Место, на котором спотыкаются

Одна моя давняя знакомая выложила как‑то раз передо мной на стол цветную фотографию, сделанную на «Полароиде».

– Объясните, что это такое? – вопросила она тревожным тоном, тыча наманикюренным пальчиком в снимок.

На нем был запечатлен молодой человек с полупустой пивной бутылкой в правой руке… Я внимательно всмотрелся в снимок. Его декоративный антураж показался мне знакомым.

– Где была сделана фотография?

– В Москве. Возле входа в Центральный парк культуры и отдыха, – пояснила скороговоркой женщина.

Она опять нетерпеливо постучала ногтем по глянцевой поверхности снимка.

– Так все‑таки что же это такое?

На фотографии висели перед молодым человеком строго по вертикали четыре светящихся шарика – на одинаковом расстоянии между ними. Самый нижний из них застыл в воздухе на фоне отогнутой полы куртки, в которую был облачен человек. Шарик был ярко‑желтым в центре и с ярко‑красным толстеньким ободком. Второй парил напротив мужского предплечья, опять‑таки ярко‑желтый, но без красного ободка.

Третий и четвертый располагались выше. Оба они не имели столь же четкой шарообразной конфигурации, как первый и второй, и походили на два ярких желтых светящихся пятнышка.

Недоуменно разглядывая странную фотографию, я хмыкнул, пожал плечами.

– Хотел бы я сам знать, что это, черт возьми, такое… Шары наблюдались визуально, когда был сделан снимок?

– Нет.

– А тот мужчина, что на фотографии… Может быть, он почувствовал нечто необычное в момент съемки? Или, скажем, у него заметно изменилось настроение спустя какое‑то малое время? Ухудшилось самочувствие, допустим?

– Ну, не знаю. Ничего этого, наверное, не было. Мы сделали вот эту полароидную фотографию, которая, как и положено ей, тут же проявилась сама собой. И мы очень удивились, увидев на ней гирлянду желтых шариков. А пртом пошли с тем парнем, что на снимке, и с нашими общими друзьями погулять по парку.

Сделали еще несколько фотографий, на которых, кстати, не было никаких странностей вроде тех шариков.

Хорошо и весело провели в парке время. Отчетливо помню, парень вел себя вполне нормально и ни на что не жаловался.

– В том числе, – уточнил я, – и в последующие дни?

– Не знаю. Я больше никогда не виделась с ним.

Гирлянда таинственных светящихся шариков, зависшая рядом со входом в Московский центральный парк культуры и отдыха. На заднем плане – барельеф с профилем В. И. Ленина.

– Почему?

– А вот это, извините, не ваше дело!

…На следующий день утром я стоял перед входом в Центральный парк культуры и отдыха. В моей руке трепыхалась на ветру фотофафия с парадом загадочных желтых шариков на ней. Найти место, на котором она была сделана, оказалось пустяковым делом.

Само собой, ничего необычного там на асфальте я не обнаружил – ни трещинки, ни дырки в нем. Само собой, ничего неординарного не ощутил, когда ступил на то место и надолго замер в бесхитростной позе – руки по швам, как парень на фотоснимке… Я заранее был уверен в том, что ничего не обнаружу и ничего там не учую, однако исследовательская добросовестность требовала проверить все на месте.

Был достаточно ранний час. По тротуарам проспекта двигались деловым шагом редкие прохожие, спешившие на работу. Все они шли в одном направлении – к ближайшей станции метро. Мимо неслись легковые автомобили, в которых сидели люди, тоже спешившие на службу… На обширной пустынной площади перед входом в парк культуры прогуливался, маясь от скуки, постовой милиционер.

Моя одинокая, надолго замершая на площади фигура привлекла его внимание. Постовой оживился: для него я был неплохим поводом развеять скуку. Пару раз он неторопливо прошелся мимо меня, глядя, впрочем, в сторону, как бы не замечая.

Я стоял на заветном месте столбом, игнорируя его маневры, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Милиционер опять прошествовал мимо, поскрипывая ботинками. Потом звучно откашлялся, крутнулся на каблуках и направился ко мне.

Не успел он и рта раскрыть, как я протянул ему фотофа‑фию, представился и сообщил, что занимаюсь, как могу, исследованиями аномальных явлений. Взгляните сами, сказал я, какие поразительные штуки удалось заснять на том самом месте, где мы с вами сейчас стоим.

Выражение беспробудной скуки тотчас же испарилось с хмурого милицейского лица. Мы разговорились. Прошло не более пяти минут, и вот уже мы с милиционером чувствовали себя почти закадычными приятелями, бурно обсуждавшими интереснейшие вещи, безумно волнующие в равной степени нас обоих.

Вопросы сыпались из постового, как горох. Я отвечал. Я рассказал ему о полетах загадочных оранжевых шаров, и не только шаров над Россией, наблюдавшихся многочисленными свидетелями. О появлениях сходных шаров в домах и квартирах. Об их мгновенных исчезновениях на ровном месте либо о столь же моментальных появлениях, наблюдавшихся снова‑таки многими очевидцами… Наконец, мы перешли к обсуждению запечатленного на той фотографии, сделанной перед входом в парк культуры. Нет, заявил постовой, он лично никогда не видел никаких аномальных явлений здесь, на площади перед парком. «К сожалению», – добавил он со вздохом.

Я уже собрался было – тоже со вздохом – распрощаться с ним, как вдруг милиционер наморщил лоб.

– Погодите, – молвил он, озираясь по сторонам, как бы вдруг припоминая что‑то. – Снимок был сделан вот на этом месте… Да, вот здесь.

Его взгляд сосредоточился на фотографии, а потом переметнулся на асфальт под нашими ногами.

– Верно. Здесь, – согласился я, настораживаясь. Мой собеседник тихо присвистнул.

– В чем дело? – спросил я резко. – Вы вспомнили что‑то?

– Так ведь на этом самом месте изредка спотыкаются люди!

– Простите. Не понял.

– Ну, я видел это собственными глазами… Стою на посту, глазею по сторонам. Ко входу в парк идут люди, навстречу им – другие. Помню, женщина с ребенком идет… Ребенок вдруг – бац! – и падает. Строго в данной точке.

Указательным пальцем постовой ткнул вниз.

– Строго в данной? Вы не ошибаетесь?

– Строго. У меня – наметанный глаз, а память отличная. Пятилетний карапуз шлепнулся именно здесь. Или еще случай. Припоминаю, какой‑то высокий худой гражданин в очках тоже споткнулся тут, хотя спотыкаться здесь не обо что. Сами видите – ровный асфальт. Ноги у гражданина разлетелись в стороны. На пятую точку сел и, помню, как выматерится!… Другой гражданин в другой день зацепился здесь же ногой неизвестно за что, закричал, падая. Я оборачиваюсь, а он – уже на четвереньках. Рядом валяется сетка‑авоська, в сетке – три бутылки с пивом, все разбитые. Пиво по асфальту течет… Женщина еще тут однажды шлепнулась. Красивая, молоденькая. Юбка – во все стороны. А ножки у нее!… Ой!…

– Погодите о ножках. Постарайтесь припомнить, часто ли происходило такое?

Постовой задумался.

– Трудно сказать, – произнес после долгой паузы он. – Я‑то ведь не фиксировал специально происшествия такого рода. Ни к чему оно мне было. Тем более, что никто из упавших не ломал руки, ноги. Человек вставал и шел себе дальше… Впрочем, думаю, это происходило достаточно редко. Я тут, в парке и перед ним, дежурю уже третий год подряд. Так вот, на моей памяти такое случалось раз шесть или семь. В крайнем случае, восемь. Не больше. Немного раз, скажете? Но вот что характерно: решительно не помню я, чтобы на площади перед входом в парк люди где‑нибудь и когда‑нибудь вообще спотыкались – за исключением этого вот самого загадочного места!

…К рассказу милиционера остается добавить лишь одно. Остается констатировать занятный фактик, не имеющий, возможно, никакого отношения к его рассказу. На фотографии с гирляндой шаров ясно видно, что «место, на котором спотыкаются», находится напротив барельефа с профилем «вождя мирового пролетариата» В.И. Ленина.

Я вовсе не берусь утверждать, что незримое существо – дух «вождя» – время от времени дает подножку людям, проходящим мимо барельефа. Я просто отмечаю факт наличия портрета В.И. Ленина в аномальной, судя по всему, зоне.