Человек‑невидимка

В машине Стас вдруг развеселился:

– Да, а зачем я, собственно, к тебе ехал, Любовь Александровна? Мужики, кто вчера смотрел ток‑шоу «Все всерьез»?

– Ну, я смотрел, – хором сказали опера.

– Оба, значит.

– А что? Все четко. Любовь Александровна молодец.

– Слышь? – Стас подмигнул ей. – Может, возьмете ее в штат?

– Стас, прекрати! – не выдержала Люба.

– А ты и в самом деле молодец. Караваеву лихо раскрутила. Она после разговора с тобой аж за ножик взялась. Вот кого надо нагрузить профилактикой преступлений. – Голос Самохвалова стал злым. – Любовь Александровну.

– Ладно тебе, Стас, – миролюбиво сказал один из оперов. – Кто не ошибается?

– Вот именно, – подхватила Люба. – Есть даже такие, что пишут в анкете: «Продвинутый пользователь», а сами не могут отсканировать фото или выслать файл с полными данными, а не от руки накорябать списочек. В результате месяц работы – псу под хвост. Тебе что сказали? Учи матчасть, Самохвалов.

Мужики переглянулись и заржали.

– Я отлично разбираюсь в компьютерах! – заорал разозленный Стас.

– Работать в компьютерной фирме – это еще не значит разбираться в компьютерах, – подколола Люба. – Ты их видел – это правда. А включить не пробовал?

Странно, но от шока она быстро оправилась. Человек легко забывает о том, как избежал смертельной опасности, если ему об этом не напоминает боль. И если события в этот день сменяются с калейдоскопической быстротой. Ушибленная нога ныла, но в горячке Люба этого не замечала. Два часа назад она лежала на шпалах, получаса не прошло, как вышла от Парамонова, через час будет беседовать с Пендраковым, а день еще только начался. Возможно, и вторая его половина будет такой же насыщенной событиями. Ей просто некогда было думать о смерти. О том, что преступник вряд ли успокоился и может еще раз напасть.

Она горела желанием увидеть человека‑невидимку…

– Наконец‑то мы с вами познакомились, Олег Иванович, – торжествующе сказал Стас.

– Я и не прятался, – отвел глаза Пендраков.

– Ой ли? Где вы были в то утро, когда здесь нашли труп кладовщицы? Когда на складе работала опергруппа?

– В командировке.

– Ага! Сбежали, значит!

– Об этой командировке было известно за неделю.

– И далеко вы ездили?

– В Рязань. Налаживал конвейер. Мы там собираем часть заказов. Опт, – пояснил Пендраков.

Люба внимательно наблюдала за ним и видела, что он спокоен. Или почти спокоен. Очков Пендраков и в самом деле не носил, но насчет контактных линз Люба была с Парамоновым согласна. Линзы были обычные, не цветные, они делали и без того невыразительный взгляд Олега Ивановича безжизненным, тусклым. Средний рост, худощавое телосложение, темно‑русые волосы, не густые, но и не жидкие, залысин нет. Лицо чистое, ни родинок, ни шрамов. Руки тоже невыразительные. Ногти аккуратно подстрижены.

– Значит, у вас был повод задержаться на складе допоздна, ведь вы ехали в командировку? – спросила она у Пендракова. – Или забыли что‑нибудь и вернулись?

– Любовь Александровна, – бешено посмотрел на нее Стас. – Вас позовут, когда понадобится консультация психолога! А пока отдыхайте. Вам сегодня и так досталось.

– А что случилось? – Пендраков кивнул на Любину испачканную мазутом шубку. На складе было прохладно, и она ее так и не сняла. – Хотите найду ацетон. Жалко вещь, хорошая.

Тон, каким он это сказал, Любу насторожил. «Жалко вещь…» Не на синяк на лбу обратил внимание. На испачканную шубку.

– А вы разве не в курсе? – театрально развел руками Стас. – Любовь Александровна на рельсы упала.

– На рельсы? – искренне удивился Пендраков. – Где?

– В метро.

– Бывает.

– Ах, бывает! А вы где были в девять утра?

– Здесь. На складе.

– Сколько человек это могут подтвердить?

– Да человек десять.

«Неужели опять пустышка? – подумала Люба. – Это был не он. Не Пендраков на меня сегодня покушался». Она вдруг почувствовала дикую головную боль и вышла подышать свежим воздухом. Следом за ней вышел один из оперов.

– Курите? – Он достал из кармана пачку сигарет.

– Нет.

– Дым не помешает, если я закурю?

– Нет. А почему вы позволяете Самохвалову здесь распоряжаться? Насколько я знаю, он не прошел переаттестацию и в полиции больше не работает.

– Вот у вас, к примеру, есть коллега. – Опер глубоко затянулся. – Врач, которого вы дюже уважаете. Есть такие?

– Есть, конечно.

– И допустим, у него отбирают лицензию. Из‑за ерунды. С новым начальником не сработался. Или подставили его по‑глупому. А вы знаете, что он мужик честный, взяток не берет, работу свою знает, ну, характер несговорчивый. Бывает. Особенно с честными. – Он сделал глубокую затяжку, почти до фильтра. – Какие чувства этот человек вызывает?

– Во‑первых, уважение. Раз взяток не берет и работу знает. Жалость еще. Надо быть посговорчивей.

– Есть шанс, что ему вернут лицензию? Раз он грамотный специалист?

– Конечно, есть!

– А есть шанс, что у вас ее отберут?

– Шанс всегда есть, – осторожно сказала Люба. – Как говорится, от тюрьмы и от сумы…

– Я понятно объяснил?

– Ах, это вы о Стасе…

– Самохвалов грамотный мужик. – Опер тычком отправил в уродливую железную урну окурок. И промазал. Сказал: – Бывает. – И смачно сплю‑нул. – Закрепится он тут – своих потянет. В моих интересах помочь ему закрепиться. Потому что на его месте завтра могу оказаться я. В смысле меня тоже попрут. Потому что по закону нельзя, когда его пишут люди, которым этот закон не указ. Вот он и стоит себе вроде как памятник. А мы его со всех сторон обходим. Памятник, что с него взять? Каменный. А мы живые. В этой стране каждого есть за что посадить, Любовь Александровна. – Он вздохнул и достал еще одну сигарету. – Местечко у Стаса хорошее, теплое.

– Фирма разваливается, – сказала она.

– Да что вы говорите? – Опер посмотрел на нее с насмешкой.

Она махнула рукой:

– Делайте что хотите!

– Нам пока нечего ему предъявить. Этому… Пендракову. Вот же фамилия! Прямо‑таки неприличная.

– Фамилия как фамилия.

– Надо за ним походить. Соседей порасспросить.

– Я думаю, уже ходили. Стас не первый начальник службы безопасности.

– Да, но он первый умный начальник службы безопасности на этой фирме, – серьезно сказал опер.

– Стас?! Умный?!

– Ум, Любовь Александровна, бывает разный. Вот ваш к чему применим?

– Как это к чему? – удивилась она. – Я психолог.

– Это понятно. – Опер с досадой метнул в урну окурок и опять промазал. – Да что ж такое сегодня! Вот вас, психолога, утром чуть не грохнули, извиняюсь. С работы выперли.

– Меня не выперли, – обиделась Люба. – То есть восстановили.

– Какой‑то козел, совсем не психолог, вас, психолога, развел. Подставил.

– Стас вам что, рассказывает о нас?!

– А кому заявление на стол ляжет? Он же в полицию побежит, ваш обидчик. С бумажкой, что наш бывший сотрудник его избил. И мы, полиция, должны быть в курсе. Чтобы грамотно его завернуть.

– Ах да… Господи, как все это сложно!

– Вот и не парьтесь. Идемте.

– Да, прохладно.

– Мы вас, в общем‑то, уважаем…

«В общем‑то! Ну, Самохвалов…»

– …Но вы все‑таки женщина.

«Все‑таки!»

– …И как ни крути…

– Спасибо, я поняла, – не выдержала она ментовской деликатности.

– Вот и классно! – с облегчением вздохнул опер. Люба поняла, что, не будь она «женщиной Самохвалова», вместо всех этих «в общем‑то» и «все‑таки» был бы отборный мат.

Стас с другим оперативником в это время закончили допрос Пендракова. По злому лицу Самохвалова Люба видела, что признание получить не удалось. И доказательств тоже не нашли. А вот свидетелей, что Пендраков сегодня с девяти утра был на складе, – сколько угодно.

– Что делать будем? – спросила она.

– Установим наружное наблюдение. Опросим соседей. Посмотрим с близкого расстояния, как живет‑дышит Олег Иванович. Поедем, я отвезу тебя домой.

– На чем? На метро? – невольно содрогнулась она.

– На такси.

Пока они ехали, зазвонил ее мобильник.

– Люба! – с энтузиазмом завопила в трубку лучшая подруга. – Мы побили рейтинги! Нас вчера смотрели ВСЕ! Понимаешь?! ВСЕ!

– Я рада за тебя, – сдержанно сказала Люба, покосившись на Стаса.

– За нас! Это же ты взорвала бомбу! Ты сделала из моего шоу супер‑пупер‑детектив! Зрители хотят продолжения! У тебя есть еще что‑нибудь подоб‑ное? – вкрадчиво спросила подруга.

– Нет, из моих знакомых больше никого пока не убили. Только меня. Пытались.

– Что‑о?!

– Меня сегодня столкнули на рельсы. В метро.

– Да ты что?! А кто?!

– Если бы я знала…

– А за что? – жадно спросила Люська.

– У меня есть только предположение.

– Я сейчас приеду!

– Люся, я только еду домой. Еще долго буду в пути.

– Хорошо, встретимся вечером в кабаке.

– Я не хочу есть. Меня тошнит.

– А Стасу звонила?

– Он сидит рядом.

– Надо забить стрелку. Я как раз твоего нарколога обрабатываю, – слегка подольстилась Люська. – Завтра у нас эфир. Без тебя. Но с тобой интереснее. Это ты бьешь рейтинги.

– Я не могу рассказать тебе больше ничего интересного.

Но у Люськи была мертвая хватка.

– На психолога моего ток‑шоу покушались! Супер! Мы сделаем из этого конфетку! Кто покушался? За что покушался? Кому мы наступили на больную мозоль? Кто захотел отомстить? Организуем расследование! Сделаем цикл передач! Реалити‑детектив! – Люську несло. – Пригласим Стаса…

– Что‑о?! – взревел сидящий рядом с водителем Самохвалов. Люська так кричала, что он все слышал. Стас выхватил у Любы из руки мобильный телефон и заорал в трубку:

– Слышь, Иванова, ты фильтруй базар! Я тебе кто?! Чтоб я пошел на твое гребаное шоу…

– Ах, простите! Вы ж у нас интеллектуал! Феллини смотрите, Кафку читаете! Кафка хорошо идет под пиво!

– Кафка – это кто? – Стас с недоумением посмотрел на Любу. Поскольку она молчала, он заорал в трубку: – Сама ты Кафка! Не приплетай меня в свои порнографические фантазии, поняла?!

– Последний раз ты был со мной ласковым, а не грубым. Мне даже показалось, что у нас получится, – заворковала Людмила. – Не бывает несговорчивых мужчин, бывает мало водки. В общем, я заеду в маркет и часа через два буду с вами. У вас.

– У кого это у нас?

– У Любы. Разве ты к ней не переехал?

– Нет!

– На зубную щетку с тапочками не хватает? Я куплю. Считай, что это взятка.

Люська хихикнула и дала отбой.

– Ты ей сказала, что мы опять живем вместе? – накинулся на Любу Стас.

– Давай не будем. Что ты своим бывшим коллегам наговорил, а? Мужики хуже баб. Сплетники. Похвастался, что набил морду Василию Федоровичу, заметив вскользь, что он двухметрового роста и имеет черный пояс по карате? А то я тебя не знаю!

– И все закончится банальной пьянкой, – подвел итог Стас. – Потому что к нам едет Иванова.

Поскольку подруга задержалась, у Любы было время проверить слова Парамонова. С час она искала в Инете следы другого Олега Пендракова – сорока двух лет. Не может быть, чтобы о человеке не было вообще ничего! Ни одного упоминания! Может, он в аварию попадал? Получил приз в популярной телевикторине? Нет его в Одноклассниках, так, может, он туризмом увлекается? Социальные сети плодятся по интересам инет‑пользователей со страшной силой. Все хотят заработать денег, лавры основателя Фейсбука никому покоя не дают. Пусть не в таком масштабе, пусть не миллиарды. Миллионы тоже хорошо. Миллионы долларов… Надо только попасть в струю, раскрутиться.

Но увы! Второго Олега Пендракова не оказалось нигде. Ни строчки. В то время как первый был вездесущ. Жизнерадостный толстяк имел в Инете бешеный успех.

Люба всерьез задумалась. Бывает же такое. Два полных тезки, родившиеся в одном году, в один день, в одном городе, настолько друг на друга не похожи, что это вызывает оторопь. Славно боженька пошутил. Насколько один общителен, настолько же другой скрытен. И внешность… Один худой, другой толстяк, один тускл и сер, как ноябрьский день, другой рассыпает вокруг искры, словно жаркое июльское солнце. Любе даже стало интересно, где работает Олег Пендраков номер один, если его поздравляют со всеми праздниками, какие только есть в календаре?

«Да что же это такое! – разозлилась она. – Он же мне работать мешает!»

И тут раздался звонок в дверь.

– Стас, открой! – крикнула она.

Через пару секунд в прихожей началась перепалка.

– Все хотят славы! – надрывалась Люська.

– Такой, как у тебя, – нет! – орал в ответ Стас.

– Если ты умный, все это оценят, а если дурак, все это увидят! Значит, ты дурак, раз боишься эфиров!

– Сама ты дура! И шоу твое дурацкое!

– Прекратите! – Люба вышла в коридор. – Мне плохо. Меня пожалейте. На меня обратите внимание. Ведь это меня сегодня чуть не убили.

– Миленький синячок, – прицепилась к ней Людмила. – Замазывать не надо. А под глазом можно нарисовать знатный бланш. Гламурненько получится.

– Как это я глазом на рельсы упала? – возмутилась Люба.

– Кто будет разбираться? – Люська показала бутылку виски: – Стасик, это для тебя!

– Я сказал: не пойду!

– Но пить‑то будешь?

– Пить буду!

– Вот и чудненько… Остальное, как говорится, дело техники.

Стас буркнул что‑то неразборчивое, взял виски и исчез на кухне. Люба слышала, как он гремит посудой.

– Ну, как у вас? – заговорщицки подмигнула Люська.

– Никак.

– Да? – Подруга явно обрадовалась. – Вот и не парься.

В этот же вечер Любе удалось окончательно снять стресс. После второй порции виски она даже рассказала подруге о своих подозрениях:

– Теперь я уверена, что именно Пендраков – вор. На сто процентов.

– Почему? – спросил Стас, подливая себе виски. Люська пить отказалась, поскольку была за рулем. Люба тоже закрыла свою рюмку рукой: мне хватит.

– Он очень неглупо спрятался в Инете за своего двойника, – сказала она. – И по характеру вполне подходит. Пендраков именно так и мог посту‑пить, совершив спонтанное убийство сообщницы. Аккуратно свернул провод и положил его на место. Олег Иванович человек собранный, пунктуальный, расчетливый. Я бы даже сказала, меркантильный. Вещи для него значат гораздо больше, чем люди.

– Но как он мог оказаться одновременно в двух местах? – возразил Стас. – Не он на тебя сегодня покушался – это установленный факт.

– Это и для меня загадка, – вздохнула она. – Не могу понять, как Пендраков связан с Парамоновым? А эти два дела связаны.

– Какие два? Ты имеешь в виду воровство на складе и «Анgелов Sмеrти»?

– Каких ангелов? – удивилась Люська. – Ну‑ка, ну‑ка…

Пришлось рассказать и ей.

– Это покруче современных Ромео и Джульетты! – присвистнула Люська. – Убийство в социальной сети! Люба, это же бомба!

– Я пока не могу распутать этот клубок, – пожаловалась та. – А бомба тикает. Или нет… Убийца уже достиг своей цели. Но бомба, заложенная в Инете, может взрываться неоднократно и в течение долгого времени. Группа «Анgелы Sмеrти» по‑прежнему существует и пользуется популярностью у впечатлительных подростков. Ее надо обезвредить.

– Держите меня в курсе, – попросила Людмила. Голос ее был серьезен. Да и Стас присмирел.

– Завтра начну отрабатывать Пендракова, – сказал он. – Я буду не я, если не расколю его.

…Отпуск по больничному у Любы заканчивался. В понедельник ей надо было выходить на работу или нести заявление об увольнении по собственному. Она с трудом принимала решения. Когда судьба не оставляет выбора, даже выпавшие невзгоды воспринимаются спокойно. Что можно сделать, если ничего сделать нельзя?

А вот когда у человека есть выбор… Страшная вещь. Можно своими руками вознести себя на небеса, а можно теми же руками утопить. И корить потом некого. Был же выбор. Мозгов не хватило понять, какой путь верный, а какой ошибочный.

Как человек нерешительный, Люба склонялась к мысли вернуться под крылышко людей более опытных и умеющих вести дела. Хотя умом понимала, что надо стремиться к независимости. Но… Бегать по инстанциям, собирать гору справок, потом неделями ждать ответа, становиться на учет во всевозможные фонды, открывать счет в банке, искать, кто бы вел твою отчетность и бухгалтерию… Какой кошмар!

«Я не готова», – подумала Люба и взялась за телефон.

– Катя, откройте ко мне запись на следующей неделе, – попросила она секретаршу шефа.

– Хорошо, Любовь Александровна, – ответила та без особого энтузиазма.

Люба не сомневалась, что новость тут же распространится по клинике.

…Вечером в воскресенье к ней заглянул Стас. Он начал многообещающе:

– Мне надо с тобой поговорить.

– Поговорить – это хорошо. Я же психолог, я люблю говорить, – вздохнула она. – О чем?

– О Пендракове. Несколько дней я и мои люди дышали ему в спину. Результат – ноль.

Стас развалился в кресле и сделал скучное лицо. Он не выносил, когда развивал бешеную деятельность и немедленно не получал результата.

– Ты же не первый, кто его «работает», – усмехнулась Люба.

– Да, но если крадет он, как ему это удается?

– Расскажи мне об Олеге Ивановиче, – попросила она и приготовилась слушать.

– Он никакой. Понимаешь? Никакой. У него нет хобби. Он не сидит часами в Инете, хотя работает в компьютерной фирме. Да ты это знаешь. Его следов нет ни в одной социальной сети. Отоваривается в дешевых супермаркетах типа «Пятерочки». Отдыхать ездит к маме в провинцию. Мать живет как все. Как все пенсионеры, – поправился Стас. – Олег Иванович проводит с ней праздники. Ноябрьские, Новый год, Восьмое марта… Раз в месяц он отправляет ей денежный перевод. Сумма незначительная, две‑три тысячи. Но и зарплата у Олега Ивановича небольшая.

– Он на частной квартире живет? – поинтересовалась Люба.

– Нет, квартира у него своя. Обычная однушка в панельном доме.

– Если он не москвич, откуда у него квартира?

– Тут все чисто. Квартира дешевая, на Сходне. Брал у шефа беспроцентный кредит, «слоны» пользуются такой привилегией.

– Как и в случае с Ольгой Ивановной? Хозяин вычитал у него из зарплаты?

– Именно. Пендраков на фирме работает со дня основания, так что с хозяином он уже расплатился. Все чисто, – повторил Стас. – Старушки его очень хвалят.

– Старушки? – насторожилась Люба.

– Соседки. Внимательный, говорят. Заботливый. Сберкасса от дома далековато, так Олег Иванович берет у них счета и идет оплачивать.

– Ага.

– Все чисто. За ним ходили. Он действительно оплачивает счета. Приходит, встает в длиннющую очередь и терпеливо стоит. Никогда не скандалит. Там всегда полно народу. Но Олег Иванович свою благотворительность не бросает. Вот уже года три.

– Или он специально ходит туда по таким дням, когда полно народу. Например, в первых числах, когда пенсию дают. А старушкам ее на дом приносят. Тем, у которых он берет счета. Со всех домов небось собирает. Если человек получает пенсию в банке, он тут же и счета за коммуналку оплачивает. Стас, это цирк!

– Люба, о чем ты?

– Сотрудники службы безопасности каждый раз отстаивали очередь?

– О чем ты?

– Они же ходили за ним по пятам.

– Да, до дверей. Заходили в зал, проверяли, чем он занят. Но неудобно же маячить в операционном зале без дела. Там охрана. Того и гляди руки начнут выкручивать. Мы ж не полиция, мы служба безопасности частной фирмы. А уж когда Олег Иванович выходил из дверей, его до дома провожали, не сомневайся. Я прочитал все отчеты своего предшественника. Он тоже этот путь прошел. И – ничего.

– Значит, за эту неделю Пендраков наведался в сберкассу один раз?

– Да.

– И раньше, значит, тоже ходил. Раз‑два в месяц. Так?

– Добрый человек. Жалостливый, – Самохвалов вздохнул. – Может, мы опять ошиблись?

– Ага. Добрый. Нет, Стас, он не добрый – он хитрый. Тебе не кажется странным, что человек черствый, не любящий детей, никогда не заводивший даже рыбок, не говоря уже о кошках‑собаках, живущий один, в общем, эгоист до мозга костей, заботится о каких‑то старушках? Это абсолютно не соответствует характеру Олега Ивановича, насколько я его узнала.

– Что же он тогда делает в сберкассе?

– У него там ячейка. Возможно, не одна. Но Пендраков очень осторожен. Думаешь, он не заметил слежки? Заметил, будь уверен. Потому осторожничает. Это ведь скупой рыцарь. Ему достаточно знать, что он может купить все. Деньги ради денег. Не собирается он их тратить, потому его и не вычислили. Удивляюсь, как он вообще попал под подозрение. Но у Пендракова в то же время есть необходимость общаться со своим сокровищем. Ведь это его единственный друг. Вот он и курирует старушек, чтобы пару раз в месяц наведываться в сокровищницу. Уверена, что, оплатив очередной счет, Олег Иванович идет в хранилище. Приносит туда новую порцию денег и пересчитывает капиталы. Любуется. Пока стоит в очереди, приглядывается: все ли чисто? Он обожает длительные монотонные процессы. Езду в общественном транспорте, к примеру. Ему ведь около двух часов добираться до склада. Представляешь? Два часа! Другой бы давно такую работу бросил. А Пендракову нравится. Во время этих поездок он воображает себя властелином мира. Мечтает, как бы потратил огромные деньги, которые украл. Но он их никогда не потратит.

– Да, но где он сбывает краденое?

– Не в Москве. Хотя в столице это сделать проще. Зато в провинции надежнее. Но наш герой за простотой не гонится. Мама – это очень удобно. У него там дела, Стас. И в Рязани тоже. Уверена. Ищи по филиалам. Ольга Ивановна комплектовала ему заказы. Что ей стоило запихнуть в коробку с процессорами парочку левых? Пендраков потихоньку крал комплектующие, они какое‑то время «отлеживались» в укромном месте, а потом отправлялись в провинцию вместе с очередным оптовым заказом. Ольга Ивановна это делала не из‑за денег, племяннику назло. Я могу тебя успокоить: все денежки целы. Лежат в ячейке. В валюте.

– Почему в валюте? – спросил обалдевший от такого расклада Стас.

– Потому что.

– И как его расколоть?

– Стас, я не знаю. Может, разок отстоять вместе с ним очередь? Привлечь полицию. Им‑то охрана в банке руки не выкрутит.

– Возможно, ты права, – задумчиво сказал Стас. – Вот гад, а? Но кто тогда тебя на рельсы толкнул?

– Не знаю. У Пендракова нет и не может быть сообщника. Он одиночка. Кладовщица не в счет, он подловил ее на ненависти к богатому племяннику. Ольга Ивановна считала, что именно родственник ей жизнь сломал. Ей и сыну. Я представляю, как это было. Они ведь оба работали на фирме с самого первого дня, Пендраков и Ольга Ивановна. Сначала ни у кого ничего не было. У хозяина тоже. Квартиру заложил, взял в банке кредит, собрал друзей и родственников. Помогите, ребята, подняться, я вам отплачу. «Ребята» напряглись. Через полгода хозяин на новой машине поехал, еще через годик квартиру купил, потом поменял ее на большую, наконец, особняк отгрохал на Рублевке. А у «ребят» как не было ничего, так и нет. У хозяина дети в Швейцарию поехали учиться, а у Ольги Ивановны сын по улицам шатался, сигареты‑пиво‑наркотики. Они к хозяину, а тот: «Ребята, я же вам платил!» Ведь и в самом деле платил. Видимо, это было любимой темой разговоров между «слонами». Как их кинули. И когда Олег Иванович стал подворовывать, Ольга Ивановна очень охотно его покрывала. Сама, возможно, и не брала, у нее есть гордость. Или брала, но по чуть‑чуть. На путешествия. А он деньги в ячейку таскал. Я не знаю, Стас, кто здесь прав, а кто виноват. Кого жалеть? Очень уж все неоднозначно. В России нет ни одного состояния, заработанного честно. Либо ушлые люди оказались в нужном месте в нужное время, при власти, которая их щедро наградила, либо такие же ушлые люди, но не имеющие доступа к власти, эксплуатировали дружбу и кидали людей более щепетильных. Просто обман. А потом они, дабы обиженные не предъявили счета, спрятались за высокими заборами на Рублевке или на Новой Риге. И мир раскололся надвое.

– Давай без политики, – поморщился Стас. – Воровать плохо, поэтому Пендракова я посажу. Он еще и убийца, не забывай.

– Я не забыла. Возможно, он вернулся за «левым» товаром. «А не забыла ли ты, Оленька, положить мне в коробку то, что я просил?» – «А я этого, Олежек, больше делать не буду». – «Как так не будешь?» – «А меня совесть заела». Пендраков понял, что от сообщницы надо избавляться. Взял из стоящей рядом коробки сетевой шнур и…

– Видимо, все так и было, – напряженно сказал Стас.

– Но это не решает мою проблему. В социальной сети живет смерть. И я не знаю, кто убийца.

– Не переживай, – улыбнулся вдруг Стас. – Проблемы бывают двух видов. Одни…

– Или ты к черту!

Когда он ушел, Люба засела за компьютер. Разгадка была там. Она до ночи сидела в социальной сети, зашла на страничку Парамонова и внимательно все изучила. Еще раз прочитала последние записи в блоге Альбины. Даже к Сергею Иванову зачем‑то заглянула «в гости». Но решение так и не нашлось.

«Я опять поеду в школу. Если это не Юля и не Света, то тринадцатилетний Слава. Хотя я не представляю, кому мог помешать ребенок? Но если для того, чтобы найти убийцу, мне потребуется купить откровения Марины Владиславовны, то я их куплю!»

Date: 2015-09-02; view: 238; Нарушение авторских прав