Volk, hilf dir selbst, dann wird auch der Herrgott dir seine Hilfe nicht verweigern! 2 page

Что же получается?

А получается, что Сталин ни в чем не виноват. Не мог же Сталин со страху разрушать свои укрепленные районы. Не[20,21] мог он с перепугу отдать приказ разминировать мосты. Не мог он в панике расформировать партизанские отряды, подготовленные уже в мирное время. Пугливые себя так не ведут.

И если все это было сделано, то только тем, кто Гитлера явно не боялся.

А такой храбрец по прочтении «самой правдивой книги о войне» вырисовывается только один…

Вот ему, храброму, мудрому, дальновидному, и ответ держать.

* * *

Долго коммунистические головушки думали над тем, чем бы подпереть жуковские сочинения о сталинском страхе. На сей счет между коммунистическими газетами и журналами России развернулось негласное, но свирепое соревнование. Победила «Независимая газета». Тактика была выбрана верная: нужно давить не только на эмоции, но, кроме того, бить цифрами и фактами. И «Независимая» учудила. 19 ноября 1993 г. была опубликована статья Григория Барановского о несметных гитлеровских полчищах. Барановский сообщил, что «к июню 1941 г. Гитлер подчинил себе свыше 500 млн. человек, способных встать под ружье».

Это была сенсация, от которой «ученый» мир России замер в восхищении: заявление Жукова о сталинской трусости наконец получило подтверждение. В свете этой цифры трусость Сталина не просто понятна, но даже и простительна.

К началу 1941 г. население США — 129 миллионов. Правительство США готовило невиданный в истории страны призыв 12 миллионов человек, т.е. планировало полностью без остатка выбрать весь мобилизационный ресурс страны. А у Гитлера, помимо своей армии, была возможность поставить под ружье 500 миллионов! Куда же бедной Америке с таким воинством состязаться!

Население Советского Союза в начале 1941 г. — 191 миллион человек. Однако всех под ружье не поставишь. 20 миллионов — это Западная Украина, Западная Белоруссия, Молдавия, Эстония, Литва, Латвия, которые с началом Второй мировой войны добровольно вступили в братский союз советских народов, однако почему-то не горели особым желанием проливать кровь за сей братский союз. Из оставшихся 170 миллионов почти треть — жители Кавказа и Средней Азии, которые тоже (почему-то) желания воевать не проявляли. В большинстве своем жители этих республик были малограмотными, слабо владели русским языком или вообще им не владели и владеть не желали. Из такого материала бойца отменного не вылепишь. Половина населения в любой стране, даже чуть больше, — женщины. А из мужского населения надо вычесть пацанов в возрасте до 18 и мужиков, кому за 50. Далее вычитаем больных, безногих калек, одноглазых и одноруких, сумасшедших, алкашей с белой горячкой, чахоточных и сифилисных. Вычитаем тех, без кого никак не может обойтись государственный аппарат, и тех, без кого встанет промышленность и транспорт.

Если разобраться, то мужиков, годных к призыву, не так уж и много: кто-то в бегах, кто-то сидит, а кто-то тюрьму охраняет, кто-то в шахте вкалывает, а кто-то в тайге тянет трубопровод. Забери шахтера в несокрушимые ряды — упадет производство угля, следовательно — и кокса, и броневой стали, и танков, и боевых кораблей, и много еще всякого прочего.

Опыт двух последних столетий показывает, что в мирное время ни одна страна не может держать под ружьем более 1% от своего населения. Хитрецы в Госплане СССР предложили красивый ход: в этот один процент включать только армию и флот, а множество других организаций и структур, которые носят погоны и оружие, в статистику не включать. Они успокаивали себя и мудрых старцев из Политбюро: границы охраняют пограничники, а ведь это не армия, это КГБ. Лагеря и тюрьмы — тоже не армия стережет. Это войска МВД…

Но экономика уговоров и заклинаний не приняла. Во всех военизированных структурах не может быть более 1%[22,23] от населения страны. Иначе страна лопнет так, как лопнул Советский Союз. Иди как лягушка из басни Крылова.

В военное время можно призвать 10% от населения страны. Воюет каждый десятый. Но не долго, и не все миллионы сразу. Иначе воюющих некому будет одевать, обувать, кормить и вооружать. Призывать надо волнами: пять миллионов сгубили зря, призываем следующих.

Во Второй мировой войне Сталин побил все рекорды призыва. Ради этого пришлось выгрести из городов и деревень всех мужиков, способных носить оружие. И из лагерей — тоже. Пришлось на трактора посадить женщин. Их же и в шахты загнали. И шпалы с рельсами на них возили. К станкам поставили дедов, лагерных доходяг и малолеток. А жрать было нечего. При том что какой-то добрый заокеанский дядя гнал тушенку и сгущенку сотнями тысяч тонн, кожаную обувь миллионами пар, меховые куртки для летчиков, парашюты, шерстяную ткань тысячами километров. Без этого сталинские рекорды призыва были бы невозможны.

В первой половине 1941 г. расклад был такой. Советский Союз жил мирной жизнью, нападения не ждал и сам, ясное дело, ни на кого нападать не снаряжался. Потому в Красной Армии, во флоте, в войсках НКВД и НКГБ вместе взятых не могло и не должно быть более 1,7 миллиона бойцов и командиров. Но у товарища Сталина (почему-то) на 21 июня 1941 г. только в Красной Армии было 5,5 миллиона ртов. А некоторые дотошные говорят и про 8 миллионов. Если не рассчитывать на помощь доброго дяди и не доводить нацию до самоубийства, то в случае войны Сталин мог призвать в Красную Армию, войска НКГБ и НКВД еще 7-12 миллионов. Сталин, нарушив законы экономики и демографии, с осени 1939 г. по весну 1945 г. призвал вдвое больше — 34 миллиона.

А у Гитлера весной 1941 г. (если верить «Независимой газете») — своя собственная германская„армия, а в дополнение к ней он мог поставить под ружье еще более 500 миллионов бойцов из оккупированной им Европы.

Ясное дело, Сталин перепугался.

* * *

Григорий Барановский, который первым в мире объявил данные про 500 миллионов, немедленно стал знаменитостью, его цитировали, его приглашали на конференции и симпозиумы, его хвалили, награждали,, его светлую голову увенчали лаврами. Еще бы: нашел ведь доказательство!

Главный редактор «Независимой газеты» Третьяков, который выискал Барановского и вывел в люди, ходил по Москве гоголем, аж приплясывал, аж подпрыгивал: знай наших! Эта публикация стала поворотным пунктом в карьере Третьякова. Наконец-то сумел угодить власти, переплюнув соперников. На «Независимую газету» снизошло высочайшее благоволение. А открытие Барановского вошло в золотой фонд российской военной науки, в обойму неопровержимых доказательств гитлеровской готовности к войне и полной неспособности Советского Союза к сопротивлению. Это открытие — жемчужина российской науки. Вот в 2002 году опубликована книга о начале войны, и в ней на странице 105 повторено слово в слово: «К июню 1941 г. Гитлер подчинил себе свыше 500 млн человек, способных встать под ружье». Разница только в том, что цифру теперь выделили жирным шрифтом.

Жаль, что авторы данного анонимного труда пожелали своих имен не раскрывать, однако на титульном листе они благодарят за помощь президента Академии военных наук генерала армии М.А. Гареева, генерал-полковника Ю. Горькова, генерал-майора Ю. Солнышкова, академика В. Анфилова, господ Г. Барановского, Ю. Мухина и других ответственных товарищей.

Имя авторов от меня скрыто, потому обращаюсь с вопросом к тем, кого они благодарят, к тем, кто стоял за их спиной. Граждане генералы Горьковы-Гареевы, вот что мне непонятно: если Гитлер подчинил себе свыше 500 миллионов человек, способных встать под ружье, то их и следовало под это самое ружье поставить. Отчего же, граждане генералы, воспеваемый вами могущественный и мудрейший Гитлер такой возможностью не воспользовался? Вот бы и призвал. В чем загвоздка?[24,25]

* * *

К моменту нападения на Советский Союз под германской оккупацией находилось 11 стран. Крупнейшие из них — Польша, Франция, Югославия.

Давайте же прикинем: вот в сентябре 1939 г. Гитлер сокрушил Польшу и, допустим, сто миллионов польских солдат включил в состав своих вооруженных сил. Проблема мне видится вот какая: будут ли поляки воевать под знаменами Гитлера? Во время Второй мировой войны во многих оккупированных странах от Норвегии до Словакии и Франции возникли марионеточные правительства и органы местной власти. Да только не в Польше. И в армию Гитлера поляки не спешили. Не было в составе гитлеровской армии ни одной польской дивизии, ни одного полка.

И вторая проблема: а как бы Гитлер контролировал сто миллионов польских солдат? Ведь все население Германии осенью 1939 г. — 68 миллионов 424 тысячи человек, включая женщин, стариков, детей, больных, калек и пр. Как контролировать сто миллионов молодых, здоровых, вооруженных польских мужиков, если мобилизационный ресурс Германии — 6,8 миллиона. А при полном самоубийственном перенапряжении — 13 с хвостиком миллионов. Дальше придется призывать седых старцев и тринадцатилетних пацанов. Что, кстати, и было сделано.

В 1940 году Гитлер сокрушил Францию и половину страны оккупировал. Допустим, с половины Франции он собрал сто миллионов французских солдат.

Но тот же 1940 год продемонстрировал миру, что это были за солдаты. Если они за свою страну воевать не стали, стали бы они кровь за Гитлера проливать?

В 1941 году — Югославия. С нее Гитлер тоже взял бы, допустим, сто миллионов бойцов под свое командование. Но ведь там же сразу вспыхнула гражданская война. Сербы резали хорватов, хорваты — сербов, македонцы еще кого-то там резали, черногорцы не отставали. Там у них — и албанцы, и цыгане, и турки, и болгары, и еще много всяких… Котел, переполненный проблемами и противоречиями, взорвался. Немецким оккупантам от того побоища тоже досталось.

Ладно. 300 миллионов поляков, французов и югославов Гитлер, допустим, как-то набрал. А где остальных 200 миллионов бойцов взять? В Норвегии? В Бельгии, Греции или в Люксембурге? Ну не наберется там никак 200 миллионов бойцов. А ведь речь у Барановского и его ученых покровителей не про 500 миллионов, а про более чем 500 миллионов.

Если бы Гитлер и выставил армию в полмиллиарда бойцов, то кто бы ту армию кормил? И кто бы ее одевал? Ведь заокеанского дядюшки у Гитлера не было. Да если бы и был! Такую орду никакой Америке не прокормить. А сколько такой армии потребовалось бы танков и самолетов?

Теперь вопрос господину Третьякову, который своим широким жестом решительно распахнул ворота в большую науку перед великим исследователем Барановским. Тот же вопрос и президенту Академии военных наук генералу армии Гарееву, который на весь мир рекламирует открытия Барановского. Господа, вы представляете себе, сколько людей жило в Польше, Франции, Югославии в то время?

Спешу донести: население Польши на 1 сентября 1939 г. 34 миллиона 662 тысячи человек{12}. Но не все они попали под власть Гитлера. Эти миллионы были разделены между Гитлером и Сталиным: чуть больше — Гитлеру, чуть меньше — Сталину. Так что сто миллионов польских солдат под знаменем Гитлера — это теоретическое завихрение господ Третьякова, Гареева и воспеваемого ими Барановского.

Население Франции в 1940 году — 41,6 миллиона человек. Из них 23 миллиона попали под оккупацию Германии, остальные находились вне германской зоны оккупации. Если даже всех младенцев женского пола поставить под ружье, то и тогда сто миллионов французских бойцов Гитлеру собрать все равно не удалось бы.

Население Югославии в 1941 году — 17,2 миллиона человек. Так что и в Югославии Гитлеру сто миллионов бойцов никак не набрать.

А в остальных Норвегиях, Нидерландах и Грециях народу и совсем на гареевско-третьяковский размах не наскрести.[26,27]

Вот истинная глубина расейской военно-научной мысли. Именно такими расчетами наши «серьезные историки» и «независимые» газеты стращают прогрессивное человечество. Уважаемых авторов заботит только одна проблема: как такие творения читателю всучить? Газету прочитали и выбросили, потому нужно, чтобы сии откровения народ мог бы и в книге прочитать. Но если бы ученая братия подписалась своими именами, то кто бы стал покупать? И властители дум решили: книгу оформить точно так же, как «Ледокол», а название — «Ледокол-2», автор — Виктор Суровое. Народ хватает. Потом плюется…

Наши генералы, «серьезные историки» и «независимые» редакторы ведут себя как мелкая фарца. Когда-то в давние годы, когда носки в советских магазинах просто не продавались, тем более — приличные, приобрел я в подворотне на Крещатике чудные носочки. В упаковочке заграничной. Блеск. Денежное и табачное довольствие курсача на втором курсе в те времена — 10 рублей 80 копеек в месяц. Вот всю десятку и всадил. 80 копеек сохранил на зубную пасту и сапожный крем. В казарме гордо хрустящую упаковку распотрошил, а там — кусочки красивой материи, аккуратно сложенные.

Были и еще финты. По темным переулкам республиканских столиц и портовых городов удалые коробейники продавали настоящие джинсы. В 60-х годах инженер получал 120 рублей в месяц, взводный командир в лейтенантском звании на первом году офицерской службы — 180. А джинсы настоящие могли стоить и 150, и 200 рублей, и более того. Тоже в упаковке продавали. Но чтобы без обмана, край упаковки был слегка надорван, можно было рукой пощупать и материал и заклепочки, можно было материю водой смочить, — не поддельные ли штаны, не потечет ли с них краска. А как насчет того, чтобы померить? Это, ясное дело, ради сохранения иностранной упаковки, сделать было невозможно. Купи — тогда и примеряй. Ушьешь, если надо. Или в воде размочишь. Размер не проблема. Лишь бы вещь иметь. А уж там как-нибудь.

Но и тут можно было нарваться.

Я-то ученый, больше с коробейниками дел не имел, а друг мой на упаковочку позарился, лейтенантскую получку отстегнул, дома упаковочку распечатал, а там — настоящие американские джинсы даже с кожаной этикеточкой на заднице. Мелкое неудобство заключалось в том, что штаны эти заокеанские были не в полном комплекте: одна штанина в наличии, другая — в отсутствии.

Вот именно так президент Академии военных наук и другие стратеги несут в массы свои гениальные идеи. Как фарцовщики с Молдаванки, с Беговой или с Невского. Своего-то ума не хватает книгу толковую написать, так они писания свои — в красивую упаковочку. Под Суворова косят.

По всем международным стандартам, генеральские действия — воровство в чистом виде. В цивилизованном мире если кто-то подделывает товар, если выпускает свою дрянь в такой же или почти в такой же упаковке, как и чей-то доброкачественный продукт, то размер ущерба суд определяет простым арифметическим действием. Считается, что в результате действий аферистов автор получил только половину того, что мог бы получить, а вторую половину украли производители фальшивого товара.

Генерал армии Гареев, генерал-полковник Горьков, господа Мухины, Ланщиковы и вся ваша воровская братия, вы украли половину моих денег за «Ледокол». И я намерен с вас украденное востребовать.

И тут возникла загвоздка. Адвокат генерал-полковника Горькова на запрос моих адвокатов заявил, что генерал ни единой копейки за поддельный «Ледокол» не получил. Ах, лучше бы адвокат такого не говорил. Выходит, что какие-то анонимные проходимцы воруют деньги, прикрываясь генеральскими задницами, записывая генералов и сопутствующую ученую шпану в соучастники воровства, но с генералами ворованными деньгами не делятся. Анонимные проходимцы позорят генеральские имена научными изысканиями про полумиллиардные полчища Гитлера, а у генералов нет ни знаний, чтобы разглядеть вопиющее невежество, ни мужества, чтобы протестовать.[28,29]

Совершено уголовное преступление — воровство в достаточно крупном размере. На месте преступления — следы генеральских сапог, сальные отпечатки их пальцев и рассыпанные визитные карточки. Других следов нет. Если кто-то генералов и их ученую обслугу подставил, то все они должны были протестовать. Но прошло пять лет, и ни один из них о своей непричастности к воровству не заявил.

Что ж, не привыкать. Генерал-ворюга и академик-аферист — это символы нашего светлого социалистического прошлого и радостного демократического настоящего.

* * *

Я-то грешным делом уж было разобиделся на мелкое ворье в генеральских лампасах, потом сообразил: так это же — белый флаг! Так это же — бездарная и позорная капитуляция. Я-то под их обложки не подделываюсь. Это они под меня вынуждены подстраиваться и подлаживаться. Значит, это комплимент.

Благодарю за оказанную честь, господа воровские генералы.

Впервые опубликовано: Отечественная история, № 3, 1995

Валерий Данилов{13}

Сталинская стратегия начала войны: планы и реальность

Политический спор об ответственности за начало германо-советской войны разгорелся с первых ее часов. Обе противоборствующие стороны дали свои толкования происшедшего в правительственных декларациях 22 июня 1941 г.

Из заявления Берлина:

«…Части русских все более и более продвигаются к границам Германии, несмотря на то что немецкой стороной не предпринимается никаких военных мер, которые могли бы оправдать такие действия русских»{14}.

Из заявления Москвы:

«…Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора»{15}.

Несмотря на то что этот спор, перейдя из области злободневной политики в сферу идеологии и отчасти науки, не утих до настоящего времени, очевидно, что виновность Германии как агрессора не может быть поставлена под сомнение. Напомним кредо Гитлера, сформулированное им еще в[30,31] 20-х годах в книге «Mein Kampf»: «Если мы сегодня говорим о новых землях и территориях в Европе, мы обращаем свой взор в первую очередь к России, а также к соседним с ней и зависимым от нее странам»{16}.

С 1933 г., когда нацисты пришли к власти, эта, казалось бы, бредовая идея стала краеугольным камнем внешней политики Германии. Весной 1940 г. по указанию Гитлера Генеральный штаб вермахта начал разработку плана войны против СССР. 18 декабря 1940 г. Гитлер утвердил директиву №21 — план «Барбаросса».

Развернулась крупномасштабная подготовка войны против Советского Союза. Первоначально готовность нападения на СССР намечалась на 15 мая 1941 г. Позже этот срок был уточнен. В директиве командования сухопутных сил вермахта от 10 июня 1941 г. говорилось: «Днем «Д» предлагается считать 22 июня… В 13.00 21 июня в войска будет передан… сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня в 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу»{17}.

Нелишне напомнить и о морали Гитлера как политика. За десять дней до нападения на Польшу он заявил своим генералам: «Я дам пропагандистский повод для развязывания войны, все равно, достоверен он или нет. У победителя потом не спрашивают, сказал он правду или нет. В начале и в ходе войны важно не право, а победа»{18}.

Именно этот сценарий Гитлер использовал при нападении на Советский Союз. Таковы достаточно известные факты. Но они касаются лишь планов и действий германского руководства. В то же время остаются недостаточно выясненными вопросы: как виделось предстоящее военное столкновение с Германией из Кремля? Насколько удовлетворительна традиционная советская версия мотивов поведения Сталина в предвоенные месяцы, недели и дни? Чем объяснить разительное несоответствие между много раз доказанным фактом длительной и разносторонней подготовки СССР к большой войне и сокрушительными поражениями наших войск в течение ее первых месяцев? Какую войну планировал Сталин? Общий ответ на последний вопрос, на мой взгляд, уже дан на страницах второго номера журнала «Отечественная история» за 1995 г. Но там речь идет главным образом об идеологии будущей войны в ее пропаганд дистском отражении. Опубликованная в третьем номере за 1994 г. статья М.И. Мельтюхова является удачной попыткой критического осмысления историографической дискуссии, связанной с оценкой намерений советского руководства в отношении Германии накануне войны. К сожалению, автор не привлек новых архивных документов по теме статьи для аргументации своих выводов. Статья много теряет и от того, что в своих суждениях автор совершенно не использует зарубежную историографию, имеющую, как известно, богатый опыт «критического осмысления одной дискуссии»{19}.

Работая в последние годы с документами из архива Политбюро ЦК КПСС, личного архива И.В. Сталина, а также Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба Вооруженных Сил России, автор настоящей статьи имел возможность познакомиться с довольно обширным кругом новых материалов, связанных с историей преддверия и начала Великой Отечественной войны. На их основе был подготовлен ряд публикаций в отечественной и зарубежной печати{20}.

Сейчас уже можно вполне определенно вести разговор о комплексе документов и материалов по обсуждаемой теме. Прежде всего — это рассекреченные весной 1992 г. «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками»{21} (название условное, по описи архива, далее — «Соображения»). Они позволили пробить брешь в стене, воздвигнутой режимом секретности перед исследователями. Опубликованные выдержки из этого документа сразу же привлекли к себе внимание общественности. К сожалению, многие комментарии не лишены существенных недостатков. Так, профессор Д.А. Волкогонов и писатель В.В. Карпов практически ограничились лишь незначительной цитатой из документа, не анализируя его и не высказывая к нему своего отношения. В публикациях[32,33] «Военно-исторического журнала», на мой взгляд, сделана определенная попытка нащупать некоторые верные направления анализа «Соображений». Однако гриф секретности документа, по-видимому, сковывал авторов и не позволил им сделать весомые научные оценки событий преддверия войны. В частности, сам документ приведен с большими купюрами. Дело в том, что из текста «Соображений» были исключены весьма важные для научного анализа положения и сведения о составе и соотношении сил и средств сторон в целом и по отдельным фронтам, возможном направлении главного удара противника, вероятных союзниках Германии, обеспеченности имеющимися запасами развертывания и боевых действий войск и другие данные.

В «Соображениях» упоминаются еще шесть документов (допуск к ним все еще не разрешен):

План стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на случай войны с Германией;

План намечаемых боевых действий на случай войны с Германией;

Схема развертывания, на карте 1:1 000 000, в 1 экз.;

Схема развертывания на прикрытие, на 3 картах;

Схема соотношения сил, в 1 экз.;

Базирование ВВС на Западе, 3 карты.

Сохранился также ряд директив (в том числе рукописных) Генштаба о перегруппировке и стратегическом развертывании войск по оперативным, организационным и другим вопросам.

На сегодняшний день основным документом, который дает основание по-новому ставить вопрос о намерениях советского военно-политического руководства, являются «Соображения». Этот документ адресован Председателю Совета Народных Комиссаров И.В. Сталину. Он представляет собой рукопись объемом 15 страниц стандартной бумаги для пишущей машинки, написанную черными чернилами генерал-майором A.M. Василевским (с 1943 г. — Маршал Советского Союза), тогдашним заместителем начальника Оперативного управления Генштаба. Первая страница — на бланке с угловым штампом наркома обороны СССР.

На нем помечено: «…мая 1941 г.» (число не указано). В правом верхнем углу гриф: «Совершенно секретно. Особо важно. Только лично. Экземпляр единств.».

По тексту рукописи имеются уточнения и исправления оперативно-стратегического, статистического и редакционного характера, внесенные простым карандашом первым заместителем начальника Генштаба генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным. Сведения об организационном составе и количестве войск противника и Красной Армии приведены по состоянию на 15 мая 1941 г. Под документом указаны места для подписей наркома обороны Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко и начальника Генштаба генерала армии Г.К. Жукова. Однако документ ими не подписан. Дата разработки документа не указана. Тем не менее, учитывая, что: а) в «Соображениях» отражены некоторые положения из выступления И.В. Сталина 5 мая перед выпускниками военных академий; б) Сталин назначен Председателем СНК СССР 6 мая; в) данные о силах и средствах сторон приведены по состоянию на 15 мая, — вполне вероятно, что работа над документом была завершена по крайней мере между 7 и 15 мая 1941 г.

О характере этого документа предельно лаконично и выразительно говорит следующее установочное положение из него: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтс?бы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск»{22}. Обосновывая целесообразность нанесения упреждающего удара, Генштаб исходил не только из благоприятной военно-политической и военно-стратегической обстановки (Германия увязла в войне с Англией), но и выгодного соотношения сил.

Предполагалось, что из имевшихся у нее 284 дивизий[34,35] Германия сосредоточила на границах СССР 120 дивизий. Всего же в случае войны она могла выставить до 137 пехотных, 19 танковых, 15 моторизованных, 4 кавалерийские и 5 воздушно-десантных дивизий, т.е. 180 дивизий. Остальные силы ей необходимо было держать в центре страны, на западных границах, в Норвегии, Африке, Греции и Италии. Всего же, по расчетам Генштаба, Германия вместе с союзниками могла развернуть против Советского Союза до 240 дивизий{23}.

Сухопутные силы Красной Армии насчитывали 303 дивизии, в том числе 198 стрелковых, 61 танковую, 31 механизированную, 13 кавалерийских и 74 артиллерийских полка резерва Главного командования (РГК). Из них в составе Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов — 210 дивизий, в том числе 136 стрелковых, 44 танковых, 23 механизированных, 7 кавалерийских и 53 артиллерийских полка РГК. При этом в составе резерва Главного командования за Юго-Западным и Западным фронтами находилось 27 стрелковых, 14 танковых и 7 механизированных дивизий{24}. По уточненному расчету, подготовленному лично Н.Ф. Ватутиным 14 июня 1941 г., в полосе Юго-Западного фронта (Киевский Особый военный округ — КОВО), т.е. там, где намечалось нанести упреждающий удар, было сосредоточено 58 дивизий (32 стрелковые, 16 танковых, 8 механизированных, 2 кавалерийские), а также 5 противотанковых бригад и один воздушно-десантный корпус. Кроме того, с начала военных действий этот фронт получал усиление — 45 стрелковых дивизий (19 — из Одесского, 5 — из Московского, по 7 дивизий из Орловского, Харьковского и Приволжского военных округов). Таким образом, к началу войны Юго-Западный фронт мог располагать мощным ударным кулаком в составе 103 стрелковых, 16 танковых, 8 механизированных и 2 кавалерийских дивизий, а также 5 противотанковых бригад и воздушно-десантного корпуса (без учета резерва Главного командования){25}. Для сравнения укажем, что другие военные округа имели: Ленинградский — 21, Прибалтийский — 25, Западный — 44 дивизии. В «Соображениях» подчеркивается: «Таким образом, Красная Армия начнет наступательные действия с фронта Чижев, Лютовиска силами 152 дивизий против 100 дивизий германских. На остальных участках госграницы предусматривается активная оборона»{26}.

Основной стратегической целью Генштаб считал разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее линии Брест, Демблин, и выход к 30-му дню операции на фронт Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц. Последующей стратегической целью являлся разгром крупных сил центра и северного крыла германского фронта и овладение территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии. В качестве ближайшей предлагалась задача разгромить германскую армию восточнее р. Вислы и на Краковском направлении выйти на реки Неман, Вислу и овладеть районом Катовице. Для достижения этих целей Генштаб предлагал:

«а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее союзников;

б) вспомогательный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин с целью сковывания Варшавской группировки и овладения Варшавой, а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника;

в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовым к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке»{27}.

Общим стратегическим замыслом обусловливались и задачи фронтам. Северный, Северо-Западный (кроме его левого крыла) должны были вести активные оборонительные действия. Юго-Западному фронту ставилась задача:

«а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Висла в районе Люблин;

б) одновременно ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лютовиска разбить силы противника на Краковском и Сандомирском направлениях и овладеть районом Краков,[36,37] Катовице, Кольце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладения территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии;

Date: 2015-09-05; view: 316; Нарушение авторских прав