Глава XXIX. Провожая глазами поверженного противника, Огнегрив не испытывал ни малейшей радости

Провожая глазами поверженного противника, Огнегрив не испытывал ни малейшей радости. Горечь и сожаление терзали его сердце. Зачем Коготь так ужасно распорядился собственной жизнью?! Он мог бы стать великим воином, подвиги которого передавались бы из поколения в поколение! Огнегриву хотелось выть от отчаяния и безнадежности.

Вокруг него все снова пришло в движение, коты собирались в кучки, жадно обмениваясь мнениями.

– Кто же теперь будет глашатаем? – донесся до Огнегрива голос Ветрогона. Огнегрив посмотрел на Синюю Звезду, чтобы узнать, не хочет ли она назвать имя своего заместителя, но увидел, что предводительница тихо огибает Высокую Скалу, направляясь в свою пещеру. Голова ее была опущена, лапы дрожали, как у больной. Было очевидно, что сегодня новый глашатай назван не будет. – А я вот считаю, что глашатаем должен стать Огнегрив! – завопил Белыш, восторженно прыгая по поляне. – Это он все разведал!

– Огнегрив? – сощурился Частокол. – Домашний котик?!

– А что ты имеешь против домашних котиков? – ощетинился Белыш, заступая ему дорогу. Огнегрив собрался подняться и вмешаться в назревающую драку, но огромный Буран решительно встал между Частоколом и юным учеником.

– Довольно! – рыкнул он. – До восхода луны Синяя Звезда назовет нам имя нового глашатая.

Огнегрив немного расслабился, когда увидел, что Белыш присоединился к другим ученикам. Малышу простительно не понимать всей серьезности происходящего! Зато старые воины, хорошо знавшие Когтя, грустно поглядывали друг на друга, как будто сегодня рухнул весь мир.

– Ну что ж, Огнегрив, – сказал Крутобок, когда Огнегрив подошел к нему и Пепелюшке. – Ты сам‑то хочешь стать глашатаем?

Глаза друга были полны боли, изо рта у него по‑прежнему текла кровь, но впервые со дня смерти Серебрянки он выглядел немного ожившим, как будто кровавая битва и изгнание Когтя на какое‑то время заставили его очнуться от своего горя.

Совершенно неожиданно для себя самого Огнегрив почувствовал прилив гордости и приосанился, расправляя плечи. Глашатай Грозового племени! Но в следующий миг его радость потускнела. Он ясно представил себе, какие огромные усилия придется приложить, чтобы вновь спаять воедино разобщенных последними событиями котов и превратить их в единое племя.

– Нет! – честно ответил он Крутобоку. – Кроме того, Синяя Звезда никогда не выберет меня. – Он встал и потряс головой, пытаясь отогнать вздорные мысли. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Раны тяжелые?

– Все будет отлично! – ответила за Крутобока Пепелюшка. – Но у него сильно расцарапан язык и я никак не могу остановить кровотечение. Я даже не знаю, что делают в таких случаях! Огнегрив, ты не мог бы позвать Шербатую?

– Конечно!

В последний раз он видел старую целительницу, когда она волочила Хвостолома в свою пещеру. С тех пор она не появлялась и даже не присутствовала при разоблачении Когтя. Огнегрив шагнул в папоротники. Продираясь через мягкие зеленые листья, он издалека услышал голос Щербатой. Что‑то необычное послышалось ему в этом голосе, какая‑то незнакомая прежде вкрадчивость, заставившая Огнегрива остановиться и замереть, прислушиваясь.

– Лежи тихо, Хвостолом. Ты потерял жизнь, – бормотала Щербатая. – Теперь ты скоро поправишься.

– Что ты несешь? – фыркнул Хвостолом, но от потери крови голос его прозвучал совсем слабо. – Если я потерял еще одну жизнь, почему мои раны не перестали болеть?!

– Звездное племя излечило только смертельную рану, – заворковала Щербатая с той же жутковатой ласковостью, от которой у Огнегрива холодок пробежал между лопаток. – Остальные нуждаются в умелых лапах целительницы.

– Так чего же ты ждешь, старая чумная крыса! – зашипел Хвостолом. – Шевелись! Дай мне что‑нибудь, чтобы облегчить эту боль!

– Как скажешь! – голос Щербатой неожиданно превратился в лед, и Огнегрив, сам не зная почему, содрогнулся от страха. – Вот, съешь эти ягоды, и боль навсегда покинет тебя.

Огнегрив высунул шею из папоротников и увидел, как Щербатая сунула куда‑то лапу и выкатила на землю перед раненым три ярко‑красные ягодки. Взяв слепца за лапу, она помогла ему дотронуться до лекарства. И вдруг Огнегрив с отчетливой ясностью вспомнил холодный день в разгар Голых Деревьев. Он вновь увидел Облачко, стоящего перед голым кустом, усыпанным ярко‑красными ягодами, и услышал голос Пепелюшки: «Эти ягоды настолько ядовиты, что их называют смерть‑ягодами. Одной ягодки достаточно, чтобы убить тебя!» Он хотел крикнуть, но слепой уже отправил в рот все три ягоды и принялся жевать.

Щербатая, не отрываясь, смотрела на него, и лицо ее казалось каменным.

– Когда мое племя изгнало меня, я пришла сюда, – еле слышно зашептала она в самое ухо Хвостолому: – Я тоже была пленницей, как и ты. Грозовое племя никогда не обижало меня, и постепенно я сумела заслужить их доверие и даже стала целительницей. У тебя тоже была возможность заслужить доверие тех, кто тебя приютил. И что ты сделал? Кто теперь тебе поверит?!

– Неужели ты думаешь, что меня это заботит?! Мне плевать! – презрительно фыркнул Хвостолом.

Щербатая еще ниже склонилась над ним, глаза ее сверкали.

– Я знаю, что тебе ни до кого нет дела, Хвостолом. Тебе плевать на свое племя, на честь, на собственную родню.

– У меня нет родни! – процедил Хвостолом. – Ошибаешься. Твоя родня гораздо ближе, чем ты думаешь… Я твоя мать, Хвостолом. Слепой воин издал какой‑то странный хриплый звук, словно пытался рассмеяться.

– Пауки сплели паутину в твоей пустой башке, старая дура! У целителей не бывает детей!

– Именно поэтому мне пришлось отказаться от тебя, – продолжала Щербатая, и в каждом ее слове – слышалась долго скрываемая горечь. – Но я никогда не переставала любить тебя… никогда. Как я гордилась тобой, когда ты был молодым воином! – голос ее сорвался, превратившись в короткое рычание. – А потом ты убил Клок Кометы. Он был твоим отцом. Ты погубил котят нашего племени, и позор пал на мою голову. Если бы тебя не остановили, ты бы полностью уничтожил свое племя… Пришло время положить конец твоим преступлениям.

– Конец? Что ты хочешь этим сказать, старуха… – Хвостолом попытался подняться, но лапы его подкосились и он тяжело завалился на бок. Послышался тонкий жалобный вой, от которого у Огнегрива кровь застыла в жилах. – Что ты наделала? Я не могу… я не чувствую лап… Я не могу вздохнуть…

– Я дала тебе смерть‑ягоды, – Щербатая склонилась над ним, глаза ее превратились в узкие щелки. – Это твоя последняя жизнь, Хвостолом. В таких вещах целители не ошибаются. Больше ты не сможешь никому причинить зла.

Хвостолом разинул пасть и издал жуткий, полный ужаса крик. Запоздалое сожаление почудилось Огнегриву в этом предсмертном вопле, но слепой деспот так и не сумел облечь свои чувства в слова. Судорога сотрясала его тело, лапы беспомощно скребли землю, грудь мучительно вздымалась, словно умирающему приходилось бороться за каждый глоток воздуха.

Не в силах вынести этого зрелища, Огнегрив попятился назад и замер у начала туннеля. Там он и стоял, весь дрожа, пока не смолкли последние звуки агонии. Подождав еще немного, он вспомнил о просьбе Пепелюшки и заставил себя вернуться. На этот раз он постарался как можно громче шуметь папоротниками, чтобы Щербатая издалека заметила его приближение.

В центре крошечной полянки неподвижно лежал Хвостолом. Старая целительница склонилась над сыном, зарывшись носом в шерсть на его боку. Услышав шаги Огнегрива, он подняла голову. В глазах ее застыла боль, она словно постарела на глазах и выглядела совсем дряхлой. Но теперь Огнегрив точно знал, какая огромная сила живет в этом немощном теле, и не сомневался в том, что целительница сумеет справиться с горем.

– Я сделала все, что могла, но он умер, – хрипло сообщила Щербатая.

Огнегрив промолчал. Он знал, что никогда никому не расскажет о том, что видел и слышал.

– Щербатая, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, – Пепелюшка послала меня к тебе. Она не знает, что делать с расцарапанным языком.

Старуха тяжело поднялась, лапы не слушались ее, словно цепенящее действие смерть‑ягод подействовало и на саму целительницу.

– Скажи ей, что я уже иду, – прохрипела она. – Мне нужно взять кое‑какие травы.

Пошатываясь, она медленно двинулась к своей пещере, ни разу не обернувшись на безжизненное тело Хвостолома.

Огнегрив был уверен, что не сможет уснуть, однако усталость этого дня оказалось так велика, что стоило ему свернуться в своем гнезде, как он тут же провалился в сон. Ему приснилось, что он стоит на какой‑то вершине, ветер ерошит его шерсть, а над головой ледяным огнем полыхают звезды Серебряной Полосы.

В следующую секунду знакомый теплый запах защекотал его ноздри, и, повернув голову, Огнегрив увидел Пестролистую. Она подошла и тихонько дотронулась носом до его носа.

– Звездное племя призывает тебя, Огнегрив, – шепнула целительница. – Ничего не бойся.

С этими словами она исчезла, оставив Огнегрива наедине с ветром и звездами.

«Звездное племя призывает меня? – в недоумении подумал Огнегрив. – Значит, я умираю?» Он так испугался, что проснулся и с облегчением перевел дух, увидев полумрак знакомой пещеры. Когда он попробовал встать, вчерашние раны болью напомнили о себе, но в целом он чувствовал себя окрепшим. Откуда же тогда эта странная дрожь? Неужели Пестролистая предсказала мне скорую смерть?

Потом он понял, что дрожит не только от страха. Пещера, обычно такая теплая от спящих тел, теперь была пуста и холодна. Снаружи доносились возбужденные голоса множества котов. Огнегрив выскочил из пещеры и увидел, что все племя собралось на поляне, освещенной тусклым предрассветным светом. Из толпы котов выскочила Песчаная Буря.

– Огнегрив! – взволнованно крикнула она. – Луна взошла и опустилась, а Синяя Звезда до сих пор не назвала имени нового глашатая!

– Что? – Огнегрив испуганно уставился на палевую кошечку. «Синяя Звезда нарушила воинский устав! Звездное племя разгневается на нас!» – прошептал он.

– Нам нужен глашатай! – продолжала Песчаная Буря, лихорадочно помахивая хвостом. – А Синяя Звезда даже не выходит из своей пещеры. Буран пытался поговорить с ней, но она отослала его прочь!

– Она потрясена предательством Когтя, – пробормотал Огнегрив.

– Но она предводительница! – возразила Песчаная Буря. – Она не имеет права отсиживаться, забыв о собственном племени!

Огнегрив понимал, что подруга права, но сердце его сжималось от жалости к Синей Звезде. Он один знал, как она доверяла Когтю, как защищала его от обвинений Огнегрива. Она сама избрала его глашатаем, она не сомневалась в том, что он помогает ей управлять племенем… Прозрение оказалось ужасным. Она ошиблась во всем, и больше никогда не сможет рассчитывать на силу, мужество и опыт Когтя.

– Она не могла забыть… – начал Огнегрив и тут же замолчал.

Синяя Звезда вышла из своей пещеры и с трудом побрела к Высокой Скале. Постаревшая и измученная, она устало села перед Скалой, даже не попытавшись взобраться на вершину.

– Коты Грозового племени! – хрипло объявила предводительница, и голос ее был едва слышен в возмущенном ропоте котов. – Слушайте все, сейчас я назову имя нового глашатая.

Все собрание повернулось к ней, мертвая тишина воцарилась на поляне.

– Пусть слышит меня Звездное племя, пусть духи наших предков выслушают и одобрят мой выбор! – Синяя Звезда замолчала и опустила глаза в землю. Тишина длилась так долго, что Огнегриву показалось, будто предводительница забыла, зачем пришла на поляну. Или она так и не решила, кого хочет видеть своим глашатаем?

В толпе послышались первые перешептывания, но Синяя Звезда резко подняла голову, и все снова стихло.

– Новым глашатаем станет Огнегрив! – четко произнесла Синяя Звезда. Огласив свое решение, она встала и побрела обратно в пещеру, с трудом переставляя лапы.

Все племя, казалось, окаменело. Острая игла пронзила сердце Огнегрива. Он?! Он будет новым глашатаем? Ему хотелось броситься вслед Синей Звезде и закричать, что она ошиблась. Он не может быть глашатаем! Он совсем недавно стал воином!

И тут во всеобщей тишине раздался ликующий писк Белыша: – Я же говорил! Я с самого начала знал! Огнегрив! Огнегрив наш новый глашатай!

Где‑то совсем рядом презрительно фыркнул Частокол:

– Вот как?! Не знаю, как вы, а я не собираюсь исполнять приказы домашнего котика!

Несколько котов подошли к Огнегриву и поздравили его. Первыми это сделали Крутобок и Песчаная Буря, за ними приковыляла Пепелюшка и, счастливо урча, лизнула его в нос.

Но большинство котов просто отошли прочь, ничего не сказав. Было очевидно, что они не меньше Огнегрива потрясены выбором Синей Звезды.

Так вот что имела в виду Пестролистая, когда говорила, что Звездное племя призывает его?! Призывает принять на себя ответственность за Грозовое племя? Что же она сказала еще?

Не бойся…Она просила его не бояться.

«Пестролистая! – в отчаянии взмолился про себя Огнегрив. – Как же мне не бояться?!»

Date: 2015-09-18; view: 283; Нарушение авторских прав