ШОТТ ЭЛЬ‑ГАРСА

В ночь с четвертого на пятое апреля лагерь расположился у подножия дюн, близ небольшой резко очерченной бухточки. Поблизости не было никакого естественного укрытия. Только редкая рощица из нескольких деревьев виднелась в трех‑четырех километрах между Нефтой и шоттом. Кругом простиралась безжизненная пустыня. Лишь кое‑где виднелись хилые островки растительности. Одним словом, Сахара предстала перед путешественниками во всей своей неприглядности.

Палатки установили быстро. Провианта, которым загрузили повозки в Нефте, должно было хватить на много дней вперед. Да и фуража для лошадей – тоже. К тому же, огибая Эль‑Гарсу, инженер избрал для стоянки один из многочисленных оазисов, в котором в изобилии произрастала трава.

Именно об этом и поведал господин де Шалле капитану Ар‑дигану и лейтенанту Вийету, собравшимся в одной палатке, в то время как Франсуа занимался стряпней. Развернутый на столе план давал возможность познакомиться с особенностями ландшафта Эль‑Гарсы. Этот шотт, южная граница которого немного не доходит до 34‑й параллели, закругляется к северу и проходит через местность, ограниченную горным хребтом Орес. Протяженность его составляет 60 километров, а вот заливаемая водой часть имеет 1300 кв. км, что, как отметил инженер, в три‑четыре тысячи раз превышает площадь Марсова поля[97]в Париже.

– Ну, – заметил лейтенант Вийет, – что огромно для Марсова поля, то весьма ничтожно для моря.

– Вы правы, лейтенант, – ответил господин де Шалле. – К тому же, если прибавить поверхность Мельгира, а это шесть тысяч квадратных километров, то в сумме получится семьсот двадцать тысяч гектаров Сахарского моря. Ну а со временем, вполне возможно, водная стихия поглотит также себхи Джерид и Феджадж.

– Я вижу, мой друг, – заметил капитан Ардиган, – вы по‑прежнему полагаетесь на ту же случайность… А есть ли для нее место в будущем?

– Кто может предсказать ее? Наша планета, вне всякого сомнения, видела вещи и более неожиданные. Эта мысль постоянно меня преследует. Вы, конечно, слышали об исчезнувшем континенте под названием Атлантида! А это вам не Сахарское море. Тут сработал сам Атлантический океан во всем его устрашающем величии. И примеров подобных катаклизмов предостаточно, хотя масштабы иные.

Вспомните хотя бы, что произошло в Индонезии в XIX веке, во время страшного извержения вулкана Кракатау[98]. Так почему то, что имело место вчера, не может случиться завтра?

– Будущее – это большая шкатулка с сюрпризом для человечества, – смеясь ответил лейтенант Вийет.

– Совершенно верно, мой дорогой лейтенант, – подтвердил инженер, – и когда она опустеет…

– Ну что ж, мир тогда подойдет к концу, – подытожил капитан Ардиган. Потом, отметив пальцем то место на плане, где заканчивался первый канал, длиною в 227 километров, поинтересовался: – А что, в этом месте не будет порта?

– Обязательно будет. На берегу этой бухты, – подтвердил де Шалле. – И все говорит о том, что ему суждено стать одним из наиболее оживленных портов Сахарского моря. Планы имеются и, несомненно, когда Эль‑Гарса станет судоходным, там построят дома и магазины, склады и борджи. Более того, на восточной границе шотта есть городок Хаммаг. Ему суждено второе рождение, и, вполне возможно, он станет ведущим портом. Для этого местечка, – инженер указал его на карте, – всегда было мечтой стать центром торговли в сердце пустыни. Казалось, мечта эта неосуществима, однако человеческий гений способен превратить ее в реальность.

Оставалось сожалеть лишь об одном: первый канал не мог соединиться с портом Хаммат… Пока что… Канал строился в направлении шотта, находившегося в глубине бухты, носящей имя Рудера. Этот городок предполагалось сделать первым, наиболее значительным портом будущего Сахарского моря.

Капитан Ардиган поинтересовался у господина де Шалле, не намеревается ли он провести экспедицию через Эль‑Гарсу, по всей его длине.

– Нет, – ответил инженер, – я собираюсь ознакомиться только с берегами шотта; надеюсь найти что‑либо полезное для нас здесь или где‑нибудь в другом месте.

– А разве караваны не пересекали шотт? – удивился лейтенант Вийет.

– Они по‑прежнему проходят через него, мой дорогой лейтенант, несмотря на то, что этот путь довольно опасен из‑за зыбкой почвы. Но он значительно короче и легче того, что пролегает вдоль песчаных берегов. Однако мы выбираем последний; двинемся в восточном направлении к месту, где начинается второй канал. На обратном пути, если позволят возможности, мы сможем проехать вдоль северной границы Эль‑Гарсы и достигнем Габеса быстрее, чем предполагали.

Таков был план. И после изучения каналов инженер обошел бы по периметру новое море.

На следующий день господин де Шалле и два офицера возглавили отряд. Козырный Туз бежал впереди, распугивая стайки скворцов. Путники следовали вдоль внешней границы высоких дюн, окружавших шотт. Опасность того, что воды будущего моря смогут вырваться за пределы впадины, с этой стороны не грозила. Приподнятые берега способны выдержать натиск стихии и не отступят перед нею. Так что эта часть пустыни была в полной безопасности.

Отряд выступил с первыми лучами солнца. Продвигались без каких‑либо приключений. Ежедневно предполагалось проходить от двенадцати до пятнадцати километров, с привалами на полпути.

Господин де Шалле собирался главным образом обследовать побережье, которое должно было сдерживать воды нового моря. Требовалось удостовериться, что внезапное вторжение воды не угрожает соседним регионам.

Итак, небольшой отряд двигался к востоку по песчаным дюнам, следовавшим одна за другой вдоль шотта. Казалось, человек не способен что‑либо изменить в природе здешних мест. Была ли Эль‑Гарса когда‑то озером или нет, об этом ведомо только Всевышнему. Но воды залива Габес, откуда началось строительство первого канала, пока что удерживались в определенных границах.

Однако впадина была хорошо видна на протяжении всего перехода. Под лучами солнца поверхность Эль‑Гарсы сверкала, будто покрытая серебряной фольгой. Чтобы спасти глаза от бликов яркого сахарского солнца, следовало пользоваться солнцезащитными очками. Люди были обеспечены ими. А сержант Николь даже приобрел их для своей лошади. Трудно было представить Наддая и Козырного Туза в очках. Тем не менее лошади, как и их хозяева, имели защитные приспособления для глаз.

Шотт, обследованный путешественниками, представлял собой разновидность соленого озера, высыхающего летом под действием тропической жары. Но часть водного слоя, укрытого под песком, выбрасывает газ, который давит на песок и заставляет пузыриться почву. Это напоминало изрытое кротом поле.

Инженер обратил внимание обоих офицеров на наличие в глубине шотта красноватого кварцевого песка[99], смешанного с сульфатом[100]и карбонатом[101]. Из‑за этого поверхность была покрыта настоящей соленой коркой. К тому же плиоценовая порода[102], в которой располагаются шотты и себхи, изобилует гипсом и солью.

Отрадным было то, что в это время года Эль‑Гарса еще не пересохла. Так что, удалившись немного от дюн, можно было найти котловины, наполненные стоячей водой, пригодной для водопоя лошадей.

Время от времени капитану Ардигану казалось, что вдалеке, то в одном, то в другом месте, появлялись отряды арабских всадников. Но при приближении к ним арабы тотчас исчезали. Вместо них путешественники видели стаи голубых и розовых фламинго[103], оперение которых походило на цвета униформы[104].

Козырный Туз на большой скорости преследовал птиц, заставляя их взлетать ввысь. Следуя по окраине Эль‑Гарсы, отряд легко находил места для лагеря. В центре шотта это было бы сделать намного труднее. Вот почему этот шотт в будущем мог избежать затопления, в то время как отдельные части Мельгира будут возвышаться над водой после вторжения моря.

Путь отряда пролегал от одного оазиса к другому. Они более‑менее населены, и вскоре им предстояло стать гаванью или бухтой нового моря. На берберском наречии эти оазисы назывались «туаль». Почва в них необыкновенно плодородна. Растительность здесь цвела пышным цветом. В пастбищах не было недостатка, и Наддай с друзьями не могли пожаловаться на нехватку кормов.

Но как только кончились оазисы, началась привычная сушь. Луга вдруг сменились каменистым и песчаным грунтом. Однако попадались места, где можно было легко проследить подобную смену.

Самое суровое испытание в пустыне для людей и лошадей – изнуряющая жара, когда ни одно облачко не набегает на солнце. Но для алжирских офицеров и спаги этот климат был привычен. А господин де Шалле, благодаря своему бронзовому загару, вполне мог сойти за африканца. Так что путешественники спокойно переносили эту часть неудобств на пути вдоль берегов будущего моря.

Наибольшую опасность для тех, кто проходил через эти места, представляли так называемые ямы шотта, где зыбучая почва подобна болоту. Но, к счастью, на маршруте экспедиции таких препятствий было немного.

– Это самая серьезная опасность, – повторял инженер. – Многочисленные доказательства тому мы получили во время строительства канала через тунисские себхи.

– В самом деле, – подтвердил капитан Ардиган. – И кто‑кто, а господин Рудер при выравнивании Эль‑Гарсы и Мельгира это быстро понял. Не он ли рассказывал, что погружался иногда в соленый песок по колено?

– Он говорил сущую правду, – добавил господин де Шалле. – Эти низины буквально напичканы дырами, которые арабы прозвали «глазами моря». Даже зонды[105]не могут прощупать их до дна. И только несчастные случаи заставляли быть начеку. Во время экспедиции господина Рудера один из всадников вместе с лошадью провалился в подобную яму, и никто не смог помочь им, несмотря на все усилия.

– Значит, нам надо быть бдительными, – подытожил капитан Ардиган. – Мои люди предупреждены, что надо держаться подальше от дюн, по крайней мере до тех пор, пока не определено состояние почвы… Меня больше беспокоит Козырный Туз, который носится где попало. Как бы он внезапно не исчез. Николь не сможет ему помочь.

Если несчастье случится с его собакой, – заявил лейтенант Вийет, – то для него это будет сильным ударом.

– А если еще и Наддай погибнет, – продолжил капитан, – то, я уверен, он умрет от горя.

– Какая необычная дружба связывает этих двух храбрых животных, – заметил инженер.

– Весьма необычно, лошадь и собака, – сказал лейтенант Вийет.

– Лейтенант, не забывайте и про человека, – внес поправку капитан Ардиган. – Николь, Наддай и Козырный Туз – это три неразлучных друга.

То, что сказал инженер относительно опасности зыбучих песков, не было преувеличением. Караваны нередко ходили вблизи Мельгира, Эль‑Гарсы и Феджаджа. Этот маршрут сокращал и облегчал переход. Но тут путешественникам помогали проводники, отлично знающие эти места и умеющие избегать коварных песков и заболоченных участков шотта.

С момента, когда отряд капитана Ардигана покинул Габес, на пути не встретился ни один из тех караванов, что перевозят продукты питания и товары от Бискры до побережья Малого Сирта. Прихода каравана с нетерпением ждут на всем пути, в Гафсе, Таузаре, Эль‑Хамме и в других городах и местечках Нижнего Туниса.

Первая же встреча с караваном произошла у наших героев девятого апреля, и вот при каких обстоятельствах.

Было три часа пополудни. После привала капитан Ардиган и его люди продолжили путь под палящим солнцем. Их путь лежал на запад, к крайней точке Эль‑Гарсы. Здесь почва и рельеф дюн были такими, что именно с этой стороны и можно было ожидать вторжения вод. На север и запад необозримо простиралась самая широкая часть шотта. Впадина сверкала под солнцем. Каждый камешек этой соленой почвы был похож на светящуюся звезду. Слева начинался второй канал, связывающий Эль‑Гарсу и Мельгир. Инженер и оба офицера спешились, как и все остальные участники экспедиции, и вели лошадей в поводу. В тот момент, когда все находились на гребне дюны, лейтенант Вийет, протянув руку, сказал:

– Мне кажется, что в глубине шотта движется какой‑то отряд.

– Может быть, стадо? – спросил капитан.

– Трудно сказать, они слишком далеко, – добавил господин де Шалле.

Пока что только густое облако пыли, клубящееся над поверхностью Эль‑Гарсы, приблизительно в трех‑четырех километрах, подтверждало мысль лейтенанта. Вдруг забеспокоился пес. И сержант скомандовал ему:

– Спокойно, дружище!.. – В голосе его слышалась озабоченность. – Что там такое происходит?

Собака яростно залаяла и готова была броситься вперед.

– Все хорошо! Все хорошо! – успокаивал Николь пса, придерживая его.

Трудно было определить, что вызвало столь мощный вихрь. Мирный караван?.. А может быть, действительно – просто стадо животных, пытающихся укрыться от какой‑то опасности в этой части шотта? Но спустя две‑три минуты все сомнения отпали. Явственно зазвучали выстрелы, и пороховой дым смешался с клубами пыли.

На сей раз Козырного Туза удержать было невозможно.

– Стреляют! – крикнул лейтенант Вийет.

– Похоже, караван отбивается от хищников… – сказал инженер.

– Скорее от грабителей, – ответил лейтенант. – На выстрелы отвечают выстрелами.

– Спешиться! – отдал команду капитан Ардиган.

Минуту спустя спаги, обогнув выступ берега Эль‑Гарсы, направились к месту боя. К ним присоединились несколько человек из числа погонщиков, то ли из молодечества, то ли из любопытства. Ведь никто не знал, что происходит на самом деле там, где гремели выстрелы. А вдруг это одна из многочисленных банд, шатавшихся по Джериде? Ну, а если туареги или какие другие кочевники учинили разбой, то долг чести солдата прийти на помощь пострадавшим.

И вот прозвучала команда «По коням!». Вскочив в седла, всадники устремились к шотту. Впереди отряда несся Козырный Туз, как будто он возглавлял атаку. Три километра до места боя проскакали за каких‑нибудь десять минут. И вот они в гуще боя. Выстрелы гремят справа и слева, клубы дыма и пыли смешались, не давая определить, где враги. Но вот подул легкий ветерок. Он унес пыль и дым, и взору капитана Ардигана открылось поле боя. С одного взгляда офицер уяснил обстановку.

А произошло следующее.

Караван из сотни верблюдов, груженных мешками с финиками, пять дней назад покинул оазис Зрибет, что к северу от Мельгира. Его путь лежал в Таузар, а затем – в Габес. Вел караван опытный проводник, сопровождали его и двадцать арабских всадников. Путешествие началось весьма успешно, и ничто не предвещало опасности. Но как только караван оказался в шотте Джерид, внезапно из‑за дюн вылетела банда примерно из шестидесяти разбойников. Нападение на караваны было их обычным ремеслом. Налетая на путешественников, бандиты обращали людей в бегство, а чаще просто убивали их. Захваченных животных с грузом угоняли в глубь оазиса.

Все эти «художества» долгое время сходили разбойникам с рук, поскольку власти не могли установить, кто именно совершил нападение. Сопротивление караванщиков головорезам обычно удавалось сломить за несколько минут, а затем им оставалось только переловить разбежавшихся верблюдов. Так могло произойти и в этот раз. Но капитан Ардиган вовремя подоспел на помощь.

Грабители заметили всадников, спешивших на помощь каравану, и остановились.

В этот момент капитан скомандовал: «В атаку!» Карабины французов дружно выстрелили по разбойникам. Те не ожидали такой отваги от отряда, явно уступавшего им по численности. Прекратив огонь, налетчики развернули коней и умчались на севе‑ро‑запад. Караван был спасен.

Сержант с гордостью отметил, что Козырный Туз принял крещение огнем. Судя по тому, как он вертел головой, можно было предположить, что пули так и свистели у его ушей.

Капитан Ардиган посчитал лишним преследовать бежавших бандитов. А те поспешили скрыться за лесистым холмом, возвышавшимся на горизонте. Гнаться за ними было бессмысленно и потому, что, хорошо зная местность, разбойники могли легко укрыться и из засады нанести преследователям урон.

Избежавший разграбления караван мог спокойно продолжить свой путь в направлении восточной части Эль‑Гарсы. Инженер поинтересовался у караван‑баши[106], известно ли ему, к какому племени принадлежат нападавшие. Этот же вопрос задал и капитан.

– Наш проводник утверждает, что это были туареги, – ответил предводитель каравана.

– Но говорят, что туареги понемногу покидают оазисы запада и перекочевывают на восток, к Джериду, – заметил инженер.

– О‑о‑о! Покуда здесь ходят караваны, они не упустят возможности поживиться грузами… – покачал головой лейтенант Вийет.

– Возможно, что с затоплением шоттов разбои прекратятся, – предположил господин де Шалле.

Капитан Ардиган между тем расспрашивал караван‑баши известно ли в здешних местах о том, что Хаджар бежал из тюрьмы.

– Да, капитан, вот уже несколько дней здесь только об этом и говорят.

– А не объявлялся ли он в окрестностях Эль‑Гарсы и Мельгира?

– Нет, капитан.

– Не он ли возглавлял банду, что напала на вас?..

– Нет, это не он, – вмешался в разговор проводник, – я его хорошо знаю…

– Если эти разбойники из тех, кто хозяйничал здесь раньше, – сказал караван‑баши, – то без вашей помощи, капитан, мы скорее всего уже были бы ограблены и убиты…

– Но теперь‑то вы можете спокойно продолжать свой путь, – заметил инженер.

– Я тоже так думаю, – согласно кивнул караван‑баши. – Эти мерзавцы бежали в свое логово где‑то на западе. А мы дня через три уже будем в Таузаре.

Тем временем погонщики собрали разбежавшихся верблюдов, и караван снова был готов продолжать путь. Потерь в людях не было, если не считать нескольких легко раненных. Поблагодарив капитана и его товарищей, караван‑баши дал знак к отправлению. Через несколько минут люди и животные скрылись за песчаными холмами. Постепенно вдали затихли крики погонщиков.

Собравшись вместе после боя, офицеры и инженеры обсудили происшедшее. Только сейчас им стало ясно, что все могло иметь для них более тяжкие последствия, окажись разбойники понаглее.

– Значит, Хаджар уже появился в этих краях… – сказал инженер.

– Этого следовало ожидать, – отвечал капитан. – Теперь остается уповать на то, что затопление шоттов произойдет в кратчайший срок. Это единственный способ покончить с бандитами.

– К несчастью, – заметил лейтенант Вийет, – понадобится несколько лет, чтобы морские воды пришли в Эль‑Гарсу и Мельгир.

– Кто знает, может, это произойдет и раньше, – задумчиво сказал господин де Шалле.

В течение следующей ночи туареги не беспокоили лагерь. А десятого апреля отряд прибыл на то место, где начинался второй канал, соединяющий оба шотта.