Книга II 8 page

Зизи сел на диван рядом с ней, наблюдая, как она отпивает водку.

— Надеюсь, вам лучше? — Вопрос прозвучал спокойно и доброжелательно, но Джейни все же уловила в голосе Зизи желание от нее избавиться. Она не могла понять, чем оно вызвано.

— Немного, — ответила она, цедя жидкость и поглядывая на него. Он был явно озадачен, словно не очень понимал, как она здесь оказалась.

— Извините, я на минутку, — сказала она, вставая.

В ванной она проверила в зеркале, все ли в порядке с ее внешностью, потом осмотрелась. Раковину не мыли не один месяц: вокруг крана наросли темные мыльные хлопья, повсюду белела засохшая зубная паста. На стеклянной полке валялся тюбик с кремом для бритья без крышечки, зубная щетка растрепалась до неприличия, в расческу набились светлые волосы и перхоть. Разглядывая расческу, Джейни удивлялась, что мужчина может быть так безразличен к порядку и чистоте. С такими мужчинами, как Зизи, она не была знакома. Он был молод, беден и естествен. Заметив сырое полотенце на двери, Джейни сделала вывод: в Зизи отчетливее заметно мужское начало. Она привыкла к воспитанным и ухоженным мужчинам, похожим на послушных породистых собак. Чем они богаче, тем чистоплотнее; все признаки беспорядка и индивидуальности удаляются (горничными), в любви они стараются добиться поставленной цели и действуют аккуратно и умело. Кладя расческу на полку, она постаралась представить, каким будет Зизи в постели: естественным, раскованным, энергичным; он обласкает и зацелует ее с ног до головы, потом неторопливо засунет в нее язык, разведет ей ягодицы и вылижет анальное отверстие…

В дверь вежливо постучали.

— Все в порядке? — спросил Зизи. Испуганно оглядевшись, она увидела в узком пространстве между унитазом и стеной растрепанный журнал «Максим» и, нагнувшись за ним, ответила:

— Я сейчас.

Номер оказался декабрьский, с самой Джейни на обложке: прищуренные манящие глаза, соблазнительные бедра (перед съемкой ей опрыскали из пульверизатора талию, бедра и ноги и заставили вытянуться, чтобы казался длиннее торс). Ее посетила идея: она преподнесет Зизи такой сюрприз, о котором он боялся мечтать, сделает реальностью его грезы! Предвкушая это, она пришла в сильное возбуждение. Это будет весело и сексуально, они оба никогда этого не забудут. Джейни поспешно сняла блузку и юбку; потом вспомнила, что уже вытворяла то же самое для мужчин в этой ванной. Тогда это доставляло ей огромное удовольствие. Снимая колготки, она вспоминала, когда в последний раз навязывалась мужчинам. Оказалось, несколько месяцев назад, еще весной: тогда Джейни подвыпила («расслабилась», как она сама это называла) и разлеглась на каминной полке дома у владельца одного ресторана; тот был рад заняться с ней оральным сексом, хотя не без труда дотягивался до нее языком.

Тем не менее тот секс, который по-настоящему удовлетворил бы Джейни, чаще оставался недосягаем: поцелуи и стандартные ласки большинства мужчин обычно оставляли ее равнодушной. Между ее телом и головой происходил непонятный разлад, из-за чего она частенько вообще ничего не испытывала. Но отсутствие чувства восполнялось тем могуществом, которое она ощущала, когда распаляла мужскую страсть. Джейни понимала, что может управлять мужчиной при помощи секса, и это понимание было для нее важнее всего. Ей нравилось наблюдать, как мужчина от ее прикосновений попадает в полную ее власть; порой удовольствие становилось таким сильным, что она начинала воображать, как душит мужчину, как тот, прежде чем испустить дух, в испуге таращит глаза. Делая мужчине минет, Джейни думала о том, знает ли он, как просто ей сейчас схватить нож и зарезать его. Иногда она даже испугалась, что от утраты самоконтроля ее отделяют считанные секунды… Впрочем, до худшего никогда не доходило.

Из кухни донесся телефонный звонок и «алло» Зизи. Глядя на себя в зеркало, Джейни подумала, не Мими ли на проводе Это, впрочем, не имело значения. На случай, если бы Зизи ей сказал, что у него в гостях Джейни, существовало безупречно логичное объяснение: квартира принадлежала ей, так почему бы ей там не появиться? Конечно, она не поторопится рассказать Мими о неверности Зизи: лучше потерпеть, пока он надоест Мими, и тогда загнать последний гвоздь в гроб их отношений. Или не говорить вообще, думала она, оглаживая грудь и живот. Очень может быть, что свою близость с Зизи она захочет повторить, оставляя все в тайне…

— Да. Никаких проблем. Встретимся через полчаса, — сказал Зизи.

Джейни радовалась, что надела безупречное белье: белый кружевной открытый бюстгальтер и такие же трусики. На ней были сиреневые туфли на высоком каблуке. Летние туфли в разгар зимы были писком моды, подчеркивающим, что женщине не приходится ходить пешком. На шее у нее мерцал черный жемчуг. На мгновение ей вспомнился Селден. Нет, сейчас не до мужа…

Услышав, как Зизи вешает трубку, она торжественно распахнула дверь ванной и предстала перед ним, подбоченившись одной рукой и держась другой за дверную ручку.

— Думаю, ты останешься дома.

Он как раз наливал в стакан воду из крана и так удивился, что чуть не уронил стакан в раковину. Сначала он был смущен, но Джейни ожидала, что на его лице сейчас появится выражение предвкушения. Однако в следующее мгновение он отшатнулся, поставил стакан на край раковины и спросил с ужасом:

— Что вы делаете?!

— А ты как считаешь? — проверещала она и шагнула к нему, перегораживая ему путь бегства из кухоньки. Ему пришлось при жаться спиной к стене. Она взяла его за затылок и притянула к себе для поцелуя.

Его губы оказались жесткими и непослушными, но она объясняла это только удивлением оттого, что она почти нага и абсолютно доступна. Грациозно выгибая спину, Джейни согнула колени и провела руками по его груди, медленно опускаясь на корточки. При этом она смотрела ему в лицо. Это все еще потрясенное выражение должно было измениться, как только ее руки коснутся его члена. Она расстегнула верхнюю пуговицу на его джинсах и уже взялась за молнию, но чуть задержалась, словно оттягивая сладостный момент ее расползания. В следующую секунду раздался оскорбленный рев.

Зизи хотел крикнуть «нет!», но звук получился утробный, похожий на рык зверя, защищающего свою территорию. Он схватил Джейни за локти и оттолкнул. Она шлепнулась на ягодицы, повалилась на бок, а он набросился на нее, как бейсбольный полузащитник, поднял на руки и потащил к дивану. Решив, что Зизи сгорает от желания, она обхватила его за шею. Когда он попытался бросить ее на диван, она так крепко держала его за шею, что ему ничего не оставалось, кроме как упасть на нее. Она забросила ми него одну ногу и принялась целовать в шею, он же прилагал вес силы, чтобы высвободиться. Наконец он схватил ее за руки и, прижав их к дивану у нее над головой, заорал:

— Что ты вытворяешь, черт возьми?

Оба тяжело дышали. Джейни ответить не могла — так сильно он придавил ее к дивану. Все происходящее казалось ей сладострастной игрой, она уже распалилась от ощущения гладкой кожи его шеи. Обычно Джейни не испытывала сильного желания заняться сексом, но сейчас возбудилась, как в юности, и, извиваясь под ним, думала только о том, что он должен ее поцеловать. Он просто обязан ею овладеть, и плевать ей на последствия…

Он вгляделся в ее лицо, потом в отвращении отбросил ее руки и быстро встал.

— Вот, значит, как ты поступаешь с мужчинами? — спросил Зизи зло, кривя губы и обнажая ровные белые зубы. Резцы у него оказались острые, как у хищника. Джейни было жаль, что он пре рвал момент страсти, но она была довольна, что так его взволновала. Она села и потянулась к нему.

— Иди сюда, — сказала она.

Он покачал головой и исчез в ванной. Через две-три секунды он вышел с ее одеждой в руках. л

— Одевайся! — прошипел он.

Джейни со смехом опрокинулась на спину. Она знала, насколько привлекательна, когда лежит так, в одном легчайшем белье. Умение доставлять таким способом удовольствие было для нее одним из немногих источников самоуважения, поэтому она все еще пребывала в уверенности, что они сейчас займутся сексом.

— А если мне не хочется? — Она томно нарисовала пальцем круг в воздухе. — Квартира-то моя. Что хочу, то здесь и делаю.

— Одевайся! — повторил он, швыряя на нее одежду.

Это стало оплеухой, вырвавшей ее из объятия иллюзий. Она запустила в него своей юбкой, но промахнулась, юбка легла на пол у его ног. Тогда она сама кинулась на него во внезапном приступе злобы, метя кулаками ему в лицо. Зизи отпрянул, поймал ее запястья, заломил ей руки за спину и отпихнул от себя Чтобы не упасть, она зацепилась за каминную полку, на которой он, как она только сейчас заметила, поставил фотографию яркой брюнетки, скорее всего своей матери.

— Да что с тобой? — крикнула она, вытирая со рта пену.

— А с тобой что? — парировал он, словно был пострадавшей стороной. — Неужели не понятно, что я не хочу заниматься с тобой сексом?

Этот ответ так ее удивил, что она сначала его даже не поняла. Отсутствие интереса к ней могло, с ее точки зрения, имея единственную причину: его гомосексуальные пристрастия.

— Не смеши меня, — сказала Джейни отважно, беря себя в руки. — Заниматься со мной сексом хотят все.

Зизи смотрел на нее с жалостью, словно совершенно не считал ее сексуальной, и от его взгляда у нее поубавилось самоуверенности.

— В этом все дело, — проговорил он тихо.

Он нагнулся за ее юбкой. Ей стало страшно. Она толком не поняла смысла его слов, но у нее почему-то отлила от лица кровь.

— Летом ты меня хотел, — прошептала она.

— Нет. — Подавая ей юбку, Зизи покачал головой. — Пожалуйста, оденься. Не делай хуже самой себе.

Юбка висела у него на руке, как спущенный флаг, символ ее неудачи. Джейни не могла взять ее у него. Как он самоуверен! Она его ненавидела и одновременно желала. Она обязана была одержать победу, выйти из этой ситуации хотя бы с каким-то перевесом.

— Нет, летом ты меня хотел. Почему ты не признаешься? Зизи испуганно посмотрел на нее, оценивая, насколько она зла, насколько не владеет собой. Не сводя взгляда с Джейни, он положил ее юбку на диван.

— Если не хочешь одеваться, не буду тебя заставлять, — сказал он. — Но я ухожу. У меня встреча.

— С Мими? — крикнула она.

— С Гарольдом Уэйном. Нам надо обсудить наших лошадей.

— Лошадей!.. — фыркнула Джейни и вульгарно захохотала. — Вот ты и сознался: лошадей ты предпочитаешь женщинам.

— Иногда да, — согласился Зизи, рассматривая ее, потом про шел мимо нее в спальню.

У нее в голове мелькнула спасительная мысль-сохранить достоинство, одеться и уйти. Но она уже достигла эмоционального накала, при котором возможно только падение. Она была готова опозориться, пожертвовать гордостью и самоуважением, только бы заставить Зизи с ней переспать, считая почему-то, что это ей удастся. Давно, когда ей еще не исполнилось тридцати, она встречалась с обаятельным молодым человеком, который бросил ее без всяких объяснений, стоило им столкнуться в ресторане с его родителями. Она тогда так разъярилась, что накидала в его джип грязи, увидев машину на стоянке перед хэмптонским клубом «Коншиенс пойнт ими». Бывший приятель, конечно, обозвал ее психованной, но она требовала, чтобы он объяснил свой поступок. До нее дошли слухи, что он слышал что-то порочащее о ее прошлом, и неведение сводило ее с ума, вызывало желание его наказать.

Сейчас, глядя, как Зизи готовится в тесной спальне к уходу, она так же бесилась. Как он смеет уходить? Джейни кинулась в спальню, где он переодевал рубашку. Глядя на его мускулистую спину, она крикнула:

— Я хочу знать почему!

Он обернулся, взял с кровати застегнутую внизу рубашку и надел через голову.

— Это глупо, — сказал он. Она шлепнула его по руке.

— Почему ты выбрал не меня, а Мими?

— Я не выбирал, — ответил он ровно, протискиваясь мимо нее. Она пошла за ним следом через гостиную.

— Отвечай! — крикнула она. — Пока ты не ответишь, я не уйду.

— Мне нечего сказать. — Именно такое типично мужское упрямство обычно сводит женщин с ума. Зизи вынул из стенного шкафа галстук и отправился в ванную повязать его перед зеркалом.

— Что такого есть у нее, чего нет у меня? — заорала Джейни, молотя его кулаками.

Она уже давно не представляла для него интереса. Она слишком далеко зашла, но это происходило у него с женщинами раз за разом. Теперь она рыдала в углу ванной, то и дело поднимая мокрое распухшее лицо и повторяя:

— Почему, почему, почему?

Но для него она была все равно что грязная мокрая тряпка на полу. Он прошел мимо нее, достал из шкафа шерстяной свитер. Надев его, накинул сверху длинное твидовое пальто. Взяв с камина перчатки, он увидел, что она стоит в двери, расставив ноги и подбоченившись, и не дает ему пройти.

— Не выпущу тебя, пока не скажешь почему! — истерически взвизгнула Джейни.

Он вздохнул. Почему женщины вечно устраивают сцены? Ему не хотелось ее обижать, но когда он поступал с ней по-человечески, она видела в этом признак того, что он в нее влюблен. Он немного ею заинтересовался в начале лета — всего на минуту, когда она так старалась обратить на себя внимание. Но ему объяснили, что она собой представляет, а такая женщина была ему не нужна. Он произнес ровным голосом:

— Прошу тебя отойти от двери.

— А я тебя прошу ответить почему.

Опять она за свое! Пришлось обхватить ее за талию и оттащить от двери. Она и этим попробовала воспользоваться, чтобы на нем повиснуть, поэтому он с силой ее оттолкнул. Пока она восстанавливала равновесие, он успел распахнуть дверь, протиснуться на лестничную клетку и захлопнуть дверь за собой.

Пытаясь отдышаться, Зизи дрожащей рукой пригладил волосы, потом стал спускаться по лестнице. Он полагал, что она не увяжется за ним в одном лифчике и трусах — даже у нее хватит на это мозгов. При следующей встрече она постарается на него не смотреть, стыдясь своей выходки, а он никому ничего не станет рассказывать — как и она, ведь это выставило бы ее в постыдном свете, полной кретинкой: репутация неудачливой соблазнительницы погубила бы ее карьеру. Забыть все это невозможно, но молчание обеспечено. Он готов был с облегчением перевести дух.

Но за спиной у него уже раздавались торопливые шаги. Он обернулся, пораженный скоростью, с которой она оделась. Выглядела Джейни удручающе: растрепанные волосы, расстегнутая блузка, распухшее лицо, мечущие молнии красные глаза. Он понял, что перед ним предстала настоящая Джейни Уилкокс — визгливая ведьма, а не накрашенная красотка. Первым его побуждением было пуститься наутек, но злость пересилила. Он ей не животное, которое можно принудить заниматься сексом по требованию, он не обязан ублажать всех женщин, сохнущих по нему из-за его внешности!

— Хочешь знать, почему я не стану с тобой спать? — крикнул он. Его готовность ответить остановила ее на три ступеньки выше, чем стоял он.

— Почему? — Она постаралась принять горделивую позу.

— Потому что ты шлюха, — отчеканил он. — Я со шлюхами не сплю.

Она спустилась еще на ступеньку, как будто с намерением отвесить ему пощечину, но он бросился вниз. Она поспешила за мим следом.

— Дурак! — крикнула Джейни. — Какой дурак! Все знают, что Мими худшая шлюха в Нью-Йорке! Она живет с Джорджем Пак-с тоном только ради денег…

Но. Зизи уже достиг входной двери и отодвинул засов. Пока он озирался на крыльце в надежде, что рядом окажется такси, Джейни его настигла.

— Не думай, что тебе удастся так просто отделаться. Я скажу Мими, что ты пытался меня соблазнить. Посмотрим, как ты за поешь, когда останешься нищим. Это ты — шлюха!

Он холодно произнес, натягивая перчатки:

— До того как ты это сказала, я тебя не ненавидел.

— Джейни? Джейни Уилкокс? — раздался удивленный женский голос.

Она все еще не сводила с него взгляда, но сумела мгновенно преобразиться. Лицо разгладилось, она быстро поправила волосы, запахнула полы шубки. С улыбкой сумасшедшей она оглянулась:

— Да?

Незнакомка походила сразу на всех смазливых блондинок, которые тысячами снуют по улицам Верхнего Ист-Сайда. Она смотрела на Джейни с жадным любопытством. Потом это выражение сменилось недоумением: Джейни определенно ее не узнавала.

— Я Додо. Додо Бланшетт.

— Боже мой… Додо!

— Я вам не помешала? — Додо переводила взгляд с Джейни на Зизи, понимающе улыбаясь.

— Я тороплюсь! — выпалил Зизи и поспешил прочь, сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.

Две женщины долго смотрели ему вслед. Он был удивительно элегантным, абсолютно не соответствовал этой старой улице отживающими свой век домами. Джейни едва не разрыдалась or этих мыслей. Она так и не разобралась в происшедшем и ею причинах. Пока она чувствовала страшную утрату, небывалое опустошение, будто у нее отняли что-то жизненно важное.

— Какой сладкий! — протянула Додо, словно не отказали. бы съесть Зизи. — Фантастика! Если бы я вас не знала, то приняла бы это за ссору влюбленных.

Джейни понимала: Додо принадлежит к кумушкам, вечно что то вынюхивающим. Брови у нее были сильно выщипаны и походили на строй черных муравьев, проложивших себе путь по ее лбу, обесцвеченные волосы секлись на кончиках. Джейни вдруг испытала соблазн ей поплакаться в надежде, что Додо проявит сочувствие. Впрочем, уже вечером она наверняка расскажет дом про неверную жену Селдена Роуза, и новость прогремит на всю корпорацию «Сплатч Вернер»… Джейни отвернулась. Ей хотелось посетовать на свое несчастье, но кому? Она никому не могла до вериться.

— Зизи? — Ее голос еще был нетвердым и слишком высоким. — Он снимает у меня квартиру. Я приходила за арендном платой.

Эта версия явно разочаровала Додо, но она не настаивала.

— Между прочим, мы решили сплавиться в марте по Большому Каньону. Надеюсь, вы с Селденом к нам присоединитесь.

Пришлось посвятить несколько минут бессмысленной болтовне с Додо, отправлявшейся, как оказалось, на педикюр. Когда Джейни удалось наконец от нее отделаться, пошел снег. У нее стали мерзнуть ноги, и она сразу поняла, что летние туфельки зимой — полный идиотизм. Надо было поскорее поймать такси, но она была сама не своя. Прежде чем возвращаться домой, необходимо было прийти в себя.

Джейни долго решала, как это сделать. Спрятавшись в узком мраморном подъезде, она достала сотовый телефон. Сильное чувство вины заставляло ее позвонить Мими, услышать ее голос. Если Мими поведет себя нормально (а другого не приходилось ждать), то ей будет легче себя убедить, что всей истории с Зизи вообще не было. Увы, все это было! Джейни вспоминала произошедшее секунда за секундой. Он швырнул ее на пол, обозвал шлюхой — стыд был так силен, что переходил в физическую боль, Зизи сознательно сделал ей больно, он жесток, попросту опасен! Она еще поколебалась, стоит ли говорить с Мими, но стыд уже сменился злостью. Она набрала номер. Торопливое «алло» Мими свидетельствовало, что в семействе Пакстонов царит суматоха. Мими только что привезла мальчиков из аэропорта, а собака написала на ковер.

— Они все время про тебя спрашивают, дорогая, — сообщила Мими. — Джек интересуется, когда тебя увидит. Ты ведь их навестишь?

— Конечно. — Джейни привалилась спиной к черной мраморной стене и прикрыла ладонью глаза. К горлу подступала тошнота. Ей очень хотелось оказаться в теплом, элегантном доме Мими, выпить горячего шоколада, повозиться с мальчишками…

— Как Селден отнесся к жемчугу? — спросила Мими. — Марш на место, Сейди! — крикнула она собаке. — Джек, будь добр, уведи Сейди наверх.

— Он его еще не видел.

— Неужели? Чем же ты занималась?

— Прошлась по магазинам. Заглянула в «Берберри»… — Сказав это, Джейни вспомнила, что оставила у Зизи свои новые сапоги. Это станет предлогом, чтобы туда вернуться и свести с ним счеты. Сейчас ей уже казалось, что между ними осталось что-то темное, незавершенное. Его следовало наказать. Пусть пострадает за то, что ее отверг, пусть почувствует всю силу ее ярости…

— С тобой ничего не случилось? — спросила Мими. — У тебя какой-то странный голос.

— В общем… — начала Джейни. Она покинула подъезд и теперь мерзла на тротуаре Мэдисон-авеню. В витрине салона «Прада» красовалось понравившееся ей платье. Она понимала, что вопрос Мими предоставляет ей шанс, но рассказать ей о происшедшем не хватало духу.

— Что-то произошло? Что-то с Селденом? — спросила Мими без большого интереса.

— Нет, с Селденом все нормально, — сказала Джейни. — Просто… — Она не знала, с чего начать. Зизи владел теперь тайной о ней. Поделится ли он ею с Мими? От этой мысли у нее подкашивались ноги. Как часто Мими и Зизи видятся? Если бы существо вал способ помешать их встречам…

— Тогда с кем? С Патти?

— Да, — с облегчением ответила Джейни. Наконец-то она увидела решение своей проблемы. — Патти и Диггер возвращаются через неделю. Я только что с ней разговаривала. Дела не очень хороши. Боюсь, ей на некоторое время понадобится моя квартира.

— Понятно. — Голос Мими стал менее теплым.

— Мне очень жаль, но ничего не поделаешь, — твердо сказала Джейни. К ней с каждой секундой возвращалась уверенность в себе. — Она так намучилась…

— Это твоя квартира, Джейни. Разумеется, если она тебе по требовалась, Зизи придется найти другую. Не очень, правда, понимаю, как он отыщет себе угол за неделю до Рождества…

— Почему не в Истгемптоне? Он мог бы пожить в твоем гостевом доме. — Джейни удивлялась, как раньше этого не придумала. Зизи придется столкнуться с большими неудобствами. Когда Мими скажет ему о необходимости съехать с квартиры, он пой мет, в чем дело, и почувствует власть Джейни над собой…

— Не волнуйся, дорогая, мы что-нибудь придумаем. — Голос Мими опять потеплел, и Джейни ощутила вину. Но в следующую секунду она одернула себя: к чему казниться? Мими богата. Раз она так увлечена Зизи, пусть поселит его в отеле, если, конечно, найдет перед Рождеством свободный номер. Окончательно успокоившись, Джейни сказала:

— Просто я должна была тебя предупредить. Пока, дорогая Передай мальчикам мои поцелуи.

Она захлопнула крышечку телефона. Собственный план-экспромт ей очень нравился. При детях Джорджа Мими и Зизи вообще не смогут встречаться, а потом Зизи уедет, а Джордж и Мими на две рождественские недели отправятся в Аспен. Она решила что ей ничто не угрожает: она сделает вид, что безобразной сцены вообще не было. Джейни умела таким способом перечеркивать многие события в своей жизни. Дальше все пойдет гладко, как прежде. Пора было позаботиться о своей внешности: выглядела она ужасно. Волосы вымокли от снега и облепили голову все тело было в мурашках. В таком виде она не могла предстать перед Селденом. Он всегда ее внимательно разглядывает, он догадается, что дело неладно. Возможно, он уже дома и ломает голову, куда она подевалась…

Джейни зашла в модное кафе, из тех, где за чизбургер дерут десять долларов, зато туалет здесь сиял чистотой. Она расчесала волосы и собрала их на затылке в узел, закрепив заколками, всегда имевшимися у нее на подобный случай, после чего занялась лицом. Пудрясь, она вспомнила про жемчуг на шее и про то, что акт совращения, не удавшийся с Зизи, придется исполнить с Селденом. Она ничуть не сомневалась, что уж муж ее не отвергнет.

Здание «Сплатч Вернер» представляло собой куб из черного мрамора, бесцеремонно появившийся словно из ниоткуда на северном углу площади Коламбус-серкл. Пять лет назад Виктору Матрику пришла блестящая мысль поместить все компании, входящие в корпорацию, под одну крышу, чтобы объединить их усилия. Здание было готово целых два года назад, но территория вокруг почему-то по-прежнему напоминала стройплощадку. Чтобы войти внутрь, приходилось подвергаться опасности под строительными лесами, а само здание издали казалось растущим из свалки пиломатериалов.

В здании было сорок пять этажей, восемь лифтов, буфет для служащих. На сорок втором этаже располагалась столовая для руководства, а на самом верху раскинулся личный офис Виктора Матрика со спальней, ванной, душем и джакузи, а также столовая для руководства самого высокого звена, с отдельной кухней и своим шеф-поваром. Там Виктор Матрик трижды принимал президента США.

Кабинет Селдена Роуза был на сороковом этаже. Его окна выходили на Центральный парк и на середину Манхэттена: он сидел из окна Эмпайр-стейт-билдинг, а в ясную погоду — башни-близнецы Международного торгового центра. Площадь кабинета составляла тридцать футов на шестьдесят — многие нью-йоркские квартиры были поменьше. В нем стоял тяжелый старинный письменный стол красного дерева, приобретенный двадцать лет назад, когда Селден только начинал карьеру, и кочевавший вместе с ним, взбираясь за ним следом по корпоративной лестнице. В кабинете было две двери: одна к секретарю, другая, потайная, всегда запертая, вела прямо в коридор и предназначалась для экстренного бегства в обход визитеров.

Селден Роуз гордился своей работоспособностью, но сейчас часы показывали пять, а он не трудился. Стоял у окна и любовался падающим на Центральный парк снегом. При этом он поглаживал голову, словно желая убедиться, что на макушке еще есть растительность. Его мысли сейчас занимала не работа, хоть она и требовала сосредоточенности, а жена. Ему позвонили из «Американ экспресс»: известный аукционный дом только что снял с его счета 50 тысяч долларов. Сначала он заподозрил, что у Джейни украли его кредитную карточку, но сотрудница «Американ экспресс» объяснила, что звонит только потому, что покупка совершена миссис Селден Роуз и они проверяют, действительно ли он женат.

Черт бы ее побрал, думал он. Эти деньги — немалая сумма, которую можно было бы с большим толком истратить на дом: во столько же обошелся бы бассейн или благоустройство участка, два года обучения ребенка в частной школе, зарплата няни. Раньше он думал, Джейни не понимает, что такое деньги, но в последнее время догадывался: она просто отказывается входить в его положение. По всем стандартам Селден, конечно, был богат, но он получал жалованье, большая часть eго состояния была в акциях, а это не то же самое, что деньги в башке. Ноябрьское снижение котировок не сделало его богаче… Однажды он попытался — наверное, недостаточно внятно — объяснить все это Джейни, сидя с ней вдвоем в ресторане, что случалось нечасто, но она только смотрела на него пустыми глазами и кивала своей красивой головкой; потом она увидела какую-то знакомую, и беседа прервалась. Надо было заставить Джейни дослушать до конца, не боясь вызвать ее недовольство. Но, как всегда бывало, когда речь заходила о деньгах, Селдену было неудобно с ней об этом говорить. У него не было ощущения, что они партнеры, наоборот, она вела себя (хотя никогда не облекала это в слова) так, словно считала его неиссякаемым источником наличности и терпела только до той поры, пока не перестанет бить денежный фонтан. Между ними всегда сохранялось напряжение, как бы подразумевалось, что она может его оставить, что он недостаточно хорош, а он в ответ пытался доказать обратное. Но безумная трата пятидесяти тысяч долларов совсем его обескуражила.

Селден, конечно, мог себе позволить такой расход, но это ведь были его деньги, ему и принадлежало право решать, как их тратить. Его мысли ходили по кругу. Можно заставить жену вернуть покупку, но тогда не избежать сцены, а он, как большинстве мужчин, скорее позволил бы отрубить ему палец, лишь бы не допустить воплей и слез. Еще можно было вообще не упоминать покупку, а просто отобрать у Джейни карточку. Но как отобрать? Попросить-значит спровоцировать скандал

Тайком забрать у нее из бумажника? Когда она обнаружит пропажу (а произойдет это уже в следующую минуту), он скажет, что пришлось забрать карточку — пусть сама соображает почему… Или вообще ничего не предпринимать? У Селдена было ужасное предчувствие, что именно так он и поступит.

Это, однако, его не успокоило: мучило ощущение, что его ограбили, предали. Глядя в окно на бесцветные хлопья, медленно опускающиеся вниз с серого неба, он вдруг поймал себя на мысли: лучше бы вообще никогда с ней не встречаться. Или, коль скоро сделанного не исправишь, надо покончить с ней раз и навсегда. У него возникло отвратительное желание выпрыгнуть из окна, потом мысль подстроить ей аварию со смертельным исходом, чтобы больше не иметь с ней дела и не мучиться из-за ее трат…

Его мысли прервало ленивое «Привет, Роуз!». В кабинет вошел Гордон Уайт, гордо именовавший себя «верным оруженосцем Роуза», — правая рука Селдена. Роуз, впрочем, знал, что Гордон мечтает занять его место и поспособствовал бы его падению, если бы возникла такая возможность.

Гордон плюхнулся в кожаное кресло перед столом и перекинул ноги через подлокотник, как мальчишка. С точки зрения Селдена, он был типичным Нью-Йоркцем, то есть в сорок один год вел себя как здоровенный юнец, никогда ни с кем не поддерживающий серьезных отношений. Единственная разница между подростком и взрослым вроде Гордона сводилась к тому, что у него были собственные деньги, собственная квартира, собственный «порше», и, когда он возвращался домой в два часа ночи, на него было некому наорать. Хотя, размышлял Селден, глядя на дорогой черный костюм Гордона — итальянский, чистая шерсть, — различие сводится, возможно, только к одежде…

— Я слышал, что сделка с «Парадор» может развалиться, — сказал Гордон небрежно, ковыряя зубочисткой в зубах.

— В чем там дело? — спросил Селден рассеянно. При упоминании «Парадор» он вспомнил Комстока Диббла, а из-за него опять про Джейни.

— Там что-то не так с бухгалтерией, — ответил Гордон.

— В кинопроизводстве всегда хромает бухгалтерия, — бросил Селден безразлично.

— У них она хромает как-то странно, — продолжил Гордон. — Пока еще не знаю, в чем там дело, но, по слухам, там замешан твой друг Джордж. Наверное, чувствует большой сброс.