Глава XXX. – Слушаю тебя, глашатай! – раздался у него над ухом негромкий голос Бурана

– Слушаю тебя, глашатай! – раздался у него над ухом негромкий голос Бурана. – Какие будут приказания? Огнегрив напрягся, но в голосе белого воина не было и тени насмешки. Он искренне предлагал свою помощь, и Огнегрив с благодарностью посмотрел ему в глаза. Он прекрасно понимал, что могучий Буран имел полное право сам рассчитывать на пост глашатая, поэтому его помощь и поддержку трудно было переоценить.

– Сейчас… Сейчас надо… – начал он, лихорадочно соображая, какие задачи нужно решить в первую очередь. Внезапно он с ужасом понял, что думает о том, что сделал бы на его месте Коготь. – Еда. Для начала нам всем нужно поесть. Белыш, начни разносить еду старейшинам. Позови остальных учеников, пусть покормят королев. – Котенок радостно взмахнул хвостиком и поскакал к куче свежатины. – Кисточка, Частокол! Возьмите себе в помощь двух трех воинов и отправляйтесь на охоту. Разделите территорию между собой. Нам срочно нужно пополнить запасы еды. И будьте внимательны! Глядите в оба, не повстречаются ли вам следы этих бродяг.

Кисточка спокойно кивнула и удалилась, прихватив с собой Синеглазку. Зато Частокол не сразу двинулся с места. Он стоял, злобно глядя на глашатая, и Огнегрив растерянно подумал, что не знает, как поступить в случае откровенного неповиновения. Он твердо смотрел в глаза Частокола, пока тот не повернулся и не поплелся прочь, подзывая к себе Дыма и Долгохвоста.

– Троица сторонников Когтя, – пробормотал Буран, провожая их глазами. – Я бы посоветовал тебе не спускать с них глаз!

– Да, я знаю, – кивнул Огнегрив. – Но вчера они все трое доказали, что больше преданы племени, чем Когтю. Возможно, если я не буду прищемлять им хвосты, они рано или поздно признают меня?

Буран неопределенно хмыкнул и ничего не ответил.

– Для меня есть задание? – подошел Крутобок.

– Да! – ответил Огнегрив, дружески лизнув его в серое ухо. – Иди и отдыхай, ты весь изранен. Я принесу тебе что‑нибудь поесть.

– Спасибо, Огнегрив! – Крутобок лизнул друга и скрылся в пещере.

Огнегрив неторопливо направился к куче свежей добычи и увидел, как Пепелюшка выцарапывает из груды большую сороку.

– Отнесу‑ка я ее Синей Звезде, – решила она. – Все равно мне надо осмотреть ее рану. А потом вернусь и покормлю Щербатую.

– Хорошая мысль, – одобрил Огнегрив. Сейчас, когда его короткие приказы вернули жизнь племени в привычное русло, он чувствовал себя гораздо увереннее. – Передай Щербатой, что если ей нужна помощь в сборе трав, она может взять с собой Белыша, как только он освободится.

– Слушаюсь, – хмыкнула Пепелюшка. – Умеешь ты, Огнегрив, управляться со своими учениками.

Она ухватила сороку зубами и в тот же миг, передернувшись от омерзения, уронила ее на землю. Гнилое мясо свалилось с сорочьих костей, внутри все кишело белыми червями. Огнегрив сморщился от тошнотворного смрада.

Пепелюшка отшатнулась и уставилась на сгнивший труп, лихорадочно вылизывая ротик языком. Ее темная шерстка стояла дыбом. Голубые глаза округлились от ужаса.

– Падаль, – прошептала она. – Падаль в куче свежей еды. Что это значит?

Огнегрив и сам не мог понять, как дохлая сорока оказалась в куче. Ни один кот не мог положить ее сюда, даже самые неопытные ученики никогда не сделали бы такого!

– Что это значит? – повторила Пепелюшка. И тут до него, наконец, дошло, что она имеет в виду. Ученица целительницы видела в дохлой сороке какой‑то зловещий знак!

– Ты думаешь, это предзнаменование? – прохрипел он. – Послание Звездного племени?

– Возможно, – Пепелюшка содрогнулась и подняла на него бездонные голубые глаза. – Звездное племя еще ни разу не подавало мне знаков, Огнегрив, хотя прошло уже столько времени после церемонии… Я не могу знать, знак это или нет, но если это все‑таки предзнаменование, то оно предназначено не мне, а… – Синей Звезде, – закончил Огнегрив. У него шерсть зашевелилась при мысли о том, что он видит первый признак нового могущества Пепелюшки. – Ты собиралась отнести сороку ей, верно? – Он невольно содрогнулся при мысли о том, что должен предвещать этот знак. Неужели Звездное племя хочет сказать, что правление Синей Звезды подошло к концу, потому что она позволила племени прогнить изнутри? Но ведь Коготь только что изгнан, и у племени началась новая жизнь… – Нет! – решительно сказал он. – Все беды Синей Звезды остались в прошлом! Просто кто‑то из котов проявил беспечность и притащил в племя падаль. Он не верил ни единому своему слову и видел, что Пепелюшка думает точно также.

– Я спрошу Щербатую, – смущенно сказала она. – Уж она‑то должна знать!

Быстро выхватив из кучи полевку, Пепелюшка захромала в сторону пещеры целительницы.

– Не говори никому, кроме Щербатой! – крикнул ей вслед Огнегрив. – Никто в племени не должен знать об этом. Я сам закопаю эту гадость. Пепелюшка утвердительно качнула хвостиком и скрылась в папоротниках.

Огнегрив огляделся, чтобы убедиться, что никто из котов не слышал их разговора и не видел дохлой птицы. Борясь с тошнотой, он схватил сороку зубами за кончик крыла, поволок ее к дальнему краю поляны и успокоился только тогда, когда хорошенько засыпал мерзкую падаль землей.

Но не так‑то просто было похоронить собственные тревоги. Если сгнившая, кишащая червями падаль все‑таки была знаком, то какие беды она предвещала? Какие еще несчастья угрожают Грозовому племени и жизни его воинов?

В полдень все племя снова собралось на поляне. Охотники вернулись, нагруженные добычей, племя досыта наелось, и Огнегрив решил, что настало время сходить к Синей Звезде и обсудить с ней свои новые обязанности.

Он как раз направлялся к пещере, когда его внимание привлек шорох в папоротниках. В следующую секунду на поляну выскочили четверо Речных котов – тех самых, что накануне принимали участие в битве с разбойниками. Огнегрив сразу узнал Оцелотку, Невидимку, Камня и Черного Когтя.

Свежая рана на плече Оцелотки и надорванное ухо Черного Когтя яснее всяких слов говорили о том, какой вклад внесли они во вчерашнюю победу над бродягами, атаковавшими Грозовое племя. Огнегриву очень хотелось надеяться, что соседи пришли лишь затем, чтобы узнать, как чувствуют себя воины Грозового племени, но он прекрасно понимал, что они явились за Серебрянкиными котятами. Стараясь ничем не выдать своей горечи, он медленно подошел к гостям, остановился перед Оцелоткой и склонил голову. Это был уже не почтительный поклон рядового воина, но сдержанное приветствие, которым обмениваются равные.

– Поздравляю! – прищурилась Оцелотка, не в силах скрыть своего удивления новым статусом Огнегрива. – Мы пришли поговорить с вашей предводительницей.

Огнегрив замялся, не зная, как объяснить соседям, что произошло в племени. Целого дня не хватит, чтобы рассказать им о предательстве Когтя, о Хвостоломе, о том, как Синяя Звезда выбрала себе нового глашатая! Немного поколебавшись, он решил ничего не говорить. Пока Речное племя настроено вполне дружелюбно и даже помогло соседям изгнать банду разбойников, но кто знает, не захотят ли Речные коты воспользоваться слабостью Грозового племени, если узнают обо всех последних событиях? Пусть лучше подождут до следующего Совета, когда Грозовое племя оправится от предательства Когтя! Огнегрив склонил голову и повел гостей к Синей Звезде.

Предводительница заканчивала завтракать. Сейчас она выглядела гораздо лучше, чем утром, и Огнегрив с облегчением увидел, что к ней начала возвращаться привычная уверенность. Когда он переступил порог, Синяя Звезда подняла голову, торопливо проглотила последний кусочек еды и сказала, облизнув языком рот:

– Входи, Огнегрив. Нам нужно многое обсудить с тобой.

– Да, Синяя Звезда, – отозвался новый глашатай, – но не теперь. К нам снова пришли воины Речного племени.

– Вот как? – Синяя Звезда встала и потянулась. – Я ожидала, что они вернутся, но не думала, что это произойдет так скоро.

Она вышла из пещеры и направилась к ожидающим гостям. Подойдя ближе, Огнегрив сразу увидел Крутобока, который о чем‑то оживленно беседовал с Невидимкой, и насторожился. Неужели приятель уже успел разболтать Серебрянкиной подруге все тайны Грозового племени?!

Потихоньку на поляну начали стягиваться и другие коты, все с любопытством поглядывали на гостей, недоумевая, какая нужда привела их сюда на этот раз.

После обмена приветствиями Оцелотка начала свою речь:

– В своем лагере мы долго обсуждали судьбу Серебрянкиных котят и решили, что они принадлежат Речному племени. Двое наших малышей умерли вчера ночью. Они родились слишком рано и были слишком слабы. Их мать, Первоцветик, согласилась выкормить Серебрянкиных детей. Они будут окружены заботой и любовью.

– Разве мы плохо заботимся о них? – не выдержал Огнегрив.

Оцелотка посмотрела на него, но ничего не ответила, продолжая обращаться к Синей Звезде: – Метеор послал нас за котятами, – заявила она, и в ее спокойном голосе прозвучала непреклонная решимость. Было очевидно, что она не сомневается в справедливости требований своего предводителя.

– Кроме того, – вставила Невидимка, – котята уже немного подросли. Они легко перенесут путешествие до нашего лагеря.

– Да! – кивнула Оцелотка, одобрительно посмотрев на молодую королеву. – Мы могли бы забрать их и раньше, но ждали, пока они окрепнут. Мы не меньше вашего беспокоимся об их здоровье!

Синяя Звезда поднялась. Она все еще выглядела очень измученной и двигалась с некоторым усилием, но с первого взгляда было видно, что к ней уже вернулась спокойная властность истинной предводительницы.

– Эти котята наполовину принадлежат Грозовому племени, – напомнила она Оцелотке. – Я уже говорила тебе, что сообщу свое решение на следующем Совете.

– Не тебе принимать решение о судьбе наших детей! – отрезала глашатая Речного племени, и голос ее прозвучал холодно и непреклонно.

Собравшиеся коты возмущенно загудели.

– Какая наглость! – взорвалась Песчаная Буря, сидевшая рядом с Огнегривом. – Что она о себе возомнила, хотела бы я знать? Является в наш лагерь и объявляет, что мы должны делать! Огнегрив подошел к Синей Звезде и тихо сказал ей на ухо:

– Синяя Звезда, это котята Крутобока. Ты не должна отдавать их!

Синяя Звезда повела ушами.

– Передайте Метеору, – спокойно ответила она делегатам, – что Грозовое племя будет сражаться за этих котят.

Губы Оцелотки поползли вверх, она тихо зарычала, а Грозовые коты громким воем приветствовали решение своей предводительницы.

И вдруг над толпой пронесся громкий крик: – Нет! У Огнегрива зашевелилась шерсть на загривке. Он узнал голос Крутобока.

Здоровенный серый воин встал и начал прокладывать себе дорогу через толпу к предводительнице. Огнегрив мучительно сморщился, глядя, как Грозовые коты провожают его подозрительными взглядами и брезгливо отодвигаются, давая ему дорогу. Но Крутобок, похоже, уже привык к их враждебности. Он посмотрел сначала на Речных котов, потом перевел взгляд на своих товарищей и сказал:

– Оцелотка права. Котята принадлежат племени своей матери. Я считаю, что мы должны отдать их.

Огнегрив оцепенел. Он хотел закричать, но не находил слов. Все вокруг тоже молчали, лишь Щербатая громко пробормотала: – Бедолага совсем тронулся умом!

– Хорошенько подумай, Крутобок, – предупредила Синяя Звезда. – Если я позволю Оцелотке забрать котят, ты навсегда потеряешь их. Они вырастут в другом племени. Они не будут знать о том, кто их отец. Настанет день и тебе, возможно, придется сражаться против собственных детей.

Говоря это, предводительница не сводила глаз с Камня и Невидимки. Столько затаенной горечи и печального знания было в ее голосе, что Огнегрив на мгновение поразился тому, как слепы и глухи коты, если не понимают, что Синяя Звезда говорит не только о Крутобоке, но и о себе!

– Я все понимаю, Синяя Звезда, – кивнул Крутобок. – Но я и так принес слишком много горя своему племени. Я не могу допустить, чтобы мои товарищи сражались за моих котят. Если Синяя Звезда позволит, то на закате я сам принесу котят к каменной гряде. Клянусь.

– Крутобок, не надо! – взмолился Огнегрив.

Крутобок повернул голову и как‑то странно посмотрел на него. В его желтых глазах Огнегрив увидел не только боль и безутешную тоску, но какую‑то отчаянную решимость совершить что‑то, чего Огнегрив не мог до конца понять.

– Не делай этого… – беспомощно повторил он, но Крутобок даже не ответил.

Песчаная Буря ткнулась носом в бок Огнегрива и что‑то ласково зашептала, но он словно оглох и онемел. Каким‑то краем сознания он заметил, как Пепелюшка тихо склонилась к Песчаной Буре и прошептала:

– Не сейчас. Слова тут не помогут… Оставь его. Синяя Звезда склонила голову и надолго замолчала. Огнегрив прекрасно видел, как быстро тают ее наспех собранные силы, и понимал, что больше всего предводительница сейчас нуждается в отдыхе.

– Ты уверен в своем решении, Крутобок? – спросила она наконец.

– Да! – поднял голову тот. – В таком случае, – начала Синяя Звезда, – я готова выполнить ваше требование. На закате Крутобок принесет котят к каменной гряде.

Казалось, Оцелотка была озадачена такой легкой победой. Она быстро переглянулась с Черным Когтем, словно хотела спросить, не видит ли он тут какого‑то подвоха.

– Мы полагаемся на ваше слово, – ответила она, вновь поворачиваясь к предводительнице Грозового племени. – И пусть Звездное племя будет тому свидетелем!

С этими словами она снова поклонилась Синей Звезде и повела своих котов к выходу. Огнегрив проводил их взглядом и обернулся к Крутобоку. Он хотел еще раз попробовать переубедить его, пока не стало поздно, но друг уже скрылся в детской.

Когда солнце скатилось за верхушки деревьев, Огнегрив уже стоял у папоротников. Перистые листья шумели над его головой, воздух благоухал запахами поздних Юных Листьев, но Огнегрив ничего не замечал. Все мысли его были о Крутобоке. Он не мог не предпринять последнюю попытку убедить друга оставить котят у себя.

Наконец из детской показался Крутобок. Перед ним ковыляли на нетвердых лапках два крошечных котенка. С первого взгляда было видно, что темно‑серый малыш вырастет в крепкого и сильного воина, а его серебристая сестричка станет такой же красивой и ловкой, какой была ее мать.

Златошейка провожала малышей до самого выхода. У порога она наклонила голову и нежно дотронулась носом до каждого:

– Прощайте, мои любимые, – печально вздохнула она.

Котята испуганно запищали, когда Крутобок погнал их вперед, а Златошейкины дети крепче прижались к матери, словно хотели успокоить ее.

– Крутобок… – начал Огнегрив, выступая вперед.

– Не надо ничего говорить, – оборвал его друг. – Скоро ты все поймешь. Проводишь меня до каменной гряды? Я хотел бы… хотел бы, чтобы ты помог мне нести котят!

– Разумеется, раз ты так хочешь! Огнегрив готов был согласиться на что угодно, лишь бы получить хоть малейшую возможность поговорить с другом и попытаться отговорить его.

Они отправились в лес, держась рядом, как раньше. Каждый нес в зубах по котенку, крошечные комочки вертелись и брыкались – им явно хотелось идти самостоятельно. Огнегрив боялся подумать о том, как друг перенесет расставание с детьми. Но ведь Синяя Звезда когда‑то прошла через это…

Что она чувствовала, когда в последний раз смотрела на своих котят, которые навсегда ушли вместе с Желудем?

Когда они подошли к каменной гряде, алый закат начал блекнуть. Взошла луна, превратив реку в серебристую ленту отраженного света. Воздух наполнился влажным лепетом волн, длинная прибрежная трава приятно холодила усталые лапы.

Огнегрив положил своего котенка на травяную кочку, и Крутобок последовал его примеру. Затем он неуверенно отошел в сторону и мотнул головой, подзывая к себе Огнегрива.

– Ты был прав, – сказал он. – Я не смогу расстаться со своими котятами.

Ликующая радость охватила Огнегрива. Крутобок передумал! Сейчас они заберут котят, отнесут их домой и с честью встретят любую угрозу со стороны Речного племени! Но следующие слова Крутобока превратили его сердце в кусок льда:

– Я ухожу вместе с ними, Огнегрив. Котята – это единственное, что осталось от моей Серебрянки. Она просила меня заботиться о них. Я умру, если расстанусь с ними.

Огнегрив так и застыл с разинутым ртом.

– Что? Нет, ты не можешь! – выдавил он. – Ты принадлежишь Грозовому племени!

Крутобок грустно покачал головой.

– Уже нет… Все отвернулись от меня, как только узнали правду обо мне и Серебрянке. Они никогда больше не будут доверять мне, Огнегрив. А самое ужасное, что я и сам уже не знаю, нужно ли мне их доверие. Похоже, во мне больше не осталось ни чести, ни преданности.

Каждое его слово острее вражеских когтей вонзалось в живот Огнегрива, разрывая его на части.

– Крутобок… Что ты, Крутобок, – беспомощно бормотал он. – А как же я? Я‑то хочу, чтобы ты остался! Я верю тебе, я до самой смерти буду тебе верить, я никогда не предам тебя! Желтые глазищи Крутобока затуманились грустью.

– Я знаю, – тихо сказал он. – Ни у кого на свете нет такого друга, как у меня. Я отдам за тебя жизнь, Огнегрив. Ты знаешь это, и не забывай никогда.

– Тогда останься в Грозовом племени!

– Я не могу. Это единственное, чего я не могу сделать для тебя. Я принадлежу своим детям, а они принадлежат Речному племени. Ах, Огнегрив, Огнегрив… – голос его взлетел, превратившись в душераздирающий вопль. – Я словно разрываюсь пополам!

Огнегрив подошел к нему ближе и начал вылизывать серые уши друга, чувствуя дрожь, сотрясавшую все его сильное тело. Сколько пережили они вместе! Крутобок был первым котом, с которым когда‑то заговорил перепуганный, заблудившийся в лесу домашний котенок – будущий Огнегрив. Крутобок стал его первым другом в Грозовом племени. Они вместе тренировались и вместе стали воинами. Они вместе охотились и в жаркие дни Зеленых Листьев, когда воздух полон медовой сладостью и звенит от пчелиного гула, и в жестокую пору Голых Деревьев, когда весь мир замерзает. Вместе они узнали правду о Когте, рискуя навлечь на себя гнев Синей Звезды…

И вот теперь всему пришел конец. И ужаснее всего было то, что Огнегрив не находил слов, чтобы переубедить друга. Он прекрасно знал, что Грозовое племя не простило Крутобоку преступной любви к Серебрянке, и не было никакой надежды на то, что лесные коты когда‑нибудь признают его незаконнорожденных детей. Если за котят придется сражаться, воины сделают это – но только ради чести племени. Положа лапу на сердце, Огнегрив понимал, что у котят нет будущего в Грозовом племени.

Крутобок молча отстранился и пошел назад, громко окликая своих котят. Малыши, тоненько попискивая, заковыляли ему навстречу.

– Пора, – мягко сказал Крутобок Огнегриву. – Увидимся на Совете.

– Это будет совсем по‑другому! Крутобок долго смотрел на него.

– Да, – наконец сказал он. – Теперь все будет совсем по‑другому.

Он повернулся, подхватил одного котенка и побрел вниз, к каменной гряде. Он ловко перепрыгивал с камня на камень, а малыш болтался у него в пасти. Когда Крутобок достиг противоположного берега, из камыша выскользнула серая кошечка и бросилась ему навстречу. Она подхватила котенка, а Крутобок вернулся обратно, чтобы забрать второго малыша.

Присмотревшись, Огнегрив узнал в кошечке Невидимку, лучшую подругу Серебрянки. Он знал, что Невидимка будет любить котят, как родных. Но кто будет любить Крутобока сильнее, чем любит его Огнегрив?!

«Все кончено! – исходило болью его сердце. – Больше не будет патрулей, шутливой борьбы, дружеского вылизывания в пещере после долгого дня… Не будет ни общего веселья, ни общей опасности. Ничего не будет!»

Ему нечего было сказать, он ничего не мог сделать. Он стоял и беспомощно смотрел, как Крутобок подходит к противоположному берегу, держа в зубах второго котенка. Невидимка ласково потерлась носом о нос серого воина и склонилась над котятами. Не говоря ни слова, они с Крутобоком взяли каждый по малышу и скрылись в зарослях камыша.

Огнегрив еще долго сидел в траве, глядя, как лижут берег серебристые речные волны. Только когда над деревьями поднялась луна, он заставил себя подняться и побрел обратно в лес.

Никогда еще он не испытывал такой тоски и одиночества, но одновременно откуда‑то из глубины его души поднималась незнакомая прежде сила. Он раскрыл правду о Когте и не позволил глашатаю погубить Грозовое племя. Синяя Звезда оказала ему великую честь, назначив глашатаем, вторым котом в племени. Теперь он должен идти вперед, под руководством Синей Звезды, под присмотром Пестролистой, под взглядами котов Звездного племени.

Поступь его незаметно стала тверже, и к холму он приблизился уже бегом. Он бежал, и его огненно‑рыжая шерстка пятном мелькала в лиловых сумерках.

Впереди его ждала новая жизнь – жизнь глашатая Грозового племени, и он был готов к ней.

Date: 2015-09-18; view: 257; Нарушение авторских прав