Глобализация общества и государство

Глобализация оказывает влияние на государство как непосредственно, так и через общество, которое преобразуется под воздействием этого процесса. Задача государства состоит в содействии оптимальному взаимодействию общества с глобальной системой в сфере экономики, финансов, информации, науки, техники, культуры и др.

Глобализация стимулировала противоречивые тенденции общественного развития. С одной стороны, углубляется интернационализация общества, в результате которой национальные общества объединяются в единой системе, растет число общих моментов в их организации. С другой - идет процесс деления общества, проявляющийся в его расслоении, в различных видах сепаратизма вплоть до вооруженных конфликтов на национальной, этнической, религиозной почве. Не одно государство стало их жертвой. Отсюда массовые протесты против глобализации. Все это требует эффективнее регулировать противоречивые тенденции общественного развития.

При этом следует учитывать ощутимые перемены во взаимоотношениях общества и государства, в частности, все более значимые противоречия между ними. Современному государству приходится уделять растущее внимание идейному обоснованию своих целей и принципов, с тем чтобы обеспечить себе поддержку общества. Объясняется это углубляющейся зависимостью государства от общества, материальные и интеллектуальные ресурсы которого оно все более широко использует при осуществлении внутренней и внешней политики. Существенное значение имеет и рост уровня образования общества. Показательно, что люди в менее развитых странах больше доверяют правительству, чем в более развитых. Это подтвердили исследования, проведенные в 44 странах в 1980-1990 годы.

Наблюдается обострение одного из основных противоречий современного государства - противоречия между пропагандируемыми представлениями о должном и сущим. Оно присуще как тоталитарным, так и либерально-демократическим государствам, хотя и в разной мере. Например, "реальный социализм" советского периода существенно отличался от его идеальной модели, что причинило ущерб самой идее социализма, представлению об обществе социальной справедливости - извечной мечте человека.

В странах Западной Европы и в США идеальную модель либерально-демократического государства одобряют примерно 90 проц. населения. Одновременно падает доверие к существующему государству, к его высшим органам. Так, в 1964 г. большинство американцев заявили, что доверяют правительству. (Как известно, в США под "правительством" понимают всю центральную власть, включая законодательную.) В последние годы, в зависимости от опросов, уже только от одной четверти до одной трети придерживались такого мнения*(27). Опросы в Канаде дают ту же картину. Что же касается Западной Европы, то здесь ситуация более разнообразна. Между двумя опросами (1981 и 1990 гг.), проведенными в 11 странах, общественное доверие к правительственным учреждениям снизилось лишь в шести из них (Бельгия, Италия, Испания, Нидерланды, Норвегия, Франция). Объяснение видится в особенностях соответствующих государств, их политической культуры и идеологии.

Опросы показали, что в качестве основных причин падения престижа правительства американцы считают его расточительность и неэффективность (81 процент). Из числа опрошенных 79 процентов считают, что оно тратит слишком много денег на "ненужные дела". Это, в частности, подтверждает неготовность общества к выделению растущего количества средств на общегосударственную деятельность.

Люди по-разному оценивают деятельность органов власти. Наиболее низким является доверие к представительному органу, парламенту. В 1996 году лишь 10 процентов опрошенных американцев заявили, что в значительной мере доверяют Конгрессу. Выше доверие к Верховному суду. А наибольшим доверием пользуются военные - 41 процент.

Главная причина отмеченного явления видится в росте влияния крупного капитала на деятельность органов власти. В статье известного американского обозревателя У.Пфаффа "Власть денег в Америке удушает демократию" говорится о необходимости "признать тот факт, что Америка стала плутократией. Деньги правят правительством. Произошедшие изменения представляются необратимыми"*(28).

Правовое регулирование расходов на избирательные кампании сделало реальным влияние на их исход монополией горстки наиболее богатых граждан. Участники этих кампаний ищут деньги там, где они имеются в достаточном количестве. Сенатор Дж.Маккейна считает, что избирательная система США "не что иное, как схема торговли влиянием, при помощи которой обе партии соревнуются в том, чтобы находиться у власти, продавая страну тому, кто дает больше"*(29).

Несмотря на более высокий, чем у Конгресса, рейтинг, свой вклад в формирование такого рода системы внес и Верховный суд. Рядом решений он заблокировал законодательство об ограничении расходов на избирательные кампании (особенно показательно в этом отношении дело "Бакли против Валио", 1976 г.). Суд счел, что трата денег в целях избрания в государственный орган является осуществлением конституционно обеспеченного права на свободу слова и не может быть ограничена.

Американские специалисты приводят и другие причины падения престижа государственной власти. В частности, называли то обстоятельство, что государственная власть охватила слишком широкую сферу общественной жизни. Поэтому нельзя признать случайными заявления президента Б.Клинтона о том, что время могущественных правительств прошло*(30). Думается, это рассчитано в основном на то, чтобы успокоить общественное мнение. Факты же свидетельствуют об ином. Правительственные расходы растут не только в абсолютной сумме, но и в процентном отношении к национальному доходу. Эта тенденция присуща всем промышленным странам. Ведущая вверх кривая линия правительственных расходов не прерывалась в последние десятилетия*(31). В этом видится конкретное проявление закономерности роста потребности государства в общественных ресурсах для осуществления своих функций.

Важную роль в падении престижа органов государственной власти играют средства массовой информации. Особенно показательны в этом плане прямые телерепортажи из зала заседаний парламента. Народные избранники зачастую не демонстрируют высокий профессионализм, политическую и правовую культуру и другие положительные качества. Очевидно, этим в значительной мере объясняется низкий рейтинг парламентариев. Между тем роль "четвертой власти" в повышении уровня управляемости на национальном и международном уровне сегодня настолько существенна, что заслуживает самостоятельного рассмотрения.

Положение российского парламента и Правительства принципиально не отличается от общей картины. Едва ли население может понять стремление депутатов Государственной Думы материально обеспечить себя по высшему разряду или поддержать оборудование Правительством своего помещения дорогой итальянской мебелью, когда учителя и врачи в течение многих месяцев не видели своей более чем скромной зарплаты.

Далеко не идеальна и практика проведения выборов. Как известно, в канун выборов президента России рейтинг Б.Н. Ельцина составлял около 6 процентов. В январе 1996 года на встрече в швейцарском Давосе российские олигархи решили финансировать избирательную кампанию Б.Н. Ельцина, что в значительной мере обеспечило его переизбрание. По оценке некоторых экспертов, победу на президентских выборах в России может обеспечить сумма примерно в миллиард долларов, избрание в Государственную Думу обходится в 200-300 тыс. долларов*(32).

Заостряем внимание на этом не случайно, поскольку повышение уровня управляемости на национальном и международном уровне требует сильного, но вместе с тем демократического государства*(33). Падение престижа государственной власти, снижение доверия к ней имеют следствием скептическое отношение к принимаемым ею решениям, включая законодательство. Немаловажно и другое обстоятельство: все меньше талантливых и порядочных молодых людей желают вступить на государственную службу.

Демократии принадлежит важная роль в повышении авторитета власти и тем самым в расширении ее возможностей. Мандат народа на управление наделяет власть легитимностью, придает ей политический и моральный авторитет.

Снижение эффективности государства, падение его авторитета в обществе ограничивают его возможности использовать международную систему в своих интересах. Помимо всего прочего, нельзя не учитывать, что иностранный капитал привлекает стабильность государства, надежный правопорядок; высокий уровень образования обеспечивает необходимый профессионализм, фундаментальная наука повышает конкурентоспособность товаров и жизненный уровень общества.

В наше время происходит глобализация демократических ценностей. Демократия признается принципом всеобщего значения. Право на нее становится глобальным правом, которое в растущей мере будет поддерживаться и защищаться международным сообществом в целом. Вспомним, Устав ООН был принят с целью "вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин и в равенство прав больших и малых наций".

Верность демократии была закреплена в ряде международных актов. Государства, подписавшие Парижскую хартию для новой Европы 1990 г., обязались "строить, консолидировать и укреплять демократию как единственную систему правления" в своих странах.

Существенная роль в утверждении демократии на национальном и международном уровне принадлежит политическому и правовому сознанию, культуре демократии широких слоев населения и в первую очередь его политически активной части. В этом отношении положение даже в наиболее стабильных либеральных демократиях едва ли можно считать удовлетворительным. Медленно происходят принципиальные изменения в соотношении национальных и интернациональных интересов общества и государства. Общественное сознание продолжает оставаться в значительной мере национально ограниченным, что крайне затрудняет решение глобальных проблем.

* * *

Все сказанное дает лишь самое общее представление о значении и сложности проблем, которые ставит перед государством глобализация. Их решение требует весьма существенных перемен в обществе и государстве, в политике и праве, в политическом мышлении и общественном сознании. Однако практика государств изобилует явно необоснованными, ошибочными решениями. В литературе все чаще подвергаются критике политики, принимающие такого рода решения. Британский профессор Б.Крик пишет: "Политика слишком важна, чтобы отдать ее политикам. Политики слишком заняты и уделяют внимание...кратковременным выгодам и действиям, связанным с победой на следующих выборах; поэтому другие должны думать за них и стараться осуществить рассчитанное на длительную перспективу мышление..." Он видит одну из причин бессилия демократии "в неспособности или нежелании политических лидеров в демократиях... добиваться просвещенности общественного мнения"*(34).

Думается, не следует противопоставлять ученых политикам и тем более подменять одних другими. Ученые и политики выполняют разные функции. Одни способны дать научный анализ политики, а другие способны делать политику. Поэтому речь должна идти не о подмене одних другими, а об их оптимальном взаимодействии. К сожалению, пока, пожалуй, ни одно государство не достигло этой цели.

Такое разделение труда вовсе не отрицает значения высокого профессионализма политиков. Между тем в общественном сознании и сегодня можно обнаружить следы идеи о том, что "управлять государством может каждая кухарка". Кстати, наша страна и сейчас продолжает страдать от правления "кухарок".

Политические решения и нормативные акты - исключительно наукоемкая продукция. Для их подготовки нужны специалисты самой высокой квалификации. Поэтому проекты политических решений и законов стали готовиться коллективами высококвалифицированных специалистов, а также научными учреждениями.

Значение науки все чаще подчеркивается на самых авторитетных форумах. В документе ООН "Повестка дня для демократизации" науке посвящен специальный раздел. В нем, в частности, говорится: "В наше время серьезных перемен наука, включая университеты, исследовательские институты и общественные научные центры, приобрела большое значение в мировых делах, помогая раскрыть масштабы перемен и создать интеллектуальную платформу, на которую будущие усилия смогут опираться"*(35).

В этой связи нельзя не отметить, что нам не удалось сохранить довольно высокий потенциал науки, достигнутый за годы советской власти. Несмотря на ограничивавшие ее в прошлом идеологические шоры, наша наука доказала свою способность к перестройке и решению крупных современных проблем. Особенно заметно отстают научные исследования по таким ключевым вопросам, как государственное строительство, современное демократическое государство, управление в новых условиях. Причин здесь много. Ассигнования государства на науку не обеспечивают ее выживания. Резко сокращается число ученых. Упал их социальный престиж. Наука стареет. Талантливая молодежь уходит в другие сферы социальной активности. Немалое число молодых специалистов в поисках достойной жизни вообще покинули страну. Вымирают научные школы. Для их восстановления потребуются десятилетия и большие средства. Что же касается связанных с этим потерь общества и государства, то едва ли их можно подсчитать.

И.И.Лукашук,

доктор юридических наук,

профессор

"Журнал российского права", N 4, апрель 2001 г.

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) International Herald Tribune. 2000. Aug.19-20.

*(2) Аннан К. Общая судьба - новая решимость. Годовой доклад о работе Организации за 2000 год. ООН. 2000. С.5.

*(3) Common Responsibility in the 1990 s. Stockholm, 1991. 22 apr. P.36.

*(4) Fichte G. Der Geschlossene Handelstaat // Gesammelte Werke. Berlin, Bd. 3. 1845.

*(5) Аli Khan. The Extinction of Nation-State: A world Without Boders. The Hague, 1996; Gueheno J. The End of the Nation-State. Minneapolis, 1995.

*(6) Sur S. The State between Fragmentation and Globalization // European Journal of International Law (далее - EJIL), 1997. No. 3. P.421.

*(7) Hobe S. Statehood at the End of the 20th Century // Austrian Review of International and European Law. 1997. No. 2. P.128, 153. Детально соответствующие взгляды изложены автором в его монографии: Der offene Verfassungsstaat zwischen Souveranitat und Interdependenz. Berlin, 1998.

*(8) Неклесса А. Проект "глобализация": глобальные стратегии в преддверии новой эры // Безопасность Евразии. 2000. N 1. С.175, 181, 191.

*(9) EJIL. 1997. No. 3. P.447.

*(10) Soros G. The Capitalist Threat // Atlantic Monthly. 1997. Febr. P.58.

*(11) См.: Док. ООН: А/51/761. 20 Dес. 1996.

*(12) Reinicke W. Global Public Policy // Foreign Affairs. 1997. Nov. - Dec. P. 138.

*(13) Toffler A. The Third Wave. N.Y. 1980. P. 344.

*(14) Talbott S. Globalization and Diplomacy: A Practitioner's Perspective // Foreign Policy. 1997. Fall. P. 77, 81.

*(15) Mason R., Miller R., Weigel D. The Economics of International Business. N.Y., 1975. P.434.

*(16) Российская газета. 1999. 17 авг.

*(17) Российская газета. 2000. 16 марта.

*(18) О правовом статусе компаний см.: Артц Д., Лукашук И. Участники международно-правовых отношений // Вне конфронтации. М., 1996.

*(19) Известия. 1999. 6 апр.

*(20) Boutros Boutros-Ghali Amicorum. Vol. II. Bruxelles, 1998.

*(21) Reisman M. Designing and Managing the Future of the State // EJIL. 1997. No. 2. P. 418.

*(22) Boutros Boutros-Ghali Amicorum. Vol. II.

*(23) Резолюции и решения, принятые Генеральной Ассамблеей на ее пятьдесят третьей сессии. Т.1. 1999.

*(24) См.: Док. ООН: А/52/334. Appendix.

*(25) Резолюции и решения, принятые Генеральной Ассамблеей на ее пятьдесят третьей сессии. Т.1. Рез. 53/142.

*(26) Annan K. We the Peoples. The Role of the United Nations in the 21st Century. U. N. 2000. P.7.

*(27) Подробно об этом см. в коллективном труде американских специалистов: Why People Don't Trust Government. Cambridge, 1998.

*(28) Pfaff W. The Power of Money in America Has a Stranglehold on Democracy // International Herald Tribune. 1999. July 15.

*(29) International Herald Tribune. 1999. July 15.

*(30) См.: Clinton S.W. State of the Union Adress of 23 January 1996 // Official Website of the White House. http: // www. whitehouse gov.

*(31) См.: The Economist. 1997. Sept. 20.

*(32) См.: Мещерский А. Политические деньги // АиФ. 2000. N 37.

*(33) См.: Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. М., 2000. Гл.III.

*(34) Crick В. A Meditation on Democracy // The Changing Nature of Democracy. U.N. University Press. Tokyo, 1998. P.258.

*(35) Док. ООН: А/51/761. 1996. Dec. 20. Para.93.