Книга II 11 page

Идея была нехитрой: Джейни выступит продюсером киноверсии «В смятении». Сначала идея выглядела безумием, но чем больше она об этом думала, тем больше находила в ней смысла. Пока Крейг отказывался продать права на экранизацию Комстоку Дибблу, который никак не соглашался доверить ему написание сценария, но ведь можно было обойтись и без Комстока, вообще без киностудии. Джейни знала много состоятельных людей, которые согласились бы вложить деньги и посрамить Диббла. Она могла бы склонить к этому самого Джорджа Пакстона, а потом Крейг написал бы сценарий, и она нашла бы актеров и режиссера, а то и сама сыграла бы одну из женских ролей… То-то Селден удивился бы!

Сейчас, обедая с Крейгом, она собиралась осторожно поднять эту тему. Официанты роились вокруг их столика, как мухи, блестящие посетители ресторана украдкой поглядывали в их сторону и, как догадывалась Джейни, строили нелепые предположения о том, почему они вместе. Поправив волосы, Джейни наклонилась к Крейгу и сказала с усмешкой:

— Теперь никто не посмеет сослать вас в Сибирь. Крейг победно улыбнулся и ответил:

— Теперь — особенно! Я говорил, что обо мне хотят написать в «Тайм». — С гримасой, означавшей, что он всегда ждал этой высшей степени признания, он добавил:

— Наконец-то!

— О Крейг! — воодушевилась Джейни. В Нью-Йорке считалось, что чем известнее ваши друзья, тем лучше выглядите вы сами, поэтому она не могла не представлять, как статья о Крейге в «Тайм» повлияет на ее жизнь. — Вы будете на обложке?

— Поговаривают, что да. Но у меня, естественно, есть сомнения. — Он со значением взглянул на нее. — Сами знаете, как это бывает. Совершенно невозможно проследить за тем, что они на пишут, под каким углом вас представят. А мне не хочется зама рать свою репутацию появлением в журнале для всех и каждого.

— Но это неизбежно, — сказала Джейни, хмурясь. — Вы же понимаете, как это важно.

— Не совсем. Объясните!

Джейни было чрезвычайно лестно, что Крейг Эджерс, сам Крейг Эджерс, звезда, спрашивает ее совета.

— Вы только подумайте, какие люди о вас узнают! — начала она с пылом, словно эта тема занимала ее всю жизнь. — Люди, которые, возможно, никогда в жизни не бравшие в руки хороших книг, считающие литературу смертельной скукой! — Джейни застенчиво опустила глаза. — Боже мой, Крейг! — тихо простонала она. — Вам предоставляется шанс повлиять на множество людей такого сорта. Это настоящая честь! Мне тоже этого хотелось бы. В этом есть смысл. Как это говорится? Неизученная жизнь, которую стоит прожить…

Крейг одарил ее покровительственной улыбкой:

— Не совсем так, но смысл верный.

— Конечно, верный! — осмелела она. — Да, вы не сможете полностью проконтролировать, каким вас представят, но ваш выигрыш многократно перевесит возможную потерю.

Он выпрямился и задумчиво на нее посмотрел.

— Вы — единственный человек, с которым я могу разговаривать о таких вещах. Моя жена слышать об этом не желает…

— Потому что она напугана. Ее встревожил ваш успех. Ваша жизнь вдруг изменилась, и Лорен не знает, что из-за этого про изойдет с вашими отношениями.

— Какой прок от жены, если она отказывается понимать мужа? — спросил Крейг, вертя вилку.

Джейни загадочно улыбнулась, но промолчала. Большинство женщин усмотрели бы в замечании Крейга о жене возможность подчеркнуть свои преимущества перед Лорен по части понимания и сочувствия. Но Джейни знала: чаще всего это не приносит успеха, поскольку у мужчины появляется мысль, что вам отчаянно хочется быть с ним. А верный путь подчинить себе мужчину — побудить его добиваться вас, а не наоборот.

И она не ошиблась: уже через несколько минут Крейг наклонился к ней и произнес несвойственные ему, по мнению Джейни, искренние слова:

— Я все время о вас думаю.

— И я о вас. — Вот и прекрасная возможность изложить свой план!

— Это прозвучит дико, но я… Я опишу вас в своей следую щей книге. — Он стал пить воду, задумчиво глядя на Джейни.

— Крейг!.. — Она была застигнута врасплох, вдруг увидев его глазами чужого человека, не знающего его и не знакомого с его достижениями. Дело было даже не в клетчатой, как у лесоруба, рубашке: ее кавалер был неаккуратен, похоже, не имел привычки регулярно чистить зубы, на ресницах у него белели хлопья перхоти, на лбу чернели угри.

То, что Крейг сделал в следующую секунду, было в обстановке этого заведения совершенно неуместным: он неуклюже накрыл ладонью ее руку. Джейни застыла, но быстро сообразила: если он поймет, что его считают отталкивающим, то она его немедленно потеряет.

— Я знаю, это должно было польстить мне, но если честно, Крейг, я напугана. Некоторые персонажи вашей книги представ лены прямо… в духе Макиавелли. Выбываете очень циничны, и я уже боюсь, какой вы выставите меня — возможно, даже стервой, пожирательницей мужчин.

Крейг ответил ей смехом и утешительными словами:

— Вас я могу описывать только в превосходной степени. Сами знаете, как вы мне вскружили голову.

— Разве знаю? — Вопрос прозвучал невинно, но с ноткой предостережения. Однако Крейг намека не уловил.

— Если бы вы не были женой моего лучшего друга, черт бы его побрал, то я предложил бы вам уехать со мной на уик-энд.

— Что вы, Крейг! — Она разыграла изумление. — А как же ваша жена?

— Я бы ее обманул: сказал бы, что еду в Чикаго проведать старых друзей.

Он был очень странным — игривым и одновременно серьезным. Джейни оставалось только счесть его милым.

— Мы могли бы сказать Селдену, что пишете обо мне книгу. — Ей было любопытно, как далеко он зайдет. — Мы сказали бы ему, что нам надо побыть вместе, чтобы вы смогли меня… изучить.

Вот он и достиг желанного предела: едва не окосел от вожделения.

— Я никогда не смог бы так поступить с Селденом, — про бормотал он. Глотнув воды, продолжил:

— И потом Селден не поверит. Он не так глуп. Он знает, как я к вам отношусь. Мерзавец, он, наверное, хохочет у меня за спиной!

Джейни обиженно поджала губы.

— Конечно, вы правы. Но нам действительно стоит приду мать, как проводить вместе больше времени… не вызывая подо зрений. — Она знала, что должна проявлять осторожность и не предлагать ему секс напрямую, но одновременно не отнимать у него надежду. — Мне приходят в голову самые безумные мыс ли… — Пришло ее время играть с вилкой. — Как глупо! Вы будете надо мной смеяться…

— Никогда не посмею над вами смеяться! — заверил ее Крейг. Она долго серьезно смотрела ему в лицо, потом выпалила:

— Что, если. если я выступлю продюсером киноверсии «В смятении»

Судя по его выражению, он сначала не понял ее. Этого он ожидал меньше всего. Не давая ему возразить, она сказала:

— Все, забудьте. Считайте, я ничего не говорила. Я знала, что вам будет смешно. — И она отвернулась.

— Нет-нет. Это… интересная идея.

— Она действительно вызвала бы у вас интерес, если бы вы соизволили поразмыслить, — проговорила Джейни вкрадчиво. — Вы хотите написать сценарий и завоевать Голливуд, а я могу вам помочь. Здесь нужны только деньги: необходимо, чтобы проект кто-то профинансировал. Я знаю, кто бы это мог быть: Джордж Пакстон, один из лучших друзей Селдена, он уже вкладывал деньги в кино. Словом, Джордж сделает так, как я его попрошу. Он даже говорил, что если я найду для него стоящий проект… — Она со лгала так легко, что сама удивилась.

Крейг прищурился.

— А как же Селден? — спросил он.

— О-о, Селден! — пропела она легкомысленно. — В этом вся прелесть моего замысла. Селден мог бы купить у вас права на экранизацию книги, но мы знаем, что он этого не сделает: у него не хватит чутья, чтобы сделать на вас ставку. Вообразите его изумление, когда он узнает! Хороший способ его проучить…

— Джейни, — терпеливо произнес Крейг, — вы очень красивая женщина, и я никогда не посмел бы заподозрить вас в недостатке ума. Но у вас нет опыта. Эти голливудские воротилы — настоящие убийцы, всем это известно. Они вас… не примут всерьез.

— Потому что я модель, манекенщица? — Джейни прикусила губу. — Но у меня есть и преимущества. Я с кем угодно могу встретиться… А если моя работа моделью создает проблемы, то я готова от нее отказаться ради того, чтобы сделать что-то серьезное! — Она почти кричала. — Особенно когда речь о чем-то и о ком-то, во что и в кого я верю!

Она продемонстрировала ему свой сияющий взор, ведь ничто так не пленяет мужчину, как страсть.

— Ах, Крейг! Если вы не разрешите мне с вами работать, то я не знаю, что сделаю!..

Он уже сидел с ней рядом, похлопывал по руке и бормотал ободряющие слова:

— Ну конечно, конечно, Джейни! Если вам действительно этого хочется… Если вы серьезно… Тогда дерзайте!

Гул голосов и ерзанье сотен людей, собравшихся на показ моделей «Тайны Виктории», не смогли заглушить высокий, почти детский голос, прозвучавший чуть ли не бесстыдно:

— В наши дни уже мало быть красивой и при деньгах. Теперь девушка должна классно делать минет, когда ее просят, и быть горячей в постели. Я его спрашиваю: что значит «горячая»? А он отвечает: анальный секс самое меньшее раз в неделю и что-то там еще про собачий ошейник… Откровение потонуло, к счастью, в раскате бравурной музыки, донесшемся из-за тонкой перегородки. Джейни высокомерно обернулась к болтушке. Серафина, черноволосая красавица, известная только под этим именем, сидела через пару кресел от нее перед длинным зеркалом и таращила нежные карие глаза, изображая негодование. За две репетиции Джейни пришла к выводу, что Серафина неисправимая идиотка. Двадцать один год — и не прекращающаяся болтовня про мужчин, пытавшихся с ней пере спать, и про родителей, которых она оставила на южноамериканской ферме. У Джейни было подозрение, что и она в этом возрасте была попросту смешна, но она отвергла эту мысль и выкинула Серафину из головы, хотя ее было трудно игнорировать, находясь с ней в одном помещении. Дурочке заткнула рот гримерша, пытавшаяся еще сильнее выделить ее губы, и так настолько полные, что они рождали предположение о богатстве, спрятанном между ног Серафины. Та, вынужденная смолкнуть, усилила свою и без того бешеную жестикуляцию.

За спиной у Джейни стояла ее гримерша Контадина, смешивавшая на ладони несколько жидких кремов под пудру. Они встретились глазами в зеркале. У Контадины обо всем на свете было собственное суждение, которым она вечно стремилась поделиться. Кивнув в сторону Серафины, она сказала:

— Разве она не права? — Принявшись покрывать лицо Джейни смесью кремов, она усмехнулась:

— Я тоже могла бы многое рассказать. Чего бы мы ни требовали от мужчин, они всегда остаются главными. Стоит нам вообразить, что мы добились свободы или независимости, как они сразу поднимают ставки. А все этот чертов Интернет. Сплошное порно! Было время, когда они считали себя счастливчиками, если у них брали в рот. А теперь им подавай трех девчонок и обезьяну, чтобы они все вместе поклонялись их членам, приносили жертвы на этом новомодном алтаре…

Контадина расхохоталась собственной шутке. Джейни улыбнулась, но весьма сдержанно. Она вела такие разговоры миллионы раз и успела утомиться от этого натужного веселья. Теперь она понимала, почему кинозвезды заставляют гримерш и парикмахерш помалкивать. Увы, если бы она потребовала тишины, ее заклеймили бы прозвищем «примадонна». Оставалось хранить молчание самой и надеяться, что Контадина поймет намек.

Она закрыла глаза. Контадина тут же спросила:

— Вы нервничаете?

Джейни гневно отвергла это предположение взглядом в зеркале, и гримерша похлопала ее по плечу.

— Так я и думала. Вы? Никогда! — Она наклонилась, косясь на других манекенщиц, находившихся в разной степени готовности к выходу. — Вы здесь одна из немногих профессионалок. Половина этих девчонок еще никогда не ступали на подиум, а их заставляют идти вилять задницами! По-моему, все это — чистейшая истерия.

На это не требовалось ответа. Джейни молча пожала плечами, но Контадина было не унять.

— Вы-то хоть сделали правильный шаг. Кажется, я где-то читала о вашем замужестве.

— Да, я вышла замуж за Селдена Роуза. — Джейни села в кресле поудобнее и стала придирчиво изучать себя в зеркале. Хотя она была старшей среди манекенщиц (к ней приближалась только тридцатилетняя немка Ева), профессионально объективный взгляд подтвердил бы, что она еще никогда так хорошо не выглядела. В ее облике теперь были завершенность, уверенность и кое-что еще — скорее всего ум. Она выигрышно выделялась на фоне еще не сформировавшихся, простеньких молодых лиц. Но достаточно было провести четверть часа в обществе молодежи, чтобы стать жертвой ползучей тоски, превратиться в некую оболочку, на ко торой изображено лицо, волосы, тело, которая может двигаться и говорить, но внутри мертва…

— Ну конечно! — Контадина щелкнула пальцами. — Селден Роуз! Вот как его зовут! — Она покивала, словно наконец-то ре шила математическую задачку. — Кажется, он фотограф?

— Нет, — раздраженно сказала Джейни. В этой среде все вечно воображали, что знают всех и вся, это могло вызвать только смех, ведь их мирок был крайне узок. — Он один' из заправил «Муви тайм».

— Вам повезло: это еще лучше, — рассудила Контадина. — Бизнесмен! Мама всегда мне говорила: выходи за бизнесмена, это надежнее всего.

Глядя на Контадина, Джейни размышляла, стоит ли уточнять, чем занимается Селден. Какая, собственно, разница?

— Конечно, и с бизнесменами несладко, — продолжала Контадина. — Они такие скучные! Одна моя подруга решила, что с нее хватит творческих людей, которые ходят без гроша, вот она и связалась с типом из инвестиционного банка…

Джейни тоже решила, что с нее довольно, и высокомерно улыбнулась:

— Селден не совсем бизнесмен. Раньше он был президентом «Коламбия пикчерс».

Контадина умело щелкнула длинным ухоженным пальцем по кончику кисточки, устроив дождь мерцающей розовой пудры.

— Все понятно! Поэтому мне и знакомо это имя. Кажется, с ним встречалась одна моя подружка.

Джейни закрыла глаза, чтобы дать Контадине нанести розовую пудру ей на веки. Слова гримерши не могли ее обрадовать, но она проявила выдержку. За кулисами модных шоу о чем только не болтали: там рождались и обрастали подробностями все сплетни. Если бы она проявила интерес к этой болтовне, то Контадина завтра же разнесла бы новость по всему городу.

— Сомневаюсь, — сказала Джейни с усмешкой, призванной на корню задавить сплетню. — Селден живет в Нью-Йорке всего полгода, из них мы женаты три месяца. До этого он прожил в. браке двенадцать лет. Ему было бы нелегко с кем-то еще…

— Нет, я ничего не путаю, — спокойно возразила Контадина. — Как услышала про «Коламбия пикчерс», так сразу все вспомнила. Моя подружка Эсти. Она певица, во всяком случае, так она себя называет. — Контадина усмехнулась. — Хотя что это я: Эсти очень способная. И такая буйная! Ей мешает жить ее внешность.

— Скажите пожалуйста!.. — фыркнула Джейни.

— Она из тех женщин, которые сводят мужчин с ума. — Контадина заговорщически наклонилась к Джейни. — Вокруг нее увивался даже английский принц — не упомню сейчас который… Он возил ее в Сент-Бартс. Все было тайно, никто ничего не должен был пронюхать. Но она позвонила мне из ванной и пожаловалась, что у него слишком маленький член. — Не обращая внимания на недовольную гримасу Джейни, гримерша продол жила:

— Она бы вам понравилась! Уверена на девяносто процентов, что потом она встречалась с Селденом Роузом. Я запомнила, ведь Селден-такое смешное имя! Вы, конечно, не обижайтесь, но это как слово «дантист».

Джейни повернулась в кресле и сказала с натужным смешком:

— Вот вам доказательство, что она не знакома с Селденом. Никому никогда не придет в голову назвать его дантистом…

— Я и не говорю, что она называла его дантистом, — не унималась несносная Контадина. — Это мне его имя напомнило про дантистов. А она говорила, что он очень решительный. Ей это было не очень интересно, она ведь из тех, кому подавай Тома Круза, ну, вы таких знаете, но она думала, что он ради нее способен развестись с женой, но потом произошла какая-то история с ожерельем…

— С ожерельем? — Джейни вздрогнула.

— Представляете? Эсти такая: чего ей только не дарят! Какой-то тип подарил «феррари» только за то, что она с ним один раз встретилась. Мне это не по нутру, но Эсти любит деньги. Чтобы стать моделью, она не вышла ростом. Петь поет, но актриса никудышная…

— Совершенно не во вкусе Селдена, — подытожила Джейни с непоколебимой уверенностью. — Я знаю своего мужа: он таких не выносит. Другое дело, если эта Эсти сама за ним бегала…

— Нет, Эсти никогда в жизни не бегала за мужчинами. — Контадина смахнула со щеки Джейни зернышко коричневой пудры. — В общем, не беспокойтесь. Ведь за него вышли вы, а не Эсти.

Джейни промолчала, переваривая услышанное. Скорее всего все это было полнейшей чушью: Контадина с кем-то перепутала Селдена; но вдруг правда?.. Джейни никогда не спрашивала Селдена, почему он развелся. Несколько раз она пыталась поднять эту тему, но он только смущенно улыбался и бубнил, что пары сплошь и рядом распадаются.

Сейчас размышлять об этом было некогда. Через несколько секунд Контадина отступила от нее со словами:

— Готово, лучше не бывает!

Джейни тут же подверглась нападению костюмерши, которой не терпелось проверить, как на ней будет смотреться первый «наряд» — синий в блестках бюстгальтер. Джейни последовала за ней сквозь толпу стилистов, манекенщиц, репортеров, операторов, рекламщиков и прочей публики, раздобывшей правдами и не правдами пропуск за кулисы. У вешалки с картонной табличкой, на которой было намалевано фломастером имя Джейни, к ней подбежал коротышка в клетчатом костюме.

— Дорогая! У тебя желает взять интервью «Энтертейн-мент телевижн»!

Минутку, Уолтер, — спокойно отозвалась она. — Пусть начнут с Евы. Она уже готова.

Нет, не готова, — возразил Уолтер, рекламный агент. — Она устроила скандал гримеру, который сказал, что у нее слишком полное лицо. Можно подумать, это его вина. Конечно, мне бы тоже не понравилось, если бы меня обозвали в газете немецкой сосиской…

В следующую секунду Уолтера отвлекли радостные крики узнавшего его молодого человека. Джейни нравилась царящая вокруг атмосфера цирка. Люди с удовольствием предавались легкомысленнейшему из занятий — любованию тряпками. Она вдруг вспомнила Крейга Эджерса. Тот отказывался соглашаться с мнением, что бессмысленное удовольствие никому не причиняет вреда. Весь нью-йоркский свет стремится к развлечениям — так почему бы ей не находиться в центре этих развлечений? Даже если никто не будет принимать ее всерьез, пока она будет рекламировать нижнее белье, все сразу о ней забудут, когда она бросит это занятие…

Она продела руки в обсыпанный блестками синий бюстгальтер и повернулась к маленькому зеркалу. Увидев в руках костюмерши Мэри силиконовые подкладки для груди, она сказала:

— Мне и без них хорошо.

— Их все носят.

— У меня и так размер "С", куда же больше!

— У всех других моделей грудь будет больше. Вы хотите им проигрывать?

— Мэри, — весело проговорила Джейни, — вы видите прямую взаимосвязь между ростом фондового рынка и размером женской груди?

Этот вопрос ей задал Крейг за обедом накануне, после чего; состоялся пятнадцатиминутный разговор о мужчинах, женщинах к деньгах. Пока Джейни излагала свои взгляды, Крейг молча слушал. Такого внимания Селден никогда к ней не проявлял. Ничего удивительного: Крейг был настоящим интеллектуалом, а настоящие интеллектуалы всем отдают должное, за всеми признают право иметь собственное мнение, умеют терпеть и слушать. А Селден… По мнению Крейга, Селден был ренегатом, изменившим своей среде. С этим Джейни не хотелось соглашаться.

Мэри отчаянно замахала руками.

— Что я понимаю в фондовом рынке? Думаете, у меня столько денег, чтобы ими швыряться? — Она подступила к Джейни с под кладками на ладонях, и та позволила ей вложить холодный силикон в чашки бюстгальтера, из-за чего они приподнялись под вызывающим углом.

— Теперь я выгляжу как персонаж мультфильма, — пожаловалась Джейни. — Я вообще подумываю, не удалить ли мне из груди имплантаты. Что скажете, Мэри?

Мэри отнеслась к этому, как к угрозе самоубийства.

— И мечтать об этом не смейте! Вы загубите свою карьеру. А какой пример вы подадите другим женщинам?

— Джейни! — позвал Уолтер Спек, возникая среди плечиков с одеждой. Джейни покосилась на Мэри, та закатила глаза и со гласно кивнула. — Ты знаешь, что говорить: ты в восторге от «Тайны Виктории», тра-ля-ля… Ты страшно рада, что женщины благодаря тебе начинают больше любить самих себя…

— Прямо так и начинают? — бросила Джейни.

— Надеюсь, ты будешь паинькой. — Уолтер уже тащил ее в угол, где была приготовлена камера. — С меня хватит неприятностей с Евой. Вы, старушки, вечно бунтуете. После тридцати начинаете воображать, что у вас в голове завелись мозги.

— А вдруг и впрямь завелись? — засмеялась Джейни. Усевшись в предложенное ей кресло, она откинула голову, чтобы очередная гримерша припудрила ей лицо. — Успокойся, Уолтер. Я все равно собираюсь завязать. У меня другие интересы.

— Только не это! — простонал Уолтер.

— Что ж, Джейни… — Журналистка была энергичной блондинкой лет двадцати пяти, совершенно заурядной, хотя и работала на телевидении. — Через четверть часа вы предстанете перед тысячами людей… почти обнаженной!

— Совершенно верно, — ответила Джейни таким тоном, слов но эта перспектива была ей скучна.

— Вы совсем не нервничаете? — проверещала блондинка. — Я бы ни за что не согласилась, сколько бы мне ни заплатили!

Джейни сочувственно на нее взглянула, подумав, что дело как раз в том, что ей никогда за это не заплатят…

— Я отношусь к своему телу как к произведению искусства, — сказала она. — Для модели ее тело — то же, что для живо писца — его картина.

— Надо же! — воскликнула интервьюерша. — Никогда не считала моделей художницами. Теперь я стану относиться к ним с еще большим уважением.

Джейни наградила ее широкой неискренней улыбкой.

— И — вопрос, который мы задаем всем участницам показа. В вашей подготовке к сегодняшнему шоу было что-нибудь особенное?

— Как будто нет. — Не рассказывать же этой дурочке об инъекциях коллагена в губы, о клизме и прочем! — Все как обычно. Утром я встречалась со своим агентом, потом обедала с хорошим другом — Крейгом Эджерсом. Это имя произвело ожидаемое действие.

— Крейг Эджерс?! — взвизгнула интервьюерша. — Знаменитый писатель? О чем вы с ним беседовали?

— О соотношении курса акций и представлений о совершенстве женской фигуры, — ответила Джейни как ни в чем не бывало.

Интервьюерша посмотрела на нее непонимающе, но быстро опомнилась.

— Что ж, сегодня нас ждет потрясающее зрелище. Большое спасибо, Джейни. Вы очень умная модель, вы вдохновляете со временных женщин.

— Очень неплохо! — похвалил Уолтер, уводя Джейни под руку от камеры. — Особенно мне понравилось про обед с Крейгом Эджерсом. — Он остановился и нахмурился. — Ты не выдумываешь? Журналисты, разнюхивающие скандальные новости, с радостью в тебя вцепились бы…

— Что ты! — успокоила она его. Она наврала только про дату, но это ее нисколько не тревожило. Главное, у нее был ленч с Крейгом. Все знали, что пресса вечно всё перевирает.

— Ты дружишь с Крейгом Эджерсом? — спросил Уолтер. — Недурно! Кстати, где вы с ним обедали?

— В «Динго», где же еще? — небрежно ответила она.

Прием после показа мод устроили в ночном клубе «Лотос». Джейни появилась там под руку с Селденом, в сопровождении Мими и Джорджа. Жмурясь от вспышек фотокамер, она думала о том, что наконец-то вознаграждены все ее мучения: она достигла триумфа. Она была уверена, что ни одна из моделей не удостоилась таких аплодисментов, как она, и наслаждалась мыслью, что стала центральной фигурой шоу. На приеме ее сразу обступили многочисленные доброжелатели; она увидела сестру и Диггера, переставших волновать прессу — ведь они не расстались. Неподалеку стоял Комсток Диббл. После разговора с Джорджем он и его адвокаты перестали беспокоить Джейни. Осмелев от побед этого дня и зная, что он не посмеет закатить скандал в таком месте, тем более что она была общепризнанной звездой, она решила с ним разобраться.

Диббл болтал в баре с актрисой Венди Пикколо. Венди была малюткой, росточком не более пяти футов, что делало ее в глазах Джейни попросту невидимкой. Не обращая на нее внимания и изображая детское изумление, Джейни воскликнула:

— Комсток! Сто лет тебя не видела! Ты перестал мне звонить.

Комсток обернулся с сердитым видом, но, как она и ожидала, сумел сохранить самообладание. Быстро оправившись от удивления, он лениво проговорил:

— Тебе не дозвониться. Ты стала такой знаменитостью, что уже не находишь времени для старых друзей.

— Для тебя у меня время всегда найдется, Комсток, ты ведь знаешь.

Он отвернулся, чтобы отпить из своего бокала; возможно, он надеялся, что Джейни уберется. Но его ждало разочарование: она стояла на прежнем месте и высокомерно улыбалась, как будто намекала, что не боится его. Пришлось задать вопрос, что у нес новенького.

— Признаться, мне нравится быть замужем. — Джейни по смотрела на Венди, приглашая ее принять участие в беседе.

— Я знаю, кем вы теперь стали. — Казалось, до этого мгновения Джейни нисколько не интересовала Венди. — Вы — жена Селдена Роуза.

— Совершенно верно, — подтвердила Джейни, сияя фальши вой улыбкой. — Но откуда вы знаете Селдена?

— Встречала его на приемах, — ответила Венди, поведя худым плечиком. — Несколько раз мы вместе обедали. Он все время рассказывал о своей красавице жене Джейни. Только сейчас увидев вас, я поняла, о ком речь.

Джейни засмеялась, хотя слова Венди, как будто предназначенные для того, чтобы ее успокоить, наоборот, вызвали смутную тревогу. Внешне Венди была само очарование, но Джейни почувствовала в ее реплике нрав кошки, способной без причины выпустить когти.

— Обязательно скажу Селдену, что повстречала вас, — холод но пообещала она.

— Селден норовит украсть у меня Венди, — внес свою недобрую лепту Комсток, подняв к лицу бокал.

— Неужели?

— Он хочет пригласить меня на главную роль в новом телевизионном сериале, — подтвердила Венди. — Я отбиваюсь, уверяя, что снимаюсь только в кино. А впрочем, Селден такая умница. Все его работы светятся интеллектом. — Последние слова Венди произнесла с наслаждением, словно сосала леденец. — Вы и сами это знаете, вы же его жена. — Она так улыбнулась и так наклонила головку, что у Джейни появилось сильное желание наступить на нее и растереть. — Он здесь? Надо пойти поздороваться. A то он подумает, что я его избегаю.

И Венди исчезла. Джейни посмотрела на Комстока улыбкой, в которой была снисходительность и неприязнь

— Надо же быть такой крохой! — прошептала она.

— Да, она невелика ростом, — согласился Комсток. — Зато одна из самых способных американских актрис.

— Забавно! Ни за что бы не подумала.

— Просто она очень скромна. Последние пять лет ее карьера складывалась не лучшим образом. Поэтому я и пытаюсь ей помочь.

— Поможешь, а потом прикажешь адвокатам направить ей письмо с требованием расплатиться за помощь?

Джейни произнесла эти слова своим обычным невинным тоном. Сначала Комсток никак на них не отреагировал, если не считать появившегося на лице неумолимо жесткого выражения, чуть не заставившего Джейни в страхе бежать. Казалось, его гримаса предостерегала: «Ноги переломаю!» Она знала, что стоит дать слабину — и он пойдет на все, чтобы ее уничтожить. Необходимо было заставить его осознать собственную ошибку. Поэтому она гневно выговорила:

— Так что же?

Он пренебрежительно фыркнул:

— Я все ждал, когда у тебя хватит смелости об этом заговорить. Наверное, ты воображала, что если ничего не предпринимать, опухоль сама собой рассосется. А потом натравила на меня адвокатов Джорджа Пакстона. Неверный шаг! Надо было самой ко мне обратиться.

Джейни едва не расхохоталась, но тут же так разозлилась, что забыла про недавний страх.

— Извини, Комсток, но ты ополоумел! — Ей самой не верилось, что она это говорит. — Ты сам натравил на меня своих адвокатов. Как ты посмел? И потом я честно заработала эти деньги.

— Не сомневаюсь, что ты так считаешь, — ответил Комсток с нехорошей улыбочкой. — Такие, как ты, иначе не могут. Наверное, тебе не пришло в голову, что я не натравливал на тебя адвокатов.

— Отрицаешь свою причастность? — Она знала, что большинство богатых и удачливых людей прибегают к этому трюку, когда их припирают к стенке: нагло утверждают, будто знать ничего не тают.

— Представь, да.

— Скажешь, наверное, что не догадываешься, о чем я веду речь?

— Очень даже догадываюсь! — с жаром возразил Комсток. — Если бы ты поступила правильно, если бы сначала пришла ко мне сама… А теперь, можешь мне поверить, тебе не помогут даже адвокаты Джорджа Пакстона. Они просто не станут в это вмешиваться. — Он наклонился к ней с угрожающей улыбкой и заговорил совсем другим тоном. Со стороны, правда, могло показаться, что они ведут совершенно невинный разговор. — Ты доставила мне большие неприятности, Джейни. Я такого не забываю. Я с этим справлюсь, а вот ты, полагаю, нет.

Она задохнулась, сердце учащенно билось от страха и злости.

— Как ты смеешь мне угрожать?

— Не сочти это угрозой, — сказал он. — Так, предостережение. Она открыла рот, чтобы ответить, но тут перед ними предстала Мими.

— Привет, Комсток, — произнесла она приятным голоском и подставила для поцелуя сначала одну, потом другую щеку. — Уверена, вам понравилось шоу. Правда, Джейни была чудесной?