Возмездность приобретения

Возникает далее вопрос, имеет ли советское гражданское право в виду защиту только возмездного добросовестного приобретателя (покупателя, лица, выменявшего данное имущество и т.п.), или также и безвозмездного от виндикационного иска собственника.

Ст. 60 ГК не дает уточнения этого вопроса. Из умолчания закона (в этой статье) некоторые авторы делают вывод, что наш закон не требует возмездности добросовестного приобретения. На этой точке зрения стоял, в частности, Кобленц[243]. Многие авторы вслед за законом обходят этот вопрос молчанием.

Следует признать, конечно, что при безвозмездности приобретения чаще будет под сомнением добросовестность приобретателя. Однако это соображение не решает вопроса, так как, во-первых, мы предполагаем приобретателя добросовестным, пока не доказана его недобросовестность, и, во-вторых, возможно и полное отсутствие сомнений в добросовестности безвозмездного добросовестного приобретения.

Большинство законодательств, начиная от средних веков, берет под свою защиту лишь возмездного добросовестного приобретателя. Действительно, только интересы этого последнего есть основание предпочесть интересам бывшего собственника.

Советское законодательство дает прямые основания для требования возмездности добросовестного приобретения.

В подтверждение этого требования следует привести ст. 183 ГК (в конце), которая говорит, что в случаях, когда на основании 60-й ст. ГК собственник не имеет виндикационного иска против добросовестного покупателя, последний приобретает имущество в собственность, хотя отчуждатель (продавец) и не был собственником имущества.

Отсюда следует сделать вывод, что наш ГК и в ст. 60 имеет в виду защиту только возмездного добросовестного приобретателя.

Добросовестный приобретатель дара не должен быть защищен от виндикационного иска собственника, так как отобранием у него подаренного имущества он лишь восстанавливается в прежнее положение, которое имело место до дарения. В то же время покупатель при отобрании у него купленной вещи несет имущественный ущерб, по крайней мере, в сумме покупной цены.

Что же касается собственника, то ему отказом в удовлетворении его виндикационного иска всегда причиняется имущественный ущерб в размере стоимости виндицируемой вещи.

Таким образом, конфликт интересов собственника и добросовестного приобретателя подаренного имущества всегда должен быть разрешен в пользу собственника. В этом вопросе не должно быть сомнений. Иначе, когда собственник сталкивается с добросовестным возмездным приобретателем, в частности, с добросовестным покупателем. Ст. 183 ГК (в конце) отдает в определенных случаях, предусмотренных ст. 60 ГК, предпочтение добросовестному покупателю, хотя за основу принимает положение, что "право продажи имущества: принадлежит собственнику".

Неприменимость ограничений виндикации к безвозмездному добросовестному приобретателю распространяется также на случаи универсального правопреемства, в частности, на наследника по закону и по завещанию.

К последнему переходят только права и обязанности, входящие в состав наследственного имущества. Право собственности, которого не имел наследодатель, хотя бы и при наследовании по завещанию, не может перейти к наследнику уже потому, что к нему переходит на основании ст. 434 ГК лежавшая на наследодателе обязанность возврата вещи собственнику.

Таким образом, основной принцип правопреемства: "nemo dat quod non habet" действует в этих случаях безоговорочно.

Наследник, вступивший во владение наследством, обязан возвратить собственникам вещи, оказавшиеся вместе с наследственным имуществом в квартире наследодателя, но не принадлежавшие последнему. При этом не имеет значения добросовестность наследника. Пусть даже он не знал и не должен был знать, что эти вещи не принадлежали наследодателю.

Ст. 434 ГК говорит об ответственности наследников, принявших наследство, а равно органов государства или организаций, к которым перешло выморочное имущество, по долгам, обременяющим наследство.

Таким образом, может создаться представление, что эта ответственность распространяется только на обязательства наследодателя. Однако, как мне пришлось показать в другом месте[244], с момента нарушения права собственности (вообще всякого субъективного абсолютного права) между потерпевшим собственником и нарушителем его права создается столь же конкретная правовая связь, характеризующаяся определенностью обоих субъектов правоотношения, как и в обязательстве. Это, конечно, не касается тех потенциальных правопритязаний, которые и при наличии конкретного нарушения остаются у собственника против всякого и каждого. Абсолютное субъективное право не обращается в целом в относительное.

Ввиду изложенного, не должен вызывать сомнений переход к наследнику, наряду с долгами, также конкретных правовых обязанностей наследодателя, вытекающих из нарушения им чужого вещного права, в частности, права собственности.

Как мы видели, положение не меняется от того, что приобретателем наследства или выморочного имущества является государственный орган.

Равным образом нет ограничения виндикации (и соответственно - негаторного иска) в случаях добросовестного безвозмездного приобретения права собственности государством в порядке конфискации.

Примечание 3 к ст. 18 постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 28 марта 1927 г. (сводного закона о реквизиции и конфискации) определяет, что при конфискации ":не исключается возможность исков третьих лиц о праве собственности на конфискуемое имущество".

Следовательно, независимо от добросовестности органов государства, произведших конфискацию данного имущества, оно может быть истребовано собственником.