Глава 3. Въезжая на наше место, мы с Коулом заметили, что строительство сооружений фестиваля не сюит на месте и уже прилично продвинулось с нашего последнего

Въезжая на наше место, мы с Коулом заметили, что строительство сооружений фестиваля не сюит на месте и уже прилично продвинулось с нашего последнего посещения. Мы все согласились, что наше парковочное место практически идеально – расположено там, где почти сходятся усыпанная щепой дорожка и волнолом, а потом тропа уходит обратно и мимо киосков ремесленников и кабинок аттракционов ведет к наполовину надутому зданию китайских акробатов Чень Луна.

Коул припарковал наш здоровенный фургон к югу от тропы, параллельно молу, и мы начали разгружать трейлер. Площадка для барбекю стояла так близко к месту нашего выступления, что чуть‑чуть попытайся расшириться – и заденешь гриль. Но это значит, что нам можно не заботиться о внешнем освещении – какие‑то седые джентльмены в форменных кепках и замасленных фартуках уже натянули на этой площадке гирлянды розоватых фонарей и сейчас вносили зеленые столы для пикников.

А мы пока тащили из трейлера шесты, жерди, брезент (наверняка Пит ограбил какого‑то бродячего проповедника былых времен), еще жерди, тонны деревянных дощечек, не имея никакого понятия, что с ними делать. Однако ясно было, что для наших целей места хватит – если только кто‑нибудь из нас допрет, как эта хрень собирается.

Перебранка началась сразу: Коул взял две палки и соединил.

– Коул! – рявкнул на него Бергман. – Сперва надо все их в кучу сложить! Чтобы знать, что у нас есть.

– Старик, у нас жерди и брезент. Узкий конец вставляешь в широкий. – Он показал еще на паре палок. – И они волшебным образом собираются.

Бергман поглядел на Вайля:

– Ну скажи ты ему!

Коул пренебрежительно усмехнулся воображаемому сопернику.

– Я думаю, ты уже знаешь, Вайль, как собирается тент?

Кассандра первой решила убраться от греха подальше.

– Мне тут нужно одну вещь посмотреть, – забормотала она. – Про этого, мужчину со странным лицом.

И она скрылась в нашем фургоне.

Нет, но какая умница!

Я повернулась вслед за ней.

– И куда ты собралась? – остановил меня Вайль.

Ну‑ка быстро придумай идеальный предлог, чтобы он его слопал, не жуя… ага, есть!

– Тренироваться. В отличие от вас от всех я не пользовалась своими способностями с тех пор, как меня бабуля Мэй записала на курсы танца живота. А мне тогда было пятнадцать лет. – Какого черта я тогда на это согласилась, кстати? Думала, что мне оно нравится? Ладно, все равно он вроде проглотил. И даже загорелся энтузиазмом – или это у него глаза светятся? А Коул аж язык вывесил. Вот почему мне не хотелось танцевать! – В общем, – зачастила я, – мне нужно найти укромное место, где никто не будет при виде меня ржать, пока вы тут добьетесь толку от этой палатки.

Точнее, ты добьешься толку от этих двух идиотов.

– А! – сказал Вайль, шагнул ко мне, безнадежно запутался в брезентовом сугробе и остановился. Но взгляд его продолжал по мне блуждать. – Уверяю тебя, Жасмин, никто при виде твоего танца смеяться даже и не подумает.

– Я могу пойти тебе помочь, – предложил Коул. – Ну там, пару советов дать, с камерой поработать. Бедренные суставы смазать маслом, если заржавеют.

Я не удержалась – захохотала. Из‑за всего сразу: как ощетинился Вайль, словно загнанный в угол дикобраз, как призывно завилял бровями Коул и как Бергман украдкой стал раскладывать жерди каркаса как считал нужным.

– Я буду вон там, – показала я на запад, где виднелась полоса белого песка у конца волнолома, а за ней начинались заброшенные причалы. – Одна.

И я оставалась одна почти час. Потом появилась эта пара, медленно бредя по берегу, достаточно шумно, чтобы я успела хотя бы не полностью потерять лицо. Я не очень хорошо их видела, но и не надо было. Они шли, держась за руки, целовались каждые пять шагов. И вдруг у меня мозг отрезал питание коленям.

Я рухнула, таращась, как фанатка при виде звезды, на влюбленных, идущих передо мной вдоль берега. Но смех – смех превратил меня из зрителя в участника. Вдруг я оказалась частью этой пары, переживая момент, который до сих пор не смела вспомнить.

Мы с Мэттом впервые поехали вместе в отпуск на Гавайи отметить его двадцатидевятилетие. В тот же вечер, как прилетели, мы пошли вдоль прибоя, рука в руке, и мерный грохот волн вторил музыке дальней вечеринки. Огни отелей, баров, вечеринок создавали некое вездесущее сияние. Мы шли мимо других пар, даже целых семей, но при этом шли в своем освещенном любовью мире. Если бы из океана вынырнул гигантский марлин и предложил загадать три желания, я бы не удивилась – такой это был вечер. Волшебный.

Мы прошли по причалу, освещенному факелами, и в конце нас ждал стол, накрытый хрусталем и фарфором. Мы ели как короли под тростниковым навесом ротонды. А после десерта танцевали под ритмичную музыку квартета регги.

«Это чудесно», – выдохнула я, когда Мэтт привлек меня к себе в эротическом ритме песни, названия которой я не знала и не знаю.

Он чуть отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

«Это ты чудесна. – Он улыбнулся, и зубы казались еще белее на фоне темного загара. – Но не слишком наблюдательна».

«Да?»

Он покачал головой, высвободил руку из моих пальцев, снял с мизинца кольцо и показал его мне.

«Я все думал, когда ты меня спросишь, почему у меня на руке женское обручальное кольцо».

«Оно на тебе весь вечер?»

«Только после ужина», – улыбнулся он.

Тут до меня дошло.

«Ты… мы…»

«Жасмин, скажи «да».

Я заорала, запрыгала на месте, бросилась ему на шею, заставила его прыгать со мной, что оказалось очень забавно. И тогда он надел мне кольцо на палец. Изумруд в форме груши весом в целый карат.

«Для моей зеленоглазой ведьмы», – сказал Мэтт и поцеловал меня так, что у меня перехватило дыхание.

Это кольцо до сих пор у меня. И всегда со мной, где бы я ни была.

Я сунула руку в левый карман джинсов. Моя портниха пришила туда серебряное колечко для ключей – и во все другие мои штаны тоже. Точно такое же кольцо соединяло изумрудное колечко с кольцом в кармане – и я никуда без него не ходила.

– Спасибо, мэм. Приятного вам пребывания.

Я заморгала.

Что… что случилось? Где я?

Отделенный от меня широкой блестящей стойкой, стоял молодой клерк в синем блейзере, с беджиком на груди, где было написано: «ЧЕТЫРЕ СЕЗОНА» И ДЖУНИ ТЕЙЛОР РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ. А в руке я держала чек на номер 219 и ключ‑карту.

Date: 2015-09-19; view: 408; Нарушение авторских прав