Богатырша русского поля

Умерла Нонна Мордюкова. Отмучалась наша богатырша, наше степное, дикое, воинственное чудо. Уже при жизни о ней сказали те слова, что обычно говорят на гражданских панихидах – ее без стеснения именовали великой, неповторимой выразительницей души народа, и это никого не коробило. Потому что правда. Потому что так бывает: не раскладывается артист на отдельные роли, но живет как целостный образ в самом сердце нации.

В тех местах, откуда родом Мордюкова, не знали крепостного права. Она из вольных русских, и ее гордая повадка воительницы, которая запросто может уложить вражину ударом кулака, а то и метким убийственным словцом, выражала иную, не смиренную, вольную Русь. Когда она уже почти не снималась в игровом кино, ее охотно запечатлевали на пленку в кино документальном, просто как художественную личность – и там видно, до чего она поразительно свободна. Свободна в слове, в суждениях, в поведении, в том, как искренне и спонтанно, без ухищрений, не заботясь, кто что подумает, она выражает себя. Речи и рассказы Мордюковой – головокружительный аттракцион, их можно пересматривать как хороший спектакль. Просто‑таки ужасающий по силе и яркости личностный колорит! Тут вам не асфальт, а чернозем, не пошленький шансон, а вольная казачья песня, не лицедейство, а судьба.

За такую поразительную свободу и расплата была крутая. Всенародная любовь сочеталась с личным одиночеством, а ошеломляющие творческие победы с годами безработицы. Огромная жизненная, творческая сила часто бушевала без применения, а гордый нрав сокрушал быт. Но неистовая искренность проживания жизни и обеспечивала золотой запас творчества – в любой роли Нонна Мордюкова тратилась насмерть, до дна, без фокусов. Она могла играть чистейшую комедию («Бриллиантовая рука», «Женитьба Бальзаминова»), трагикомедию («Родня»), лирическую драму («Простая история»), мелодраму («Русское поле»), трагедию («Комиссар», «Трясина») – все, что угодно. Только не слабость, униженность, смирение и прочие якобы женские якобы добродетели. Этого Мордюкова изображать никак не могла. Да никто бы и не поверил!

Природный ум, явная литературная одаренность, фантастическое остроумие, ошеломляющая бесхитростность Мордюковой, ее пугающая прямота и страстность приводили к тому, что ею предпочитали любоваться на расстоянии, как шедевром живописи. Вглядеться в ее лицо полезно – смотрите пристальней в раскосые очи, в резкую красоту черт, и сквозь степную «русскость» вы увидите античную героиню, трагическую маску – Медею, сосланную в колхоз.

Жизнь прожита и песня спета. Обойдемся без гражданской панихиды, раз такова была воля отменившей эту церемонию актрисы, но пожелаем нашей воительнице, нашей богатырше русского поля – вечного покоя в Царстве Небесном.

2008