Глава VIII. Огнегрив лежал в детской, не сводя глаз с крошечных котят, жадно сосущих свою мать

Огнегрив лежал в детской, не сводя глаз с крошечных котят, жадно сосущих свою мать. Гордость и волнение переполняли его сердце. Перед ним лежало будущее Грозового племени! Внезапно в памяти у него шевельнулось какое‑то смутное сомнение. В Грозовом племени не было таких маленьких котят! Откуда они взялись? Он оторвал взгляд от котят, чтобы посмотреть на их мать, но увидел лишь переливающуюся серебристо‑серую шерстку. У королевы не было лица!

Огнегрив поперхнулся криком. Парализованный ужасом, он смотрел на королеву, но ее очертания вдруг начали расплываться и таять во тьме. Котята зашевелились и громко запищали от страха и одиночества. Налетевший откуда‑то порыв ледяного ветра мгновенно унес теплые запахи детской. Огнегрив вскочил и бросился туда, откуда доносился писк беспомощных котят, но вокруг него была лишь тьма, пронизанная ветром и холодом.

– Я не вижу вас! – в отчаянии закричал он. – Где вы?! Вдруг откуда‑то пролился сноп мягкого золотистого света. Прямо перед собой Огнегрив увидел кошку. Около ее лап свернулись котята. Он сразу узнал Пестролистую. Огнегрив открыл рот, чтобы заговорить с ней, но целительница лишь с нескрываемой нежностью посмотрела на него и исчезла. Огнегрив очнулся и понял, что лежит на подстилке из мха в пещере воинов.

– Может, перестанешь орать? – злобно спросил Дым. – Ты никому спать не даешь! Огнегрив сел.

– Прости, – пробормотал он, не сводя глаз с центра пещеры, где обычно спал Коготь. Однажды глашатай уже жаловался на то, что крики Огнегрива не дают ему спать по ночам.

К счастью, Когтя не было. Судя по свету, проникающему в пещеру сквозь сплетение ветвей, утро было в самом разгаре. Огнегрив торопливо начал вылизываться, стараясь скрыть от Дыма, насколько потряс его только что увиденный сон. Какие‑то перепуганные, брошенные котята… исчезнувшая мать. Что это могло означать? Возможно, это пророчество? Но о чем? И о ком? В Грозовом племени нет таких маленьких котят! Видя, что Огнегрив занят умыванием, Дым бросил на него испепеляющий взгляд и удалился. Огнегрив остался один, если не считать спящих Ветрогона и Долгохвоста. Крутобок тоже куда‑то запропастился. Огнегрив только теперь заметил его отсутствие, а потрогав ледяную подстилку, заподозрил, что друг вообще не ночевал в пещере. «Бегал на свидание к Серебрянке!» – догадался он. Он давно смирился с увлечением друга, но никак не мог перестать беспокоиться за него. Как просто все было раньше, когда они с Крутобоком были учениками!

Огнегрив просунул голову между веток и уставился на засыпанный снегом лагерь, сверкающий в лучах холодного зимнего солнца. Когда же, наконец, наступит потепление?! В зарослях крапивы завтракала Песчаная Буря. – Привет, Огнегрив! – весело крикнула она. – Пошевеливайся, если хочешь позавтракать! Там уже почти ничего не осталось! Огнегрив почувствовал, как в животе у него заурчало. Есть хотелось так, будто он голодал несколько лун. Он выскочил из пещеры, подбежал к куче еды и с сожалением убедился, что Песчаная Буря оказалась права – на земле сиротливо валялось несколько съедобных кусочков. Он выбрал себе скворца и понес его в крапиву, чтобы позавтракать вместе с Песчаной Бурей. – Сегодня придется как следует поохотиться, – прочавкал он с полным ртом. – Буран и Кисточка уже ушли и взяли с собой своих новых учеников, – откликнулась Песчаная Буря. – Царапка и Веснянка просто тряслись от нетерпения!

Интересно, Крутобок догадался взять Папоротника на охоту? Не успел Огнегрив подумать об этом, как увидел рыжего котика, выбегающего из пещеры учеников. Папоротник быстро огляделся и, сникнув, потрусил к Огнегриву.

– Ты не видел Крутобока? – спросил он. – К сожалению, нет, – ответил Огнегрив. – Он Ушел раньше, чем я проснулся.

– Вечно его нет! – уныло пожаловался Папоротник. – Если так пойдет, Быстролап станет воином раньше меня. И Царапка с Веснянкой тоже…

– Не говори ерунды! – оборвал его Огнегрив, чувствуя внезапный прилив злости на Крутобока его шашни с Серебрянкой. Ни один воин не имеет права так безобразно относиться к своему ученику! – Ты делаешь большие успехи, – приободрил он малыша. – Если хочешь, можешь сегодня пойти на охоту со мной. – Спасибо! – повеселел Папоротник.

– И я с вами! – объявила Песчаная Буря, торопливо проглатывая последний кусочек своего завтрака. Быстро облизнувшись, она первой бросилась к папоротниковому туннелю, ведущему из лагеря в лес.

– Ну‑ка, Папоротник! – окликнул малыша Огнегрив, когда они очутились возле оврага для тренировок. – Скажи‑ка мне, где лучше всего искать дичь?

– Под деревьями! – отчеканил Папоротник и подтвердил свои слова взмахом хвоста. – Там можно найти мышей и белок! Они часто ищут на земле орехи или семена.

– Отлично! – похвалил Огнегрив. – Давай‑ка проверим, так ли это?

Все трое двинулись вдоль оврага. По дороге они наткнулись на Чернобурку. Королева любовалась своими котятами, резвящимися в снегу.

– Малышам полезно размять лапки, – пояснила Чернобурка. – Из‑за этого снегопада они долго сидели взаперти и совсем извелись!

Облачко гордо стоял под тисовым деревом и с важным видом объяснял своим приемным братишкам, что красные ягодки называются смерть‑ягодами, поэтому их никогда‑никогда нельзя брать в рот. Огнегрив едва сдержал смех и быстро пробежал мимо, на ходу поздоровавшись с малышами.

На вершине холма снега было гораздо меньше, чем внизу, а под корнями деревьев то тут, то там темнели клочки бурой глины. Трое охотников припали к земле, и Огнегрив сразу же услышал шорох крошечных лапок. Пахло мышкой. Он весь подобрался и скользнул вперед, едва касаясь лапами земли, чтобы не спугнуть добычу. Ничего не подозревающая мышка сидела спиной к охотнику и беспечно грызла упавшее семечко. Приблизившись на длину одного хвоста, Огнегрив прыгнул – и торжествующе обернулся к друзьям, сжимая в пасти свою добычу.

– Славный удар! – одобрила Песчаная Буря. Огнегрив забросал убитую мышку землей, чтобы забрать попозже, и посмотрел на Папоротника.

– Ты следующий! Папоротник гордо поднял голову и двинулся вперед, рыская глазами по сторонам. Огнегрив сразу заметил черного дрозда, деловито клевавшего ягоды возле кустика остролиста, но решил промолчать. К счастью, Папоротник сам заметил добычу. Медленно, шажок за шажком, он начал приближаться к кусту и, наконец, замер, выжидая. Огнегрив видел, как колышется от напряжения рыжий загривок котика, и понял, что пауза слишком затянулась. Дрозд почуял опасность и взлетел, но Папоротник все же успел прыгнуть ему вслед и сильным ударом сбил на землю.

Прижав добычу лапой, он виновато повернулся к Огнегриву.

– Я плохо рассчитал, – признал он. – Слишком долго выжидал, да?

– Пожалуй, – кивнул Огнегрив. – Но не расстраивайся! Ты поймал его, это главное! – Когда вернемся, отнеси своего дрозда старейшинам, – вставила Песчаная Буря. Папоротник просиял.

– Конечно! Я… – начал было он, но тут из оврага донесся чей‑то громкий испуганный визг.

– Похоже, кричит котенок! – подпрыгнул Огнегрив.

Не разбирая дороги, он бросился на крик. Папоротник и Песчаная Буря неслись следом за ним. Вылетев из‑за деревьев, Огнегрив вскарабкался на гребень холма и посмотрел вниз.

– Великое Звездное племя! – выдохнула Песчаная Буря. Прямо под ними, на дне оврага шевелился какой‑то огромный черно‑белый зверь. В следующую секунду в нос ударил резкий барсучий запах. Никогда прежде Огнегриву не доводилось видеть барсука, зато он часто слышал, как хищник шумно возится в кустах. Теперь же чудище было совсем близко. Запустив огромную лапу с крючковатыми когтями в расщелину скалы, барсук пытался выцарапать оттуда громко верещавшего Облачко!

–Огнегрив! – вопил котенок. – На помощь! Дрожь пробежала по телу Огнегрива, поднимая дыбом каждую шерстинку. Не раздумывая, он прыгнул в овраг, присел и взметнул вверх передние лапы, приготовившись к бою. Краем глаза он успел заметить бегущих вниз по склону друзей. Размахнувшись, он полоснул барсука когтями по боку. Огромный зверь взревел от боли и обернулся, оскалив страшные зубы. Несмотря на свою грузность, барсук оказался очень проворен и непременно поймал бы Огнегрива, если бы подоспевший Папоротник не подскочил к нему сбоку и не ударил когтями по морде, стараясь выцарапать глаза. Барсук бросился на обидчика, но Песчаная Буря уже повисла на нем, впившись зубами в заднюю лапу. Барсук с силой рванулся, сбросил с себя кошку и перекувырнулся через голову.

Огнегрив был уже наготове. Выпустив когти, он снова ударил зверя в бок. На снег закапали первые алые капли. Барсук заревел и попятился. Песчаная Буря поднялась с земли и зашипела. Этого барсук уже не выдержал. Резко повернувшись, он бросился наутек, сильно хромая на прокушенную ногу. Огнегрив бросился к Облачку.

– Как ты? Ранен? Весь дрожа, малыш кое‑как выбрался из расщелины.

– Н‑нет.

Огнегрив с облегчением вздохнул.

– Что случилось? Где Чернобурка? – Не знаю! Сначала мы играли, потом я повернулся – вокруг никого нет! Тогда я решил пойти поискать тебя, а там вдруг – барсук… – Котенок испуганно пискнул и сжался в комочек, уронив голову на лапки.

Огнегрив вытянул шею, чтобы облизать малыша, но услышал взволнованный голос Песчаной Бури:

– Смотри, Огнегрив! Он обернулся. Папоротник неподвижно лежал на боку. Кровь текла из его задней лапы, окрашивая снег.

– Ничего страшного, – простонал он, пытаясь подняться.

– Лежи! Мы сейчас посмотрим! – велела Песчаная Буря. Огнегрив подбежал к ученику и быстро осмотрел рану. К счастью, она оказалась длинной, но не глубокой, а кровотечение почти прекратилось.

– Звездное племя хранит тебя! – с облегчением вздохнул Огнегрив. – Ты спас меня от зубов этого вонючки! Ты настоящий храбрец, Папоротник!

Глаза маленького ученика вспыхнули от радости.

– Какой я храбрец! – смутился он. – Я даже подумать ни о чем не успел!

– Ты поступил, как настоящий воин! – поддержала Песчаная Буря. – Но откуда барсук мог взяться здесь среди бела дня? Они ведь охотятся по ночам! – Наверное, оголодал, как и мы, – предположил Огнегрив. – Иначе он ни за что не напал бы на такого крупного зверька, как наш Облачко. – Он повернулся к котенку и бережно поставил его на лапы. – Пошли в лагерь! Песчаная Буря помогла Папоротнику подняться с земли и пошла рядом, дожидаясь, пока он вскарабкается вверх по склону. Огнегрив шел с Облачком, который, вопреки обыкновению, старался держаться как можно ближе к нему.

Взобравшись на холм, они увидели Чернобурку. Королева металась возле лагеря, отчаянно выкрикивая имя своего приемыша. Встревоженные криками, ей навстречу стали высыпать и другие коты. Огнегрив успел заметить Ветрогона и Дыма, и тут же привычно замер, увидев вылезающего из папоротников Когтя.

Чернобурка подбежала к Облачку и принялась горячо вылизывать его, взволнованно повторяя.

– Где ты был? Я искала тебя повсюду! Я с ног сбилась! Разве можно убегать от мамы?!

– Я вовсе не убегал! – возразил котенок.

– Что тут происходит? – рявкнул Коготь, протискиваясь вперед.

Пока Огнегрив рассказывал о нападении барсука, Чернобурка продолжала яростно приглаживать языком растрепанную шерстку Облачка.

– Мы его прогнали, – закончил Огнегрив. – Папоротник вел себя, как настоящий воин.

Коготь по‑прежнему не сводил с него горящих желтых глаз, но Огнегрив спокойно выдержал его взгляд. На этот раз ему нечего было стыдиться и он не чувствовал себя виноватым.

– Отправляйся к Щербатой и покажи ей свою лапу, – велел глашатай Папоротнику. – Что же касается тебя… – он обернулся и угрожающе смерил глазами Облачко. – Как ты смел подвергать себя такой опасности?! Или ты считаешь, что у наших воинов нет других дел, кроме как спасать тебя?! Облачко робко прижал ушки к голове.

– Прости меня, Коготь. Я не хотел…

– Не хотел он! Неужели тебя до сих пор не научили чему‑нибудь более полезному, чем постоянно ввязываться во всякие неприятности?

– Он еще совсем малыш, – ласково возразила Чернобурка, укоризненно глядя на глашатая своими светлыми зелеными глазами. Коготь ощерил зубы и зашипел.

– Малыш! Да от этого малыша больше неприятностей, чем от всех остальных котят, вместе взятых! – заорал он. – Пришло время преподать ему хороший урок! Давно пора приставить его к какому‑нибудь полезному делу! Огнегрив открыл рот, чтобы броситься на защиту племянника. Во‑первых, Облачко попал в беду случайно, а во‑вторых, пережитый ужас стал ему хорошим уроком за непослушание. Не хватит ли с малыша? Но Коготь не дал ему и слова вставить.

– С сегодняшнего дня будешь ухаживать за старейшинами! – приказал он Облачку. – Будешь выносить грязные постели и приносить свежий мох на новые подстилки. Проверяй, довольно ли у них еды, вытаскивай клещей из шерсти…

– Клещей?! – воскликнул Облачко, от отвращения забыв о страхе перед глашатаем. – С какой стати я должен этим заниматься? Почему они сами не могут искать своих клещей!

– Потому что они старейшины, – прошипел Коготь. – Если ты хочешь когда‑нибудь стать учеником, тебе придется хорошенько усвоить законы племени. – Он гневно посмотрел на Облачко и закончил: – Отправляйся немедленно. И не смей оставлять работу без моего разрешения!

Облачко дерзко поднял голову, но не посмел второй раз возразить глашатаю. Выдержав грозный взгляд Когтя, он повернулся и кинулся в туннель. Чернобурка с горестным криком бросилась вслед за ним.

– Я всегда был против того, чтобы приносить в племя домашних котят! – фыркнул Коготь. Он обращался к Дыму, но при этом не сводил глаз с Огнегрива, явно вызывая его на спор. Огнегрив отвернулся.

– Пошли, Папоротник, – тихо сказал он, подавляя гнев. Сейчас он не мог позволить себе открыто сцепиться с Когтем. – Я помогу тебе дойти до Щербатой.

– А я вернусь и подберу нашу добычу! – предложила Песчаная Буря. – Надеюсь, вы не хотите, чтобы этот барсучище нашел ее и слопал?

С этими словами она кинулась вверх по склону.

– Спасибо! – крикнул ей вслед Огнегрив и повел Папоротника в лагерь. С каждым шагом ученик хромал все сильнее и выглядел очень измученным. Подойдя к туннелю, Огнегрив изумленно попятился. Из лагеря, в сопровождении Щербатой, медленно выходил Хвостолом. Охранявшие его Частокол и Долгохвост бежали сзади, сердито переговариваясь между собой.

– Должно быть, мы спятили, если разрешаем ему такие вольности! – ворчал Долгохвост. – А ну как он сбежит?

– Куда он сбежит?! – прикрикнула на него Щербатая. – Скорее ежи полетят! Что за безмозглый комок шерсти! – проворчала она, осторожно сгребая снег с гладкого камня. Расчистив площадку, она подвела к ней Хвостолома. Тот молча сел, подставив солнцу ослепшую морду, и жадно втянул ноздрями зимний воздух.

– Сегодня хороший денек, – приговаривала старуха, тесно прижимаясь к нему, и голос ее дрожал от нежности: – Скоро снежок‑то растает и начнется сезон Юных Листьев. В лесу будет полным‑полно жирной и вкусной дичи. Вот тогда‑то ты совсем поправишься, верно?

Слушая ее ласковое бормотание, Огнегрив вспомнил о том, о чем не знал ни один кот. Даже сам Хвостолом не догадывался, что старая целительница приходится ему родной матерью. Бывший предводитель неподвижно сидел на камне, безучастный к добрым словам Щербатой. Заглянув в глаза старухи, Огнегрив прочел в них такую боль, что невольно вздрогнул. Закон запрещает целителям иметь детей, поэтому в свое время Щербатой пришлось отказаться от своего сына и отдать его на воспитание другой королеве. А совсем недавно, когда шайка Звездолома напала на лагерь Грозовых котов, Щербатая выцарапала сыну глаза, спасая себя и свое племя.

И все же она продолжала любить Хвостолома, хотя понимала, что значит для него не больше, чем любая другая кошка из Грозового племени! Поняв это, Огнегрив едва не расплакался от жалости к старухе.

– Я все расскажу Когтю! – возбужденно крикнул Частокол, взбираясь на камень, на котором сидел слепой кот. – Он не велел разрешать пленнику покидать лагерь! Огнегрив одним прыжком очутился возле вопящего кота, так, что его морда почти коснулась усов Частокола, и зашипел:

– Насколько я помню, нашу предводительницу до сегодняшнего дня звали Синей Звездой! Как ты думаешь, чье слово для нее будет значить больше – твое или целительницы племени?! Частокол сел на задние лапы, губы его раздвинулись, обнажив десны. Огнегрив услышал за спиной предостерегающее шипение Папоротника и напрягся, ожидая нападения Долгохвоста. Однако Щербатая не позволила им устроить драку.

– Это что вы тут затеяли? Что стряслось с Папоротником? – встревоженно спросила она, свешивая с края скалы свою плоскую полосатую морду.

– Его барсук поцарапал! – объяснил Огнегрив, бросив последний злобный взгляд на Частокола. Старая кошка тяжело спрыгнула со скалы и принялась тщательно осматривать и обнюхивать раненую лапу.

– Жить будешь! – выдохнула она наконец. – Отправляйся к моей пещере. Найдешь там свою сестру, она даст тебе трав, чтобы сделать примочку.

– Спасибо, Щербатая, – мяукнул Папоротник и захромал прочь.

Огнегрив пошел за ним, но перед самым входом в туннель что‑то заставило его оглянуться. Щербатая снова вскарабкалась на скалу, уселась возле Хвостолома и принялась нежно вылизывать ему шерсть. Огнегрив даже расслышал тихое бормотание, с каким кошка мурлычет над своими котятами.

Но Хвостолом оставался по‑прежнему безучастен. Он даже не повернулся к старухе и не попытался лизнуть ее в ответ.

Грустно вздохнув, Огнегрив нырнул в туннель. Он знал, что на свете не много найдется уз, прочнее тех, что связывают мать с ее детьми. Щербатая до сих пор чувствует связь с сыном, несмотря на все страдания, которые принес ей Хвостолом. Он убил своего отца, он был кровавым кошмаром для собственного племени, он возглавил шайку бродяг и напал на Грозовое племя – и тем не менее в каком‑то уголке души он до сих пор остается для матери маленьким любимым котенком. Так каким же образом Камень и Невидимка оказались отлучены от матери? Что заставило Желудя принести их в Речное племя? И, самое главное, почему в Грозовом племени не пытались разыскать их?