Глава двадцатая. Ренн обыскала весь берег, но никаких следов Торака так и не обнаружила

Ренн обыскала весь берег, но никаких следов Торака так и не обнаружила.

Волк днем и ночью без устали шел по запаху, петляя меж деревьями и то и дело возвращаясь к Ренн, чтобы она не отстала и не заблудилась.

Когда же они достигли устья Широкой Воды, деловитость Волка вдруг сменилась диким, каким-то отчаянным возбуждением. Поскуливая, он метался по берегу, а потом закинул голову и завыл. И до чего же Ренн показался страшным этот тоскливый, пробирающий до костей вой!

Поиски привели их к двум кострищам: большому и небрежно затоптанному на скалах и маленькому, аккуратному, которое наверняка оставил Торак. Нашли они и его леску с двойными крючками. А больше ничего. Где же сам Торак?

«Похоже, он просто канул в Море!» — думала Ренн.

В ту ночь она, свернувшись клубком в спальном мешке и слушая вздохи волн, никак не могла уснуть. Что же случилось с Тораком? Мать-Море вполне могла послать огромную волну и утопить его даже на расстоянии полета стрелы от берега, если он чем-то рассердил Ее. Да и подвластные Ей Тайные Обитатели Вод могли утащить его и теперь прячут под своими длинными зелеными волосами…

Лишь под утро Ренн заснула тревожным сном.

А Волк всю ночь носился взад-вперед по берегу.

И утром она нашла его там же. Он не желал ни есть, ни охотиться — проявил лишь мимолетный интерес к глупышам, гнездившимся на утесе. Вообще-то хорошо, что он к ним не полез, потому что детеныши глупышей отлично «стреляют» в непрошеных гостей омерзительно пахнущей жижей, а предупредить об этом Волка Ренн никак не могла. Когда наступил полдень, она поняла, что дольше им оставаться здесь нельзя, и сказала Волку:

— Мне нужна помощь. — Она знала, конечно, что он ее слов не понял, но ей необходимо было поговорить хоть с кем-нибудь. — Пойдешь со мной?

Волк дернул ушами, но остался стоять на месте.

— Возможно, Торака кто-нибудь видел, — продолжала Ренн. — Охотники или… еще кто-нибудь. Давай, пошли!

Волк одним прыжком взлетел на скалу и уставился в морскую даль.

— Волк, ну пожалуйста! Я не хочу идти без тебя!

Волк даже головы не повернул.

Ну вот, она и получила ответ. Что ж, придется идти одной. Ренн рывком закинула за плечи ранец и двинулась к Лесу.

А Волк у нее за спиной закинул голову и горестно завыл.

Волк не знал, что ему делать.

Вообще-то следовало остаться здесь, в этом ужасном месте, и ждать Большого Брата; с другой стороны, нельзя было бросать и бесхвостую самку, которая снова направилась к Лесу.

Здесь Волку очень не нравилось. Песок то и дело попадал в глаза, горячие камни обжигали лапы, а нахальные птицы-рыболовы противными голосами кричали ему, чтобы он немедленно убирался прочь. Но больше всего Волка страшило то огромное стонущее и вздыхающее существо, что громоздилось перед ним. От существа исходил холодный древний запах, который отчего-то казался Волку знакомым, хотя в Лесу его никогда этому запаху не учили. И он чувствовал, что если это чудовищное существо проснется…

Волк не понимал, почему Большой Бесхвостый ушел туда, куда он, его брат, последовать не может, и почему запах Бесхвостого так сильно смешан с запахами еще троих бесхвостых самцов, хотя и не совсем еще взрослых. По их запаху Волк догадался, что они чем-то очень рассержены, да к тому же они были не из Леса, а принадлежали этой Великой Воде.

А теперь ушла и бесхвостая самка. Вон она продирается сквозь деревья, производя, как и все бесхвостые, жуткий шум. Волку не хотелось, чтобы она уходила. Иногда она бывала довольно противной и сердилась на него, но могла быть и умной, и доброй. Может, все-таки последовать за нею? Но что, если Большой Брат вернется, а здесь никого не будет?

И Волк все бегал и бегал кругами, не зная, как поступить.

Ренн никак не ожидала, что так сильно будет скучать по Волку.

Она тосковала по его теплому боку, которым он любил привалиться к ней, и по его смешным нетерпеливым поскуливаниям, когда он выпрашивал лепешку из лосося. Она скучала даже по его хулиганским выходкам, которые он позволял себе, когда, например, гонял уток.

Жаль, что он предпочел остаться и ждать на берегу, а не пошел с нею. Ренн чувствовала себя очень одинокой, когда переходила по плоским камням на тот берег Широкой Воды, чтобы попасть в березовую рощу. Уже не в первый раз спрашивала она себя: что она делает так далеко от родного племени в чаще Леса, где свирепствует страшная болезнь? Ведь если Тораку действительно хотелось, чтобы она пошла с ним, то достаточно было всего лишь попросить. А теперь ей приходится гоняться за ним по всему Лесу, хотя, скорее всего, она ему совершенно не нужна.

Она заходила все глубже в чащу, и ее начинала тревожить царившая там странная, застывшая тишина. Не пел ни один щегол! И на деревьях не шелохнулся ни один листок!

Но ведь и здесь наверняка должны жить люди. Ренн немного знала эту часть Леса. Когда ей исполнилось девять лет, Фин-Кединн отправил ее на некоторое время в племя Кита, чтобы она немного поучилась законам и обычаям морских племен. Вдоль морского побережья охотилось немало племен: племя Кита, племя Морского Орла, племя Лосося, племя Ивы. Весной они приходили сюда ловить треску, а летом — лосося и сельдь; зимой они также охотились на тюленей, спасавшихся здесь от холодных ветров. Но сейчас Лес казался Ренн просто вымершим.

Впереди деревья стали редеть, и Ренн увидела несколько больших неопрятных жилищ, сделанных из ветвей и напоминавших орлиные гнезда. Она немного воспрянула духом. Племя Морского Орла было одним из наиболее гостеприимных морских племен. Люди из этого племени хоть и отличались некоторой заносчивостью, но гостей всегда встречали хорошо и всегда очень спокойно относились к смешению законов Леса и Моря — ведь и покровитель их племени, морской орел, охотился и добывал себе пищу и в Лесу, и на Море.

Однако стоянка оказалась брошенной. Над черными кострищами еще висел горьковатый запах древесного дыма. Ренн опустилась на колени и пощупала золу: все еще теплая. Она подошла к мусорной куче и обнаружила еще влажные раковины съедобных моллюсков. Значит, племя ушло совсем недавно.

И вдруг за спиной у нее раздался тяжелый вздох.

Она резко обернулась.

Вздохи доносились из ближайшего жилища.

Держа нож наготове, Ренн подошла ближе:

— Есть здесь кто-нибудь?

Из темноты послышалось хриплое рычание.

Ренн похолодела от ужаса.

А темнота вдруг словно взорвалась.

Ренн с криком отскочила в сторону.

И прыгнувший прямо на нее человек вдруг замер на месте. Перед глазами у Ренн все плыло, но она сумела разглядеть, что руки у него крепко связаны в запястьях плетеными ремешками из сыромятной кожи.

— Ты что это делаешь? — закричал кто-то у нее за спиной. Чьи-то сильные руки оттащили ее прочь от жилища. — Ты что, тоже больна? — Схвативший ее за плечи мужчина тащил ее все дальше и дальше. — Да отвечай же! Ты больна? Что это у тебя с рукой?

— Укус, — заикаясь, пролепетала Ренн. — Это просто укус. Я не больна…

Не обращая внимания на ее слова, мужчина грубо повернул ее голову к свету, осматривая лицо и волосы. Не обнаружив никаких струпьев, он наконец отпустил ее.

— Я не больна! — сердито повторила она. — А здесь-то что случилось?

— То же, что и везде, — буркнул он.

— Болезнь… — прошептала Ренн.

А у входа в жилище существо, которое тоже некогда было человеком, село на землю и, раскачиваясь взад-вперед, что-то невнятно бормотало, то и дело принимаясь рычать по-звериному. На голове у него влажно поблескивали кровавые пятна и полоски там, где он вырвал себе волосы целыми прядями. Глаза больного заплыли гноем.

Спасший Ренн мужчина искоса посмотрел в его сторону, и лицо его исказилось от боли.

— Он был моим лучшим другом, — сказал он. — Я не смог заставить себя убить его. А лучше, если б смог. — Он повернулся к Ренн. — А ты кто такая? И что здесь делаешь?

— Я — Ренн, — сказала она. — Из племени Ворона. А ты кто?

— Тиу. — Он поднял левую руку, и на тыльной стороне его ладони Ренн увидела племенную татуировку: четырехпалую когтистую лапу морского орла.

— Что же теперь будет с твоим другом? — спросила Ренн.

Тиу встал, подошел к дереву и вытащил с силой воткнутую в него острогу.

— Дня через два он разгрызет свои путы. Что ж, он имеет столько же прав на спасение, как все мы.

— Но… он ведь может кого-нибудь поранить или убить.

Тиу покачал головой:

— Через два дня мы будем уже далеко отсюда.

— Вы покидаете Лес? — спросила Ренн.

В последний раз взглянув на своего друга, Тиу решительно повернулся и пошел прочь со стоянки, явно направляясь на запад, к Морю.

Ренн бегом бросилась за ним.

— Мы поплывем на остров Большого Баклана, или Корморана, — сказал он ей на ходу. — В этом году их черед отправлять праздничные обряды. Скоро ведь летнее Солнцестояние. И они, в отличие от других племен, пока не боятся, так что позволили нам прибыть к ним.

— А что же другие племена? — спросила Ренн, когда они достигли укромной бухточки, где люди торопливо грузили пожитки в грубые, но весьма прочные лодки, обтянутые шкурами.

— Племя Кита и племя Лосося еще несколько дней назад отправилось на остров Большого Баклана. А племя Ивы решило пойти на юг. — Тиу вдруг с подозрением глянул на Ренн. — А ты почему здесь? Почему ты не вместе со своим племенем?

— Я ищу своего друга. Ты его не видел? Его зовут Торак. Худенький, чуточку повыше меня ростом, волосы черные и…

— Нет, — сказал Тиу, отворачиваясь и помогая какой-то женщине дотащить до лодки большой узел.

— Я его видел! — крикнул молодой мужчина, грузивший в лодку мотки веревки.

— Когда? — бросилась к нему Ренн. — Где? С ним все в порядке?

— Его увезли люди из племени Тюленя, — сказал парень. — И скорее всего, ты его больше никогда не увидишь.

— Несколько дней назад сюда приплыли трое мальчишек из племени Тюленя, — рассказывал Ренн этот парень по имени Кьо. — Они привезли кремни и одежду из тюленьих шкур, да только меняться с ними мне что-то не хотелось, и я им даже не показался. — Кьо нахмурился. — А люди из племени Кита с ними менялись. И так уж им хотелось заполучить Морские Яйца, что даже о болезни этим ребятам не сказали! Отпугнуть боялись…

— А Торак что? — прервала его Ренн. — Ты сказал, что видел, как они забрали его.

— Я видел только какого-то мальчишку у них в челноке, — пожал плечами Кьо. — Темноволосого, как ты и говорила. Худого, с сердитым лицом и множеством синяков и ссадин. Без боя он им явно не сдался!

Ренн стиснула кулаки:

— Но зачем они его с собой-то увезли?

Кьо снова пожал плечами:

— Да кто их знает. Эти люди из племени Тюленя не такие, как мы. Они так и не научились жить в мире с Лесом.

— Мне необходимо во что бы то ни стало попасть на их остров! — воскликнула Ренн.

— Ты что! Это невозможно, — фыркнул Тиу.

— Но ведь вы же плывете на остров Большого Баклана, — возразила Ренн, — а их остров недалеко от Тюленьего острова, верно ведь?

— Как ты не понимаешь! — рассердился Тиу. — Мы с племенем Тюленя никогда не ссорились и хотим, чтобы так все и оставалось!

— Но мой друг в опасности!

— Мы все в опасности! — еще больше разозлился Тиу.

Ренн видела, какие встревоженные лица у всех этих занятых сборами людей, и думала: «Как же мне убедить их?»

— Я вам вот что скажу, — начала она. — Мой друг… Торак… Дело в том, что он может такое, чего не может никто. Он, возможно, и лекарство от этой болезни найти сумеет.

Тиу, скрестив руки на груди, подозрительно посмотрел на Ренн:

— Ты все выдумываешь!

— Нет, не выдумываю. Послушайте меня, и я расскажу вам, кто он такой. — Ренн понимала, что нарушает приказ Фин-Кединна, но Фин-Кединна сейчас рядом с ней не было. — Помните, что было прошлой зимой? Помните того медведя? О нем ведь все знали.

Кое-кто перестал собирать пожитки и подошел поближе, чтобы послушать, что скажет девочка.

— Этот медведь убил нескольких человек из нашего племени, — продолжала Ренн. — Он и здесь тоже убивал людей, верно? Я знаю, что в племени Ивы погибли двое. А в вашем племени, как мы слышали, он уволок в Лес ребенка.

Тиу так и вскинулся:

— К чему говорить об этом? Что хорошего в таких разговорах?

— А к тому, — спокойно ответила Ренн, — что мой друг, Торак, и есть тот человек, который избавил Лес от проклятого медведя!

Тиу изумленно посмотрел на нее:

— Ты же сказала, что он еще мальчишка…

— Я сказала, что он может многое. И на самом деле он действительно гораздо сильнее, чем кажется. И Фин-Кединн непременно подтвердил бы это. Вы ведь знаете Фин-Кединна?

Тиу кивнул:

— Его тут многие знают и уважают.

— Он мой дядя. И он бы тоже сказал, что все это правда.

Ренн с тревогой ждала, пока Тиу в сторонке советовался со своими сородичами. Через несколько минут он вернулся и сказал:

— Извини. Но мы не хотим ссориться с племенем Тюленя.

— А вы не везите меня к ним на стоянку, — предложила Ренн. — Высадите меня где-нибудь подальше от них, а уж там я сама разберусь.

Кьо нерешительно сказал, глядя на Тиу:

— Я знаю там одну бухточку. Она далеко от их стоянки, на юго-западе. Если там причалить, они никогда не узнают.

— А я могу дать девочке подходящую морскую одежду, — сказала одна из женщин, — и обряд очищения мы с ней перед путешествием пройдем. Тиу, помоги девочке, не можем же мы бросить ее тут одну!

Тиу вздохнул.

— Ты хочешь от нас слишком многого, — сказал он Ренн.

— Я знаю, — согласилась она.

И поняла, что уже почти добилась своего, когда вдруг за кустом можжевельника заметила блеск знакомых янтарных глаз, которые внимательно следили за нею.

Сердце Ренн радостно подпрыгнуло.

Она повернулась к Тиу и сказала взволнованно:

— Но я хочу попросить вас и еще кое о чем!

— Что-о?

— Есть… еще кое-кто, кому тоже необходимо туда поехать!

Берег звенел от смеха.

Племя Морского Орла с грустью покидало свою стоянку, оставляя там двоих умерших и одного утратившего в результате болезни разум, и все же вид молодого волка, покрытого вонючим пометом глупыша, заставил всех заулыбаться.

— Да его даже обряду очищения подвергать не нужно, — заметил кто-то. — Он, похоже, сам уже сделал все, что требуется!

Ренн было безразлично, насколько грязен Волк. Больше всего ей хотелось обнять его за шею, однако она лишь тихонько поздоровалась с ним и почесала ему бочок.

Волк в ответ слабо вильнул хвостом. Выглядел он совсем несчастным. Противная птица выстрелила ему прямо в морду мерзкой липкой жижей, а он сделал только хуже, пытаясь стереть эту гадость и покатавшись по песку. Ему здорово досталось, однако этот жестокий урок научил его никогда больше не трогать детенышей глупыша.

— А я думала, тебе нравятся сильные запахи, — тихонько сказала Волку Ренн.

Волк потерся мордой о ее безрукавку в тщетной попытке избавиться от проклятой вони.

Тиу, пробегая мимо них с огромным тюком в руках, бросил через плечо:

— Ладно. Если сможешь загнать его в мою лодку, то пусть отправляется с нами. Если нет, придется тебе его здесь оставить.

— Я его не оставлю, — сказала Ренн.

— Тогда поторопись! Мы отплываем!

— Идем, Волк! — сказала Ренн и бегом бросилась к лодке.

Волк даже не пошевелился. Так и стоял, расставив лапы и, весь взъерошившись, с отвращением смотрел на лодку, качавшуюся у берега.

Сердце у Ренн ушло в пятки.

Совершенно не обязательно знать волчий язык, чтобы понять сейчас мысли Волка: «Я в эту штуковину никогда не полезу. Никогда, никогда!»

Date: 2015-09-20; view: 478; Нарушение авторских прав