воспоминаний. Маленький Ингмар иногда сопровождал отца-священника, когда тот отправлялся читать проповеди в сельских церквах.

«Как все прихожане всех времён, я погрузился в созерцание алтарной живописи, утвари, распятия, витражей и фресок, — рассказывал Бергман. — Там были Иисус и разбойники, окровавленные, в корчах; Мария, склонившаяся к Иоанну („зри сына своего, зри мать свою“); Мария Магдалина, грешница (с кем она спала в последний раз?). Рыцарь играет в шахматы со Смертью. Смерть пилит Дерево жизни, на верхушке сидит, ломая руки, объятый ужасом бедняга. Смерть, размахивая косой, точно знаменем, ведёт танцующую процессию к Царству тьмы, паства танцует, растянувшись длинной цепью, скользит по канату шут. Черти кипятят котлы, грешники бросаются вниз головой в огонь. Адам и Ева увидели свою наготу. Из-за запретного древа уставилось Божье око. Некоторые церкви напоминают аквариум, ни единого незаполненного места, повсюду живут и множатся люди, святые, пророки, ангелы, черти и демоны и здесь и там лезут через стены и своды. Действительность и воображение сплелись в прочный клубок. Узри, грешник, содеянное тобой, узри, что ждёт тебя за углом, узри тень за спиной!»

Бергман решил положить пьесу «Роспись по дереву» в основу фильма. По словам режиссёра, «Седьмая печать» — одна из последних попыток продемонстрировать религиозные взгляды, унаследованные им от отца и жившие в нём с детства.

Руководство «Свенск фильминдустри» разрешило снимать «Седьмую печать» при условии, что он поставит картину за тридцать пять дней, как можно дешевле и проще.

Название фильма отсылает зрителей к откровению св. Иоанна Богослова («Апокалипсис»): «И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе как бы на полчаса». В основе сюжета лежит средневековая легенда о рыцаре, который встречает Смерть и узнаёт, что жизнь его на исходе. Он испрашивает себе короткую отсрочку, желая понять, в чём смысл и оправдание его жизни.

Действие разворачивается в середине XIV века, когда в Европе свирепствовала чума. Рыцарь Антониус Блок (Макс фон Сюдов) и его оруженосец Йонс (Гуннар Бьёрнстранд) возвращаются в Швецию после десяти лет крестовых походов. Их преследует некто в чёрном — Смерть.

Перед рыцарем проходят толпы страждущих, терзаемых чумой, суевериями, нетерпимостью; он мучительно пытается понять, за что ниспосланы такие беды народу. Но постепенно, по мере приближения к простым бедным людям, по мере знакомства с их радостями и огорчениями, в его взгляде появляется просветлённость. И при встрече с семьёй комедиантов, как бы воплощающей всё добро мира, угостившей его земляникой (неоднократно встречающийся у Бергмана символ земной благодати), боль растворяется, наступает момент постижения Истины…

Семья бродячих комедиантов — это Юф (Нильс Поппе), его жена Мия (Биби Андерссон) и маленький сын. Имена Юф и Мия выбраны режиссёром не случайно. Это, разумеется, Иосиф и Мария. Семейный портрет сделан с игривой доброжелательностью. Ребёнок призван совершить чудо: восьмой мяч жонглёра на одно захватывающее дух мгновение должен зависнуть в воздухе.

У Бергмана они символизируют нечто важное: под богословской шелухой кроется Святость… Человек несёт в себе Святость, и эта Святость земная, для неё не существует потусторонних объяснений.

Простая бесхитростная жизнь комедиантов — вот что противостояло разрушительному хаосу жизни. Как пишет шведский критик и режиссёр Йорн Доннер: «Смыслом и оправданием всей жизни героя фильма становится единственное деяние — спасение Юфа и Мии. Жизнь его прожита не напрасно».

Смерть всегда рядом. Она увлекает странников на холм, где они попадают в вихрь адской пляски. И только Юфу и Мии дано увидеть рассвет.

Питер Коу, исследователь шведского кино, отмечал: «Любовь, которая связывает Юфа и Мию, сильнее, чем угроза смерти. Когда солнечным утром Мия просит Юфа отвлечься от работы и говорит, улыбаясь: „Я люблю тебя“, то слова эти так полны чувства и нежности, что Смерть становится всего лишь пустой маской. Их любовь останется нетронутой и в финале фильма: они — те невинные души, которые сохранятся как вечная надежда в стремлении к человечности».

На роль рыцаря Блока был приглашён 27-летний Макс фон Сюдов. Это его первая большая роль в кино.

Ингмар Бергман сумел разглядеть за виртуозной техникой способность Сюдова передавать затаённые мысли и чувства личности незаурядной, трагической, мучимой противоречиями. Актёр снимался без грима. Его герой, исполненный гордыни, одинок. Лицо Сюдова словно высечено из камня, с глубокой поперечной складкой на лбу. Рыцарь Блок стремится познать Бога. Для него физические и психические страдания — нечто несущественное по сравнению со спасением души.

Роль оруженосца Йонса сыграл один из постоянных актёров Бергмана — Гуннар Бьёрнстранд. Атеистически настроенный Йонс — это человек, который испытывает жалость и сострадание, ненависть и презрение. У него живая душа. В сцене казни, когда рыцаря больше интересует, видела ли колдунья дьявола, чем её физические страдания, атеист Йонс подаёт несчастной воды.

«Седьмую печать» принято считать кинематографическим дебютом ещё одной актрисы Бергмана — Биби Андерссон. Она работала в Королевском драматическом театре в Стокгольме, а также в муниципальных театрах Мальмё и Упсалы.

«Мия, эта простая женщина, в исполнении Биби Андерссон словно излучает свет и покой и исполнена какой-то удивительной неомрачённой ясности, — отмечает критик О. Суркова. — Образ пронизан и щемящим лиризмом, и хрупкой нежностью, но и здоровьем и полнокровной щедростью, которыми так счастливо и естественно одарила Мию Земля. Она целесообразна и органична, как сама природа».

К съёмкам «Седьмой печати» Бергман приступил 2 июля 1956 года. За исключением пролога у скал Ховсхаллар и ужина с земляникой Юфа и Мии, снятого там же, всё остальное сделано в Киногородке, где в распоряжении группы имелось весьма ограниченное пространство. Зато повезло с погодой, и работа кипела с восхода солнца до позднего вечера.

Бергмана с детства преследовал страх смерти, который иногда становился невыносимым. В «Седьмой печати» есть эпизод, в котором рыцарь Блок играет со Смертью в шахматы. Актёру, играющему Смерть, сделали белый грим, грим белого клоуна. Нечто среднее между гримом и черепом.

«И когда я вдруг взял и изобразил Смерть в виде белого клоуна, — говорит Бергман, — персонажа, который разговаривал, играл в шахматы и, в сущности, не таил в себе ничего загадочного, я сделал первый шаг на пути преодоления страха смерти».

Заключительная сцена, где Смерть, танцуя на фоне неба, уводит за собой странников, родилась в Ховсхаллар. Съёмочный день был закончен, приближалась гроза. Вдруг Бергман увидел удивительную тучу. По его команде оператор Гуннар Фишер вскинул камеру. Многие актёры уже отправились на студию, поэтому вместо них в пляс пустились техники и какие-то туристы, не имевшие ни малейшего представления, о чём идёт речь. Знаменитый кадр был сымпровизирован за десять минут.

Работу над «Седьмой печатью» Бергман завершил 24 августа 1956 года. Большую и сложную картину удалось сделать быстро и дёшево (её примерный бюджет — 150 тыс. долларов).

На «Свенск фильминдустри» решили обставить премьеру «Седьмой печати» с помпезностью юбилея, на котором была бы представлена вся шведская кинематография. Фильм для подобных торжеств не предназначался, и на премьере 16 февраля 1957 года, по словам Бергмана, «скука и злорадство были почти осязаемы».

Потом картина демонстрировалась по всему миру. Она вызвала сильнейшую реакцию у людей, почувствовавших, что она отразила их собственную раздвоенность и боль.

«Седьмая печать» считается произведением для узкого круга, слишком мудрёным и трудным для проката. В зарубежной прессе высказывалось мнение, что Бергман создал очень актуальный, апокалипсический фильм, предрекающий ядерную катастрофу.

«ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА» (Smultronstället)

Производство: Швеция, 1957 г. Автор сценария и режиссёр И. Бергман. Оператор Г. Фишер. Художник Г. Густафссон. Композитор Э. Нордгрен. В ролях: В. Шёстрём, Б. Андерссон, И. Тулин, Г. Бьёрнстранд, Ф. Сундквист, Г. Шёберг, Г. Фрид и др.

Сценарий «Земляничной поляны» Ингмар Бергман написал в Каролинской больнице, куда его поместили для общего обследования.

Фильм «Земляничная поляна» основан на впечатлениях режиссёра от поездки в Упсалу осенью 1956 года.

«В своё время я долго жил в Далекарлии, — рассказывал Бергман. — Я вырос там в небольшом селении у своей бабушки по материнской линии, зимой она почти всегда жила в Упсале в большой старомодной квартире.

Однажды ранним утром я отправился на машине в Далекарлию, где-то в четыре-пять утра, и заехал в Упсалу, очаровательный старинный город. Здесь я жил маленьким мальчиком, и мне навсегда запомнился этот мир.

Когда я приехал в Упсалу в то раннее утро, меня вдруг осенило — я поехал на Дворцовую, четырнадцать. Стояла осень, солнечные лучи начали слегка золотить купол собора, часы только что пробили пять. Я вошёл в мощённый булыжником маленький дворик. Потом поднялся по лестнице и взялся за ручку кухонной двери, на которой ещё сохранился цветной витраж; и тут меня вдруг пронзила мысль: а что если я открою дверь, а за ней стоит старая Лалла — наша старая кухарка, — повязавшись большим передником, и варит на завтрак кашу, как в ту пору, когда я был маленьким. Как будто я вдруг стал способен вернуться в своё детство. Теперь это чувство почти исчезло, но когда-то я сильно страдал такого рода ностальгией. Кажется, это Мария Вине сказала, что человек спит в башмачке своего детства, и это именно так.

И тогда мне пришло в голову: а что если сделать фильм, совершенно реалистический, в котором вдруг открываешь дверь и входишь в своё детство, потом открываешь другую дверь и выходишь из него в действительность, а после заворачиваешь за угол и входишь в какой-то другой период своего существования, и жизнь идёт своим чередом. Вот так и родилась идея „Земляничной поляны“».

Весной 1957 года Бергман начал писать сценарий фильма. Один из его лучших друзей — врач, и потому Ингмар решил, что главный герой, Исак Борг, будет врачом. Это старый, усталый, эгоцентричный человек, отрезавший себя от всего окружающего.

Написав сценарий, Бергман обратил внимание на случайное совпадение: у Исака Борга те же инициалы, что и у него самого. Это не было сделано намеренно. Имя Исак режиссёр выбрал потому, что он — ледяной. (Исак Борг можно перевести как «лёд» и «крепость»).

«Я смоделировал образ, внешне напоминавший отца, но, в сущности, то был от начала и до конца я сам. Я, в возрасте тридцати семи лет, отрезанный от человеческих взаимоотношений, отрезающий человеческие взаимоотношения, самоутверждающийся, замкнувшийся неудачник, и притом неудачник по большому счёту. Хотя и добившийся успеха. И талантливый. И основательный. И дисциплинированный.

Я отчаянно враждовал с родителями, с отцом не желал и не мог говорить. С матерью мы то и дело заключали временное перемирие, но слишком много было там спрятанных в гардеробах трупов, слишком много воспалившихся недоразумений. Мне представляется, что именно в этом крылось одно из сильнейших побуждений, вызвавших к жизни „Земляничную поляну“. Представив себя в образе собственного отца, я искал объяснения отчаянным схваткам с матерью».

Съёмки «Земляничной поляны» проходили с начала июля 1957 года и до конца августа. В фильме играли лучшие актёры шведского кино и театра — многие из них были постоянными сотрудниками Бергмана, его труппой. «Земляничную поляну» снимал лучший шведский оператор Гуннар Фишер.

На роль Исака Борга был приглашён актёр и режиссёр Виктор Шёстрём, не просто патриарх, а основоположник шведского кино. Роль Борга стала для него последней — он умер через два года в возрасте восьмидесяти лет.

Когда Бергман писал сценарий, он не думал о Шёстрёме, хотя сотрудничал с ним в картине «К радости» (1950). Его кандидатуру предложил Карл Андрес Дюмлинг. Патриарх чувствовал себя плохо. Андрес умолял его: «Тебе надо будет всего лишь лежать под деревом, есть землянику и думать о своём прошлом — никакого труда!»

Съёмки начались с конфликта. Шёстрём переигрывал, и Бергман обратил на это внимание, сказав, что мэтр играет для галёрки. В ответ Шёстрём посоветовал ему найти другого актёра.

Атмосфера несколько разрядилась, когда на съёмочной площадке появились девушки. Шёстрём, старый ловелас, наслаждался любезно-шутливым ухаживанием со стороны дам, напропалую флиртовал, покупал им цветы и подарки.

Он был в восторге от Биби Андерссон, исполнительницы роли Сары, юношеской любви героя фильма. Биби минуло всего двадцать один год. Бергман заснял момент, когда Андерссон в слегка декольтированном платье начала века сидит на пригорке и кормит Виктора земляникой. Он облизывает её пальцы, оба хохочут, молодая женщина явно польщена, старый лев совершенно очарован.

Как художник, Шёстрём с самого начала затмевал всех. Он был превосходным рассказчиком, остроумным, увлекательным. В перерывах между съёмками его просили вспомнить о давних временах, о своей работе, о других режиссёрах, о Стиллере, Магнуссоне, об актёрах, о прежнем Киногородке. Шёстрём рассказывал охотно и забавно.

Старому актёру, больному и измученному, требовались определённые условия для работы. Ему давали возможность возвращаться домой в четверть шестого и вовремя выпить порцию грога с виски. Он постоянно жаловался на недомогание, но врач сказал ему: «Господин Шёстрём, ваше здоровье значительно улучшилось». Мэтр пошутил, что ему гораздо лучше, хотя чувствует он себя хуже. По словам Бергмана, работать с ним было просто удивительно. Шёстрём поразил его удивительной искренностью.

В «Земляничной поляне» Бергман размышляет о смысле человеческой жизни. Доктор Борг тридцать лет тому назад овдовел. Профессор, талантливый врач, пользующийся доброй репутацией в округе. Человек безупречной честности, человек долга, гуманист (так его аттестуют газеты), «лучший доктор во всём мире» — говорят о нём благодарные пациенты. Однако сам он думает по-другому.

В прихотливых сплетениях яви и вымысла происходит переоценка прошлой жизни доктором Боргом. Перед уходом в небытие он вынужден признать, что прожил жизнь эгоистически, больше заботясь о сохранении собственного «я», нежели о близких людях, поэтому в старости приходит возмездие — одиночество.