Гора Меру и напиток бессмертия

...

В индийской мифологии и великом эпосе «Махабхарата» Мировой горой, на которой обитали бессмертные блаженные, была золотая гора Меру.

Гора Меру располагалась в северных пределах мира, ибо там проходила мировая ось. Эту ось отмечала неподвижная Полярная звезда – ее установил сам творец мира Брахма, обитающий на Меру с другими божествами и чудесными созданиями, страшными зверями и волшебными птицами. Вершина горы осыпана драгоценными камнями, а ее высоту даже в мыслях не может представить ни один мудрец.

Полгода там длится ночь, а полгода день. Но это время – время смертных людей, ведь для богов один день и равен году, так что обитавшие на Меру блаженные жили в божественном временном измерении. Над землей, над горой Меру, поднимаются ярусами шесть небес – чем выше, тем прекраснее. На небесах обитают боги, святые мудрецы и другие существа полубожественной природы. Выше всех – мир Брахмы, брахмалока. В брахмалоку попадают те смертные, которые при жизни отличались особой праведностью и за это избавлены от бесконечной цепи рождений – сансары. Они живут в брахмалоке в состоянии вечного блаженства в созерцании истины.

На вершине горы – рай громовника Индры. Там стоит его великолепный дворец и волшебный город. Солнце, луна и все планеты вращаются вокруг Меру, совершая ритуал почитания этого святого места. Хороводы апсар – райских дев – излучают сияние, которое смертным видится как северное сияние. Семь божественных риши – великих мудрецов – стали звездами и восходят над Меру: это созвездие Большой Медведицы. Бесчисленные реки текут по горе, но главная из них – Ганг, что течет с небес и по Меру спускается на землю.

На третьем небе пребывают обожествляемые умершие предки – питары. Культ питаров играл особую роль в погребальных обрядах, относящихся к богу смерти Яме – «господину над питарами». Преты, о которых, как и о питарах, уже шла речь, в течение некоторого времени после смерти остаются жить среди людей.

Ниже земли располагаются семь ярусов подземного мира патала, где обитают демонические существа дайтьи, данавы, наги и др. Ниже паталы располагается нарака – ад или совокупность адов. На верхней границе нараки находится столица царства Ямы – Ямапура, где определяется участь умершего. Яма – владыка царства мертвых, сын солярного божества Вивасвата и дочери бога‑творца Тваштара Саранью. У него есть брат Ману – прародитель и царь людей, и сестра‑близнец Ями.

«Гаруда‑пурана», средневековая индуистская «книга мертвых», свидетельствует о том, что, пройдя множество городов Ямы, дух умершего – прета попадает в божественный город Царя дхармы (Ямы), у ворот которого двенадцать привратников исследуют благое и дурное в поведении преты при жизни. Они докладывают Яме и писцу Читрагупте все, что было сделано или сказано людьми.

Праведные, благочестивые люди видят Яму в образе Царя дхармы, а безнравственные – в таком ужасном обличье, что кричат от страха, увидев его. Яма внушает ужас грешникам, а праведникам дарует радость. Если Яма считает, что пришедший поступал благочестиво, он встает со своего места и говорит: «Тот, кто разорвал мой круг, отправляется в брахмалоку!» С помощью жертвоприношения можно заслужить добродетель, дарующую счастье на дороге Ямы. Не имея этой заслуги, никто не может достичь дворца Дхармы. На этом страшном пути стоят наводящие ужас слуги Ямы. Но если человек совершал жертвоприношения, ему не страшны дубинки слуг Ямы.

Длина пути между миром людей и миром Ямы 86 тысяч йоджан. Туда ведет пылающая огнем и обжигающая, словно расплавленная медь, труднопроходимая Великая дорога. Она покрыта колючими растениями. Там нет тени деревьев, где мог бы отдохнуть человек, нет никакой пищи, которая могла бы поддержать жизненные силы. Там не увидишь воды, чтобы утолить страшную жажду. Терзаемые голодом и жаждой, идут по Великой дороге самые грешные из людей. Но те люди, которые на земле не были подвержены страстям, проходят ее с легкостью. И все дары, пожертвованные людьми на земле, попадают в мир Ямы вслед за ними.

После очищения и искупления грехов в мире Ямы, освободившись от мучений, пройдя разнообразные воплощения, люди снова попадают в человеческое лоно. При этом в новой жизни они сохранют признаки своих злодеяний. Лжец будет косноязычным, заикой или идиотом. Убийца брахмана будет болеть туберкулезом или проказой. У пьяницы будут темные зубы. В ужасном океане утонет тот, кто не знает истинных принципов дхармы. Укравший золото станет крокодилом, отравитель – змеей.

Совершавший такие грехи пожинает их плоды, попадая по порядку в разные ады, а потом искупает остаток вины, рождаясь во всех тех лонах, что были перечислены. Он переживет сто перерождений, а потом, когда число праведных и неправедных поступков сравняется, вновь родится человеком.

Смертным не дано проникнуть в страну блаженных. Даже великий герой Арджуна, завоевавший все земли вплоть до северных пределов мира, встретил здесь стражников огромных размеров. Они поведали ему, что завоеватель не властен в этой стране: здесь не бывает сражений, а насильник не увидит здесь чудес. Напротив, он попадет в страну мрака, обитель упырей и женщин‑людоедок, страшных демонов ракшасов, убивающих все живое.

В мифологии буддизма Меру (Сумеру) окружена не чудовищами, а семью неприступными горными хребтами, разделенными водами озер. Четыре континента окружают гору с четырех сторон света, и каждый из них окружают пятьсот островов, расположенных в мировом океане. Сам океан сдерживает по краям скалистая стена.

Один из континентов населен блаженными, у них нет собственности, они не должны работать, ибо зерно там вызревает само по себе. На континенте Двипа живут обычные люди, их жизнь коротка, и плохо приходится тем, кто после смерти перерождается для жизни в Двипе. Зато только там могут появиться будды, указывающие путь к спасению и избавлению от бесконечной цепи перерождений. Под землей обитают несчастные, которые были скупыми и обжорами при жизни: это преты, существа с огромными животами и крошечными ртами; они никак не могут наесться в своей загробной обители, хотя еды там изобилие. Глубже начинаются ступени ада, где грешникам приходится хуже, чем прожорливым претам. Демоны асуры обитают в пещерах горы Меру, а боги – на ее вершине или в небесах, именуемых девалока – обитель богов. Но и боги, жизнь ко‑торых не бесконечна, могут переродиться, став низшими существами, – ведь они не избавлены от земных желаний. Ниже богов обитают четыре царя – правители сверхъестественных существ: полубогов гандхарвов, уродливых демонов кумбхандов, змеевидных нагов, демонов якшей, среди которых особо опасны существа женского пола – людоедки якшини. Индийские божества, дева, были смертны, и эта мысль не давала им покоя даже на горе Меру.

Однажды на совете они решили избавиться от недугов и старости. Мудрейший из них – Вишну, который мог вникнуть в смысл всего происходящего в мире, посоветовал богам объединить свои усилия с демонами асурами, чтобы сбивать мировой океан, используя священную гору Мандару как мутовку, подобно тому как сбивают молоко, чтобы добыть масло. Это пахтанье позволило добыть не масло, а напиток бессмертия – амриту. Половину напитка боги должны были отдать своим помощникам – асурам. Но когда асуры увидели амриту, их демоническая природа взяла верх и они бросились к волшебной чаше. Каждый из них хотел захватить напиток бессмертия для себя. Вишну выручил богов: он обратился прекрасной девой, и ее красота настолько ослепила асуров, что они отдали напиток ей. Вишну тут же передал драгоценную чашу богам, сам же стал увлекать демонов подальше от дева. Так боги смогли напиться амриты. Асуры не простили богам обмана. На берегу океана состоялась великая битва. Напрасно великаны асуры метали в богов свои дротики и копья, напрасно забрались на небеса и бросали оттуда целые скалы – повсюду их настигали божественные стрелы и волшебный диск Вишну. Подобно греческим титанам, низвергнутым в Тартар, демонам пришлось укрыться на дне океана и в земных глубинах. Боги же доверили хранение напитка бессмертия риши Наре, сыну Дхармы – воплощения справедливости и порядка. Гора Мандара была водружена на прежнее место.

«Не судите по одежке!»

...

Сократ в одном из платоновских диалогов (Горгий, 523) рассказывает «сказку», которую сам считает истиной, то есть мифом, повествующем о происхождении загробного суда.

Три брата – Зевс, Посейдон и Плутон (Аид) – поделили власть, унаследованную от отца Крона. Крон правил в золотом веке, и тогда считалось, что праведные люди после смерти удалялись на Острова Блаженных, где жили счастливо, а те, кто жил несправедливо и безбожно, заключались в темницу – Тартар. Суд над ними вершили живые в день кончины – расставания души с телом, – ведь тогда день смерти был известен наперед и к суду можно было приготовиться. Но этот суд был несправедлив. Плутон, которому досталась преисподняя, и правители Островов Блаженных жаловались Зевсу, что к ним являются люди, не заслуживающие блаженства или кары.

Зевс сразу понял, из‑за чего выносят несправедливые приговоры: «Многие скверны душой, но одеты в красивое тело, в благородство происхождения, в богатство, и, когда открывается суд, вокруг них толпятся многочисленные свидетели, заверяя, что они жили в согласии со справедливостью. Судей это приводит в смущение, да вдобавок и они одеты – душа их заслонена глазами, ушами и вообще телом от головы до пят».

Зевс распорядился, чтобы людей лишили дара предвидения (он остался только у мертвецов или способных проникать в иной мир). Суд должен был происходить после смерти, и судья должен быть из мертвых, чтобы мог судить в согласии с душой. Зевс назначил судьями своих собственных сыновей от браков со смертными женщинами. Двоих – от материка Азия, то были Минос и Радамант (Радаманф); одного – от Европы, то был Эак. Они должны были вершить суд на лугу, у распутья, от которого уходят две дороги: одна к Островам Блаженных, другая – в Тартар. Перекресток, как мы видели на примере римского культа, был связан с представлениями о потустороннем мире. Эак должен был судить умерших из Европы, Радамант – из Азии, а Минос назначался третейским судьей.

В другом варианте мифа Минос, Радамант и Эак сидят у распутья трех дорог и судят прибывающие тени мертвых. После вынесения приговора тени направляются по одной из трех дорог. Если жизнь их нельзя назвать ни праведной, ни неправедной, то такие мертвые направляются по дороге, ведущей назад, на безрадостном Асфоделевом лугу. Души неправедных направляются по дороге к полю мук, а души праведников – в Элисиум и на Острова Блаженных.

«Когда душа освободится от тела и обнажится, – заключал свой рассказ Сократ, – делаются заметны все природные ее свойства и те следы, которые оставило в душе человека каждое из его дел». Душа великого царя может быть вся покрыта рубцами от несправедливых дел и ложных клятв: «своеволие, роскошь, высокомерие и невоздержанность в поступках наполнили душу беспорядком и безобразием», – за что ее отсылают на муки в темницу. Настоящие злодеи, несущие наказание, выставлены в этой темнице в назидание прочим душам, которые могут искупить свои проступки. Первым делом это тираны, захватившие власть и использовавшие ее вопреки законам.

...

Гомер демонстрирует муки правителей в Аиде: это Тантал, Сисиф и Титий. «Мерзавцев же простого звания», вроде Терсита, дерзившего ахейским царям в «Илиаде», Гомер не упоминает в Аиде. Естественно, более всего на загробное блаженство может рассчитывать мудрая душа философа. Истинный философ может лишь мечтать о грядущей встрече с Гомером и Одиссеем.

Великий трагик Эсхил сохранил в своих драмах многие народные верования: души мертвых Гермес отводит в подземный Аид; ниже него находится Тартар, лишенный всякого света и наполненный густым туманом, туда боги сбрасывают своих великих противников, подобных Прометею, осужденных на вечное наказание. Суд над душами за их земные деяния вершит сам Аид. Самые страшные преступления, за которые ждет вечное наказание, это убийство, пренебрежение к богам, неуважение к гостю, преступления против родителей, презрение к просящим и т. д. Исполняют приговор Аида эринии, обитающие в мрачных безднах преисподней, равно ненавистные и богам и смертным. Праведники освобождаются от всякого наказания и пользуются в Аиде особым почетом, для тех же, кто не совершил преступлений, Аид является просто местом успокоения.