Килох и Олвен

Килид, сын принца Келидона, решил жениться и выбрал в жены Голеудид, дочь принца Анлауда. Когда они поженились, их подданные стали молиться о рождении наследника. Вскоре, благодаря молитвам, у них родился сын, которого назвали Килох.

Вскоре мать мальчика Голеудид, дочь принца Анлауда, заболела. Она позвала к себе мужа и сказала:

– Я скоро умру, и ты приведешь новую жену. Тебя будут домогаться многие женщины, но они могут навредить твоему сыну, поэтому умоляю, не женись, пока на моей могиле не вырастет куст шиповника с двумя цветками.[74]

Килид обещал жене выполнить ее просьбу. Она попросила ухаживать за могилой, чтобы та не заросла сорняками. Королева умерла, и каждое утро король посылал слугу к могиле посмотреть, не появились ли на ней какие‑нибудь ростки. К концу седьмого года обещания, данные королеве, забылись.

Однажды король отправился на охоту и решил подъехать к могиле жены, чтобы посмотреть, не пора ли ему жениться, и увидел, что на могиле вырос шиповник. Король созвал совет, чтобы решить, где ему искать жену.

– Я знаю подходящую для тебя женщину, – сказал один из советников. – Это жена короля Догеда.[75]

Они решили заполучить эту женщину любой ценой. Забрали королеву, убили короля и захватили его земли. Килид женился на вдове короля Догеда, которая была сестрой Испададена Пенкаура.

Однажды мачеха сказала Килоху:

– Хорошо бы тебе жениться.

– Но я еще не достиг возраста женитьбы.

– Я предскажу твою судьбу: ты женишься на Олвен, дочери Испададена Пенкаура, и ни на какой другой женщине.

При этих словах юноша покраснел, и любовь к этой девушке охватила его, хотя он никогда ее не видел.

– Что с тобой, мой сын? – спросил его отец. – Что тебя гнетет?

– Мачеха предсказала мне, что я смогу жениться только на Олвен, дочери Испададена Пенкаура.

– Это довольно просто, – ответил отец, – ведь Артур твой кузен, и он поможет тебе. Поезжай к нему и преподнеси в качестве дара прядь своих волос.[76]

Юноша сел на коня и отправился к Артуру. Его четырехлетний конь был светло‑серой масти, с сильными ногами, хорошо подкованный, с золотой уздечкой, сделанной в виде цепочки, и позолоченным седлом. В руке юноша держал два серебряных копья, острые, с наконечниками из стали, три эля[77]длиной.

Эти копья разили стремительней, чем капля росы падает с ветки на землю в июне, в ту пору, когда роса самая обильная. На боку у юноши висел меч с позолоченной рукоятью и лезвием с позолоченным изображением креста. Его боевой рог был сделан из слоновой кости. Впереди него бежали две серые борзые в широких ошейниках из красного золота. Борзая, бежавшая справа, была привязана с левой стороны, а та, что бежала слева, с правой; собаки, словно морские ласточки, резвились рядом с конем. При каждом скачке копыта коня выбивали четыре комка земли, которые, словно птички, взлетали то выше, но ниже головы всадника. На юноше был пурпурный плащ, на каждом конце которого висело по золотому яблоку ценой в сто коров, и дороже трехсот коров были его сапоги кроваво‑красного цвета, доходящие до колен.[78]

Бег коня был настолько легок и стремителен, что ни одна травинка не успевала согнуться под его копытами.

Наконец юноша подъехал к закрытым воротам замка Артура и крикнул:

– Привратник, ты где?

– Здесь, – раздался голос, – и если ты пришел не с миром, то не жди теплого приема. Я служу привратником Артура каждый первый день января.

– Открывай ворота!

– Нет, не открою.

– Почему? – удивился юноша.

– Потому что нож уже воткнут в мясо, вино налито в рог и в зале давно пируют. Сегодня никто не войдет в замок, кроме разве что сына короля какой‑нибудь страны или барда, пришедшего показать свое искусство. Но твои собаки и конь получат корм, а для тебя найдутся куски жареного мяса с перцем, вино и веселые песни. Еду для пятидесяти человек подадут в зал для гостей, где уже ждут те, кто не успел попасть во дворец Артура. Ты проведешь там время ничуть не хуже, чем при дворе Артура. Дама постелит тебе постель и убаюкает сладкими песнями. А завтра рано утром, когда откроются ворота для гостей, которые собрались сегодня, ты войдешь первым и сможешь занять любое место, какое понравится, за столом, где пирует Артур.

– Меня это не устраивает, – заявил юноша. – Будет лучше, если ты сейчас откроешь ворота. Но если ты не впустишь меня, то навлечешь беду на себя и бесчестье на своего господина. Я три раза прокричу у этих ворот, и, поверь, еще никто и никогда не слышал более страшного крика.

– Никакие крики не помогут тебе обойти законы двора Артура, – ответил привратник Глеулвид. – Я все равно не впущу тебя до тех пор, пока не переговорю с Артуром.

Увидев входящего в зал Глеулвида, Артур спросил:

– Что нового у ворот?

– Половину своей жизни я провел рядом с тобой. Я был с тобой в Каэрсе и Ассе, в Сахе и Салахе, в Лоторе и Фоторе, в Большой и Малой Индии, в Европе и Африке и на острове Корсика. Я был с тобой, когда ты завоевывал Грецию. Я видел там девять верховных правителей, доблестных мужей, но никогда прежде не встречал я человека, который держался бы с таким достоинством, как тот, что стоит сейчас у ворот.

– Если ты пришел только ради этого, – сказал Артур, – то возвращайся скорее назад. Не подобает оставлять под ветром и дождем такого достойного человека.

– Если хочешь знать мое мнение, – вмешался сенешаль Кай, – то мы не должны нарушать обычаи двора ради этого человека.

– Дорогой Кай, – возразил Артур, – мы же благородные люди, и чем будем гостеприимнее, тем больше нас станут уважать, восхвалять и прославлять.

Глеулвид пошел и открыл ворота. Килох, хотя перед воротами полагалось спешиться, въехал в ворота на коне.

– Приветствую тебя, полновластный правитель этого острова! – обратился Килох к Артуру. – Приветствую тех, кто ниже всех, и тех, кто выше всех. Приветствую твоих гостей, воинов и вождей, и пусть их благополучие будет не меньшим, чем твое.

Пусть на этом острове будут непревзойденными твое милосердие, мощь и слава.

– Храни тебя Господь, – ответил ему Артур. – Садись между двумя моими воинами, пируй, и пусть тебя развлекает менестрель. Пока ты остаешься с нами, тебе будут воздаваться королевские почести. Когда я стану одаривать своих гостей, ты тоже не будешь обделен.

– Я приехал не для того, чтобы есть и пить, а для того, чтобы ты исполнил мою просьбу. Если ты исполнишь ее, то я отблагодарю тебя и стану повсюду восхвалять. Но если ты не исполнишь мою просьбу, то я ославлю тебя на весь мир.

– Раз уж ты не собираешься оставаться с нами, – сказал Артур, – я исполню любое твое желание, что бы ты ни попросил, пока дует ветер, пока льют дожди, пока светит солнце, пока море не вышло из берегов, пока земля тверда под ногами. Не проси только мой корабль «Придвен», мою мантию, мой меч Калибурн, мое копье Ронгомиант и мою жену Гиневру. Клянусь Богом, я с радостью выполню твое желание. Говори, чего хочешь.

– Я хочу, чтобы ты отрезал прядь моих волос, – сказал Килох.

– Я выполню твою просьбу, – ответил Артур.

Он взял серебряные ножницы, золотой гребень и расчесал Килоху волосы.

– Ты пришелся мне по сердцу, – сказал Артур, – и я уверен, что ты моей крови. Скажи мне, кто ты?

– Я Килох, сын Килида, сына принца Келидона, и Голеудид, дочери принца Анлауда.

– Так и есть, – ответил Артур, – ты мой кузен. Говори, чего ты хочешь, и ты получишь все, что сможет выговорить твой язык.

– Поклянись Богом и своим королевством.

– Охотно клянусь в этом.

– Тогда прошу тебя, добудь мне Олвен, дочь Испададена Пенкаура, чтобы она стала моей женой. Об этом я прошу и твоих воинов. Я прошу об этом Кая и Бедвира, Гвинна, сына Нудда, Гадви, сына Герайнта, принца Флеуддура Флама, Иону, короля Франции, Села, сына Селги, Талиесина, главного барда, Герайнта, сына Эрбина, Гаранвина, сына Кая, Амрена, сына Бедвира, Ола, сына Олвида, епископа Бедвида, первую леди Гиневру, ее сестру Гвенхвивер, Морвид, дочь Уриена, Гвенлиан Прекрасную, Крейдилад,[79]дочь Ллуда, вечную девственницу, и Эваэдан, дочь Кинвелина‑получеловека.[80]

Ко всем обратился Килох с просьбой исполнить его желание.

Тогда Артур сказал:

– Я никогда не слышал ни о девушке, о которой ты говоришь, ни о ее родне, но с радостью отправлю гонцов на ее поиски. Дай только время, чтобы ее найти.

– Я охотно предоставлю на поиски целый год, начиная с этого вечера, – согласился юноша.

Артур разослал гонцов по своим владениям, и в конце года они вернулись, узнав о девушке не больше, чем было известно в первый день.

Тогда Килох сказал:

– Каждый получил все, что пожелал, кроме меня. Я уезжаю и увожу с собой твое честное имя, Артур.

– Не спеши, – остановил его Кай. – Зачем ты обижаешь Артура? Поедем вместе на поиски, и мы будем с тобой до тех пор, пока ты не убедишься, что такой девушки нет на свете, или пока мы не найдем ее.

Сказав это, Кай встал. Артур позвал Бедвира, который никогда не отказывался от приключений, если в них принимал участие Кай. В быстроте ему не было равных на острове, кроме Артура. И хотя у него была только одна рука, в бою он проливал больше вражеской крови, чем трое здоровых воинов.

Артур позвал Кинделига, следопыта, поскольку в чужих землях им мог понадобиться проводник, знающий чужие земли, как свою родную, и сказал:

– Отправишься вместе с юношей.

Затем Артур позвал Гурира Гвалстата, поскольку тот знал все языки, и Гавейна, сына Гвиара, который никогда не возвращался, не достигнув цели путешествия.

Позвал Артур и Мену, сына Тейргведа, на случай, если они попадут в страну дикарей, и он с помощью колдовства сделает так, что их никто не будет видеть, а они будут видеть всех.

Итак, они отправились в путь и доехали до равнины, на которой возвышался огромный замок, красивее которого не было в целом мире. Подъехав к замку, они увидели огромное стадо овец, а на пригорке пастуха, стерегущего стадо. На пастухе была накидка из овечьих шкур. Рядом с пастухом сидел мохнатый пес, огромный, как девятилетний конь.

– Гурир Гвалстат, – сказал Кай, – пойди и поговори с этим человеком.

– Кай, – ответил Гурир Гвалстат, – я не пойду один.

– Хорошо, давай пойдем вместе. Тут вмешался Мену:

– Не бойтесь, я наложил на пса заклятие, и он не учует вас. Они поднялись на пригорок, где сидел пастух.

– Как поживаешь, пастух? – спросил Мену.

– Живу и вам того желаю, – ответил пастух.

– Чьих овец ты стережешь и кому принадлежит этот замок?

– Поистине, вы глупцы, если не знаете, что этот замок принадлежит Испададену Пенкауру. А сами‑то вы кто?

– Мы посланцы Артура и разыскиваем Олвен, дочь Испададена Пенкаура.

– Боже правый! – воскликнул пастух. – Ради всего святого, откажитесь от этой затеи, поскольку еще ни один из тех, кто приходил сюда за Олвен, не вернулся живым.

Пастух встал, и, когда собрался уходить, Килох дал ему золотое кольцо. Вернувшись домой, пастух отдал кольцо жене. Она взяла кольцо и спросила:

– Откуда у тебя это кольцо? Только не говори, что получил его в наследство.

– Человека, которому принадлежало это кольцо, ты увидишь сегодня вечером, – объяснил пастух.

– И кто он такой? – не унималась женщина.

– Килох, сын Килида и Голеудид, дочери принца Анлауда. Он пришел, чтобы просить руки Олвен.

Женщину одновременно охватили два чувства: она обрадовалась, узнав, что к ней придет племянник, сын ее сестры, и в то же время опечалилась, поскольку никто еще не возвращался живым, придя с такой просьбой к Испададену Пенкауру.

Килох и его спутники подъехали к жилищу пастуха. Заслышав шум приближающихся шагов, женщина выбежала из дома, чтобы поприветствовать гостей. Она раскрыла объятия, чтобы прижать к сердцу дорогих гостей, но Кай успел вставить полено, взятое им тут же во дворе, между ее готовыми сомкнуться руками, и она так сжала полено, что оно согнулось в кольцо.

– О женщина, – воскликнул Кай, – если бы ты обняла меня с такой силой, то твои объятия лишили бы меня жизни.

Вот уж действительно, любовь зла.

Все вошли в дом, гостей пригласили за стол, а потом стали всячески развлекать. Затем жена пастуха открыла каменный сундук, стоявший напротив очага, и из него вылез кудрявый светловолосый юноша.

– Зачем ты прячешь его в сундуке? – спросил Гурир. – Неужели кто‑то желает его смерти?

– Это мой последний сын, – ответила женщина. – Всех остальных моих детей, а их было двадцать три, убил Испададен Пенкаур, и я боюсь, что и этого сына постигнет та же участь.

– Отдай его нам. Пусть он пойдет с нами, и, пока я жив, его никто не убьет.

– А зачем вы приехали сюда? – поинтересовалась женщина.

– Мы пришли просить, чтобы Олвен отдали в жены этому юноше.

– Заклинаю Небесами, возвращайтесь туда, откуда пришли, пока никто из замка вас не видел.

– Бог свидетель, что мы не уйдем, пока не увидим эту девушку, – стоял на своем Кай. – Не приходит ли она сюда, чтобы мы могли с ней встретиться?

– Она приходит сюда каждую субботу мыть голову и всегда оставляет в тазу, в котором моет голову, все свои кольца, но она никогда еще не присылала никого за своими украшениями.

– Она придет, если за ней послать?

– Я не оскверню душу и не предам тех, кто доверяет мне, – ответила женщина. – Я пошлю за ней, если вы поклянетесь мне всеми святыми, что не причините ей вреда.

– Мы клянемся.

Женщина послала за Олвен, и она пришла, одетая в платье из огненно‑красного шелка, а на ее шее было ожерелье из красного золота с изумрудами и рубинами. Ее волосы отливали золотом и были ярче золотисто‑желтого цветка ракитника,[81]ее кожа была белее морской пены, а ее руки и пальцы были нежнее цветов анемоны, обрызганных водой лугового родника.

Ее глаза блестели ярче, чем глаза завидевшего добычу ястреба. Ее грудь была белее, чем грудь белоснежного лебедя, а румянец на щеках был ярче алых роз. Каждый, кто видел ее, тут же проникался к ней любовью. Там, где она ступала, тотчас распускались четыре белых трилистника, поэтому и дали ей имя Олвен.[82]

Олвен вошла в дом и села рядом с Килохом на переднюю скамью. Юноша узнал ее, как только увидел, и обратился к ней:

– О дева, ты та, которую я люблю. Пойдем со мной, что бы ни говорили о тебе и обо мне. Я давно уже люблю тебя.

– Я не могу этого сделать, поскольку поклялась отцу, что не уйду, не посоветовавшись с ним; его жизнь зависит от меня. Как только я уйду с мужем, он умрет. Но чему быть, того не миновать. Я дам тебе совет, если ты готов к нему прислушаться. Иди к моему отцу и проси у него моей руки. Сделай все, что он попросит, и ты получишь меня. Но если ты в чем‑нибудь откажешь ему, тебе меня не видать, и будет хорошо, если тебе удастся уйти живым.

– Я пообещаю выполнить все, что он попросит, – заверил девушку Килох.

Олвен отправилась домой, и Килох с рыцарями отправились следом за ней в замок. Они убили девять привратников, стоявших в девяти воротах, так, что никто из них не успел крикнуть, и девять сторожевых псов, которые не успели залаять, и вошли в зал.

– Приветствуем тебя, Испададен Пенкаур, – сказали они.

– Зачем явились? Что вам нужно?

– Мы пришли просить отдать твою дочь Олвен в жены Килоху, сыну Килида, сына принца Келидона.

– Где мои пажи и слуги? Поднимите мне веки, чтобы я мог рассмотреть своего зятя.

Слуги мгновенно выполнили приказ. Испададен Пенкаур осмотрел нежданных гостей и сказал:

– Приходите завтра, и я дам вам ответ.

Они двинулись к выходу, и тут Испададен Пенкаур схватил один из трех отравленных дротиков, лежавших рядом с ним, и бросил им вслед. Бедвир поймал дротик, метнул обратно и попал Испададену Пенкауру в колено.

– Проклятый зять! Теперь мне будет трудно ходить, и никогда не удастся залечить рану. Это отравленное железо жалит как овод. Будь проклят кузнец, который его выковал, и наковальня, на которой его сделали. Он такой острый!

Ночь они опять провели в доме пастуха. На следующий день встали с рассветом, поехали в замок, вошли в зал и сказали:

– Испададен Пенкаур, отдай нам свою дочь, а мы заплатим за нее выкуп.

– Еще живы ее четыре прабабки и четыре прапрадеда. Я должен посоветоваться с ними, – ответил Испададен Пенкаур.

– Что ж, посоветуйся, а мы пока пообедаем.

Они пошли к выходу, а Испададен Пенкаур взял второй дротик и бросил им вслед. Мену, сын Тейргведа, поймал, бросил обратно и попал великану в грудь.

– Проклятый зять! – прорычал Испададен Пенкаур. – Это железо причиняет мне такую же боль, как пиявка лошади. Будь проклят горн, в котором разводили огонь, чтобы закалить это железо, и кузнец, который его ковал! До чего же оно острое! Каждый раз, когда я буду взбираться на гору, я буду страдать от одышки и боли в груди. И еда будет вызывать отвращение.

Под его выкрики рыцари вышли из зала.

На третий день они опять пришли во дворец.

– Не бросайте в меня дротики, если не хотите умереть, – предостерег Испададен Пенкаур. – Где мои слуги? Поднимите мне веки. Я хочу посмотреть, что собой представляет мой зять.

Слуги подбежали, подняли ему веки, и Испададен Пенкаур взял третий отравленный дротик и бросил его в гостей. Килох поймал его, с силой бросил обратно и попал великану в глаз.

– Проклятый зять! Теперь до конца жизни я буду видеть только одним глазом. Когда я буду идти против ветра, у меня будут слезиться глаза, начнутся головные боли, а в каждое новолуние меня будут мучить кошмары. Моя рана от этого отравленного железа болит, как от укуса бешеной собаки. Будь проклят огонь и наковальня, на которой ковали этот дротик.

Рыцари ушли.

На следующий день они опять пришли во дворец и сказали:

– Не бросай в нас больше дротики, если не хочешь испытывать такие муки, а то и больше, какие испытываешь сейчас.

– Отдай мне свою дочь! – приказал Килох. – А если не отдашь, то погибнешь.

– Где тот, кто добивается моей дочери? Подойди ближе, чтобы я мог рассмотреть тебя.

Слуги поставили кресло для Килоха так, чтобы он сидел лицом к лицу с великаном.

– Это ты добиваешься моей дочери? – спросил Испададен Пенкаур.

– Да, я, – ответил Килох.

– Поклянись, что исполнишь все, что я попрошу, и, когда выполнишь это, получишь мою дочь.

– С радостью обещаю, – ответил Килох. – Говори, чего же ты хочешь.

– Сейчас узнаешь, – сказал великан. – Видишь красную вспаханную землю?

– Вижу.

– Когда я впервые увидел мать этой девушки, там было посеяно девять мер льна, но до сих пор не взошло ни одного побега. Я хочу, чтобы ты засеял льном эту землю, и, когда он вырастет, из него можно было бы соткать белый головной убор, который моя дочь наденет в день свадьбы.

– С легкостью справлюсь с этим заданием, хотя ты, возможно, думаешь, что оно будет трудным для меня.

– Если ты справишься с этим, то получишь еще одно, которое тебе будет не по силам выполнить. Хочу, чтобы в свадебную ночь для нас играла арфа Тейрту. Эта арфа играет и замолкает по желанию человека. Ее владелец не отдаст ее по доброй воле, а тебе не удастся заставить его отдать арфу.

– Я легко справлюсь с этим, хотя ты думаешь, что мне не удастся этого сделать, – ответил Килох.

– Если ты сделаешь это, то у меня есть еще одно, с которым ты не справишься. Я хочу, чтобы моим егерем стал Мабон, сын Модрона. Его отобрали у матери, когда ему было три дня от роду, и никто не знает, где он сейчас, жив или мертв.

– Я легко справлюсь с этим заданием, хотя ты думаешь, что оно невыполнимо.

– Если ты справишься с этим заданием, то найдется другое, с которым тебе не справиться. Принеси мне двух щенков волчицы Гаст Римхи. Удержать их может только поводок, сплетенный из волос, выдернутых из бороды разбойника Диллуса Варваука. Но у живого Диллуса тебе не удастся вырвать волосы, а выдирать у мертвого бессмысленно, поскольку в этом случае поводок порвется.

– Я легко справлюсь с этим заданием, хотя ты думаешь, что оно окажется трудным для меня.

– Если ты справишься с ним, то тебя ждет следующее задание. Ты должен принести мне меч великана Гвернаха, но он не отдаст его тебе по доброй воле, а заставить его тебе не удастся.

– Я легко выполню это задание, хотя ты думаешь, что мне это не по силам.

– Если ты выполнишь его, то следующее тебе не удастся выполнить. Тебе придется преодолеть все трудности, провести в поисках много бессонных ночей, и если ты не выполнишь все мои задания, то не видать тебе моей дочери.

– У меня будут кони и рыцари, и мой повелитель и родич Артур поможет мне выполнить все эти задания. Я получу твою дочь, а ты расстанешься с жизнью.

– Отправляйся и знай, что никто не потребует с тебя платы за еду и наряды моей дочери, пока ты выполняешь мои задания. Когда выполнишь все, что я сказал, ты получишь мою дочь в жены.

Date: 2015-09-18; view: 436; Нарушение авторских прав