Вторник, 7 июня 2011

«Мы трахаемся. Трахаемся жестко. Возле двери ванной. Она моя.

Я погружаю себя в нее снова и снова. Торжествую в ней… Ее запах, ощущение ее, ее вкус. Запутывание моих рук в ее волосах, удерживание ее на месте. Я держу ее за попку. Ее ноги обхватывают мою талию. Она не может двигаться, она связана мной, поймана мной в ловушку… Обернута вокруг меня, словно шелк. Ее руки, тянущие мои волосы. О, да. Я дома, она дома. Это место, где я хочу быть… внутри нее… Она. Моя. Я чувствую ее напрягшиеся мускулы, когда она кончает, сжимаясь вокруг меня, ее голова закинута назад. Кончи для меня! Она кричит, и я следую за ней… О, да, моя сладкая, сладкая Анастейша. Она выглядит сонной, уставшей – и такой сексуальной. Она встает на ноги и пристально смотрит на меня, на ее губах игривая улыбка, затем она отталкивает меня и пятится, ничего не говоря. Я хватаю ее, и мы оказываемся в игровой. Я удерживаю ее, подчиняя, на скамье. Я поднимаю руку, чтобы наказать ее ремнем … И она исчезает. Она стоит в дверях. Ее лицо - бледное, потрясенное и печальное, и она тихо испаряется, уходя… Дверь исчезает, и она не останавливается. Она протягивает свои руки ко мне… Иди ко мне, - шепчет она, но двигается назад, растворяясь… исчезая на моих глазах… Исчезновение… она ушла. Нет, - кричу я. Нет! Но мой голос тих. Я немой… снова».

Я проснулся дезориентированный. Черт… дерьмо. Гребаный сон…еще один гребаный сон.

Однако, немного другой.

Черт, я – липкий. На миг я почувствовал то, что было давно забыто, но знакомо – страх и взволнованность – но я больше не принадлежал Элене, спасибо, черт.

Господи, я кончил как для команды США. Такого не происходило со мной с тех пор, как мне было сколько лет? Пятнадцать, шестнадцать?

Я сел на кровати в темноте, чувствуя к себе отвращение. Я стянул свою футболку и вытер себя. Сперма была повсюду. Я понял, что ухмыляюсь в темноте, несмотря на унылую боль потери. Эротический сон стоил того. Его последствия... к черту. Я повернулся и возвратился ко сну.

«Он ушел. Мамочка сидит на кушетке. Она тихая. Она смотрит на стену и иногда моргает. Я встаю перед ней, но она отворачивается от меня. Он причинил боль Мамочке. Он причинил боль мне. Я ненавижу его. Он делает меня настолько безумным. Лучше, когда только Мамочка и я. Тогда она моя. Моя Мамочка. Мой животик болит. Он снова голоден. Я в кухне, ищу печенья. Я подставляю стул к шкафу и взбираюсь на него. Я нахожу какие-то крекеры. Это единственная вещь в шкафу. Я сажусь на стул и открываю коробку. Осталось только два. Я съедаю их. У них хороший вкус. Я слышу его. Он вернулся. Я спускаюсь вниз и бегу в свою спальню, забираясь в кровать. Я притворяюсь спящим. Он тычет в меня пальцем. Оставайся здесь, ты, маленькое дерьмо. Я хочу трахнуть твою суку-мать. Я не хочу видеть твое гребаное уродливое лицо до следующего вечера. Понял? Он ударяет меня по лицу, когда я не отвечаю. Или ты предпочитаешь ожог, ты, маленький засранец? Нет. Мне не нравится это. Мне не нравится ожог. Это больно. Понял это, ты, умственно отсталый? Я знаю, что он хочет, чтобы я заплакал. Но это трудно. Я не могу издать и звука. Он ударяет меня своим кулаком...»

Пораженный я проснулся снова. Я лежал, задыхаясь в бледном свете рассвета, ожидая замедления сердечного ритма, пытаясь избавиться от резкого противного металлического вкуса страха во рту.

Она спасала тебя от этого дерьма, Грей. Тебя не посещали эти темные ужасные воспоминания, когда она была с тобой. Почему ты позволил ей уйти? Я иронично отметил, что не вспотел и не кричал. Я стал более терпимым к своим кошмарам. Я посмотрел на часы: 5:15… Я подумал, что нужно пробежаться.

Ее здание находилось в мрачных тенях. Раннее утреннее солнце еще не коснулось и не разбудило его. Это отражало мое настроение, и я молился Богу, что она спит там… одна. В ее апартаментах было темно, а занавески закрыты все в той же комнате. Должно быть, это была ее комната. Я мог представить ее, свернувшуюся на ее белой железной кровати. Маленький шарик Ана. Видела ли она сны обо мне? Или я доставлял ей ночные кошмары? Или она позабыла меня. Я никогда не чувствовал себя так жалко, даже когда был подростком. Мои мысли спиралью вернулись в те времена, когда я еще не был Греем. Нет, нет, только не эти воспоминания, иначе я не вынесу этого. Я натянул на голову капюшон, оперевшись о гранитный косяк в дверном проеме офисного здания. Мое привычное место, подумал я иронично, вынуждая себя вернуться к настоящему, и ужасная мысль, что я мог бы простоять здесь неделю, месяц… год... пришла мне в голову.

Наблюдая, ожидая, просто чтобы мельком увидеть девушку, которая была когда-то моей. Это больно. Я стал тем, в чем она всегда обвиняла меня – ее преследователем.

Я не могу продолжать так дальше. Я должен увидеть ее. Убедиться, что она в порядке. Хотя бы попытаться, чтобы стереть ее последний образ, который засел у меня в голове: униженной, оскорбленной, раненой… и покидающей меня. Я должен был придумать план.

Я вернулся в Эскалу. Гейл посмотрела на меня невозмутимо.

– Я не просил об этом, – пробормотал я, уставившись на омлет, который она приготовила для меня.

– Тогда я выброшу его, мистер Грей, – спокойно ответила она и потянулась за тарелкой.

Я одарил ее жестким взглядом. Она знала, что я ненавижу трату продуктов.

– Вы сделали это нарочно.

– Да, сэр.

Вмешивающаяся проклятая женщина.

– Я съем это. Спасибо, – мой голос звучал арктически.

И она дьявольски улыбнулась маленькой победоносной улыбкой. Я нахмурился на нее, но ей было все равно, и с воспоминанием о последнем ночном кошмаре, задержавшемся на краю моего сознания, я с благодарностью начал поедать свой завтрак.

Могу ли я просто позвонить ей и сказать «Привет»? Она приняла бы мой звонок? Я пристально посмотрел на планер на моем столе… ее полный заботы подарок. Она хотела полный разрыв. Я должен был смириться с этим и оставить ее в покое. Но я хотел услышать ее голос. В какой-то момент я хотел позвонить ей и бросить трубку, чтобы только услышать ее речь, просто услышать ее успокоительный мягкий голос.

– Кристиан, ты в порядке?

– Извини, Рос, что?

– Ты настолько отвлечен. Я никогда не видела тебя таким.

– Я в порядке, – выпалил я. Дерьмо, сконцентрируйся, Грей. – Что ты говорила?

Рос подозрительно посмотрела на меня и высказала свои сомнения по следующему поводу:

– Я говорила, что СИП находится в большем финансовом затруднении, чем мы первоначально думали. Ты уверен, что хочешь продолжать?

– Да, – неистовым тоном ответил я, – уверен.

– Их команда будет здесь после обеда, чтобы заключить контракт по основным соглашениям.

– Хорошо. Теперь, что по последней статистике из Дарфура?

***

Я задумался, глядя через деревянные жалюзи на Тейлора, припарковавшегося снаружи офиса Флинна. Это было днем позже, а я все думал и думал о ней.

– Кристиан, я более чем счастлив, получать от тебя деньги и смотреть, как ты уставился в окно, но я не думаю, что вид из него – причина, по которой ты здесь, – чопорно произнес Флинн.

Когда я повернулся к нему лицом, он пристально смотрел на меня с выражением вежливого ожидания. Я тяжело вздохнул и побрел к кушетке.

– Ночные кошмары вернулись. Как никогда прежде.

Флинн приподнял бровь.

– Те же самые?

– Да.

– Что изменилось?

Я усмехнулся, смотря на него, и он слегка покачал головой.

– Кристиан, ты выглядишь жалко, как грешник, и обычно ты более многословен… Что-то произошло?

Хорошо. Начинается… доктор Джон Флинн - мозготрахальщик. Я снова почувствовал себя так, словно был с Эленой… Часть меня не хотела говорить ему, потому что тогда это станет реальным.

– Я встретил девушку.

Он нахмурился.

– И…

– И она ушла от меня.

Он выглядел удивленным.

– Женщины уходили от тебя и раньше. В чем разница?

Я уставился на него, моргая. Почему Ана – другая? Ана. Другая. Мои мысли стали сливаться вместе в несогласованный список. Она не саба. У нас не подписан контракт. Она была сексуально неопытна и абсолютно невинна. Она – первая женщина, с которой я хотел больше, чем просто секс. Иисус, все «первое» я испытал с ней: первая девушка, с которой я спал, моя первая девственница, первая, с кем я познакомил свою семью, первая, с кем я летал на Чарли Танго, первая, кого я взял с собой полетать на планере. Также, она была первой, кого я хотел повести на свидание на Chamber of Commerce Gala... Я вообще впервые показался на публике с девушкой. Черт. Да... Другая.

– Это простой вопрос, Кристиан, – прервал мои мысли Флинн.

– Я скучаю по ней.

Его лицо оставалось добрым и заинтересованным, но не выдавало его мыслей.

– Ты никогда не скучал по женщинам, с которыми был связан раньше?

– Нет.

– Значит, она – другая, и поэтому ты скучаешь по ней?

– Нет. Я скучаю по ней, потому что вещи, происходившие между нами, были другими.

– Это как же?

Я пожал плечами, но он не унимался.

– У вас были контрактные отношения с ней? Она была сабмиссивом?

Спустя один сердечный удар, я ответил:

– Я надеялся, что она станет. Но это не для нее.

– Я не понимаю, – Флинн немного нахмурился.

– Я нарушил одно из своих правил. Я преследовал эту девушку, думая, что ей это будет интересно, но оказалось, что это не для нее.

– Расскажи мне, что произошло.

И это было схоже с тем, словно он открыл ворота. Я пересказал события прошедшего месяца с момента, когда Ана упала в моем офисе, до того, как она ушла от меня в субботу утром…

– Понятно. Ты был полностью поглощен с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.

Он потер подбородок и посмотрел на меня.

– У меня много вопросов, Кристиан. Но прямо сейчас единственное, на чем я хочу сфокусироваться – это то, как ты чувствовал себя, когда она сказала, что любит тебя.

Я резко вдохнул, мой желудок скрутило до тошноты.

– Тошноту, – пробормотал я.

– И как ты чувствуешь себя сейчас?

Черт… Потерянным. Я чувствовал себя потерянным.

– Я скучаю по ней. Я хочу увидеть ее, – я чувствовал себя так, словно был на исповеди, честно признающийся в темной, темной зависимости, которая у меня была, а она – мой наркотик. Мне следовало дать ей уйти.

– Поэтому, не смотря на тот факт, что ты осознаешь, что она не могла удовлетворять твои потребности, ты скучаешь по ней?

– Да. Это не просто мое осознание, Джон. Она не может быть той, кем я хотел, что бы она была, и я не могу быть тем, с кем она хочет быть.

– Ты уверен?

– Она ушла.

– Она ушла потому, что ты высек ее. Если она не разделяет твои вкусы, ты можешь обвинять ее?

– Нет.

– Ты думал о том, чтобы попробовать отношения в ее стиле?

Я тупо уставился на него, он продолжал.

– Ты находил сексуальные отношения с ней удовлетворительными?

Только не опять «сексуальные разговоры»! Проклятье.

– Да, конечно, – огрызнулся я на него. Он проигнорировал мой тон.

– Ты находил ее избиение удовлетворительным?

– Очень.

– Хотел бы повторить это снова?

Снова? Сделать это с ней снова? И смотреть, как он уходит… снова?

– Нет.

– И почему же?

– Потому что это не ее. Я причинил ей боль. Реально причинил ей боль... И она не может… Она не хочет... – я сделал паузу, – она не наслаждалась этим. Я не хочу больше никогда видеть ее ранимые потемневшие глаза снова, зная, что я был причиной этого. Выражение ее глаз будет преследовать меня до конца моих дней.

– И она чувствует себя так по твоей вине.

Я озадаченно уставился на него.

– Ты совсем не узнаешь себя? Свое прошлое?

Вопрос Флинна выбил меня из равновесия. Черт, мы проходили через это опять и опять.

– Нет. Не узнаю. Это – другое. Отношения с миссис Линкольн были совершенно другими.

– Я не имел в виду миссис Линкольн.

– А о чем вы тогда говорили? – мой голос был смертельно тих, потому что внезапно я осознал, к чему он клонит.

– Ты знаешь о чем.

Я заглотил воздух, чувствуя снова бессилие беззащитного ребенка… и гнев. Глубокий гнев.

– Это не то же самое, – прошептал я, едва сдерживая свою ярость.

– Нет, не то же самое, – согласился Флинн.

Но ее возмущенный яростный образ, непрошено всплыл в моей голове: «Это то, что тебе на самом деле нравится? Я – такая?». Это моментально погасило мой гнев.

– Она была в ярости, – прошептал я. – Я никогда не видел ее такой злой.

– И по какой причине ты думаешь, это случилось?

– Потому что я причинил ей боль.

– Она сказала, что любит тебя. А ты причинил ей боль. Как ты сказал, это не ее сцена.

– Я знаю, что вы пытаетесь сделать, доктор, но это очень несправедливое сравнение. Она, согласитесь, взрослая, и, черт подери, она нашла силы уйти!

– Я знаю. Просто я только что хладнокровно ткнул тебя в это носом, Кристиан. Ты очень разгневан, и у тебя есть на это причина. Я не собираюсь перефразировать все это сейчас – ты совершенно очевидно страдаешь, а смысл этой терапии заключается в помощи тебе принять самого себя, чтобы тебе было комфортнее, – он сделал паузу. – Эта девушка…

– Анастейша, – раздраженно пробормотал я.

– Анастейша. Она, очевидно, имеет огромное влияние на тебя. Ее уход пробудил твой ПТСР, все твои запущенные проблемы. Она определенно значит намного больше для тебя, чем ты хочешь сам себе в этом признаться.

И это было так, будто он ударил меня в живот. Вот поэтому это было настолько болезненным? Она значит больше, намного больше, чем я непосредственно хочу себе признаться? Эта мысль стала для меня откровением. Дерьмо… ну, конечно.

– Тебе необходимо сфокусироваться на том, где ты хочешь быть, – продолжал Флинн. – А для меня это звучит так, словно ты хочешь быть с этой девушкой. Ты скучаешь по ней. Это можно было прочесть между строк твоего рассказа здесь, сегодня. Ты хочешь быть с ней?

Я моргнул, смотря на него.

– Да, – прошептал я.

– Тогда, тебе нужно сфокусироваться на этой цели. Это возвращает нас к тому, о чем я твердил последние несколько встреч – КПТ. Если она влюблена в тебя, как сказала, то, должно быть, она страдает тоже. Поэтому, я повторю свой вопрос: ты задумывался о более консервативных отношениях с этой девушкой?

– Нет, я не задумывался.

– Почему нет?

– Потому что, мне даже не приходило в голову, что я смогу.

– Что ж, если она не готова быть твоей сабой, ты не можешь играть роль Доминанта.

Я посмотрел на него, шокированный. Это не роль – это то, кем я являюсь. И, откуда ни возьмись, я вспомнил раннее письмо Анастейше… свои слова. Мне кажется, ты все никак не можешь понять, что в отношениях Дом/Саб именно у Сабы вся власть в руках. И это ты. Я всегда буду повторять – ты являешься той, у кого вся власть. Не я. Если она не хотела такого образа жизни… тогда и я тоже. Черт. Надежда неожиданно зашевелилась в моей груди. Смогу ли я? Смогу я иметь ванильные отношения с Анастейшей? Смогу ли я отвернуться от всего, что я знаю? Черт… возможно. Если я смогу, захочет ли она вернуться ко мне?

– Кристиан, ты демонстрировал снова и снова, что ты экстраординарный, способный человек, не смотря на свои проблемы. Ты – редкая индивидуальность. Как только ты сосредотачиваешься на цели, ты идешь вперед и достигаешь этого – обычно превосходя все свои ожидания. Слушая тебя сегодня, стало ясно, что ты был сфокусирован на привлечение Анастейши туда, где ты хотел бы ее видеть, но ты не принял во внимание ее неопытность и чувства. Похоже, что ты был так сконцентрирован на достижении своей цели, что упустил тот путь, который вы прошли вместе. Ты согласен? Задумайся об этом на минутку, – он остановился и посмотрел на меня.

Последний месяц вспыхнул передо мной: ее неуклюжее приключение в моем офисе, ее сильное смущение у Ньютонов, ее остроумие, придирчивые электронные письма, ее дерзкий ротик… ее смех… ее тихая сила духа и вызов, ее храбрость. И в этой вспышке, пришедшей мне в голову, я наслаждался каждой гребаной минутой. Каждой раздражительной, тревожной, веселой, чувственной, сексуальной секундой – да, я наслаждался. Мы оба совершили экстраординарный путь ― утомленный развратник и невинный новичок.

Мои мысли приняли более темный оборот. Я не заслуживал ее. Она не знает всей глубины моей извращенности, темноты моей души – возможно, мне следовало оставить ее в покое. Но как только я подумал об этом, я понял, что просто не найду сил держаться от нее подальше… даже если она этого захочет.

– Кристиан, – Флинн позвал меня, возвращая в реальность. – Подумай об этом. На этом наше время закончилось. Я хочу увидеть тебя через пару дней и поговорить о других проблемах, что ты упомянул. Я скажу Дженет позвонить Андреа и договориться о времени, – он встал, и я знал, что пришло время, уйти.

– Вы дали мне много пищи для размышлений, – пробурчал я.

– Я бы не сделал своей работы, если бы не ты. Через пару дней, Кристиан. Так как нам есть, что обсудить, – он успокоительно пожал мою руку, и я уехал с маленьким расцветом надежды.

***

Я стоял на балконе, рассматривая ночной Сиэтл. Я приходил сюда, когда хотел сбежать от чего-нибудь, и обычно я находил это умиротворяющим... но в последнее время мое душевное спокойствие было разрушено. Все мои тщательно контролируемые эмоции и чувства были рассеяны по ветру с тех пор, как я повстречал одну темноглазую невинность.

Прекрасная Анастейша Стил. «Ты думал о том, что бы попробовать отношения в ее стиле?» – слова Флинна преследовали меня, открывая очень много возможностей.

Мог ли я вернуть ее? Иисус… эта мысль пугала меня. Я сделал глоток коньяка. Почему она должна захотеть вернуться ко мне? Смогу ли я когда-нибудь стать тем, с кем она хотела бы быть? Я не мог позволить маленьким тлеющим углям надежды окончательно погаснуть. Я должен был найти способ. Мне нужно было вернуть ее.

Внезапно меня испугало какое-то движение, которое я заметил краем глаза. Я нахмурился. Что за? Я направился туда, где мне показалось, что что-то зашевелилось, но ничего не нашел. Иисус, у меня уже галлюцинации. Я отставил коньяк и вернулся в гостиную.

Date: 2015-08-24; view: 367; Нарушение авторских прав