Великий, как океан

История Тибета тесно связана с буддизмом. Достигнув крыши мира, индийская религия успешно адаптировалась и развилась, приняв на новом месте особую форму под названием «ламаизм». Будучи весьма гибким учением, он довольно быстро затмил черную веру бон, ранее царившую на тибетской земле. Однако полного поглощения не произошло: местные верования частично сохранились, дополнив идеи Будды эффектными ритуалами.

В религиозных источниках основание бон датируется временем «до прихода буддизма». Историки склонны относить это событие к V веку, когда в Тибете появился проповедник Шенраб. Он пришел из Ирана, учил долго и спокойно, закончив праведную жизнь в кругу сторонников. Пока черная вера завоевывала западную часть Тибета, ее восточные районы осваивали дружинники сяньбийского князя Фаньни. Подобно тому, как без крови обошлось утверждение бон, китайцы мирно и быстро покорили соседей. По иронии судьбы именно завоеватель начал объединение разобщенных племен Тибета: вожди охотно присоединились к сильнейшему, сохранив верность его потомкам.

Официальное представление Шенраба состоялось в виде крещения в святом озере при участии богов и людей. С того момента основной задачей учителя стало спасение человечества, которое рождалось в аду и мучилось от «пяти ядов»: гордыни, страха, гнева, зависти, невежества. В несовершенном мире царили духи. Добрые и злые, они населяли все вокруг, существовали рядом с людьми, иногда помогали, но чаще насылали всяческие несчастья, например непогоду или мор. Проповедники черной веры обещали простым смертным избавление от круговорота бытия и обретение покоя. Со злой силой успешнее других справлялся верховный бог Санпо, наделенный женской ипостасью в виде Матери бытия. Не меньшей силой обладали и другие божества: Белый свет, Царь бытия, Чистое дитя бытия, Бог, рожденный из центра неба.

Жрецы бон поощряли самосовершенствование, награждали единоверцев за добрые дела, призывали к борьбе за правду и справедливость. Того, кто уклонялся от военных походов, считали отступником. К таковым относились люди, не желавшие работать на собственное благо, то есть пахать, сеять, собирать урожай, создавать большие семьи, приумножая родовое добро. Общение в черной вере осуществлялось путем мистерий, в ходе которых происходили гадания, заклинания, вызов болезней или непогоды. Главные церемонии бон ежегодно проходили на царском кладбище. Вожди и сановники собирались у жертвенника, на специально отведенном участке, под сенью деревьев.

Пока светский люд произносил клятву, служители ломали ноги жертвенным животным – баранам, собакам, обезьянам, потрошили их живьем, а потом разрубали на куски. Затем верховный жрец обращался к богам со словами «Да истребят духи, подобно этим скотам тех, кто изменится в мыслях, проявит непостоянство или замыслит зло». Видимо, кровавый ритуал действовал слабо, если в дополнение к нему раз в три года совершалась еще и великая клятва. Встав перед жертвенником, куда ночью складывались разные яства, жрец проговаривал следующую фразу: «Единодушно и всеми силами охраняйте мой дом. Духи неба и земли ведают вашими помыслами. Изменивший клятве будет изрублен, как эти животные». Устрашающим моментом церемонии служили груды убитых лошадей, коров, бесчисленного множества ослов.

Жуткие формы мистерий подавляли разум людей, веривших, что мир населен злыми духами и спасением от них может быть только вмешательство колдунов. Значительная часть населения Тибета до сих пор почитает грозного духа Лепчу, считая его сильнее доброго Будды.

В старину злое божество принимало любые жертвы, не гнушаясь и человеческими. Позже на основе этих ритуалов сложились некоторые обряды в Юго‑Западном Китае и лесных районах Сибири, но в Тибете бон являлся не просто культом, а полноценной религией, воинствующей и долгое время затмевавшей другие верования своей строгой иерархией, организованным церемониалом и стремлением вмешиваться в государственные дела.

«Будда Сиддхартха Гаутама». Миниатюрная статуя, бронза

В отличие от бон буддизм никогда не знал единой церковной организации. Древнейшая мировая религия обязана своим появлением на свет мудрецу Шакьямуни, бродившему по городам долины Ганга в V веке до н. э. Основатель одной из трех мировых религий в юности носил имя Сиддхартха Гаутама, жил в предгорьях Гималаев, на юге современного Непала и, по легенде, происходил из царского рода шакьев. Накануне 30‑летия царевич неожиданно отказался от титула, покинул семью и ушел в пещеры, взяв себе имя Шакьямуни. Всего за 6 лет обучения «отшельник из шакьев» сумел превзойти учителей и по знаниям, и по способностям. Итогом его самостоятельных исканий стало просветление, после которого он преобразился в существо, достигшее состояния высшего совершенства – Будду. Понятие, обозначаемое на санскрите и пали словом «Buddha», а на тибетском языке – «Sangs rgyas», в буддизме понимается как «проснувшийся, прозревший, просветленный, познавший запредельный свет». Согласно южно‑палийской традиции земная жизнь Будды завершилась нирваной в 544 году до н. э., от этого момента ведется буддийское летосчисление.

Внушив поклонникам идею хранения в душе трех драгоценностей – Будды, дхармы и сангхи, Шакьямуни стал первым человеком, поднявшимся на духовные вершины естественным образом, то есть через разум и сердце. Остальные достигают высшей цели, разорвав цепь многих перерождений – сансару. В исконном буддизме многократная смена образов открывает путь к просветлению (бодхи) и успокоению (нирвана). Именно эти состояния знаменуют освобождение (мокша) с последующим достижением того, что не доступно ни богам, ни святым, ни тем более представителям других верований. Дхарму, или закон, определяющий все происходящее в мире, открыл Шакьямуни. Его высказывания в течение нескольких столетий передавались устно в виде сутр, а в конце прошлой эры были записаны на языке, близком санскриту.

Буддизм появился как движение бедняков, отверженных с рождения, страдавших от неудовлетворенных страстей, не сумевших найти место в обществе. Лишь для таких людей казалось достойным существование в буддийских общинах (сангхах), где отказывались от работы и стремились в пустоту, обозначенную красивым словом «нирвана». Буддийские монахи разделяли мир на две неравные части, безусловно относя себя к самой значительной. Сангхой назывался союз бритоголовых монахов – нищих, но равноправных и свободных, носителей закона, хранителей знаний и мастерства, следовавших путем Будды.

Буддийское монашество не требует особых человеческих качеств, но дает возможность обрести их путем совершенствования ума и психики.

Согласно идеям Будды в мире не существует вечных ценностей, нет бессмертия, нетленных душ, и вообще отсутствует какое‑либо постоянство. Жизнь рассматривается как беспрерывное чередование рождений и смертей, развития и разрушения, пребывания в невоплощенном состоянии и нового воплощения. Все происходящее в мире не имеет начала, и все процессы обратимы. За каждым живым существом тянется тяжелая цепь кармы, как результат его деяний в бесчисленных перерождениях, в которых он мог предстать не только человеком, но и богом, созданием ада или животным. Однако человеческий облик наиболее благоприятен для совершенствования и достижения нирваны.

«Будда Шакьямуни». Миниатюрная статуя, бронза

Члены буддийских общин относили к добру ничегонеделание и пропаганду своего учения. В конечном счете оно приводило к желанному безделью, а затем полному исчезновению из жизни и мира вообще. Для буддиста земное бытие считалось мучением, которого нужно избегать. Окружающий мир представлялся иллюзией, безделье – лучшим занятием способного человека, стремившегося к добру путем непротивления злу. Обязательным условием спасения являлось прекращение процесса восстановления жизни, то есть безбрачие.

В Тибете буддизм возник не случайно, став результатом осознанной политики. Блаженствуя на «крыше мира», тангуты не общались с южными соседями до того времени, пока те сами не обратили на них внимание. Начиная с VII века страну по приглашению царей посещали буддийские миссионеры, взявшие на себя труд донести до народа заповеди Шакьямуни.

Первые подвижники приходили пешком из Индии, устраивая себе кельи в скалах недалеко от Лхасы. Их тесные каменные жилища до сих пор сохранились в окрестностях тибетской столицы.

Впоследствии буддизм распространился от Гималаев на северо‑запад, завоевав умы и сердца китайцев, монголов, ойратов из Джунгарского ханства. Вместе с обитателями калмыцких степей тибетский вариант буддизма исповедовали буряты. Утверждение этой веры на сибирских просторах способствовало ее официальному признанию в 1741 году. Императрица Елизавета Петровна особым указом одобрила проведение чуждых ритуалов, разрешив устраивать буддийские монастыри на всей территории России.

На исторической родине основным учением долго являлась махаяна, выраженная в сутрах совершенствования мудрости. Произнесенные Шакьямуни священные слова были осмыслены и доведены до людей во II веке. Спустя два столетия похожий процесс произошел с сутрами второго поколения. В Тибете растолкованные тексты переводились с палийского и санскрита, повлияв на развитие местной письменности, как известно созданной на основе индийской. В XIV веке трудами лам сутры были упорядочены в едином каноне, одной из частей которого стали 108 томов Кангиура.

Золотые статуи Будды в тибетском монастыре Сакья

Основной доктриной махаяны служит учение о небесных и земных бодхисатвах. Буддисты верят, что на небесах обитают существа, которые после просветления добровольно остались в кругу перерождений с тем, чтобы помогать другим достичь нирваны. К земным бодхисатвам относятся монахи и миряне, желающие просветления. Более приемлемая для тибетцев ваджраяна во многом совпадает с махаяной, если не принимать во внимание мысль о просветлении в рамках одной человеческой жизни. В ее текстах сказано, что бодхисатва Авалокитешвара, столь почитаемый в горной стране, является главным на земле в период между нирваной Будды прошлого Шакьямуни и рождением Будды будущего Майтрейи.

Первым высокопоставленным поклонником буддизма можно назвать тибетского царя Сронцзангамбо. В преданиях его называют родоначальником династии Тубо, от наименования которой, возможно, произошло название «Тибет». Объединив враждовавшие племена, этот владыка построил настоящее государство с сильной армией и собственной внешней политикой. Сронцзангамбо легко избавлялся от сановников, лично убивая самых несговорчивых. Однако справиться со жрецами бон ему удалось лишь отчасти, ненадолго и с посторонней помощью. Буддисты не боялись духов, видимо, потому что были сильнее.

Будучи искушенными в духовной борьбе, они принесли с собой тексты молитв, которые давали эффект больший, чем заклинания колдунов. Кроме того, монахи‑аскеты работали бескорыстно, а их содержание не требовало больших расходов. Пользуясь советами общинников сангхи, вождь сумел укрепить власть, которую и далее поддерживал с помощью буддизма.

Только лишь политическими интересами объяснялось бракосочетание Сронцзангамбо с китайской принцессой Вэнь Чэн из династии Тан, а также супружество с Бхрикути, дочерью короля Непала. Жены тибетского царя, помимо приданого и мирных договоров, привезли с собой золотые статуи Будды. Прославившись красотой и добродетелью, они завоевали любовь народа и вошли в религиозную традицию, став прекрасными образами Белой и Зеленой Тары. В 639 году Сронцзангамбо устроил резиденцию в Лхасе, обосновавшись во дворце на «красном холме» Марко Ри, то есть там, где позже была воздвигнута Потала. Процесс утверждения молодого царя, как и буддизма, проходил отнюдь не гладко. По замечанию современников, «вырванные глаза, отрезанные головы, конечности и другие части тел появлялись на площади у подножия холма почти каждый день».

Во времена династии Тан одним из центров восточной цивилизации являлся Пекин, поэтому неудивительно, что молодая царица устроила свою жизнь в Тибете по примеру китайского императорского двора. Приехавшие вместе с ней ученые, медики, художники и мастера положили начало многим тибетским ремеслам. С того времени соседние народы связал так называемый чайный путь, который является основной торговой дорогой уже более 13 столетий.

В 648 году Лхасу украсили храмы, построенные по просьбе жен царя специально для привезенных ими святынь. В Джоканге расположилась статуя Будды Шакьямуни, прибывшая из Китая вместе с царицей Вэнь Чэн. По легенде, его фигура сама собой превратилась в золото, став материальным воплощением юного божества. Статуя, привезенная Бхрикути, заняла место в новом храме Рамоче. Возможно, непальская супруга царя наблюдала за постройкой самого здания, проявив желание воплотить в нем знакомые черты. Так или иначе, оба храма отличались совершенными формами, сияли роскошной отделкой и сохранили первоначальный облик до сих пор.

Население тогдашнего Тибета отнеслось к новой вере без энтузиазма. После красочных церемоний бон с плясками и кровью люди плохо воспринимали монотонное бормотание монахов. Вместо походов, приносивших славу и трофеи, сектанты в рваной одежде предлагали им голодать в пещерах, спасая душу путем уничтожения тела. Буддийские монахи не просили денег, но для проведения ритуалов требовались металлические статуэтки будд и бодхисатв, канонические тексты, рисунки, места для молений. Исповедуя буддизм, Сронцзангамбо проявил инициативу в создании тибетской письменности, понадобившейся для перевода священных книг.

Правление потомков Сронцзангамбо продолжалось более двух столетий, и все это время тибетский буддизм оставался учением аристократии. В средневековые времена местные власти уделяли наибольшее внимание войне с Китаем, не желая тратить средства на распространение пришлой веры. В конце тысячелетия чужая религия вновь вступила в конфликт с исконной верой бон, что стало причиной дворцовых интриг и последующего раскола страны на враждующие княжества. Однако распад государства не ослабил позиций буддизма.

Утраченная централизация, а вместе с ней единая власть восстановились при поддержке монголов в XIII веке, но правительство тогда располагалось не в Лхасе, а в монастырях и городах Недонг, Шигатзе. В буддизме не исключалась возможность пребывания доброго бодхисатвы в гневной ипостаси.

«Бодхисатва Манджушри». Роспись на полотне

Столь неестественное воплощение помогало успешно бороться с врагами веры. Возможно, поэтому образ бодхисатвы Манджушри приняли грозный Ямантака, убивающий смерть, который изображался с головой быка, и строгий, но справедливый царь Тисрондэцан. Тибетские историки характеризуют его царствование как эпоху мира, согласия, хороших урожаев и неуклонного роста населения. Учение Будды распространялось, привнося в дикую страну высокую культуру. Именно буддистам современники обязаны сведениями о тех далеких годах. Написанные ими хроники стали основой достоверной истории, тогда как прошлые времена известны ученым только по легендам.

На родине буддизм растворился в индуизме, зато в Тибете стал государственной религией. Тисрондэцан укрепил свою власть убийством министра, начав затем внедрять буддизм при помощи индийских мудрецов Шантаракшиты, Камалашилы и Падмасамбхавы.

«Ямантака, убивающий смерть». Миниатюрная статуя, папье‑маше

Первые два оказались истинными проводниками махаяны, а значит, людьми слишком скромными, совестливыми и потому неспособными победить жрецов бон. Предложенный ими путь к нирване был слишком тернист, требовал ночных бдений, бесконечных молитв, постов. Жизнелюбивый царь не хотел отказывать себе в удовольствиях ради того, чтобы в следующих перерождениях стать нищим монахом. Власть без интриг, военных походов, пиров, множества жен и охоты представлялась ему немыслимой. Зато все это допускалось в учении мага Падмасамбхавы, который вел к спасению красивым и легким путем. Он смело вступил в борьбу с колдунами, превзойдя их в заклинании демонов и в магии вообще. Его сторонники отрицали аскетизм, носили красные плащи в нарушении правил классического буддизма и демонстрировали тибетцам чудеса, производившие гораздо больший эффект, чем самоуглубление и экстаз махаянистов.

Мистические теории Падмасамбхавы постепенно оформились в особое направление буддизма – ваджраяну. Иначе называемое тантризмом, это учение было доступно только посвященным; огромное значение в нем придавалось обрядам, чудесам, совершаемым с помощью йоги. Если горожане и скотоводы просто изумлялись волшебству, то колдуны бон старались перенять у индусов неведомые приемы. Мудрый волшебник принес в Тибет веру, своеобразную и по форме, и по сути. Оставаясь буддизмом в терминологии, ваджраяна отличалась от него в ритуальной части, догмах и морали. Неожиданный компромисс со служителями бон способствовал объединению и в дальнейшем привел к слиянию двух систем в уникальную религию под названием «ламаизм». Впрочем, этот термин возник в европейской науке и никогда не использовался в Тибете.

В 770‑790 годах Тисрондэцан объявил буддизм государственной религией, назвав себя Манджушри – воплощением бодхисатвы мудрости. Положение царя в божественной ипостаси закрепилось учреждением монастыря Самье, построенного недалеко от столицы и названного Школой магии. Таким образом, тибетская монархия преобразовалась в теократию, где царь, являясь одновременно светским владыкой и главой церкви, превратился в божество – хранителя закона дхармапалу. Принадлежность к сонму богов не помогла царю победить в борьбе с колдунами. Имея жену‑тибетку, ярую поклонницу бон, а главное – армию, не желавшую изменять черной вере, он пошел на уступки: «Для того чтобы удержать власть, бон нужен так же, как буддизм. Он может защитить подданных и обеспечить блаженство мне. Ужасен бон, почтенен буддизм, поэтому я сохраню обе религии». Вскоре после примирения Тисрондэцан умер, став жертвой колдовства супруги, добровольно надев отравленную рубаху.

Духовные битвы продолжились в IX столетии, во времена правления Лангдармы, которого хронисты называли «другом грехов и врагом религии». Первым крупным деянием этого царя было узаконенное разграбление монастырей, вследствие чего большинство буддистов‑индусов покинуло Тибет. Местные общинники остались, чем навлекли на себя гнев монарха. Им в полной мере пришлось испытать унижения, надругательства над самим учением и его сторонниками. Бритоголовых добряков заставляли служить мясниками и охотниками вопреки буддийской традиции, запрещавшей проливать кровь. Отказавшиеся от духовной пытки были обезглавлены. Царь публично объявил смыслом жизни мирские блага. В Лхасе горели костры из священных книги, предметов культа; верующим запрещалось молиться.

В ответ буддисты воспользовались страстью Лангдармы к обрядам бон, обильным возлияниям и странным прическам. Вместо традиционной косы царь носил на темени пучок. Всего лишь необычно уложенные волосы дали повод пустить слухи о том, что такая укладка скрывает рога, указывающие на связь с демонами. Непримиримый к врагам, Лангдарма проявлял удивительную беспечность по отношению к себе, зная, что в буддизме запрещено кровопролитие. Однако один из монахов решил пожертвовать душой ради общего блага. Пустив стрелу на одном из пиров, он оказался так ловок, что попал в царя и успел скрыться, убежав в провинцию Кам, где его соратники находили приют и защиту.

В середине того же IX века Тибет «захватило восстание людей, одетых в хлопчатобумажные одежды, и не пожалевших, что были попраны законы». Восставшие бедняки изгнали буддистов, надолго избавив себя от культурной силы. Ее отсутствие настолько сильно повлияло на состояние власти, на организацию хозяйства и дисциплину в армии, что трон пал, а вместе с ним бон перестал существовать как организация. Некогда сильная конфессия превратилась в секту, которая и далее продолжала разъединять страну. Тибет распался на враждующие районы. Замки и монастыри отгородились стенами, каждое племя выставило на своих пастбищах дозоры с тем, чтобы убивать чужаков. В потоках крови утонули остатки тибетской культуры, возрождение которой состоялось только через два века и вновь с помощью буддизма.

Впоследствии, когда принципы индийской религии превратились в закон, идея отрицания убийства стала одной из примет тибетского общества. Спустя несколько веков не почитать Будду, не знать его учение и не поклоняться ламам считалось преступлением. Тибетцы до сих пор не убивают животных на прокорм. В пищу используется мясо погибших в результате несчастного случая животных, например разбившихся о скалы птиц, упавших с горы коз, забитых в драке за самку баранов. Согласно ламаизму, люди, пожелавшие съесть животное, становятся его должниками. Долг отдается не лично, а через монаха, возносящего молитвы перед окровавленной тушей. В монастырях эта процедура сформировалась в профессию; до сих пор существуют ламы, единственным занятием которых являются молитвы за животных.

В городах работают мясники, но представители этого ремесла негласно относятся к неприкасаемым. В отличие от них нищие таковыми не считаются. Просить подаяние в восточных странах – занятие вполне достойное. Монахи становятся попрошайками по долгу службы, а для светского человека подаяние в виде еды и монет означает молитву. Странствующие и городские нищие живут по своим законам. Получив щедрую милостыню, обычно они возвращаются к благодетелю, хотя и выжидают определенный срок.

Тибетцы очень терпимы по отношению к животным. Не поклоняясь им как священным, они считают их созданиями, равными себе. В буддизме существует идея о том, что все живые существа имеют душу и способны достичь высшей ступени развития после нескольких перевоплощений. Животные, как и люди, – живые существа, наряду с человеком выполняющие на земле полезную миссию, отчего имеют одинаковые с ним права. Приготавливая лошадей к выезду, хозяин призывает ламу с тем, чтобы тот обратился к Будде и вымолил у него снисхождение к животному, наделив его силой и выдержкой в трудном пути. Усталому коню дают отдохнуть несколько дней. Если по ошибке тягловую скотину все же пытаются вывести из стойла, то это, как правило, заканчивается неудачей, поскольку та упорно не двигается с места.

В горном Тибете нередки сцены упрямства ослов, когда, навьюченные, они падают на землю и перекатываются с боку на бок, пачкая и приминая поклажу. Домашние кошки знают, что им нужно ловить мышей и делают это охотно, однако, постарев, получают пищу уже от хозяев. Спасенных от забоя животных принято приводить к порогу храма, дабы боги воочию убедились в свершении благого поступка. Защита любой живности, будь то собака, як или коза считалось добрым делом, которое хотя и приносило убыток, зато вознаграждалось моральным удовлетворением.

Тибетский буддизм формировался в течение семи веков и утвердился окончательно в момент назначения первосвященника ламаистской церкви далай‑ламы. В переводе с монгольского языка слово «далай» означает «океан мудрости», тогда как термин «лама» является указанием на титул. Далай‑лама считается земным воплощением бодхисатвы Авалокитешвары, которого тангуты именовали Ченрези. Тибетцы видят в нем символ сострадания, называя Владыкой, милостиво взирающим на существа. Совмещая роли благодетеля и создателя будд, главный бодхисатва помогает своим поклонникам обрести высшую духовность. Самый известный его образ представляет собой статую обычного человека с лотосом в руке. Впрочем, Авалокитешвара может быть многоликим, многоруким или многоглавым. Руки иконописного или воспроизведенного в скульптуре бодхисатвы олицетворяют готовность помочь каждому, кто проговорит заветную фразу «Оm mani padme hum». В Тибете культ этого божества обогатился новыми формами воплощений. В группу приписанных ему 108 образов входят руководители основной буддийской школы. Наиболее известным перерожденцем Авалокитешвары является далай‑лама, а сам Тибет часто именуется его святой страной. В последние 500 лет человек с этим титулом признается высшим духовным иерархом тибетцев, относящихся к школе гелугпа. Сторонников этого направления в буддизме иначе называют желтошапочниками из‑за головных уборов желтого цвета. Духовного лидера тибетцев почитают и в других буддийских странах, а также в России.