Серотониновый прецедент: смещая грани привычного

Начнем мы с примера, показывающего: даже хорошо известные вещи, попав в сферу исследований русских талантов, способны предстать с совершенно неожиданной стороны и привести к волшебным технологиям.

Итак, Сергей Кугушев в свое время познакомился с Алексеем Павловичем Симоненковым. За десять минувших лет Палыч совершенно не изменился. Ну, разве что хитрецы во взгляде стало больше, да уверенности в жестах. А так — он как будто обманул процесс старения. Ему никто не дает больше пятидесяти, хотя идет уже седьмой десяток. Он — фанатик применения серотонина, человеческого гормона, который научились синтезировать в промышленных масштабах так же, как инсулин.

Естественный серотонин сам по себе известен более семидесяти лет. Его давно применяли для лечения нарушений в работе головного мозга и для врачевания других недугов. Но в последние десятилетия сфера применения серотонина в медицине сузилась, в 1990-е сойдя почти на нет. Почему? Да потому, что на мировом рынке вовсю продается искусственный симулятор серотонина, препарат «Прозак» — одно их самых удачных лекарств с точки зрения акул медицинского бизнеса. Его только «Виагра» по объемам продаж превосходит. По мнению многих ученых, применение «Прозака» и его клонов (серотониновых симуляторов) ведет к приступам беспокойствам, ярости, сексуальным расстройствам и даже вызывает болезни мозга. А он продается! Такова реальность западной медицины, которой нужно одно: выжать побольше денег из пациентов. Реальное излечение ей не нужно.

Именно поэтому с тех пор, как появились искусственные заменители серотонина, настоящий серотонин угодил в глубокий загон. Он стал немоден. Вслед за Западом производство серотонина остановили и в России. Врачи забросили «бесперспективное направление». Тем более, что за выписку этого лекарства им не один крупный фармацевтический концерн премии не заплатит. А врачи в современной медицине и у нас, и на Западе кормятся этими подачками.

Смирились все — но только не доктор Симоненков. Он продолжал свои опыты с серотонином и установил: лекарство можно применять по новым методикам, учитывающим индивидуальные особенности каждого больного. От этого зависят и динамика серотонинового лечения, и назначаемые дозы, и сопровождающие препараты, и параллельные воздействия, в которых есть и фитотерапия, и гомеопатия. Сначала Алексей Павлович экспериментировал с серотонином ради ускорения процесса восстановления тканей и заживления гнойных ран. Он пробовал лечить тяжелые послеоперационные швы. Оказалось, что подобранные особым образом впрыскивания серотонина, подкрепленные общеукрепляющими и витаминизированными растворами, вызывали ускорение процессов заживления на 25-35 процентов.

Может, этим все и ограничилось бы, но тут, как часто бывает в науке, помогла случайность. У Симоненкова к этому времени появились многочисленные ученики-аспиранты. Один из них вернулся к себе домой на Кавказ, где пошел работать в отделение интенсивной реанимации. И вот однажды один из его больных стал «уходить», умирать, несмотря на все усилия по его спасению. Разряды электричества не запускали его сердце. И тогда скорее от бессилия, чем сознательно, ученик Симоненкова сделал умирающему несколько мощных инъекций серотонина. И случилось чудо: через несколько минут сердце заработало. По всем медицинским канонам за эти несколько минут мозг больного должен был умереть: ведь сердце не работало, нейроны не получали кислорода. Несчастный после того, как сердце вновь забилось, по всем прежним представлениям должен был превратиться в растение — неподвижный организм, лишенный разума и чувств, слепой и глухой. Но этого не случилось! Больной вернулся к полноценной жизни. Мозг не умер.

Ученик поведал об этом учителю. И тогда исследования Симоненкова и его коллег развернулись в другую сторону. Они стали искать оптимальные режимы воздействия серотонина на высшую нервную деятельность человека. Десять лет ушло на эту работу. И вот сейчас Симоненков с уверенностью говорит, что полностью отработаны (и признаны даже консервативным Минздравом!) новые методы лечения с помощью серотонина. Лечения чего? Например, глубоких фармакологических и наркотических отравлений-интоксикаций. Или заболеваний сердечно-сосудистой системы, в особенности — ишемической болезни сердца. Но главное заключено все же в другом. Удалось нащупать методики, замедляющие и даже поворачивающие вспять процессы старения. Нет, вечной жизни серотонин не приносит. Но если делать инъекции серотонина по определенной системе, начиная с возраста 45-50 лет, то человек выигрывает 15-20 лет бодрой и активной жизни, сохраняя внешность сорокапятилетнего.

Можно было бы принять все эти утверждения за домыслы чудаковатого ученого, если б не пример самого Симоненкова и десятков его пациентов. И сейчас Алексей Павлович готовится к тому, чтобы получить на методику официальное разрешение. И тогда множество наших соотечественников смогут вернуть себе хоть и не юность, но здоровье, бодрость и уверенность в себе. Вплоть до самой смерти. И мы уверены, что Симоненков добьется успеха. Ибо победа его дела — огромный прорыв России. Дело не только в том, что мы обретаем недорогую и доступную миллионам человек технологию омоложения. Хотя и это очень важно в нашей стране с ее острейшей нехваткой людей и квалифицированных кадров. Но при этом серотониновая технология позволяет нам завоевать громадный, лопающийся от денег рынок медицинских услуг по омоложению на самом Западе! Ибо там, где западные клиники потребуют десятки тысяч долларов или евро, Братство предложит сделать то же самое и быстрее, и дешевле в несколько раз — но у нас, в хорошо защищенных от посягательств конкурентов клиниках.