Люди, обладавшие космическим сознанием 2 page

1 А такая жизнь радости и возвышенного проникновения, свободная от желаний, есть жизнь в космическом сознании.

Гаутама говорит: «Я пошел в Бенарес, где стал проповедовать закон пяти отшельникам. С этого момента начало двигаться колесо моего закона и слово нирвана появилось на свете» [164:56]. Это относится ко времени просветления Гаутамы и, по-видимому, слишком даже ясно показывает, что нирвана есть название космического сознания. В другом месте той же самой книги рассказывается о «человеке, который шел в ведении закона после достижения им нирваны» [164:125]. И опять: «Нирвана есть следствие постижения того, что все вещи — одинаковы» 1164:129]. Затем еще: «Истинной нирваны нет без всеведения [космического сознания]; старайтесь его достигнуть» [164:140]. Гаутама говорит также о себе, что он объясняет в этом мире «совершенный закон» и что он привел к нирване неисчислимое количество людей [30:179]. Если он объяснял «совершенный закон» и приводил к нирване еще при своей жизни, то сам он, несомненно, уже должен был достигнуть нирваны, находясь еще в живых. Следовательно,

Гаутама обращается к людям, достигшим нирваны. Как мог бы он делать это, если бы нирвана была уничтожением. В переводе Бюрнуфа говорится: «Я обращаюсь ко всем этим Кравакам, людям, достигшим состояния Рга1уек-аЬи<3<Й1а, к тем, которые были введены мною в нирвану, которые вполне освободились от непрерывной последовательности страданий» [30:22]. Точно так же и Шарипутра, благодаря и прославляя Гаутаму, говорит: «Сегодня я достиг нирваны». Поэтому, конечно, нирвана есть что-то такое, что человек может приобрести еще при жизни.

Книги северного буддистского канона настолько мало известны нам, что трудно установить содержащееся в них учение по тому или иному спорному вопросу, но, насколько можно будет судить, ими подтверждается употребление слова «нирвана» в том смысле, который мы находим в Питаках. В «Лалите-Вистаре»* слово это попадается в нескольких местах, и ни в одном из них нет необходимости придавать ему значение уничтожения, и я полагаю, что и во всех них нирвана означает то же, что палийское «ниббана».

Тибетский перевод этого слова составляет целую фразу, означающую, по толкованию Бюрнуфа¹, «состояние того, кто освобожден от скорби», или состояние, в котором «находятся после такого освобождения». Это подтверждается обширным и ценным трудом Била о буддизме в Китае; китайская версия санскритской Пари-нирвана-Сутры гласит: «Нирвана именно такова. Среди страдания нет нирваны, и в нирване нет страдания».

1 У Бюрнуфа говорится так: «Идея освобождения (искупления) — единственная идея, которую в Тибете усматривали в слове нирвана. Эту идею они только и перевели. В их версиях санскритских текстов Непала, термин нирвана передается словами — туа-^ап-1аз-гк1ап-Ьа, что в буквальном переводе значит: «состояние того, кто освободился от страдания», или «состояние, в котором находится человек после такого освобождения» [29:17].

Древние санскритские источники позднейших буддистов, подобно палийским Питакам, по-видимому, все смотрят на нирвану как на нравственное состояние, которое должно быть достигнуто здесь, в этом мире, при жизни.

Наконец, чтобы показать, что, когда это слово употребляется теми, кто мог лучше всех знать его значение, оно едва ли может значить смерть и легко может означать то, что мы здесь называем космическим сознанием, приводим следующие выдержки из Дхаммапады, одной из самых старых и самых чтимых книг буддийского писания. Все места этой книги, в которых встречается слово нирвана, выписаны здесь, и параллельно к ним даны выдержки из других, аналогичных по смыслу текстов:

«Размышление — путь к бессмертию (к нирване), легкомыслие — путь к смерти. Бодрствующий в размышлении не умирает никогда; легкомысленные, неверующие подобны мертвым» [156:9]. «Нирваны, высочайшего счастья, достигают эти мудрецы, самоуглубленные, размышляющие, обладающие истинным могуществом» [156:9]. «В размышлении наслаждается отшельник (бикша); он бежит легкомыслия. Не потеряет мудрый достигнутого совершенства — он уже близок к нирване» [156:11]. «Один путь ведет к богатству, иной путь ведет к нирване, — если сознал это монах, ученик Пробужденного, не станет он сокрушаться о мирских почестях, он будет стремиться к уединению» [156:22].

«Как воздушный путь птиц, неуловим путь того, кто отрекся от довольства, шествует стезею познания, чьи похоти угасли, кто вперил взор свой в Неописуемое, кто к нирване устремил свои помыслы» [156:27]. «Вновь возрождают-

ся люди: ввысь восходят благие, злые же низвергаются в бездну; тот, кто свободен от всех земных желаний, достигнет блаженства нирваны» [156:28]. «Подобно разбитому колоколу, ты не издашь более звука, — ты в нирване, ты покоен, и ни споры, ни соревнования уже недоступны тебе» [156:35]. «Будь добр и ретив, как хорошо объезженный конь, возбужденный бичом: верностью, добродетелью, размышлением, любовью к закону, ты победишь это великое страдание, совершенный в жизни и знании, никогда не забывающий должное» [156:37]. «Пробужденный величает терпение высшей добродетелью, смирение — высочайшим блаженством (нирваной); недостоин имени отшельника тот, кто порабощает ближнего, не аскет — кто обижает его» [156:50].

«Голод — худшее из бедствий; бе- Истинную роль тела и желаний зумная мечта жизни — вели- может понять только тот, кто об-чайшее страдание; кто постиг это, ладает космическим сознанием, верную истину, для того высшее

счастье в нирване» [156:54]. «Здоровье — величайшее благо; довольство — богатейшее из сокровищ, спокойствие — лучший друг; но высшее счастье в нирване» [156:55]. «Кто волнуется одной лишь жаждой Неизъяснимого (нирваны), тот, умиротворенный и свободный от влечений, назовется «пересекающим течение» [156:57]. Мудрые, не приносящие никому горя, идущие стезею святости, погрузятся в Непреходящее (нирвану), где угаснет всякая скорбь» [156:58]. «Кто неустанно бодрствует, и днем и ночью совершенствуясь в верном знании, кто горячо стремится к Неугас-ному (нирване), тот угашает в себе всякую страсть» [156:58]. «Вырви всякое самолюбие, как в осеннее время вырывают лотос! Вспомни путь успокоения, тот путь к Неизменному (нирване), о котором вещал Совершенный» [156:69]. «Благой и мудрый, ясно сознавши смысл этого, быстро расчистит путь, ведущий к успокоению (нирване)» [156:69]. «Ибо никто не проедет на этих животных той непротоптанной дорогой, по которой пройдет только укротивший себя, — в царство успокоения (нирвану)» [156:77]. «Кто, выйдя из леса, опять начинает вести лесную жизнь и тот, кого вывели из леса, опять бежит в лес — взгляните на безумца: уже освобожденный, достигший нирваны, он сам себя вновь заковывает в цепи прежнего рабства» [156:81]. «Тот нищенствующий монах, чья жизнь — любовь, чья радость — поучения Будды, приоб-

5 - 8397 Бёкк

ретает покой и благодать нирваны, где конец санскарам»" [156:86]. «О монах, опорожни тяжелый челн свой, — опорожненный, он легко понесется; отринув страсти и ненависть, ты достигнешь блаженства успокоения (нирваны)» [156:86]. «Не дано глубокое размышление неведующему, и мудрость не дана неуглубленному в размышления; только самоуглубленный монах близок к блаженству угашения (нирване)» [156:87]. «Все глубже и глубже вникая в сущность этого обманчивого жизнесмертного видения (скандх), он находит счастье и радость: счастье и радость — удел тех, кто постиг бессмертное (нирвану)» [156:87]. «Монах, покойный в действиях и словах, добрый и умиротворенный, отринувший все мирские прелести, назовется «успокоенным», достигнув мирного пристанища (нирваны)» [156:88].

XIII

Итак, Гаутама обладал космическим сознанием, и центральная доктрина его системы, нирвана, является доктриной космического чувства. Весь буддизм может быть выражен следующими словами: существует состояние, настолько счастливое и прекрасное, что все остальное в жизни не стоит внимания в сравнении с ним; это — драгоценная жемчужина, чтобы купить ее, мудрый человек добровольно продаст все, что имеет; такое состояние может быть достигнуто человеком. Цель всей буддийской литературы в том, чтобы дать некоторое понятие об этом состоянии и повести жаждущих к этой стране, в буквальном смысле являющейся Царством Божьим.

«Санскара» или «сансара» (самсара) — царство, в котором пребывают неведующие, как «нирвана» (ниббана) — сфера непреходящего, неизменного, вечного. — Прим. ред.

Глава 2 Иисус Христос

От редакции издания:

Принципиально избегая всего, что односторонне затрагивает религиозное чувство читателя, мы не считаем, однако, возможным исключить вовсе эту главу из книги — она слишком важна для ее общей темы. Мы все же обращаем при этом внимание читателя на то, что в этой главе автор говорит исключительно о человеческой стороне Христа-Богочеловека.

исус родился в 4 году до Христианской эры; Ему было тридцать четыре или тридцать пять лет от роду, когда Он вышел на проповедь; следовательно, время Его озарения, если мы предполо-

жим, что оно у Него было, относится, по крайней мере, к тридцати трем годам.

Другие писатели считают Иисуса старше. Сазерленд [171:140] говорит: «Иисус умер в 35 году». По этому счету Он умер тридцати девяти лет от роду, вышел на проповедь в тридцать шесть лет или тридцать восемь лет (первое, если Он проповедывал, как говорит Иоанн, три года; второе, если Он поучал всего в течение одного года, как говорят нам синоптические евангелия); Ему было, таким образом, тридцать пять или тридцать шесть лет в период просветления*.

«Review of Reviews» (январь 1897 г.) так суммирует доказательства, касающиеся этого пункта:

«Один из наиболее выдающихся, находящихся еще в живых авторитетов по жизнеописаниям Христа, д-р Коннингам Гейки в «Нопшсйс Reviews так пишет о различных попытках определить точную дату рождения Мессии:

«Ясно, что общепринятая хронология аббата Дионисия Карлика, относящаяся к первой половине шестого века, запаздывает на несколько лет, относя рождение Христа к 754 году римского летоисчисления; известно, что Ирод умер в 750 году, Иисус же родился еще в царствование Ирода. Д-р Гейки указывает и на другие важные ошибки в исчислениях Аббата Дионисия.

«Дионисий основывал свои вычисления на словах св. Луки, что Иоанн Креститель, бывший немного старше Иисуса, начал свое служение в пятнадцатом году царствования Тиберия и что Иисусу «было около тридцати лет, когда он вышел на проповедь» (Лк. III, 1-23). Этот пятнадцатый год царствования Тиберия мог быть 782 или 783 годом от основания Рима; вычитая отсюда тридцать, получим 752 или 753 гг.; к последнему Дионисий прибавил один год, предполагая, что выражение ап. Луки «около тридцати лет» вынуждало его накинуть еще этот год. Но это неопределенное «около» было слабой отправной точкой, и, кроме того, царствование Тиберия можно считать от слияния его с правлением Августа, т. е. от 765 г. вместо 767 г. Приведенный текст ап. Луки не может, поэтому, точно определить ни дня, ни месяца, ни даже года рождения Христа. Это видно и из разногласий на этот счет в первоначальной христианской церкви, а также и из того факта, что 25 декабря, как день Рождества Христова, установлен только в четвертом веке. Из Рима вышло постановление о праздновании этого дня».

Наиболее разумное заключение следующее: «Более всего приближается к верному определению утверждение, что Ирод жил еще некоторое время после рождения Христа. Младенцу-Искупителю было около шести недель, когда его принесли в храм. Неизвестно, насколько позже после этого произошло поклонение волхвов. Избиение в Вифлееме всех младенцев до двухлетнего возраста произошло в том предположении, что волхвы должны были прийти в Иерусалим уже долгое время спустя после рождения ожидаемого царя, иначе не было смысла избивать детей двухлетнего возраста, если бы Иисусу в это время было всего несколько недель или даже месяцев от рождения. Что избиение, о котором рассказывается в Евангелии, было действительно, подтверждается упоминанием о нем в сатире Макробия (Сат. И, 4); так что преступление это — историческая истина, и «высшая» критика, считающая факт этот басней, уличена в ошибке. Но если Христос родился за два года до смерти Ирода, — а он мог родиться даже еще и раньше, — то это великое событие падает на 748 г., или на шесть лет раньше начала нашей эры».

Если мы согласимся с выводами этого автора, то окажется, что Иисусу было около тридцати пяти лет в эпоху его озарения.

Все ясно указывает на то, что в определенном возрасте в Иисусе произошла заметная перемена, что, до известного возраста ничем почти не отличаясь от других, Он вдруг сразу поднялся до такого духовного уровня, который поставил Его на голову выше обычных людей. Кто знал Его дома мальчиком и юношей, не мог понять Его превосходства. «Не плотников ли Он сын?» [ 14:13:55 ] — спрашивали они. Или, как говорится в другом месте: «Не плотник ли Он, сын Марии?., и соблазнялись о Нем» [15:6:3]. Этот заметный духовный подъем, внезапно наступивший в таком возрасте, уже сам по себе почти может служить показателем появления космического чувства.

Самые ранние записанные и, по всей вероятности, подлинные рассказы о просветлении Иисуса говорят следующее: «И когда выходил из воды, тотчас Он увидел разверзающиеся небеса, и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: ЗГы Сын ЛПой Щог-любленный, В Жотором мое благоволение. Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню» [15:1:10-12]. По преданию, просветление Иисуса произошло 6 или 10 января [133а:63].

Тот факт, что Иисус пришел креститься к Иоанну, показывает, что ум Его был настроен религиозно, и заставляет предположить, что (до просветления) Иисус обладал пылким, ищущим темпераментом, из которого и возникает (когда оно вообще возникает) космическое чувство. Нет необходимости предполагать, что просветление у Него наступило непосредственно сейчас же после крещения или что между этими двумя событиями была какая-нибудь особая связь. Импульс, заставивший Иисуса искать одиночества после просветления, — обычен, если не вполне универсален. Апостол Павел также испытал этот импульс и повиновался ему.

Выражение «Он увидел разверзающиеся небеса» довольно хорошо описывает появление космического чувства, которое (как мы уже говорили) приходит мгновенно, внезапно, как будто бы с умственного взора резким движением срывается покрывало, оставляя широкий простор зрению.

Например, описывая подобное же появление космического сознания, Хуан Иепес, спрашивая себя, Бог или человеческая душа действует в таких, по-видимому, чудесных случаях, приходит к заключению: «Это душа, которая движется и пробуждается, как будто

Бог снял одну из многих расстилающихся перед ней завес, чтобы она могла узреть и понять Его».

Точно так же и смысл слов «1Гы Сын Лйой ^Возлюбленный» совершенно сходится с переживаниями этого момента во всех случаях космического озарения. Слова Данте «О любовь, правящая небом, ты, чей свет вознес меня» представляют собою совершенно параллельные выражения. Голос, звучащий при этом как бы извне, — явление также обычное: он слышался и Павлу, и Магомету.

Другим важным элементом в этих случаях является так называемое «искушение». В этом отношении принятая теория гласит, что Иисус в возрасте тридцати трех или даже тридцати пяти лет ничем не отличался от других, кроме Своей «избранности» для духовного развития, избранности, которая была глубоко скрыта в Его природе, даже от Него Самого. Внезапно, мгновенно наступила перемена, и Он почувствовал и узнал внутри Себя присутствие, по-видимому, безграничной духовной силы, благодаря действию которой, пожалуй, можно было достигнуть решительно всего. Как же надо было пользоваться этой силой? К какой цели идти? К власти? К богатству? К славе? Или к чему-нибудь другому [14:4:1-10]?

Иисус, как и все испытавшие просветление, быстро пришел к решению, что проснувшаяся в Нем сила должна быть использована для блага человечества. Почему Он, почему все они приходят к этой мысли?

Потому что моральная высота, являющаяся частью космического сознания, не допускает никакого другого решения. Если бы это было не так, если бы интеллектуальное просветление не сопровождалось моральной экзальтацией, то эти люди, несомненно, призвали бы к действию такое множество демонов, что они разрушили бы весь мир. Искушение обязательно свойственно всем случаям появления космического сознания, хотя не во всех говорится о нем. Сущность искушения заключается в попытке прежнего самосознающего «я» призвать новые силы на помощь при выполнении его прежних желаний. Дьявол тут, следовательно, — это прежнее, самосознательное «я» человека. Дьявол (Мара) являлся и Гаутаме, так же как и Иисусу [157:69], и убеждал его не вступать на новый путь, а, держась старых религиозных обычаев, вести спокойную и комфортабельную жизнь. «Чего ты хочешь достигнуть своими усилиями?» — сказал он ему. Мара не старался прельстить Гаутаму предложениями богатства и власти, потому что Гаутама уже обладал ими и еще в эпоху простого самосознания уже познал суетность и того, и другого.

Как уже было указано, каждый человек, входящий в космическое сознание, непременно проходит через подобное же искушение. Как и все, был искушаем и Бэкон, и как, несомненно, пали бы многие другие, в известном смысле пал и он. Он почувствовал в себе такую громадную силу, что ему казалось, будто он может поглотить богатства как космического чувства, так и самосознания — богатства неба и земли. Позднее он горько раскаялся в своей алчности. Он признает исходящий от Бога дар божественной способности — «благодатный талант», — который, по его словам, «хотя он и не зарыл в землю, но и не воспользовался им надлежащим образом, а растратил его на такие вещи, на которые он меньше всего предназначался» [ 175:469].

Превосходство Иисуса над обыкновенными людьми заключалось, между прочим, в следующем:

• в интеллектуальной проницательности;

• в моральной высоте;

• во всеобъемлющем оптимизме.

Умственное превосходство, отличающееся такими чертами, опять-таки, почти несомненно, является уделом всех тех, кто вошел уже в космическое сознание, и потому, если присутствие его определенно засвидетельствовано, то этого уже достаточно для решения вопроса о том, что человек обладает космическим чувством.

Свидетельства синоптических евангелий о преображении Иисуса могут быть объяснены тем, что Его видели в самый момент проявления в Нем космического сознания. Вот эти свидетельства: «И преобразился пред ними: и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» [14:17:2]. «И преобразился пред ними: одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» [15:9:2-3]. Странно, что этот зритель ограничил свои наблюдения только одеждами Иисуса. И дальше: «И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающей» [ 16:9:29 ]. Считается, что никакое другое, известное нам человеческое состояние (кроме состояния космического сознания) не может оправдать вышеприведенных слов. Перемену в «одежде» Иисуса, о которой тут говорится, нужно понимать как отраженное сияние Его лица и всего Его облика.

В Евангелии от Евреев* встречается следующее место: «Именно теперь, матерь моя, Дух Святой, взяв меня за один волос, вознес меня на высокую гору Фавор» [109:63]. Баур и Хингельфильд считают, по-видимому, что это есть самое первоначальное из всех повествований о преображении; но если это и так, то оно ничуть не умаляет свидетельств апостолов Марка и Луки.

Еще и теперь есть люди (автор знает одного из них), видевшие то, что описывается (и хорошо описывается) в приведенных словах Евангелия.

Итак — вот несколько веских оснований, заставляющих нас верить, что Иисус обладал космическим чувством. Дальнейшие доводы (если они требуются) заключаются в том, что Иисус духовно стоит на вершине всей человеческой расы, и если существует такая способность, как космическое сознание, описанное в этой книге, то Он должен обладать им, иначе Он не мог бы занимать такого выдающегося положения.

II

Приходится в высшей степени пожалеть о том, что такой необыкновенный человек, как Иисус, не оставил миру собственноручной записи своего учения. Каким бы драгоценным сокровищем был этот томик, хотя бы и самый маленький по своим размерам, но действительно написанный самим Иисусом! Однако же до нас все-таки дошло столько приписываемых Иисусу изречений, подтвержденных, по-видимому, заслуживающими доверия авторитетами, что многие из них мы почти с полной уверенностью можем считать за довольно точную передачу смысла подлинных слов самого Иисуса.

Затем, если Иисус обладал космическим сознанием, то Он должен был часто говорить о нем, как это делали другие, обладавшие таким же сознанием. Если же Он говорил о нем, то всякий человек, знакомый с космическим чувством, может легко понять слова, к Нему относящиеся, тот же, кто с этим чувством незнаком, конечно, будет толковать все эти слова иначе.

И нет надобности приписывать это ошибочному толкованию, так как слова Иисуса (как и слова Данте, Шекспира и Уитмена) могут заключать в себе и, несомненно должны были, по намерению их авторов, несколько значений.

Кроме того, так как Иисус не записывал сам своего учения, а слова его передавались потомству устно путем преданий (по крайней мере, некоторое время), и так как слова эти (как это теперь допускают) несовершенно понимались теми, кто их передавал дальше, то изречения Иисуса неизбежно должны были подвергнуться изменениям. И действительно, в некоторых местах Его учения они, несомненно, были, а во многих других — они, вероятно, были изменены. Фразы, значение которых понятно только отчасти, не могут при устной передаче остаться неизменными, разве только в том случае, когда они уже успели сделаться священными, как это было с Ведами; приданный фразам неточный смысл неизбежно толкнул бы и привел бы к более или менее важным изменениям в самих изречениях, с целью подогнать их к желаемому смыслу.

Следовательно, если Иисус обладал космическим чувством и указывал на него более или менее часто в Своем учении, то некоторые, если не все места, относящиеся к этому чувству, дошли до нас более или менее измененными. Тем не менее остается еще много изречений, очевидно, непосредственно исходящих от Иисуса и особенно бросающихся в глаза в синоптических евангелиях; эти места, даже в приданной им теперь форме, по-видимому, безошибочно указывают на присутствие у Иисуса рассматриваемой нами способности. И если некоторые из этих мест говорят о космическом сознании менее ясно, чем другие, то различие это можно смело отнести на счет указанной причины. Мы имеем в виду те места, в которых говорится о том, что Иисус называл иногда «Царством Небесным», а иногда «Царством Божьим».

III

Приводимые цитаты охватывают все наиболее важные и значительные места, в которых эти выражения встречаются в евангелиях и которые приводятся как подлинные слова самого Иисуса:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное¹ [14:5:3].

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное² [14:5:10].

Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном³; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное [14:5:19-20].

Ищите же прежде Царства⁴ Божия и правды Его, и это все приложится вам [14:6:33].

Не всякий говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное⁵, но исполняющий волю Отца Моего небесного [14:7:21].

Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном⁶. А сыны царства извержены будут во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов [14:8:11-12].

Истинно говорю вам⁷: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилия восхищают его [14:11:11-12].

Если же Я Духом Божьим⁸ изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царство Божье [14:12:28].

Среди людей, обладающих только самосознанием, среди «рожденных женами» — в отличие от тех, кто еще не рожден, и тех, кто «рожден снова», нет более великого, чем Иоанн. Но самый меньший из обладающих космическим чувством — выше его. Со времени Иоанна Царство Небесное терпит насилие (превратно истолковывается и т. д.) в лице Иисуса.

Духовная Его власть свидетельствовала о том, что он вошел в космическое сознание (Царство Небесное).

Вам дано знать тайны Царствия Небесного¹, а им не дано [14:13:Ц].

Царство Небесное² подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем. Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел [14:13:24]. Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его [14:13:31-32].

Царство Небесное подобно³ закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё [14:13:33].

Еще подобно Царство Небесное⁴ сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то [14:13:44].

Еще подобно Царство Небесное⁵ купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее.

Еще подобно Царство Небесное⁶ неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег, и съев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон [14:13:45-47].

И дам тебе ключи Царства Небесного⁷; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах [14:16:19].

В то время ученики приступили⁸ к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное [14:18:1].