Глава 45. К моменту, когда карета Дерека остановилась у дома на Пиккадилли, Джорджина не просто досадовала на свой эскорт

К моменту, когда карета Дерека остановилась у дома на Пиккадилли, Джорджина не просто досадовала на свой эскорт, а была в ярости. Веселье Джереми и его зловещие предсказания относительно того, как ее встретит разъяренный муж, действовали ей на нервы. Дерек продолжал шумно огорчаться из-за того, что пытался соблазнить собственную тетю, хоть и непреднамеренно. А полудурка Перси, похоже, вообще трудно было выносить в больших дозах.

Однако Джорджина прекрасно понимала, что ее гнев – это скорее способ защиты. Несмотря на то что ее столь импульсивный поступок был следствием упрямства Джеймса, она отдавала себе отчет в том, что не должна была этого делать и что Джеймс и в самом деле имеет основания прийти в бешенство. А иметь дело с бешеным Джеймсом не слишком прият но. Достаточно вспомнить, как он едва не задушил Уоррена. Но если послушать Джереми, то она даже представить себе не могла, что ее ожидает. Поэтому нетрудно понять, какую она испытывала тревогу, пытаясь. спрятать ее под личиной гнева.

Так или иначе, Джорджина была намерена войти в дом и прямиком отправиться в свою комнату. Пусть ее гадкий пасынок сколько угодно кляузничает, разъяренный Джеймс обнаружит ее в спальне за забаррикадированной дверью.

Так спланировала Джорджина, однако у Джереми были на сей счет свои мысли. Позволив пасынку помочь ей выйти из кареты, она совершила ошибку. Когда Джорджина попыталась первой проскочить мимо него в дом, он схватил ее за руку. Джорджина была старше Джереми, зато он был, без сомнения, крупнее и сильнее ее и преисполнен решимости представить все ее грехи Джеймсу.

Они еще не дошли до дома, когда недремлющий Добсон уже открыл входную дверь.

– Отпусти меня, Джереми, пока я не отшлепала тебя, – свирепым шепотом проговорила Джорджина, в то же время одарив дворецкого улыбкой.

– Разве так мать разговаривает со своим…

– Гадкий мальчишка, похоже, тебе доставляет это удовольствие!

Джереми лишь ухмыльнулся и подтолкнул мачеху, в результате чего Джорджина оказалась в вестибюле. Кроме Добсона, в нем никого не было, так что еще оставался шанс для претворения ее плана в жизнь: вот она, лестница, совсем рядом. Однако Джереми не стал терять ни секунды. Он громко, во весь голос, позвал отца. Джорджина тоже не стала терять ни секунды драгоценного времени и пнула пасынка ногой. К несчастью, эффект оказался не тот, который можно было ожидать. Джереми не отпустил руку мачехи, а заорал еще громче, еще отчаяннее. Дверь гостиной распахнулась в тот момент, когда Джорджина снова решилась пнуть Джереми.

Это было более чем достаточно даже для такого насыщенного событиями и переживаниями дня. Стало быть, Джеймс дома? И он не заметил ее отсутствия и поэтому не бросился на ее поиски? Да, вот он, собственной персоной, наблюдает за тем, как она пинает его сына. Он так же хмурил бы брови, если бы знал причину происходящего? А Джереми даже в присутствии отца не отпускал Джорджину.

Поистине, это было слишком и для Джорджины, о которой нельзя было сказать, что она обладала необузданным нравом. Но сейчас она взорвалась по-настоящему:

– Скажи своему гадкому ребенку, Джеймс Мэлори, чтобы он отцепился от меня, иначе я ударю его в такое место, где ему станет по-настоящему больно!

– Неужто она и в самом деле имеет в виду то, о чем говорит?

– Заткнись, Перси! – послышался чей-то голос, вероятно, Дерека.

Джорджина направилась к Джеймсу, волоча за собой Джереми, и, не обращая ни малейшего внимания на Энтони, Конни и Джорджа Амхерста, обрушила свой гнев на мужа.

– Мне глубоко наплевать на то, что ты скажешь по этому поводу! – заявила она.

– Могу я спросить, о чем речь?

– О том, куда я ходила. Если бы ты не был таким бессердечным мужем…

– Бессердечным?

– Да, бессердечным! Ты отказываешь мне в возможности поговорить с моей семьей. Что это, если не бессердечие?

– Осторожность.

– О Боже! Ну что ж, сохраняй хорошую мину при плохой игре! Если бы ты не был таким осторожным, у меня не было бы основания прибегать к подобным отчаянным мерам! Так что прежде чем беситься, подумай, кто здесь настоящий виновник. Джеймс повернулся к Джереми и спросил:

– Где ты ее нашел?

При этих словах Джорджина едва не вскрикнула. Она все время пыталась вырвать руку, которую мертвой хваткой держал Джереми. То, что она попыталась взвалить вину на плечи Джеймса, похоже, также не сработало. А теперь этот щенок получил слово, и Джорджина не удивится, если Джеймс задушит ее прямо сейчас, здесь, в присутствии брата, племянника, сына и самых близких друзей, которые наверняка все на его стороне и не шевельнут пальцем, чтобы ей помочь.

Джорджина даже не поняла, каким образом оказалась за широкой спиной Джереми, который заговорил:

– Все не так плохо, отец, как ты мог бы подумать. Да, она была на пристани, но под надежной защитой. Она наняла экипаж и огромных, просто громадных возниц, которые никому не позволяли приближаться…

– Что за чушь! – перебил, фыркая Перси. – А как же она врезалась в Дерека и он чуть не поцеловал ее?

Дерек покраснел, подскочил к Перси, схватил его за галстук и потянул С такой силой, что бедняга стал задыхаться.

– Ты хочешь сказать, что мой кузен лжет? – зарычал он. Глаза его теперь приобрели зеленый оттенок.

– Боже упаси! Даже не думал ничего подобного! – быстро заверил Дерека Перси, хотя и пребывал в явном смятении, не оставив попытки выразить свое несогласие. – Но ведь я был там, Дерек! Ты должен знать, что я видел. – Галстук еще туже затянулся вокруг его шеи. – Хотя что я, собственно, знаю?

– Джентльмены, прошу вас, – нарушил их спор строгий голос Энтони. – Моя жена не выносит скандалов в доме.

Джорджина, надежно защищенная высокой фигурой Джереми, успела посожалеть о том, что плохо думала о парне. Она поняла, что держал ее он для того, чтобы защитить от отцовского гнева, а вовсе не из желания доказать, что ей не вырваться. Он даже решился на ложь ради нее, что наполнило ее сердце симпатией к пасынку, хотя из-за этого трижды проклятого Перси все оказалось впустую.

Джорджина боялась заглянуть через плечо Джереми на реакцию Джеймса. Он нахмурился в первый момент, когда увидел ее, а затем, как обычно, оставался совершенно невозмутимым и слушал объяснения, не выражая никаких эмоций.

С того места, где находилась Джорджина, ей был виден Энтони с одной и Конни с другой стороны от Джеймса. Конни улыбался, явно испытывая удовольствие от происходящего. Энтони, казалось, было скучно все это наблюдать – обычно такая реакция была характерна для Джеймса, однако Джорджина сомневалась, что сейчас ее мужа одолевает скука. И она поняла, что права. Повернувшись к ней, Джереми шепнул:

– Думаю, вам лучше сейчас уйти отсюда. И Джорджина не усомнилась в том, что так и следует поступить.

Джеймс не пошевелился, увидев, как Джорджина быстро поднимается по лестнице. Он лишь отметил про себя, насколько высоко она подобрала руками юбку, открывая не только щиколотки, но и икры для обозрения всем присутствующим, которые откровенно любовались ее стремительным бегством, что еще больше добавило огня взгляду Джеймса. Лишь когда дверь наверху с шумом захлопнулась, он перевел взгляд на Джереми – единственного из присутствующих, кто наблюдал не за бегством Джорджины, а за реакцией отца.

– Поменял привязанности, парень? – тихо спросил Джеймс.

От этого спокойного тона Джереми готов был провалиться, но он выпалил:

– Я не хочу, чтобы ты пережил то же, что и дядя Тони, потому что ты можешь рассердиться на девчонку, а она рассердится в ответ. У нее очень горячий нрав, если ты заметил.

– И ты подумал, что мне придется искать другую кровать?

– Что-то вроде того.

Услышав, что его проблемы обсуждаются столь бесцеремонно, Энтони сбросил напускное равнодушие и прошипел:

– Если отец не выпорет тебя сейчас как следует, то это сделаю я!

Впрочем, Джереми оставил без внимания угрозы дядюшки.

– Что ты собираешься делать? – спросил он отца.

Джеймс ответил быстро, как о давно решенном деле:

– Собираюсь подняться наверх и побить свою жену, разумеется.

И хотя сказано это было тихо, послышались шесть протестующих голосов. Джеймс едва не рассмеялся, настолько это показалось ему абсурдным. Им следовало знать его получше, а ведь даже Энтони в первый момент поверил его словам. Он ничего больше не добавил и ничего не сделал, чтобы осуществить свою угрозу, тем не менее все продолжали высказывать свои доводы против наказания, когда Добсон снова открыл входную дверь и мимо него в зал ворвался Уоррен Андерсон.

Энтони был первым, кто увидел громадного мужчину, решительно направившегося к брату. Толкнув Джеймса под ребра, он спросил:

– Твой приятель?

Джеймс проследил за взглядом брата и чертыхнулся:

– Черт побери! Скорее заклятый враг!

– Это случайно не один из твоих шуринов? – сообразил Энтони, благоразумно отступая на шаг в сторону.

У Джеймса не было возможности ответить Энтони, поскольку к этому моменту Уоррен оказался рядом и, коротко замахнувшись, нанес ему боковой удар. Правда, удар не вполне достиг цели, поскольку Джеймс довольно удачно отбил его. Уклонившись от ответного свинга, Уоррен нанес сокрушительный удар Джеймсу в солнечное сплетение.

Задохнувшись и ловя открытым ртом воздух, Джеймс услыхал насмешливый голос Уоррена:

– Я учусь на своих ошибках, Мэлори. Короткий прямой по корпусу и сильнейший удар правой – и Уоррен рухнул на пол у ног Джеймса, который проговорил:

– По-видимому, недостаточно хорошо.

Пока Уоррен тряс головой, пытаясь прийти в себя, Энтони успел спросить Джеймса:

– Это тот, кто хотел повесить тебя?

– Именно.

Энтони подал Уоррену руку, помогая подняться, но когда тот встал и попытался освободить свою руку, задержал ее. В голосе Энтони прозвучала откровенная угроза, когда он спросил:

– И каковы ощущения, когда столы повернуты, янки?

Уоррен сверкнул на Энтони глазами.

– Что это значит?

– А ты оглядись вокруг! Теперь ты в окружении не своей семьи, а моей. Я на твоем месте держал бы кулаки в кармане.

– Пошел к черту! – рявкнул Уоррен, выдергивая руку.

Конечно, Энтони мог бы возразить, но вместо этого он рассмеялся и бросил взгляд на Джеймса: мол, я сделал попытку, теперь снова твоя очередь. Но Джеймс не хотел драки. Он просто хотел, чтобы Уоррен Андерсон убрался отсюда, из Англии, вообще из его жизни. Если бы этот человек не был столь агрессивным, назойливым и откровенно враждебным, он мог бы дать ему некоторые разъяснения. Но Уоррен Андерсон не относился к разряду здравомыслящих. И кроме того, Джеймс просто не любил этого парня, что вполне объяснимо, если вспомнить, как тот горел желанием накинуть петлю ему на шею.

Холодным, зловещим тоном Джеймс предупредил:

– Мы можем решить все по-жесткому, я могу сделать из тебя отбивную, не сомневайся, приятель. И мне не понадобится для этого ничьей помощи. Но будет лучше, если ты немедленно уйдешь.

– Я не уйду без сестры, – непреклонно сказал Уоррен.

– Тут ты не прав, янки. Вы отдали ее мне, и я берегу ее и буду охранять от тебя и ото всех.

– Ты не хотел ее!

– Черта лысого не хотел! – рявкнул Джеймс. – Я хотел ее настолько, что едва не позволил тебе повесить меня!

– Ты несешь какую-то чушь, человек! – сказал Уоррен.

– Почему же? – засмеялся Энтони. – Как раз в этом есть смысл.

Джеймс пропустил мимо ушей реплику брата и заверил шурина:

– Даже если бы я не хотел ее, Андерсон, ты все равно не получил бы ее назад.

– Это еще почему, черт бы тебя побрал?

– Потому что она понесла моего ребенка, а ты тот человек, который считает, что все проблемы можно решить только битьем.

– Но разве Мэлори не сказал, что он собирается побить…

– Заткнись, Перси! – зашикали на него по крайней мере трое.

– Боже мой, Мэлори, – потрясенно произнес Уоррен. – Да я не тронул бы ее пальцем, даже если бы она… Черт побери, ведь она моя сестра!

– Она моя жена, и это дает мне все права, одно из которых – лишить к ней доступ. Ты хочешь увидеть ее. Так вначале помирись со мной!

Трудно было ожидать от Уоррена иного ответа, учитывая, что назвать Джеймса в этот момент миролюбивым нельзя было даже при большом желании.

– Черта с два я с тобой помирюсь, и на твои права мне чихать! Если ты думаешь, что мы оставим ее в руках пирата, то ошибаешься!

Эти слова были сказаны в бессильной злобе, но Уоррен понимал, что у него сейчас нет никаких шансов увезти Джорджину, поскольку он один, а Мэлори окружены домочадцами и друзьями. Он был взбешен тем, что вынужден уходить без сестры, но у него не было выбора. Он вылетел из двери и не хлопнул ею лишь потому, что Добсон предусмотрительно открыл и придержал ее.

Энтони запрокинул голову и захохотал.

– Не знаю, старик, то ли поздравлять тебя с ребенком, то ли с тем, что ты отделался от его дяди.

– Я чертовски хочу выпить, – сказал Джеймс, направляясь в гостиную.

За ним последовали все остальные. К моменту, когда поздравления затихли, Джеймс уже изрядно выпил.

– Малышка Джордж довольно точно обрисовала своих братьев, не правда ли? – заметил Энтони, все еще не в силах успокоиться после произошедшего. – Они все такие громадные?

– Почти, – пробубнил Джеймс.

– Наверное, он вернется, – предположил Энтони. – И скорее всего с подкреплением.

Джеймс возразил:

– Другие, похоже, более рассудительны. Ненамного, но все-таки… Они уплывут домой. Что они, в конце концов, могут сделать? Джордж – моя жена. Они сами позаботились об этом.

Энтони хмыкнул, отказываясь верить своим ушам.

– Теперь тебе уже легче произносить это противное слово?

– Какое слово?

– Жена.

– Пошел к черту!

Date: 2015-09-02; view: 240; Нарушение авторских прав