Глава восьмая. Мы вступаем на борт «Принцессы Андромеды»

Мы вступаем на борт «Принцессы Андромеды»

Когда подоспели Аннабет и Тайсон, я затуманенным взглядом взирал на волны прибоя.

— Что происходит? — запыхавшись, выпалила Аннабет. — Я слышала, как ты звал на помощь!

— И я тоже! — подтвердил Тайсон. — Слышал, как ты кричал: «Зло надвигается!»

— Ребята, я вас не звал. Со мной все в порядке.

— Но тогда кто?.. — Аннабет заметила три желтые сумки, термос и бутылочку с витаминами, которую я так и держал в руке. — Что ты задумал?..

— А теперь послушайте меня, — оборвал я. — У нас мало времени.

Я пересказал им свой разговор с Гермесом. Когда я уже подходил к концу, вдали послышался скрежет — патрульные гарпии учуяли наш запах.

— Перси, — Аннабет тяжело вздохнула, — мы должны отправиться в поиск.

— Тогда нас выгонят, сама знаешь. Поверь мне, у меня большой опыт в таких делах.

— И что? Если мы потерпим неудачу, возвращаться все равно уже будет некуда. Лагеря больше не будет.

— Да, но ты обещала Хирону…

— Я обещала, что буду оберегать тебя от опасности. А сделать это я могу, лишь отправившись с тобой! Тайсон останется и расскажет им…

— Я хочу с вами, — вмешался Тайсон.

— Нет! — В голосе Аннабет послышалась паника. — То есть… Перси, послушай! Ты ведь знаешь, что это невозможно.

Я снова задумался, откуда у нее такая злоба против циклопов. Чего-то она недоговаривала.

Аннабет и Тайсон не сводили с меня глаз, ожидая ответа. Тем временем круизное судно все больше удалялось от берега.

Дело было в том, что отчасти я сам не хотел брать в нашу компанию Тайсона. Последние три дня я провел в непосредственной близости от этого парня и стал предметом насмешек других обитателей лагеря. Миллион раз на дню я попадал в неловкое положение, постоянно напоминая себе, что он — мой родственник. Должно было миновать какое-то время, чтобы этот осадок прошел.

Кроме того, я не знал, много ли от него будет проку и смогу ли я защитить его. Конечно, силища у него страшная, но по меркам циклопов в отношении умственного развития Тайсон был подростком, несмышленышем лет семи-восьми. Я слишком хорошо себе представлял, как он теряет голову и начинает плакать, когда мы стараемся незаметно проскользнуть мимо какого-нибудь монстра. Он погубит нас всех.

С другой стороны, скрипучие крики гарпий приближались…

— Мы не можем бросить его, — решил я. — Тантал накажет его за наше бегство.

— Перси, — взмолилась Аннабет, стараясь сохранять спокойствие, — мы направляемся на остров Полифема! А Полифем — ц-и-к…и-к… — Она в отчаянии топнула ногой. Какой бы умницей ни была Аннабет, она тоже страдала дислексией. Мы могли бы проторчать здесь всю ночь, пока она по буквам выговаривала бы слово «циклоп». — Ты меня понимаешь!

— Тайсон может отправиться с нами, если захочет, — с нажимом повторил я.

— Хочу, хочу! — захлопал в ладоши Тайсон.

Аннабет злобно посмотрела на меня, но я знал: теперь она осознает, что я не изменю своего решения. Или просто понимает, что спорить некогда.

— Ладно, — с раздражением бросила она. — И как мы попадем на этот корабль?

— Гермес сказал, что отец поможет.

— Отлично, рыбьи мозги! Так чего ж ты ждешь?

Мне всегда тяжело давалось обращаться к отцу или просить его помощи — называйте как хотите, — но я вступил в воду.

— Привет, папа? — позвал я. — Как дела?

— Перси! — шепнула Аннабет. — Мы спешим!

— Нам нужна твоя помощь, — произнес я чуть громче. — Нам нужно попасть на этот корабль, прежде чем нас слопают… ну и всякое такое…

Поначалу ничего не произошло. Волны, как всегда, разбивались о песок пляжа. Гарпии верещали так, будто были уже за дюнами. Затем примерно в сотне ярдов от берега на поверхности воды показались три белые линии. Они быстро двигались к берегу, словно когти, раздирающие океан.

Когда они уже совсем приблизились к берегу, волны расступились, и из воды показались головы трех белых жеребцов.

У Тайсона перехватило дыхание.

— Лошадки-рыбы! — закричал он.

Он был прав. Когда эти существа целиком выбрались на песок, я увидел, что они — кони только наполовину; их задняя часть, покрытая серебристой чешуей, с радужно переливавшимися хвостовыми плавниками, оказалась рыбьей.

— Гиппокампы! — воскликнула Аннабет. — Какие красавцы!

Ближайший морской конь заржал, оценив похвалу, и ткнулся в Аннабет носом.

— Ладно, потом будем любоваться, — сказал я. — Пошли!

— Вон они! — раздался позади скрипучий голос. — Плохие дети — им не спится в своих домиках! Зато гарпиям повезло — будет чем перекусить!

Пятеро гарпий возбужденно пританцовывали на вершине дюны — слегка разжиревшие старые ведьмы с длинными узкими лицами, когтями и непропорционально маленькими крыльями. Вылитая помесь канарейки с бульдогом. Проворностью, слава богам, они не отличались, но, если поймают, спуску не жди.

— Тайсон! — скомандовал я. — Хватай сумку!

Он по-прежнему, разинув рот, глазел на морских коней.

— Тайсон!

— Чего?

— Давай шевелись!

С помощью Аннабет мне удалось сдвинуть его с места. Прихватив сумки, мы оседлали наших скакунов. Должно быть, Посейдон знал, что среди всадников будет Тайсон: один конь был намного больше других, как раз для циклопа.

— Но-о, поехали!

Мой конь развернулся и погрузился в волны. Аннабет и Тайсон плыли сзади, стараясь не отставать.

Гарпии кляли нас на чем свет стоит, плачущими голосами призывая свой ужин вернуться, но кони мчались по воде, как лыжники во время скоростного спуска. Гарпии остались где-то позади, а скоро и все побережье Лагеря полукровок превратилось в темное пятно. Я задумался над тем, увижу ли когда-нибудь вновь это место. Но в данную минуту у меня были другие проблемы.

Круизное судно теперь маячило прямо перед нами, обозначая курс на Флориду, в Море чудовищ.

Управлять морскими конями оказалось даже проще, чем пегасами. Мы неслись вперед, ветер дул нам в лица; скольжение по волнам было таким плавным, что почти не приходилось держаться за лошадиные гривы.

* * *

Только когда мы приблизились к судну, я понял, какое оно огромное. Было такое чувство, что, задрав голову, смотришь на какую-нибудь многоэтажку в Манхэттене. Белый борт имел высоту по крайней мере с десятиэтажный дом, а над ним высилась еще дюжина палуб с ярко освещенными галереями и иллюминаторами. Название судна, написанное большими черными буквами и подсвеченное бортовыми огнями, красовалось прямо на носу судна. У меня ушло несколько секунд на то, чтобы расшифровать его:

«ПРИНЦЕССА АНДРОМЕДА»

На массивном постаменте возвышалась фигура женщины высотой с трехэтажный дом, в белом греческом хитоне, скульптура была исполнена так, словно она прикована к судну цепями. Лицо молодой и красивой женщины с развевающимися черными волосами выражало чистый, без примеси ужас. Я даже представить себе не мог, кому пришло в голову поместить вопящую от страха принцессу на носу корабля, предназначенного для увеселительного плавания.

Я вспомнил миф об Андромеде, о том, как родители приковали ее цепью к скале в качестве жертвоприношения морскому чудовищу. Может, она, конечно, плохо училась, не знаю. Так или иначе, мой тезка Персей вовремя спас ее, обратив чудовище в камень с помощью головы Медузы.

Тот Персей всегда побеждал. Поэтому мама и назвала меня в его честь, хотя он был сыном Зевса, а я — Посейдона. История моего тезки Персея — единственный случай (!) среди всех древнегреческих героев — завершилась хеппи-эндом. Другие погибли — от предательства или от ран, искалеченные, отравленные или проклятые богами. Мама надеялась, что я унаследую удачливость Персея. Судя по тому, как до сих пор складывалась моя жизнь, я не разделял ее оптимизма.

— Как же мы теперь попадем на борт? — крикнула Аннабет, перекрывая шум волн.

Однако морские кони, казалось, знали, что нам нужно. Они скользнули вдоль правого борта, легко преодолевая мощную кильватерную волну, и подвезли нас к служебному трапу, приклепанному к корпусу.

— Поднимайся первой, — сказал я Аннабет.

Она перекинула сумку через плечо и ухватилась за нижнюю ступень. Как только она вскарабкалась на лестницу, ее морской конь прощально заржал и, нырнув, скрылся под водой. Аннабет стала забираться выше. Я дал ей подняться на несколько ступеней, потом тоже перебрался на трап.

Теперь на воде остался один Тайсон. Конь под ним откалывал всевозможные курбеты — громкий смех циклопа эхом отражался от борта судна.

— Тише, Тайсон! — сказал я. — Давай наверх, верзила!

— Разве мы не возьмем с собой Радугу? — спросил он, и улыбка сбежала с его лица.

— Радугу? — Я воззрился на него.

Морской конь заржал, будто ему и вправду понравилось его новое имя.

— Ну, нам надо идти… — сказал я. — Радуга, она ведь даже не умеет взбираться по ступеням.

Тайсон шмыгнул носом. Уткнулся лицом в гриву морского коня.

— Я буду скучать по тебе, Радуга!

Морской конь жалобно заржал; могу поклясться — он плакал.

— Может, когда-нибудь мы снова с ним увидимся, — предположил я.

— О, пожалуйста! — моментально оживился Тайсон. — Завтра!

Я не стал ничего обещать, но в конце концов убедил Тайсона попрощаться и покрепче ухватиться за трап. Печально заржав в последний раз, морской конь Радуга сделал сальто назад и, нырнув, исчез в морской глубине.

* * *

Трап вел на служебную палубу, заставленную желтыми спасательными шлюпками. На нее выходило несколько запертых двойных дверей, которые Аннабет попыталась открыть своим ножом, сопровождая операцию по взлому древнегреческими ругательствами.

Сначала я предположил, что нам придется скрытно передвигаться по кораблю, перебегая с места на место, но, проверив несколько коридоров и взглянув с галереи на широкую центральную прогулочную палубу, вокруг которой располагались закрытые магазинчики, понемногу стал понимать: хотя мы и «зайцы», но прятаться нам не от кого. То есть я не сомневался, что уже полночь, однако, обойдя половину корабля, мы так никого и не встретили. Миновав сорок или около того дверей, ведущих в каюты, мы не услышали из-за их дверей ни единого звука.

— Это корабль-призрак, — пробормотал я.

— Нет, — сказал Тайсон, поигрывая ручкой своей сумки. — Плохо пахнет.

— Я ничего не чувствую, — нахмурившись, возразила Аннабет.

— Циклопы как сатиры, — объяснил я. — Они чуют монстров. Верно, Тайсон?

Тот нервно кивнул. Теперь, когда мы были далеко от Лагеря полукровок, волшебный туман снова исказил черты его лица. Сколько бы я ни присматривался, казалось, что у него не один глаз, а два.

— Ладно, — согласилась Аннабет. — Так что же именно ты унюхал?

— Что-то плохое, — ответил Тайсон.

— Потрясающе, — проворчала она. — Ну, теперь все ясно.

Мы вышли на палубу, где находился плавательный бассейн. Пустые шезлонги, закрытый бар, затянутый проволочной сеткой. Вода в бассейне мрачно поблескивала, тихим всплеском откликаясь на каждое движение судна.

Над нами, в носовой части, виднелось еще несколько развлекательных палуб: стенка для верхолазов, площадка для мини-гольфа, вращающийся ресторан, но никаких признаков жизни.

И все же… я чувствовал что-то знакомое. Что-то опасное. Такое ощущение, что если бы я не настолько устал и не израсходовал бы за эту долгую ночь все запасы адреналина, то мог бы даже сказать, что именно не так.

— Нам нужно укрытие, — сказал я, — где можно было бы безопасно отоспаться.

— Отоспаться, — устало повторила Аннабет.

Мы обследовали еще несколько коридоров, пока не нашли никем не занятую анфиладу кают на девятой палубе. Дверь была открыта, и это меня удивило. На столе стояла корзинка с шоколадками, на ночном столике поблескивала покрытая изморозью бутылка сидра, а на подушке лежал мешочек с мятой для отдушки и записка от руки: «Приятного плавания!»

Мы открыли наши сумки и убедились, что Гермес действительно позаботился обо всем: чистая смена белья, туалетные принадлежности, сухой паек, сумочка на молнии, полная наличных денег, кожаный мешочек с золотыми драхмами. Богу воров удалось даже упаковать промасленную тряпицу Тайсона с его любимыми детальками и кепку-невидимку Аннабет, чему оба здорово обрадовались.

— Я буду за следующей дверью, — сказала Аннабет. — А вы, ребята, ничего не ешьте и не пейте.

— Думаешь, это место заколдовано?

— Не знаю. — Она нахмурилась. — Но что-то тут не так. В общем… будьте осторожны.

Мы разошлись и заперли двери.

Тайсон рухнул на койку. Еще несколько минут он повозился со своей металлической штуковиной, которую так до сих пор и не показал мне, но довольно скоро стал зевать. Завернув детали в тряпочку, он уснул.

Я лежал на койке и смотрел в иллюминатор. Казалось, что из коридора доносятся какие-то голоса, чей-то шепот. Я понимал, что этого не может быть. Мы обошли весь корабль, но так никого и не увидели. Но голоса не давали мне уснуть. Они напомнили мне путешествие в царство мертвых — шепот, который издавали души умерших, скользившие мимо.

Но в конце концов усталость взяла верх. Я уснул… и мне приснился худший из моих снов.

* * *

Я стоял в пещере на краю огромной ямы. Место это было мне слишком хорошо знакомо. Вход в Тартар. И я узнал леденящий смех, эхом доносившийся из темной пропасти.

«Не наш ли это юный герой? — Голос напоминал скрежет ножа о камень. — На пути к новой великой победе».

Я хотел крикнуть Кроносу, чтобы тот оставил меня в покое. Я хотел вытащить Анаклузмос и поразить его. Но не мог шевельнуться. И даже если бы и мог, то как бы я сумел убить нечто уже давно уничтоженное — искромсанное на кусочки богами и брошенное в вечную тьму?

«Я не стану тебе мешать, — прошелестел титан. — Возможно, на сей раз, если тебя постигнет неудача, ты задумаешься, имеет ли смысл быть рабом богов. И как именно твой отец проявляет свою заботу о тебе».

Его гулкий смех прокатился по пещере, и внезапно декорации переменились.

Это была уже другая пещера — спальня-темница Гроувера в логове циклопа.

Гроувер сидел в полутьме в перепачканном сажей подвенечном платье и остервенело дергал за нитки, распуская незаконченный шлейф к свадебному наряду.

— Моя сладкая! — крикнуло чудовище из-за валуна.

Гроувер заскулил и снова принялся уничтожать шлейф.

Когда валун сдвинулся с места, стены затряслись. В открывшейся дыре маячил такой огромный циклоп, что Тайсон пришелся бы ему ровно до пояса. У него были щербатые желтые зубы и мозолистые руки величиной с мое туловище. Грудь циклопа распирала выцветшую пурпурную футболку с надписью: «ВСЕМИРНАЯ ОВЦЕВОДЧЕСКАЯ ВЫСТАВКА 2001». Рост его поражал воображение, футов пятнадцать, самое малое, но больше всего устрашал огромный млечно-белый глаз, покрытый паутиной и рубцами катаракт. Если циклоп еще не совсем ослеп, то был чертовски к этому близок.

— Что ты делаешь? — спросил монстр.

— Ничего! — ответил Гроувер фальцетом. — Просто тку свой свадебный наряд, как видишь.

Циклоп протянул руку и шарил, пока не наткнулся на ткацкий станок. Ощупал полотно.

— Оно не стало длиннее!

— Да нет же, стало, дорогой. Видишь? Шлейф стал длиннее почти на дюйм.

— Все тянешь! — проревело чудовище. Затем принюхалось. — Ты так приятно пахнешь! Как козел!

— Правда? — Гроувер слабо хихикнул. — Тебе нравится? Это Eau de Chevre.[10] Я душусь ею специально для тебя.

— М-м-м-м! — Циклоп оскалил острые зубы. — Так бы и съел!

— Ах ты, шалунишка!

— Никаких отсрочек больше!

— Но, дорогой, я еще не готова…

— Завтра!

— Нет, нет. Еще десять дней.

— Пять!

— Ну ладно-ладно, тогда семь. Если ты настаиваешь.

— Семь! Это меньше, чем пять?

— Да. Конечно.

Циклоп заворчал, не слишком обрадованный своей участью, но оставил Гроувера наедине с ткацким станком, задвинув валун на место.

Гроувер закрыл глаза и глубоко вдохнул, чтобы преодолеть дрожь и успокоиться.

— Поспеши, Перси, — пробормотал он. — Ну пожалуйста!

* * *

Меня разбудил корабельный свисток и голос, вещавший по внутренней селекторной связи. Он принадлежал какому-то парню, который говорил с австралийским акцентом, и звучал преувеличенно бодро.

— Доброе утро, уважаемые пассажиры! Сегодня мы весь день пробудем в открытом море. Превосходная погода для вечеринки в стиле мамбо! Не забудьте о бинго с призом в миллион долларов, которое состоится в час пополудни в Кракен-лаундж. Для наших специальных гостей — показательное потрошение на прогулочной палубе!

Я сел на кровати.

— Что он такое несет?

Тайсон что-то промычал спросонья. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, ноги его свисали за край койки.

— Веселый дядя сказал… что-то про боулинг?[11] — вопросительно пробормотал он.

Я надеялся, что он прав, пока не раздался настойчивый стук во внутреннюю дверь. Аннабет просунула голову — ее светлые кудри были в полнейшем беспорядке.

— Показательное потрошение?

Одевшись, мы с опаской выглянули из каюты и были поражены, увидев множество народу. Дюжина пожилых господ направлялась на завтрак. Какой-то папаша вел детей к бассейну для утреннего заплыва. Члены команды в накрахмаленной до хруста белой форме расхаживали по палубе, учтиво поднося пальцы к фуражкам при виде пассажиров.

Никто не спросил нас, откуда мы взялись. Никто не обратил на нас внимание. Но что-то тут все равно было не так.

Когда желающие поплавать проходили мимо нас, папаша сказал детишкам:

— Мы на круизном лайнере. Нам будет весело.

— Да, — в унисон отозвались трое ребятишек. — Мы развлекаемся. Мы будем плавать в бассейне.

Они проследовали своим путем.

— Доброе утро, — обратился к нам кто-то из членов команды, глаза его были словно подернуты пеленой. — На борту «Принцессы Андромеды» все чувствуют себя прекрасно. Желаю вам приятно провести день. — Сказав это, он отошел.

— Чудно все это, Перси, — шепнула мне Аннабет. — Все они словно в каком-то трансе.

Проходя мимо кафетерия, мы увидели первого монстра. Это была адская собака — черный мастиф, передними лапами опершись о буфетную стойку, погрузил морду в яичницу. Наверное, еще совсем щенок, поскольку он был сравнительно маленьким, не больше медведя-гризли. И все же я внутренне похолодел. Ведь одна из таких собачек когда-то едва не убила меня.

Странным было вот еще что: какая-то супружеская пара средних лет стояла в очереди прямо за адским псом, терпеливо ожидая своей порции яичницы. И казалось, ничего необычного не замечала.

— Кажется, я уже не хочу есть… — пробормотал Тайсон.

Прежде чем мы с Аннабет успели ответить, в коридоре раздался шипящий голос рептилии.

— Вчера к нам присссоединилисссь ещщще шессстеро.

Неистово жестикулируя, Аннабет указала на ближайшее укрытие — дамскую уборную, и мы нырнули туда. Я был настолько не в себе, что меня это даже не смутило.

Нечто — вернее, двое таких нечто — ползком скользнули мимо двери уборной, производя шероховатый звук, как если бы по ковру водили наждаком.

— Да, — раздался голос второй рептилии, — ссскоро он до них доберетссся. Ссскоро он ссстанет сссильным.

Твари проползли в кафетерий с холодным шипением, что вполне могло быть змеиным смехом.

— Надо убираться отсюда. — Аннабет посмотрела на меня.

— Ты думаешь, я по собственной воле забрался в женскую уборную?

— Я имею в виду — с корабля, Перси! Надо бежать с корабля.

— Плохо пахнет, — согласился Тайсон. — И собаки сожрут все яйца. Аннабет правильно говорит. Нужно убираться из уборной и с корабля тоже.

Меня пробрала дрожь. Уж если Аннабет и Тайсон пришли к согласию, я, пожалуй, возражать не стану.

Потом снаружи донесся еще один голос, от которого у меня кровь застыла в жилах, — это было хуже, чем любое чудовище!

— …это только вопрос времени. Не подталкивай меня, Агрий!

Вне всякого сомнения, это Лука. Его голос я никогда не забуду.

— Ничего я не подталкиваю! — прорычал другой парень. Его голос был ниже и более злобным, чем у Луки. — Хочу, чтоб ты понял: если и эта игра не выгорит…

— Выгорит, — оборвал его Лука. — Они заглотят наживку. Ладно, пошли, надо зайти в адмиральскую каюту и проверить саркофаг.

Голоса удалились по коридору.

— Бежим прямо сейчас, — захныкал Тайсон.

Мы с Аннабет переглянулись и пришли к молчаливому соглашению.

— Мы не можем, — сказал я Тайсону.

— Мы должны узнать, что замышляет Лука, — объявила Аннабет. — И по возможности задать ему хорошую взбучку, заковать в цепи и притащить на Олимп.