ВВЕДЕНИЕ. Русская Правда — важнейший памятник древнерусского права

Русская Правда — важнейший памятник древнерусского права. Она включает в себя нормы различных отраслей права, и в первую очередь уголовного и процессуального.

I

Русская Правда является официальным актом. В самом ее тексте содержатся указания на князей, принимавших или из­менявших закон (Ярослав, его сыновья, Владимир Мономах). Основным источником Русской Правды являлось обычное право. Вместе с тем она обобщила отдельные законы, прини­мавшиеся князьями, т. е. означала определенную систематиза­цию права. С течением времени Русская Правда изменялась и дополнялась.

Русская Правда — памятник феодального права. Она все­сторонне защищает интересы господствующего класса, — фео­далов, гарантирует эксплуататорам возможность классового угнетения трудящихся, откровенно провозглашает бесправие несвободных тружеников — холопов, челяди.

Русская Правда — светский судебник. Она создана свет­ской, государственной властью и охватывает дела, подведомст­венные светским, государственным органам, не вторгаясь в церковную юрисдикцию, которая возникла с крещением Руси и была предусмотрена специальными княжескими уставами. Разграничение это, однако, не вполне четкое. В некоторых сферах, например в наследственном праве, Русская Правда соотносится с областью церковной компетенции.

Важность Русской Правды как одного из основных источ­ников для изучения Древней Руси, сложность и разнообразие ее текстов, сохранение их в списках, значительно более позд­них, чем время, к которому она принадлежит по своему за­главию («Суд Ярославль Володимерич»), породили обшир­ную литературу, как в нашей стране, так и за рубежом. За два с половиной века появилось более 200 работ, содержа­щих ее исследования и публикации.

II

Краткая редакция Русской Правды была открыта В. Н. Татищевым в 1738 году и издана впервые А. Шлецером. Пространную редакцию ввел в науку В. В. Крестинин, опубликовав ее в 1788 году. Сокращенная редакция впервые была осмыслена как особая обработка Правды и издана Н.В.Калачовым (1846). Вслед за указанными первыми публикациями отдельных
текстов памятника появилось сводное их издание И. Н. Бол­тина (1792), первые исследования В.Н.Татищева, считавше­го, что нормы Краткой Правды значительно древнее Яросла­ва; работы Ф. Штрубе де Пирмонта (1756), который, пользу­ясь текстом, подготовленным В. Н. Татищевым, нашел общее в нормах Правды с датскими законами, и Н. М. Карамзина,
открывшего ряд новых ее текстов и тем самым значительно
обогатившего возможности исследования памятника.

Н. М. Карамзин считал краткий текст Правды в новгородских летописях результатом порчи древнего памятника, а в Прост­ранной Правде видел «от начала до конца» законодательство князя Ярослава, введенное согласно «с древними законами скандинавскими».

Серьезное исследование памятника связано с именем дерптского ученого И. Ф. Эверса (1826). Он рассматривал нормы Русской Правды как местное, русское право, выросшее на ос­нове «древнего обычая», хотя и видел в основе сходства рус­ского и скандинавского права общий источник — право гер­манское. В истории памятника И.Ф. Эверс выделяет три этапа: первые 18 статей Краткой Правды — законодательство Ярослава; расширение ее сыновьями Ярослава (Правда Ярославичей) — второй этап и Пространная Правда — третий этап, который он связывает с Владимиром Мономахом. Обра­щая основное внимание на Краткую Правду, И. Ф. Эверс ви­дел в Правде Ярослава «самый древний законодательный па­мятник, каким только могут хвалиться новейшие народы», ее постановления «восходят к глубочайшей древности, о про­исхождении коих в других государствах едва можно делать одни слабые гадания».

Концепция местного, славянского происхождения древних норм Правды была развита польским исследователем И. Раковецким (1820—1822). Этот ученый-публицист обра­тил внимание также на сходство норм Правды с Литовскими статутами, что привело его к выводу о включении норм Правды, господствовавших, по его мнению, в Литве, в состав этого памятника XVI в.

С Русской Правдой оказалось связанным также имя одного из первых русских историков буржуазного направле­ния - М. Т. Каченовского (1829, 1835). Однако для кон­кретного изучения памятника его работа практически ничего не могла дать: критик средневекового строя в Западной Европе и в России выбрал популярный уже тогда среди исто­риков памятник древнерусского права в качестве объекта сво­ей полемики. Не отрицая подлинности и ценности Правды, он стремился обосновать несоответствие ее норм и реалий ус­ловиям жизни северной Руси XI века.

Другому дерптскому профессору — юристу Э. С. Тобину принадлежали важные исследования истории текста Правды (1840, 1844). По мнению этого ученого, Правда, представ­ляющая славянское право, в первоначальном виде возникла до появления на Руси княжеской власти и не имела специфи­ческого новгородского характера. Э. С. Тобин считал Древней­шую Правду и Правду Ярославичей, как и Пространную Правду, особыми юридическими памятниками, отражающими последующие этапы развития русского права. Он выделил в составе древнейшей Правды тематические разделы, которые представляют собой «естественную и простую» систему пра­ва. Правда Ярославичей была выработана на княжеском съезде с участием «мужей», причем таких съездов было два. Начальные статьи Правды Ярославичей, по Э. С. Тобину, примыкают к Древнейшей Правде, являясь развитием ее норм. Пространную Правду исследователь рассматривал как результат слияния Древнейшей Правды и добавлений к ней с новыми установлениями, в частности сводом законов, при­нятыми Владимиром Мономахом в связи с восстанием в Киеве. Одна часть Устава Мономаха является развитием и изменением статей Краткой Правды, другая — представляет новое законодательство. В своем издании Э. С. Тобин выде­лил эти разделы в качестве больших статей: устав о холопст­ве составляет у него одну статью, содержащую 16 парагра­фов. В состав Пространной Правды вошли, по Э. С. Тобину, и более поздние статьи, относящиеся к XIII веку.

Исследование Н.В.Калачова (1846) подвело к середине XIX в. итог изучению памятника и знаменовало собой новый период его изучения — период буржуазной историографии. Н. В. Калачов объединил списки Правды в четыре «фами­лии», соответствующие 1) Краткой и 2) Пространной редак­циям, 3) Карамзинскому виду Пространной Правды, вклю­чающему статьи с исчислением процентов по займам, и 4) Пространной Правде в соединении с Законом Судным людем. Важным достижением ученого было установление твер­дой связи редакции или вида Правды с составом рукописи, которая их включала. С именем Н. В. Калачова связано сос­тавление программы дальнейшего изучения памятника, кото­рая включала издание его по всем спискам, филологическое и юридическое исследования, реконструкцию первоначального текста XI в. и тех дополнений и поновлений, которые связаны с позднейшим временем. Относительно происхождения Прав­ды Н. В. Калачов писал, что это частный сборник законов, обычаев и судебных решений, размещенных без особой сис­темы.

Н. В. Калачов издал тексты Правды, использовав большое число ставших ему известными рукописей. Важно предложен­ное им разделение текста на статьи. Вместе с тем сами тексты Правды даны в его издании не в соответствии с их следова­нием в списках, а в искусственном порядке, согласно научной систематизации права, отражающей состояние историко-правовой науки того времени.

В дальнейшем новые списки Правды были включены в из­дания П. Н. Мрочека-Дроздовского (1885) и В. И. Сергеевича (1904). П. Н. Мрочеку-Дроздовскому принадлежат также «Материалы для словаря правовых и бытовых древностей по Русской Правде» (том «А — М», 1917). В.И.Сергеевич сле­довал в своей классификации текстов за Э. С. Тобиным, вы­делив, однако, впервые в качестве особой «фамилии» Сокра­щенную Правду, время создания которой он отнес примерно к XIII в. В. И. Сергеевич предложил свое деление памятника на статьи, меньшие по объему и включающие каждая только один казус, начинающийся словами аже, аще, но и т. д. В I (Правде Ярослава) и во II редакции (Правде Ярославичей) у него оказалось по 25 статей, в III редакции (Пространная Правда) — 155 статей. Это деление не получило, однако, ши­рокого применения.

Если все предшествовавшие исследователи рассматривали Правду как светский, государственный или частный кодекс, то В.О.Ключевский (1904) видел в ней церковный судеб­ник, предназначенный для суда над церковными людьми по делам, не входившим в компетенцию церкви. Он основывался главным образом на таких наблюдениях, как отсутствие среди судебных доказательств поля — судебного поединка, осуждае­мого церковью, и сохранение текста Правды в сборниках цер­ковного права — Кормчих и Мериле праведном. В. О. Клю­чевский также необоснованно связывал нормы Правды в основном с городом, считая, что село в ней остается в тени, и видел в ней «кодекс капитала», в котором все взаимоотно­шения людей рассматриваются через призму денежных, иму­щественных отношений. Эти положения В. О. Ключевского не получили поддержки последующих исследователей.

Наиболее крупное по объему исследование Правды принад­лежит боннскому профессору Л. Гётцу (4 тома, 1910—1913). Он рассматривал Древнейшую Правду как запись восточно­славянского обычного права «доваряжского» времени. Вторая редак­ция Правды, начинающаяся указанием на законодательство сыновей Ярослава, по Л. Гётцу, возникла при Ярославе также в Киеве, но ее заглавие относится к более позднему перио­ду. II редакция включает законы князей Владимира и Ярослава. Некоторые нормы I, Древнейшей, редакции — та­кие, как процедуры установления виновных в похищении имущества (свод) и в драке, вира, штраф за убийство в по­льзу государственной власти, Л. Гётц считал заимствованны­ми из германских законов, в частности из Салической прав­ды. Однако очевидные различия, существующие между нор­мами древнерусского и германского варварского права, заста­вили его в последнем, IV, томе исследования говорить лишь о сходстве этих норм.

Дореволюционные исследования Правды основывались на буржуазных идеалистических концепциях истории государства и права Древней Руси. Русская Правда рассматривалась глав­ным образом как источник по истории права, в отрыве от об­щественного строя страны, и лекции В. О. Ключевского, уде­лившего большое внимание памятнику, были счастливым исключением. Ученые привлекали Правду для подтверждения своих общих исторических концепций формирования сослов­ного строя в России, истории отдельных институтов, влияния римского, византийского, скандинавского и другого права на русское право и пр.

Марксистско-ленинская методология истории открыла новые большие перспективы изучения Русской Правды как источника по изучению истории общественного и государст­венного строя Руси. В. И. Ленин в своих работах 1899 и 1907 годов обращался к Русской Правде для характеристики зави­симого положения крестьян крепостной России. В советской науке, поставившей своей задачей изучение истории трудя­щихся и эксплуатируемых, внимание к такому памятнику, как Русская Правда, значительно возросло, активизировались ее исследования, в которых приняли участие не только универ­ситеты, но и Академии наук СССР и УССР. Русская Правда стала основным источником каждой работы, посвященной ис­тории общественного строя и права Древней Руси.

Впервые полное издание Правды по всем выявленным спискам было осуществлено С.В.Юшковым (1935). С. В. Юшков разделил их на пять редакций, в зависимости от содержания и объема, а также от включения в текст Прав­ды дополнительного материала. К I он отнес списки Краткой редакции, к V — Сокращенной, а во II —IV редакциях вы­делил отдельные группы Пространной Правды: списки в Кормчих и Мериле праведном без объединения их с другими памятниками — II редакция; списки типа Карамзинского, включающие расчеты приплода скота, — III редакция; списки, соединяющие Правду с Законом Судным людем, — IV редакция. В наиболее многочисленной списками II редакции он выделил три извода (группы текста). В исследовании Правды 1950 года С.В.Юшков вынес извод II редакции, включающий Пушкинский и Троицкий IV списки, в особую редакцию, которых, таким образом, стало шесть.

Результатом труда коллектива историков и археографов яв­ляется академическое издание Правды, осуществленное под редакцией Б.Д.Грекова (1940—1963). Этот коллектив впер­вые смог выполнить определенную часть большой программы изучения памятника, которая была намечена Н. В. Калачо­вым. Издание Правды было осуществлено в первом томе по всем (88) известным спискам на основе классификации, выра­ботанной В. П. Любимовым. Эта текстологическая классифи­кация отличается от предшествовавших по своему принципу. При объединении списков в группы и расположении одних групп относительно других она учитывает не отражение в тексте этапов развития общественного и государственного строя и права, а взаимоотношения текстов и их развитие, и взаимные влияния. Это выразилось в отсутствии в данной классификации термина «редакция» вообще, в объединении в числе «Пространных списков» Толстовского (сокращенного) вида, за названием которого скрывается Сокращенная Прав­да, в выделении среди «Пространных списков» трех групп (Синодально-Троицкой, Пушкинской и Карамзинской) и чле­нении их на большое число видов, каждый из которых издан отдельно. Однако, отвлекаясь от установления каких-либо связей отдельных обработок Правды с развитием права и го­сударственного строя, эта классификация и соответствующее ей издание представляют ценный объективный материал для таких исследований. После выхода первого тома было введено в науку еще 8 списков Пространной Правды, некоторые «неразысканные» списки были опознаны среди известных. Исто­риографические комментарии к текстам Правды — высказыва­ния исследователей XVIII —XX вв., специально занимав­шихся памятником, систематизированные по отдельным его статьям и терминам, составляют второй том издания. Он включает также переводы статей, сделанные в свое время, на современный русский и иностранные языки. Наконец, третий том издания включил факсимильное воспроизведение 15 ос­новных списков памятника.

В своих исследованиях истории Древнерусского государства
Б. Д. Греков первостепенное внимание уделял Русской Правде
как источнику для характеристики общественного строя, ха­рактера верви, организации вотчинного хозяйства (1939,1944). Его можно считать основателем того историографического направления в изучении Правды в советской науке, которое относит ранние ее нормы ко времени задолго до утверждения феодального способа производства. Б. Д. Греков
считал, что Древнейшая Правда была записана и дана в
начале XI века Новгороду, но части ее относятся к значительно более раннему времени, во всяком случае к VIII — IX вв. Правда Ярославичей, составленная в Киеве вскоре после 1054 года, отражает дальнейший шаг в развитии общественного строя, однако и в ней представлены отношения
не только момента записи, середины XI в., но и более ранне­го времени. Она содержит сформулированные в виде закона положения, которые не являются новыми для X — XI вв. Правду Ярославичей он характеризует как специальный за­кон, призванный оберегать интересы княжеского имения от враждебно настроенных соседних крестьянских миров. Пространная Правда, по Б. Д. Грекову, — памятник начала XII в. Исследователь изучал Правду в сравнительно-истори­ческом плане среди других ранних памятников права славян­ских стран.

Специальное монографическое исследование, посвященное изучению происхождения Правды, ее отдельных редакций и изводов, было написано М. Н. Тихомировым, одним из участ­ников академического издания 1940 г. М. Н. Тихомиров обо­сновал условия, время и место возникновения отдельных об­работок Правды, представленных в этом издании. Он постро­ил свое исследование на изучении как терминологии соответ­ствующих текстов, так и состава рукописей, включающих эти тексты. Тихомиров считал Краткую, Пространную и Сок­ращенную Правды не редакциями одного памятника, а тремя отдельными памятниками, связанными содержанием и проис­хождением. Это своеобразная реакция исследователя на отказ от редакций в классификации В. П. Любимова. М. Н. Тихо­миров тесно связывает этапы создания Правды с классовыми движениями на Руси. Возникновение и Краткой, и Простран­ной, и Сокращенной Правды исследователь относит к Новго­роду. Краткая была составлена в начале XII века в среде новгородского духовенства на основе новгородской же Древ­нейшей Правды 1036 г. и киевской Правды Ярославичей, яв­лявшейся ответом феодалов на крестьянские восстания 1068—1071 гг. Пространная Правда является неутвержденным проектом кодекса, возникшим в Новгороде вскоре после вос­стания 1209 года и основанным на Краткой Правде, Уставе Владимира Мономаха и других источниках. Последний устав, в свою очередь, появился в Киеве в результате восстания 1113 года. В составлении этого кодекса принимали участие церковные круги во главе с архиепископом. Сокращенная Правда, по М. Н. Тихомирову, — судебник, составленный в конце XIV — начале XV века для Пермской земли в резуль­тате компиляции нескольких не дошедших до нас текстов Правды. М. Н. Тихомирову принадлежит также учебное изда­ние Правды (1953), снабженное комментариями, терминоло­гическим словарем и вводными статьями, учитывающими ли­тературу 1940 — начала 1950-х гг.

Особое место в литературе о Русской Правде занимают также работы С. В. Юшкова. С. В. Юшков считает возникно­вение Правды Ярослава (более обширной, чем Древнейшая Правда в составе Краткой редакции) результатом деятельнос­ти Ярослава, связанной с необходимостью отбора и утвержде­ния норм, защищавших интересы феодалов. Он датирует ее 30 годами XI в. Правда Ярославичей вводит для охраны жизни администрации княжеского домена новые нормы пра­ва — привилегии, которые и были объединены вместе с из­бранным законодательством Ярослава и отдельными установ­лениями-новеллами великих князей в Краткую Правду в конце XI в. в Киеве.

В составе Пространной Правды С. В. Юшков видит два разновременных памятника, объединенных писцами, — Суд Ярослава Владимировича и Устав Владимира Мономаха. Пер­вый из них был приписан имени Ярослава, но сложился в конце XI —начале XII в. в результате развития норм Крат­кой Правды и пополнения ее новыми нормами так, что они относились не только к княжескому хозяйству, но и к классу феодалов вообще и отражали развитие гражданского, уголов­ного и процессуального права. Устав Владимира Мономаха, к которому С. В. Юшков относит всю вторую часть Простран­ной Правды, он связывает со стремлением этого князя смяг­чить классовые противоречия в условиях киевского восстания 1113 года. Сокращенную Правду С. В. Юшков относил к XV в., до издания Судебника 1497 г.

С. В. Юшков занимался проблемой характера Правды как официального или частного сборника права. Он пришел к выводу о необходимости отделения вопроса о происхождении первоначальных ее текстов, норм, княжеское, законодательное, т. е. официальное происхождение которых несомненно, и со­хранившихся ее текстов — редакций и изводов, возникших позднее и в значительной степени в результате работы част­ных лиц.

В выпущенной под редакцией С. В. Юшкова серии «Памятники русского права» издание Русской Правды с переводами и комментариями подготовил А. А. Зимин. Он близок к мне­нию Б. Д. Грекова об отражении в Правде древнерусского права, начиная с VIII — IX вв., показывая этапы его эволю­ции в связи с развитием государственности. А. А. Зимин счи­тает одним из основных источников Правды Ярославичей, Пространной Правды и поздней части Древнейшей Правды не дошедший до нас устав, принятый в последние годы кня­жения Ярослава его сыновьями. Всю Пространную Правду он связывает с кодификаторской деятельностью Владимира Мономаха, считая, что общерусское значение кодекс мог при­обрести в XIII —XV вв. только в том случае, если он был принят в Киеве в пору определенного единства русских зе­мель. Сокращенную Правду он датирует началом XVII в. Наконец, последний значительный опыт изучения текстов Правды принадлежит Л. В. Черепнину (1948, 1965). Исследо­ватель видит в Древнейшей Правде, вызванной к жизни собы­тиями 1015—1016 гг., результат подбора тех норм из сущес­твовавших в древнерусском праве, которые могли обеспечить сосуществование в Новгороде двух политических сил. Новго­родцам гарантировалась охрана от притеснений со стороны княжеских дружинников и особенно варяжских наемников, а княжеской дружине обеспечивались условия для защиты от выступлений против них новгородцев. Л. В. Черепнин счи­тает, что Древнейшая Правда имеет характер договора между этими социально-политическими силами. Однако возникнове­ние древнерусских кодексов права он связывает с более ран­ним временем — с «Законом русским» начала X в., «Уставом земленым» конца X в. и другими упоминаемыми в источниках памятниками. Основное внимание Л. В. Черепнин уделяет ус­тановлению связи статей и их групп в составе Краткой и Пространной Правды с социальными движениями в различ­ных частях Руси и деятельностью отдельных князей в Киеве, Владимире и Новгороде, выделяя в составе Пространной Правды несколько разновременных кодексов. Таким образом, по Л. В. Черепнину, сложение обеих редакций Правды шло попеременно и параллельно в Киеве и Новгороде, завершив­шись созданием в Новгороде сохранившегося текста Краткой редакции в 1136 году и Пространной — в 1209 году.

Правда Краткой редакции (сокращенно — Краткая Прав­да) представляет собой результат деятельности древнерусских князей по систематизации права. В составе ее еще И. Ф. Эверсом выделены древнейшая часть (ст. ст. 1 —18), которая носит в науке название Правда Ярослава, или Древ­нейшая Правда, и Правда Ярославичей с дополнительными статьями (ст. ст. 19—41). Кроме того, в нее входят два самос­тоятельных установления: Покон вирный (ст. 42) и Урок мостникам (ст. 43).

Нормы Древнейшей Правды, возникшие еще до образова­ния государства, касаются взаимоотношений лично свободных и вооруженных «мужей» внутри «мира», дружины или друго­го социального коллектива. Они выросли из старинных обы­чаев, а затем были закреплены в качестве правовых норм раннефеодального государства. В Древнейшей Правде не вид­но феодально-зависимых крестьян, но вполне определенно фиксируется положение челяди — патриархальных рабов, поя­вившихся на этапе формирования феодального общества. Это, конечно, не означает, что отсутствуют феодально-зависимые крестьяне, живущие в соседской общине, — верви.

Согласно мнению, высказанному еще В. Н. Татищевым и подкрепленному Л. Гётцем, нормы Древнейшей Правды отра­жают раннее время истории Руси, еще до установления госу­дарственной власти и принятия христианства. В советской науке о сохранении в составе Правды норм VIII — IX вв. пи­сал Б. Д. Греков; о соответствии норм Правды нормам дого­воров с Византией X в., в которых говорится о «Законе рус­ском» (одном из важнейших источников Древнейшей Прав­ды), писал Л. В. Черепнин. Напротив, М. Н. Тихомиров счи­тает, что Правда знает нормы, несомненно более поздние, чем договор 945 г., он видит даже сходство терминологии Правды Ярослава и договора Новгорода с Готским берегом конца XII в. С.В.Юшков также считал, что многие нормы Древнейшей Правды сложились задолго до ее составления Ярославом, который произвел их отбор, закрепляя те, кото­рые соответствовали интересам класса феодалов и становились новыми нормами права Древнерусского государства. Действи­тельно, в Древнейшей Правде нашли отражение и архаичные нормы права, которые в течение XI —XII вв. отмирали или изменяли свой характер, превращаясь в нормы классового об­щества, и новые нормы, возникшие только в этом обществе.

Вопрос о времени составления Древнейшей Правды спо­рен. Важнейшим аргументом в пользу составления ее Ярос­лавом в 1016 г. для Новгорода Б. Д. Греков, Л. В. Черепнин, А. А. Зимин считают то, что вся Краткая Правда включена в состав Новгородской Первой летописи в обработке середи­ны XV в. (в младшем изводе) под 1016 г. В ней говорится, что новгородцы подняли восстание против варягов, находив­шихся на службе у князя Ярослава, и посекли их; Ярослав в ответ на это самоуправство уничтожил многих новгородцев, виновных в гибели его дружинников, но вскоре получил извещение о смерти отца, князя Владимира, в Киеве и для похода в Киев был вынужден обратиться к новгородцам с прось­бой об участии в этом предприятии. После победы над братом Святополком, заняв киевский стол, Ярослав щедро расплатился с новгородскими участниками похода и отпусти их всех домовь, и дав им правду и устав списав, тако рекши (сказав) им: по сей грамоте ходите, якоже списав вам, тако-же держите. А се есть Правда Рускаа: Убиеть муж мужа.... Далее следует текст Краткой Правды.

Правда Ярославичей представляет собой отдельный от Древнейшей Правды законодательный акт, принятый князья­ми Изяславом, Святославом и Всеволодом вместе с боярами. В этом законе значительно сильнее, чем в Древнейшей Прав­де, выступает нормотворческая деятельность князей, изменяв­шая традиционные нормы уголовного и процессуального пра­ва в интересах феодальных земельных собственников.

Большинство советских исследователей связывают возник­новение Правды Ярославичей с подавлением крестьянских и городских восстаний 1068—1071 гг. На время составления закона указывают имена его составителей-князей: Ярослав умер в 1054 г., Святослав умер в 1076 г., но в 1073 г. между Святославом и Изяславом произошел конфликт, который ис­ключает их сотрудничество после этого года. Вслед за М. Н. Тихомировым исследователи считают, что Правда Ярославичей была принята во время съезда князей в Вышго-роде в 1072 г. по случаю перенесения мощей Бориса и Глеба в новую церковь. Однако этому противоречат два обстоятель­ства.

Как известно по источникам, в Вышгород съехались для участия в церковном торжестве не только три князя Ярославича, но и митрополит, четыре епископа и несколько игуме­нов; среди важных должностных лиц на съезде в Вышгороде указаны не только посадник Чюдин, но и настоятель княже­ской церкви Лазорь. Однако в преамбуле закона ни один церковный деятель не упомянут — в утверждении принимали участие только князья и бояре. Неучастие представителей церкви в принятии Правды Ярославичей на съезде подтверж­дает и ее светский характер. В ее составе нет также норм, ко­торые можно было бы связать с защитой интересов церков­ной организации, если не считать ст. 41, которая основана на грамоте Владимира. Вероятно, утверждение Правды Ярос­лавичей нужно относить к другой их встрече, не связывая ее обязательно с известным по летописи церковным торжеством.

А. А. Зимин относит составление Устава Ярославичей в составе Краткой Правды ко времени жизни Ярослава, между 1036 (когда Ярослав ездил в Новгород) и 1054 годом.

Объем законодательства Ярославичей исследователи опреде­ляют по-разному. М. Н. Тихомиров и С. В. Юшков включают в его состав ст. ст. 19—27, выделяя остальные в качестве добавочных, возникших после съезда Ярославичей. А. А. Зимин считает, что Ярославичами был издан Устав, охватывающий ст.ст. 19—41 Краткой Правды. Л. В. Черепнин также относит к этому закону все статьи между заглавием Правды Яросла­вичей и Поконом вирным, за исключением ст. ст. 29, 30 и 41. При этом он выделяет в его составе два близких по времени памятника: устав князя Изяслава, посвященный делам об убийствах, разбое, коллективной краже (ст. ст. 19—28, 31, 38 - 40), и устав князя Святослава, в котором рассматриваются правонарушения, подрывающие различные отрасли княжеского дворцового хозяйства (ст. СТ. 32, 34-37, 39 и, вероятно, 33). Последний был включен в устав Изяслава уже во время съезда Ярославичей.

Покон вирный и Урок мостникам большая часть советских исследователей (С. В. Юшков, А. А. Зимин, Л. В. Черепнин) связывает с Древнейшей Правдой и датирует временем кня­жения Ярослава (1020-е или 1030-е гг.). М.Н.Тихомиров видит в ссылке то ти урок Ярославль указание на более позднее время (после 1054 г.), когда имя Ярослава как зако­нодателя сделалось более известным. Юшков и Черепнин свя­зывают с Древнейшей Правдой и предшествующую Покону вирному статью 41.

В целом создание Краткой Правды относится разными исследователями ко времени от середины XI до 30-х годов XII в. Составление ее еще в годы княжения Ярослава (после 1036 и до 1054 г.), как считают Л. Гётц и А. А. Зимин, ма­ловероятно. Учитывая участие Ярослава в законодательстве до последних лет жизни, о чем говорит принятие им совмест­но с митрополитом Иларионом в 1051 —1054 гг. церковного устава, законодательство Ярославичей без самого Ярослава скорее свидетельствует о том, что эта часть закона возникла после его смерти.

Если связывать Краткую Правду с Киевом, как делают большинство исследователей, то время ее возникновения нуж­но относить к 60—70 гг. XI в., после создания Правды Ярос­лавичей. Л. Гётц обратил внимание на перечисление сыновей Ярослава в заглавии этой части памятника (Изяслав, Всево­лод, Святослав) не в порядке их старшинства и наследования киевского стола (Изяслав, Святослав, Всеволод). М. Д. При­селков предположил в связи с этим, что Краткая Правда должна была быть создана после 1076 г., когда, после смерти Святослава и вокняжения Всеволода в Киеве возобладало отрицательное отношение к его предшественнику. Вслед за М. Д. Приселковым к концу XI в. отнес сложение памятника и С. В. Юшков. М. Н. Тихомиров объясняет этот порядок пе­речисления князей тем, что Краткая Правда возникла в Нов­городе, где княжили внук и правнук Всеволода. Однако пе­рестановка имен князей в Краткой Правде в составе новго­родского летописного свода XV в. может быть связана с выяснившейся значительно позднее ролью Всеволода как ро­доначальника княжеской линии, которая получила особое значение в истории Руси XIII —XV вв. и нашла отражение в родословии князей 30-х годов XV в., в Комиссионном спис­ке Новгородской Первой летописи (Ярослав роди Всеволода. Всеволод роди Володимера...). Эту перестановку имен можно связывать, следовательно, с летописными трудами в Новгоро­де в XV в.

Новгородское происхождение Краткой Правды М. Н. Тихо­миров обосновывает принадлежностью ее составителей церков­ным кругам и времени правления Всеволода Мстиславича (до 1136 г.), издателя двух церковных уставов и трех грамот, новгородским монастырям. Однако составление Краткой Правды церковными деятелями в свете результатов исследо­ваний сфер юрисдикции светской (княжеской) и церковной властей и характера памятников древнерусского церковного права, проведенных Я. Н. Щаповым, не может быть принято. Русская Правда — светский памятник, отразивший интересы церкви в ст. 41 только согласно установлению князя Влади­мира Святославича о десятине от даней и судебных штрафов (см. Устав кн. Владимира о десятинах).

Важным аргументом в пользу создания Краткой Правды в Новгороде в 30-х годах XII в. для М.Н.Тихомирова, А. А. Зимина и Л. В. Черепнина является предполагаемое ими включение ее в состав новгородского летописания уже в XII в. Однако столь раннее объединение этого закона, тог­да еще действующего, с летописью основывается на предполо­жениях и не находит подтверждения в известных фактах ис­тории летописания XII — XIV вв. По мнению Я. Н. Щапова, оно противоречит общей тенденции включения памятников права в состав летописей только после того, как они утрачи­вают свои первоначальные юридические функции, а использу­ются как средство в политической борьбе. По мнению А. А. Шахматова, киевская Краткая Правда была внесена в летопись в XV в. в Москве, что маловероятно; М. Д. Присел­ков, Д. С. Лихачев, С. В. Юшков и Я. Н. Щапов связывают ее создание с Киевом и считают, что она была включена в свод, источник Археографического и Академического списков, в Новгороде в первой половине XV в. Это соответствует и наблюдениям лингвистов об отражении в Краткой Правде поздних черт языка и вторичности отдельных статей сравни­тельно с Пространной Правдой, что могло быть связано с сокращением ее текста и поновлением ее языка при включе­нии в летопись.

Пространная Правда представляет собой свод развитого феодального права, в котором нашли отражение нормы уго­ловного и гражданского права и процесса. Она основана на тексте Краткой Правды, более раннем, чем сохранившийся в списках XV в., и Уставе Владимира Мономаха и других ки­евских князей конца XI — XII вв.

Мнению об объединении в составе Пространной Правды двух самостоятельных памятников — Суда Ярослава Владими­ровича и Устава Владимира Мономаха, которое отстаивал С. В. Юшков, противоречат данные и археографического, и источниковедческого характера. Выделение киноварными заглавиями отдельных частей памятников составителями и переписчиками сборников XIV — XV вв., в которые входят рас­члененные на главы и грани кодексы (правила соборов, Эклога, Закон Судный людем, Правило о церковных людях и др.). обычно. Оно отражает стремление облегчить читателю использование ранних памятников права в сложных по соста­ву сборниках. Появление нумерации отдельных таких частей в составе сборников относится к концу XV в., и новейшая нумерация разделяет на части не только Пространную Прав­ду, но и другие цельные памятники (Устав Ярослава о цер­ковных судах и др.). Исследователями установлено, что Крат­кая Правда была использована при создании Пространной как в части до упоминания в тексте установлений Владимира Мономаха, так и после них, причем одни и те же статьи не заимствованы дважды, что свидетельствует о единовременном обращении составителя Пространной Правды к тексту Краткой.

Вместе с тем исследования 1950—60-х годов позволяют вы­делить в составе Пространной Правды группы статей, кото­рые есть основания считать заимствованными из законода­тельства не только Владимира Мономаха, упомянутого в Правде, но и других киевских князей, социальная политика которых известна по источникам. Так, по Л. В. Черепнину, начальные статьи (1—46) Пространной Правды отражают правовой кодекс, который мог быть принят на княжеском съезде в Любече в 1097 г. Следующая группа статей (47—52), по мнению А. А. Зимина и Л. В. Черепнина, явля­ется продуктом творчества князя Святополка Изяславича, по­кровительствовавшего ростовщикам. Особенностью этой груп­пы статей А. А. Зимин считает то, что в ней не встречается обычный для Пространной Правды штраф-продажа. Однако вряд ли это может служить доказательством, поскольку в названных статьях речь идет не о преступлениях, а о граж­данских правоотношениях. К Уставу Владимира Мономаха исследователи относят ст. ст. 53—66, трактующие вопросы долговых обязательств и кабальных отношений. Этот устав появился после подавления народного восстания 1113 г. Далее Л. В. Черепнин выделяет Устав черниговского князя Всево­лода Ольговича (1138—1146), регулирующий социальные от­ношения в феодальных вотчинах (ст. ст. 67—73, 75—85) и основанный на домениальном Уставе Святослава Ярославича 1072 г. Цельную группу статей 90—95, 98—106, представ­ляющую собой самостоятельный устав о наследстве, Л. В. Че­репнин также связывает с деятельностью князя Всеволода Ольговича. Статьи 74, 86—89, 107—109 объединяются в группу, посвященную связанным с судебным процессом нор­мам обеспечения судебно-административного аппарата, а ст. ст. 96—97 говорят о денежном довольствии лиц, ведав­ших некоторыми делами общественного характера. Наконец, последняя часть Пространной Правды (ст. ст. 110—121) представляет собой устав о холопстве, выделенный в самос­тоятельный раздел еще Н. Л. Дювернуа, что было принято и последующими исследователями, датировавшими его вообще XII в. Л. В. Черепнин относит как статьи о судебно-административном аппарате, так и устав о холопстве к деятельности владимирского великого князя Всеволода Юрьевича и связы­вает последний с восстанием 1174—1175 гг., приведшим к ги­бели его брата Андрея Боголюбского. По И. И. Смирнову, начальные статьи этого устава (110, 111)—позднейшие, вставленные в Пространную Правду уже после объединения в ней всего прежнего законодательства.

Создание Пространной Правды в целом большинство иссле­дователей относят к первой четверти XII в., вскоре после вос­стания 1113 г. в Киеве и вокняжения Владимира Мономаха. Этому противоречит, однако, то, что о самом князе в Правде говорится в третьем лице, что могло быть только после его смерти (1125). М.Н.Тихомиров и Л. В. Черепнин полагают, что она составлена в Новгороде в связи с восстанием 1209 г. Первый исследователь считает, что она была создана во вре­мя княжения в Новгороде Мстислава Мстиславича Удалого (1210—1215), второй — видит в ней те «Уставы старых кня­зей», которые были даны князем Всеволодом новгородцам после их участия в военных действиях князя против Рязани. Однако по Новгородской Первой летописи, этот поход и вы­дача новгородцам «всей воли и уставов» предшествовали вос­станию, и сам социальный конфликт в Новгороде, по мнению исследователей, был вызван нарушением норм Правды. Это указывает на создание Правды и ее известность в Новгороде задолго до 1209 г.

Мнение о новгородском происхождении Пространной Прав­ды основывается главным образом на сохранении старших ее списков в рукописях новгородского происхождения (Сино­дальный список кормчей 1282 г., Мусин-Пушкинский юриди­ческий сборник второй половины XIV в.). В полемике с С. В. Юшковым, считавшим, что Пространная Правда была создана в Киеве и проникла в новгородские рукописи из Северо-Восточной Руси, М. Н. Тихомиров обращал внимание на то, что Правда отсутствует в кормчих книгах не новгород­ского происхождения (Волынской 1286 г., Рязанской 1284 г., северо-восточной Варсонофьевской XIV в.), и только новго­родская Синодальная кормчая 1282 г. содержит ее в своем составе. «Пока этот факт не опровергнут и не объяснен, гипотеза о новгородском происхождении Пространной Рус­ской Правды имеет право на существование», — писал он. Однако известно, что сам Синодальный список представляет позднейший, измененный состав Правды сравнительно с севе­ро-восточным Троицким списком Мерила Праведного XIV в. В свое время было показано, что кормчие книги — сборники церковного, канонического права, не включавшие, как прави­ло, светских памятников. Рязанская кормчая представляет собой сборник сербского происхождения, в котором не нашлось места ни для одной славянской, сербской или русской статьи. Волынская кормчая отражает один из первых опытов включе­ния местных русских канонических памятников — митропо­личьих и епископских правил. Представляется, что Правда могла появиться в составе кормчей именно в Новгороде в конце XIII в. в связи с особым государственным строем Нов­городской республики, когда архиепископ получил фактически право участия в суде по светским делам в других древнерус­ских землях, не принадлежавших церкви.

В этих особых условиях распространения церковной юрисди­кции на дела, традиционно подлежавшие ведению княжеских и городских властей, и оказалось нужным впервые вклю­чить древнерусский светский кодекс в состав сборника цер­ковного права.

Возникновение Пространной Правды поэтому скорее может быть связано с теми городами, в которых создавались отдель­ные ее части (Киев, Чернигов, Владимир Суздальский). Мнению А. А. Зимина о том, что общерусское распростране­ние Пространной Правды свидетельствует о завершении рабо­ты над ней в столице государства, Киеве, и в то время, когда еще сохранялось определенное единство древнерусских земель (время Владимира Мономаха), может быть противопоставле­но другое. Известная нам Пространная Правда может быть местной, северо-восточной редакцией конца XII —начала XIII в. древнего киевского текста, сохранившейся во владимиро-суздальской, новгородской и московской рукописной тра­диции конца XIII —XV вв. Другие существовавшие ее обра­ботки XII — XIII вв., которые также основывались на тексте начала XII в. и могли быть связаны и с Киевской землей, и с такими важными центрами, как Владимир-Волынский, Галич, Туров, Смоленск и др., по нашему мнению, не сохра­нились вследствие не только монголо-татарского разорения, но и вхождения этих земель в состав Литовского великого княжества, где кормчие книги традиционно не включали ме­стных светских юридических памятников. В отличие от Русской Правды княжеские церковные уставы Владимира и Ярослава, также связанные первоначальным текстом с Кие­вом, легко входили в состав местных церковно-правовых сбор­ников, чем и вызвано сохранение большого числа их редак­ций и списков не только великорусского (московского, новго­родского и псковского), но и западного и юго-западного происхождения (см. Устав кн. Владимира о десятинах).

Среди списков Пространной Правды выделяются три тек­стологические группы. Синодально-Троицкая группа объеди­няет большую часть списков, которые сохраняют состав, наиболее близкий к первоначальному, архетипному тексту па­мятника. В эту группу входят старший Синодальный список, в котором порядок статей значительно отличается от других списков той же группы, Троицкий список XIV в., хорошо сохранивший архетипный текст, и др. Внутри группы существует несколько различных видов, в которые входят списки, от­личающиеся общими чтениями. В Мусин-Пушкинской (или просто Пушкинской) группе объединены списки, в которых Пространная Правда имеет добавочные статьи и соединена с другим юридическим памятником — Законом Судным лю-дем, или со Словом Василия Великого о справедливых судь­ях, являющимся своеобразным предисловием к сборнику. Наконец, Карамзинская группа включает списки, также имеющие некоторые из этих особенностей, но большая часть их отличается тем, что содержит значительную вставку в текст Правды с расчетами, как считает М. Н. Тихомиров, прибыли от конкретного феодального хозяйства, имевшего мелкий скот, лошадей, пчел, посевы и луга. Внутри обеих по­следних групп также выделяются отдельные виды.

Сокращенная Правда, по мнению большинства исследовате­лей, представляет собой памятник, возникший в результате значительного сокращения текста Пространной редакции. Работа редактора нового текста Правды заключалась в отборе из древнего памятника тех статей и норм, которые могли со­хранить характер действующих в его время. Это время опре­деляется различно. С. В. Юшков относит обработку к XV в., до издания Белозерской Судной грамоты и общерусского Су­дебника 1497 г., по сравнению с которыми, по его мнению, и Пространная и Сокращенная Правды представляли собой уже архаичное право¹¹. Ряд исследователей датируют этот памятник XVI или XVII в. (П. Н. Мрочек-Дроздовский¹², Н. А. Максимейко¹³). В. П. Любимовым был установлен ис­точник этого сокращения — Ферапонтовский вид Синодально-Троицкой группы Пространной Правды¹⁴, который возник, по мнению М. Н. Тихомирова, как раз после создания Судеб­ника 1497 г. — в конце XV — первой половине или середине XVI в.¹⁵. Основываясь на этом, А. А. Зимин датирует созда­ние Сокращенной Правды началом XVII в.¹. В этом случае в Сокращенной Правде, вероятно, нужно видеть памятник, юридическое значение которого было очень невелико, а рас­пространение ограничено включавшими ее списками кормчей, из которых сохранилось два.

Особое мнение о происхождении Сокращенной Правды от­стаивал М. Н. Тихомиров. Он не считал ее сокращением Про­странной, но утверждал, что в ее основе лежит ранний текст второй половины XII в., который был использован при соз­дании Пространной Правды. Важный аргумент в пользу тако­го соотношения Сокращенной и Пространной редакций М. Н. Тихомиров видел в том, что в ней отсутствуют почти все статьи Пространной Правды, заимствованные в нее из Краткой ⁷. Однако еще Н. А. Максимейко объяснял это яв­ление тем, что как раз статьи Краткой Правды содержали наиболее архаичные нормы в составе Пространной, почему они и были опущены.

В настоящем издании даются две старшие редакции Рус­ской Правды — Краткая и Пространная. Сокращенная редак­ция, лишенная характера законодательного памятника, в него не включается. Тексты подготовлены по академическому из­данию: Правда Русская. I. Тексты. Под ред. Б. Д. Грекова. М.-Л., 1940.

В основе издания Краткой редакции — Академический спи­сок середины XV в., переписанный в Новгороде и хранящий­ся в Библиотеке АН СССР (БАН 17, 8, 36), а существен­ные для понимания текста варианты взяты из новгородского Археографического списка того же времени (Архив Ленин­градского отделения Института истории СССР АН СССР). Основной список («осн. сп.») при издании Пространной ре­дакции — Троицкий второй половины XIV в. (хранится в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина (далее ГБЛ), Отдел рукописей, собрание Троице-Сергиева монасты­ря, № 15), содержащийся в юридическом сборнике «Мерило праведное». К этому списку подводятся варианты (существен­ные смысловые разночтения) из нескольких наиболее древних списков всех трех групп.

Использованные для вариантов списки имеют следующие условные обозначения и находятся в таких хранилищах:

1) списки Синодально-Троицкой группы входят в состав кормчих книг русских редакций:

С — Государственный исторический музей в Москве (далее ГИМ), собрание Синодальной библиотеки № 132; переписан в Новгороде в 1282 г.

НС — Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (далее ГПБ), собра­ние Новгородско-Софийской библиотеки №1173: переписан в Новгороде в третьей четверти XV в.

ПМ — ГБЛ, собрание Рогожского монастыря № 257; пере­писан в Прилуцком монастыре под Вологдой в 1534 г.

РЛ — ГБЛ, Рогож. № 256; переписан в Пскове (?) в первой половине XVI в.

М — ГПБ, Q.II.49 первой половины XV в.

РМ — ГИМ, собрание Уварова № 791 конца XV в.

2) Списки Мусин-Пушкинской группы:

МП — Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), фонд 135, Древлехранилище, №V.I.I; переписан в Новгороде (?) во второй половине XIV в., в юридиче­ском сборнике.

А II—Институт истории СССР АН СССР (Ленинград­ское отделение), собрание Археографической комиссии № 240, в приложении к Новгородской Первой летописи.

CM V ГПБ, собрание Соловецкой библиотеки

№968/858, в кормчей; переписан в Новгороде в 1493 г.

3) Списки Карамзинской группы:

Т IV — ГБЛ, Троицк. № 765 первой половины XV в.

АО II — ЦГАДА, фонд 135, № V.2.3, второй половины XV в.

К — ГПБ, F. IV.298 конца XV в.

ИМ II — ГИМ, Музейское собрание № 1009 1420-х гг.

В приложении даются дополнительные статьи, примыкаю­щие к тексту Пространной Правды или входящие в ее текст в отдельных списках. Добавочные статьи о приходе в фео­дальном поместье из списков Карамзинской группы в изда­ние не включены.

Восполнения пропусков текста, допущенных писцом, даются составителем в скобках.

Date: 2015-09-05; view: 743; Нарушение авторских прав