Глава 4. – А тебе, Ань, вот эта маленькая балерина, такая же худая и прозрачная, как ты!

– А тебе, Ань, вот эта маленькая балерина, такая же худая и прозрачная, как ты!

Ванесса достала из коробочки стеклянную фигурку и поставила ее в центре праздничного стола, удовлетворенно заметив радостный блеск в глазах невестки. Анна уже несколько лет собирает стеклянные игрушки, у нее их около пятидесяти, все красивые и любимые, каждая – на своем особом месте в шкафу. Сегодня на полке станет одной фигуркой больше… Подумать только, маленькая стеклянная балерина, пустячок ведь! – но Анна прямо на глазах расцвела! Вот ради такой ее улыбки Ванесса и бегала несколько дней по городу в поисках заветной безделушки.

Вообще‑то она ужасно любит выбирать подарки своим близким, потому что точно знает, что они любят, и как здорово потом бывает наблюдать за их восторгом! Вон как обрадовалась Алька, когда Ванесса вручила ей помаду от «Лореаль»… Девчонка несколько месяцев кругами вокруг нее ходила, но, наверное, не думала, что бабушка такая наблюдательная и запомнит, на что именно она запала. А Ванесса запомнила и подарила, и на эту бурю восторгов стоило посмотреть!

– Чтобы у нас и дальше все складывалось хорошо, как было всегда! – Продолжая держать балерину в руке, Анна подняла фужер с шампанским и звонко чокнулась со свекровью и дочкой. От удара бокалов у девчонки дрогнули пальцы, и желтая, пузырящаяся жидкость лихо выплеснулась на скатерть, залив Алькино оливье, но авария не огорчила, а развеселила Альку, которая тут же кинулась выхлебывать шампанское из своей тарелки.

Ванесса хмыкнула и придирчиво оглядела внучку. По случаю праздника они разрешили ей немного выпить, все‑таки старшеклассница, совсем взрослая уже, и Алька с удовольствием воспользовалась великодушием взрослых. Это уже третий ее бокал, пора бы остановиться… И вообще, вдруг ей понравиться пить? Ванесса вздохнула. Вот всегда самые мрачные мысли посещают ее в неподходящий момент. Если она начнет запрещать Альке пить, та все равно станет это делать, только уже не с ними и не чуть‑чуть, ради праздника, а в какой‑нибудь компании и много… Вон летом на даче девчонка явно перебрала спиртного у подруги на дне рождения, пришла бледная до синевы и виновато прятала глаза. Ванесса не стала ее ругать. Алька и сама сделала правильные выводы: до Нового года на спиртное даже не смотрела и под бой курантов выпила совсем чуть‑чуть! Так что тут нужно быть очень осторожной, у девочки сложный возраст!

Шампанское благополучно допили, и Алька, схватив две пустые бутылки, умчалась с ними на кухню. Там в духовке стоит пирог, сейчас внучка его порежет и принесет на подносе. Анна тем временем соберет пустые тарелки, а Ванесса достанет чайный сервиз и заварит чай. Это неизменный, завершающий штрих их праздничных застолий: они перебираются из‑за стола на диван и смотрят телевизор, блаженно откинувшись на мягкие подушки и придвинув к себе табуретку с подносом. Анна обычно пьет чай без сахара, зато Ванесса с Алькой с аппетитом поглощают булочки и пирожки или «Зебру», как сегодня.

Через час дом погрузился в сон. Лежа на краю своей широкой кровати, Ванесса наслаждалась приятным ощущением сытости и полнейшего душевного комфорта: в соседних комнатах спят ее близкие, и, может быть, у Анны во сне с лица стерлось это странное беспокойство, которое делает женщину похожей на загнанного зверька. Наверное, когда она спит, ей хорошо и спокойно!.. Но Ванесса давно не видела невестку спящей: утром Анна встает раньше всех, а ночью уходит в свою комнату, и какое у нее лицо во сне – кто знает? Вот с Алей все ясно и просто. Ванесса улыбнулась, вспомнив замечательную картину – внучку в обнимку с собачонкой. Когда они с Аней выключили телевизор и ушли из гостиной, девчонка уже крепко спала, а преданная Рыська, распластавшись на ней, довольно посапывала… Женщины даже не стали будить их, не хотелось рушить такую идиллию!

Вообще, хороший получился день, несмотря на скверное начало… Впрочем, это как еще посмотреть, утренняя встреча Ванессы и Анны у дверей в родную квартиру – прямо‑таки анекдот! Правда, единственный человек, которого случившееся искренне развеселило, – Алька, а им обеим было не до смеха. Но внучка до вечера потешалась над матерью и бабушкой, вспоминая выражение их лиц!..

А все получилось, как в идиотской комедии, которые Ванесса так не любит… Она полетела домой на всех парусах, только утром, у Стаса в объятиях, сообразив, что забыла позвонить и никого не предупредила о том, что не будет ночевать дома. Она же никогда так не поступала, поэтому могла себе вообразить реакцию домашних на ее отсутствие! Да Анна с Алькой там – Ванесса была уверена! – просто с ума сходят от тревоги, а она, безответственная женщина, лежит в постели с любимым мужчиной и в ус не дует!

Разумеется, эта мысль подхлестнула ее так, что дорогу до дома она проделала в рекордные сроки – за двадцать минут, и уже в начале девятого утра влетела в подъезд. На лифте доехала до пятого этажа, потом долго рылась в сумочке в поисках ключа, но тот куда‑то запропастился, и Ванессе все‑таки пришлось нажать на звонок, чтобы ей открыли… Но в тот самый момент, когда дверь в квартиру распахнулась, на лестнице прошелестели легкие шаги, и на площадку влетела запыхавшаяся Анна.

Сценка действительно получилась весьма впечатляющая: заспанная Алька в своей любимой голубой пижаме с оборками стоит на пороге и переводит взгляд с бабушки на мать, а они, как провинившиеся школьницы, хлопают глазами и совершенно не знают, что сказать!.. Но это сейчас смешно, а тогда Ванессе было не до шуток, женщина чувствовала себя просто ужасно, словно ее застукали на месте преступления! Анна тоже выглядела не лучшим образом – то краснела, то бледнела, а проходя мимо Альки, сперва уронила сумку, потом, раздеваясь, повесила дубленку мимо вешалки… Она всегда, когда нервничает, все роняет.

Так что утро получилось занятным, такого эта квартира еще не видела. Ванесса сладко потянулась под теплым одеялом и усмехнулась… Да уж, откололи номер! Весь день потом они с Анной косились друг на друга, однако обе молчали и никаких вопросов не задавали, слишком уж щекотливой оказалась тема… Ладно бы еще Алька не ночевала дома, ей это больше пристало, чем им, так ведь нет же! У нее как раз ничего с походом в «Джуманджи» не вышло, она с кем‑то там поссорилась и вернулась в пустую квартиру… Алька призналась, что даже не подозревала о том, что матери и бабушки нет дома: свет в коридоре девочка не зажигала и пробиралась в свою комнату на цыпочках, стараясь не шуметь, думала, все давно спят… А отсутствия одежды на вешалке внучка, конечно, не заметила, она жутко ненаблюдательная.

Ванесса приподнялась на постели и глянула на светящийся циферблат радиобудильника. Уже почти два часа ночи, а она все никак не заснет! Что с ней происходит? Всю жизнь засыпала легко, стоило только голове прикоснуться к подушке, и сон тут как тут! А теперь эти ночные размышления становятся доброй традицией, и что делать, непонятно. Ванесса свернулась калачиком и подоткнула под себя одеяло. Надо спать. Как бы сделать так, чтобы из головы вылетели все воспоминания: и о Стасе с его поцелуями и омлетом с помидорами среди ночи, и об Альке в пижаме, хохочущей и счастливой, бегающей со своим подарком, и об Анне, испуганной и несчастной утром и довольной и оживленной вечером?.. Нет, все‑таки следовало поговорить с невесткой, как‑то нелепо делать вид, будто ничего не происходит, но ведь если Ванесса задаст вопрос, то и у Анны появится право расспрашивать ее, разве не так?.. А что отвечать, если о Стасе она рассказывать не хочет! Пока – нет… Но как же тогда узнать, что происходит с Анной? Замкнутый круг какой‑то получается!

Хорошо, что завтра не надо идти на работу, впереди еще один день праздника. Значит, Ванесса выспится, сделает что‑нибудь полезное по хозяйству, а потом, ближе к вечеру, встретится со Станиславом, и они пойдут на выставку восковых фигур в «Победу», а потом, наверное, заглянут в кафе или поедут к нему… Только в этот раз Ванесса не останется ночевать, во вторник надо на работу. Конечно, от Стаса до Политеха совсем недалеко, но за долгие годы она так привыкла к ежеутреннему ритуалу – ванная, макияж, завтрак, заранее приготовленный костюм на плечиках, поющая Алька и суетящаяся Аня, – что в одночасье взять и отказаться от всего выше ее сил. Может, когда‑нибудь потом, когда Ванесса проникнется этой мыслью… Впрочем, страшнее другое: необходимость посмотреть в глаза невестке и внучке и сказать, что она, примерная бабушка и свекровь, опять не придет домой! Ну нет. Один раз – это что‑то вроде случайности, с кем не бывает. А второй?

Только бы Стас не настаивал. Ванесса закрыла глаза и попыталась вспомнить его квартиру в деталях. Маленькая прихожая, овальное зеркало и деревянная сова над ним, налево – две смежные комнаты, а если свернуть направо, то попадешь в маленький коридор. Из него одна дверь ведет в ванную комнату, а вторая – на кухню, крошечную, но такую светлую и уютную, что Ванесса просто влюбилась в нее! И даже почувствовала себя там как дома… Хотя, конечно, ни на секунду не забывала, что это дом женщины, которой больше нет на свете, жены Станислава… Когда‑то Ванесса видела ее, но принципиально не стала знакомиться. Зачем? Было бы нечестно общаться с человеком, которого обманываешь. А теперь – больше никакого обмана, эта квартира принадлежит мужчине, которого она любит, и на стенах Ванесса не нашла ни одной фотокарточки, которая могла бы ранить ее. Наоборот, все выглядело так, словно дом давно ее ждет!

Сколько лет они со Стасом любили друг друга так, будто не имели на то никакого права. Иначе жить не получалось. Это теперь Ванесса знает, что между черным и белым цветом – множество серых оттенков, а когда‑то она была такой же максималисткой, как Алька сейчас. Но оказалось, что в жизни прямых дорожек к счастью не бывает. Постепенно Ванесса смирилась с этим, хотя далеко не сразу… Она тогда была очень молода, моложе, чем Анна, и как же сильно ей хотелось, чтобы Станислав ушел из семьи, ведь она же развелась с мужем! Но он не смог бросить больную жену, а Ванесса не смогла уйти от него, хотя не раз пыталась это сделать. Одна из попыток расставания произошла не где‑то, а возле его подъезда, на старой лавке, которая стоит там до сих пор. Это был жуткий, пасмурный день: по‑осеннему промозглый ветер, слезы, градом льющиеся из глаз, его руки, вцепившиеся в рукав ее пальто, боль и отчаянное желание казаться решительной, сильной, правильной… Как она бежала тогда от того проклятого подъезда, бледная от горя, с трясущимися губами! А через тридцать лет вошла в него победительницей, хотя вовсе не ее заслуга в том, что ей ни с кем больше не надо делить свою любовь, это подарок судьбы! Одно и то же место, обыкновенный подъезд девятиэтажного дома, но какие разные воспоминания с ним связаны! Вот ведь какая странная штука – жизнь! Счастье всегда казалось таким близким, думалось – протяни руку и возьми его, а осуществилось только теперь, когда ее жизненная дорожка сделала очередной вираж, а за спиной остались многие сотни километров пройденного пути!..

Ванесса потерла ладонями виски и зевнула. Судя по всему, без снотворного она не заснет, придется позаимствовать у Анны пару таблеток «Новопассита». Конечно, не хотелось бы привыкать к нему, но один раз можно.

В ванной комнате Ванесса быстро отыскала на полке в настенном шкафчике коробку с лекарствами. «Новопассит», разумеется, оказался в самом низу, под тонной других таблеток, и ей пришлось вывалить на стиральную машину все содержимое коробки. Открыв кран, Ванесса зачерпнула пригоршней воду и запила снотворное. Из зеркала на нее глянуло усталое отражение со встопорщенными волосами и совершенно ошалевшими от бессонницы глазами… Показав себе язык, Ванесса медленно стала ссыпать лекарства назад, стараясь ничего не уронить мимо коробки. Руки двигались плавно, как в замедленной съемке, глаза сами собой закрывались, как будто снотворное, только что проглоченное, уже начало действовать…

А потом вдруг одна симпатичная упаковка, выскользнув из пальцев, упала на пол. Это был оральный контрацептив. Модный дизайн, скромная надпись, однако вид маленькой коробочки почему‑то неприятно потряс Ванессу, и она с трудом заставила себя вернуть ее на место. Господи, какое ей дело до того, что там хранится у Анны среди лекарств? Да и почему бы невестке, в самом деле, не иметь под рукой противозачаточные таблетки, она же не школьница, а взрослая женщина!.. Но даже под давлением таких разумных мыслей противное и нелепое ощущение обиды на Анну никуда не пропало, напротив – оно накрепко связалось со вкусом только что разжеванного «Новопассита», пропитав весь организм Ванессы горечью.

Выйдя из ванной и нырнув назад в теплую постель, она решила, что теперь бессмысленно даже пытаться заснуть, но заснула сразу же, едва додумав эту мысль, и спокойно, без снов, спала почти до десяти утра.

* * *

– Мам, я взрослая женщина, и у меня есть… определенные потребности. Я ни в коем случае не хотела бы никого задеть, ни Альку, ни вас, просто… даже не знаю, как получилось, что я оставила таблетки в аптечке. Я никогда не забывала их, и… я сейчас же все уберу, простите, что так вышло. – Анна резко вытряхнула из пачки несколько сигарет, нервно схватила одну и сунула в рот.

Все то время, пока она курила, Ванесса не отрываясь смотрела на тонкие пальцы, которые сперва никак не могли выудить спички из коробка, а когда спичка поддавалась, не умели ее зажечь. Справившись, наконец, с сигаретой, невестка как будто успокоилась, ее движения стали ровными и изящными, как у киноактрисы… Ванесса даже залюбовалась тонким профилем на фоне темного мартовского неба и нежной рукой с длинными пальцами, твердо сжимающими сигарету, хотя вообще‑то она терпеть не может, когда Аня курит. Тем более на кухне. Но этот разговор… она сама виновата, что затеяла его, и не ей осуждать невестку за то, что та нервничает!

– Аня, прости, я не должна была ничего у тебя спрашивать. Сама не знаю, что на меня нашло… Извини. И… я только убедилась, что не Алька пьет эти таблетки, значит, все в порядке. Я не хотела вмешиваться в твою жизнь. – Как же все это сложно! Ванессе тяжело говорить, а Анне – слушать ее, вон, как подрагивают ресницы, и даже дым от сигареты получается какой‑то рваный, зигзагами.

С самого утра она старалась выбросить из головы злосчастный контрацептив, но, как нарочно, все вокруг напоминало о нем: реклама по телевизору, журналы, открытые на медицинских статьях на данную тему, даже Рыська на прогулке умудрилась где‑то раскопать блок презервативов – Алька хохотала, рассказывая об этом, а Ванесса только вздыхала про себя. Потом отменилось свидание со Стасом, к которому приехали дети, и женщина совсем загрустила. Вечером ее душа не выдержала: внучка убежала в гости к подружке Наташке, а Анна взялась приготовить мясное блюдо со странным названием, и как раз в тот момент Ванесса затеяла свой разговор.

Теперь она жалела об этом. Зачем она вообще задала Анне свои глупые вопросы – откуда у тебя эти таблетки, для чего, почему… В конце концов она сама прекрасно знает, и что это такое, и для чего нужно. А Аня, бедная, сжалась вся, как воробей перед коршуном, ссутулилась на своей табуретке, как будто прозвучали не вопросы, а упреки, и от этого Ванессе стало еще хуже. Проблема в том, что у них такая ненормальная семья. Вот если бы Аннушка была ее дочкой, то Ванесса могла бы рассчитывать на ее откровенность, о своем любимом мужчине дочка рассказала бы сама, наверняка – с огромным удовольствием. А так – пока Ванесса случайно не наткнулась на противозачаточные таблетки, она ничего не знала и даже не подозревала ни о чем… Но в то же время не знать почему‑то было проще, спокойнее. Обидно, что Анна не откровенна с ней, хотя… хочется ли Ванессе этой откровенности? Да, неприятно ощущать себя змеей, вцепившейся в собственный хвост!

– Ань, у тебя есть человек… мужчина? Ты его любишь? – Все, хватит думать только о себе! Анна молодая, ей хочется любить и быть любимой, это всем женщинам надо, независимо от возраста, и кому, как не Ванессе, это знать! Но хотя она догадывалась, почти наверняка знала, каким будет ответ (Анна серьезная женщина, такие не размениваются на мимолетные романы!), все же ей не понравилось то, что она услышала.

– Да, мам, у меня есть человек, которого я люблю. Давно.

Вот и все, важные слова сказаны, теперь нужно с этим жить дальше. Из стены, которая была между ними, в один момент вывалился огромный камень, и теперь в ней зияет здоровенная брешь… Но проблема в том, что Ванесса и не подозревала ни о какой стене, ее отношения с Анной выглядели такими ровными и простыми, можно сказать, прозрачными! Странно это все, как будто они не прожили вместе в одной квартире вот уже без малого двадцать лет! Сколько же всего они друг о друге не знают! И теперь надо рушить эту никому не нужную стену дальше, ведь мириться можно лишь с полным незнанием, а когда что‑то тебе известно – уже покоя не жди, пока не узнаешь остального.

Как все‑таки жаль, что Анна ей не дочь! Она родная, близкая, но – жена сына всегда останется невесткой, даже бывшая жена, даже жена непутевого, невесть куда девшегося сына! Есть в этом что‑то неправильное – спрашивать невестку, есть ли в ее жизни какой‑то другой мужчина… Ванесса нахмурилась и одернула себя: она сама отказалась от сына, это было ее решение, и неужели теперь она всю жизнь будет видеть в Анне лишь жену Виталия, неужели никогда не поймет, что это просто женщина, такая же, как она сама? Да это ж Ванесса своими собственными руками столько лет держала Аннушку за поводок, а та – добрая душа! – не хотела или не могла снять с себя все обязательства перед ней… Как же, Ванесса – свекровь, Ванессе будет больно, если у нее, у Анны, появится в жизни кто‑нибудь, кроме Виталика… Но ведь это – только материнский крест, материнская беда и боль!

– А он тебя любит? – Ничего, голосу тоже нужно время, чтобы привыкнуть к новым отношениям. Это он пока дрожит и звучит немного натянуто, но Ванесса справится со своими эмоциями, обязательно.

– Да, любит… У нас все очень серьезно… Мы уже два года встречаемся с Го… с ним. Он был женат, а теперь развелся. – Анна вскинула на Ванессу блестящие глаза, но тут же потупилась, заметалась взглядом по кухне… Ужин приготовлен, посуда вымыта, тарелки и чашки расставлены по местам, даже придраться не к чему, но смотреть на свекровь тоже не получается… Ванесса грустно улыбнулась. Да уж, ситуация. Прямо Серый Волк и Красная Шапочка. Неужели она всю жизнь была такой строгой и твердой, что Анна никак не справится со своим страхом? Невестка и вправду боится ее, Ванессу?..

Не надо так думать. Все будет хорошо и у нее, и у Анны с тем человеком, которого она уже два года любит – боже мой, Ванесса ничего не замечала, а ведь должна была, она же не слепая! Все эти бесконечные совещания на работе, тренинги по выходным, совершенно безумные и счастливые глаза по вечерам в будни и ужасно несчастные – в праздники… Она же сама через такое прошла, а тут – раз! – и как шоры на глаза упали. Ничего, теперь все обязательно будет хорошо! Анна – очень добрый, чуткий человечек, пусть ей повезет с тем мужчиной так же, как Ванессе – со Стасом… И надо наконец вычеркнуть из памяти тот факт, что когда‑то Анна была женой ее сына. Все это осталось в прошлом, а впереди – совсем другая жизнь!

Свекровь дотронулась до руки Анны и погладила ладонью ее худой локоть. Почему Ванесса сто лет назад не наткнулась на эти чертовы таблетки? Давно уже надо было поговорить начистоту и успокоить Анну, чтобы угасла тревога в ее огромных светлых глазах!

– Ань, а давай ты пригласишь… этого человека к нам домой? Ведь он же еще не знаком с Алькой, нет? И я бы хотела… познакомиться с ним. Ведь два года – это немало, значит, он тебе нужен, а ты мой близкий человек, ты же мне как дочь, сама знаешь!..

Конечно, Анна все знала. Но, наверное, давно не чувствовала этого так остро, так явно, как теперь! У обеих слезы хлынули из глаз и долго текли, не просыхая, – и когда они обнимались, стиснув друг друга в объятиях и горячо высказывая вслух свою любовь, и потом, когда слегка успокоились и смотрели друг на друга, улыбаясь сквозь слезы.

И зачем думать о том, что будет завтра, если сегодня – сейчас, в эту минуту! – в душе Ванессы царят покой и гармония? Двадцать лет назад ей казалось, что счастье подобно пазлам: если не хватает хоть маленького кусочка, картинка не сложится, ничего не выйдет, ведь ущербного счастья никому не надо… Но счастье – это интересная работа, любимый человек и семья, это умение дорожить тем, что у тебя есть, наконец, это просто желание жить, пусть даже – вопреки чему‑то! Ванессе понадобились десятилетия, чтобы понять столь простую истину. Зато сейчас она счастлива, и как бы она хотела, чтоб у ее близких людей было так же хорошо и спокойно на сердце!