Ядерные хроники Китежа: битва за Бушер

Но не будем сбрасывать со счетов такую «тяжелую артиллерию», как атомная энергия!

Кто-то сказал, что ядерная энергетика стала «первой ласточкой» будущего мира. С чем ее сравнить для доходчивости? В свое время громоздкая и прожорливая паровая машина Джеймса Уатта, появившаяся в 1763 году в мире конных упряжек, свечей и парусников, стронула с места грандиозный процесс превращения традиционного общества вы Индустриальный мир. Из Уаттова паровика выросли фабричная индустрия, пароходы и железные дороги, самолеты и электростанции, напичканные машинерией мегаполисы и многое-многое другое. Словом, весь мир Индустриальной эпохи. Уатт взорвал старый, статичный порядок. Атомная энергетика в нынешнем мире и есть аналог примитивной паровой машины в восемнадцатом веке. Да, еще далекая от совершенства и довольно опасная — но одновременно таящая в себе эпоху звездолетов, овладения неисчерпаемыми энергиями космоса и отказа от природопожирающей промышленности. В самом деле, разве мы сегодня, восседая в салоне напичканного электроникой автомобиля или в кресле авиалайнера, помним о первых паровых дилижансах? А ведь они частенько взрывались вместе со всеми пассажирами. Их часто забрасывали камнями перепуганные толпы обывателей. В нынешней атомной энергетике, читатель, сокрыт мир свободы человека.

Наверное, поэтому с ней так яростно сражаются представители «огневого», нефтегазового комплекса. Ядерная энергетика для русских в нынешние дни открывает широкие горизонты, уходящие далеко за проблемы только дешевых киловатт-часов...

...Весна 2001 года. Как бы не выли и не ярились американцы, Россия строит АЭС в Иране. Впервые с конца 1980-х годов наша страна вышла на мировой рынок не с сырьем или оружием, а с мирным высокотехнологическим проектом.

Нет, Россия строит АЭС не ради голого заработка. Сам проект настолько многопланов, что ему трудно подыскать подходящее сравнение. Здесь, в провинции Бушер, на берегу Персидского залива, идет яростная борьба за наше будущее, причем сразу в нескольких измерениях. В зыбком, душном мареве колышется на горизонте видение — будто огромная светлая мечеть с высокой «свечой» минарета. Но это не мусульманский храм, а большая атомная станция. Немцы, начав строить ее в 1975 году, свод реакторного зала построили в виде купола мечети, а длинную трубу АЭС стилизовали под башню. А рядом зеленеют воды мелкого Персидского залива, лениво накатывает на песчаный берег теплая волна, колеблются ветви финиковых пальм, и солнце в начале марта припекает, как в Сочи в разгар лета. Но уже к апрелю здесь воцарится настоящий ад, и солнце выжжет всю растительность. В жаре томятся расчеты спаренных малокалиберных ЗУ-23 — зениток, прикрытых подковами земляных валов. Вращаются маленькие локаторы подвижных ракетных «Кроталей», стегая невидимыми импульсами белесо-синие, раскаленные небеса. Чуть поодаль колышутся мачты дивизиона ракетных катеров. АЭС стерегут от удара с моря и с воздуха.

В поселке Нируга близ Бушера, наши специалисты строят первый блок станции. Мягкий малороссийский говорок со взрывным «гэканьем» и московское «аканье» звучат на земле, по которой пылили колесницы грозного Дария и ступали сапоги гоплитов Александра Македонского. Здесь полтысячи лет назад проходил русский национальный герой, Афанасий Никитин. Проехав по побережью чуть дальше, мы увидели в море рыбачьи фелюги со скошенным носом и причудливо изогнутой кормой. Они почти не изменились со времен Синдбада-Морехода. И странное чувство охватывает твою душу...

— Мы много раз говорили о стратегическом партнерстве с разными странами. Но, к сожалению, в экономике это сводилось либо к поставке нефти, либо — к военно-техническому сотрудничеству, — говорил нам тогдашний глава «Атомстройэкспорта» Виктор Козлов. — Мы же меняем плохую традицию, осуществляя мирные промышленные проекты…

Если окинуть взглядом время с 1992 года, то поразишься обилию наших потерь и утраченных возможностей. Срыв поставки технологии криогенных ракетных двигателей в Индию под давлением США. Срыв контракта на строительство гидроэнергетического узла «Три ущелья» в Китае — из-за того, что Россия не смогла кредитовать свою промышленность до того, как Пекин оплатит поставки оборудования. Поражение в борьбе за строительство метро в Тегеране из-за того, что китайцы смогли дать Ирану кредит под его сооружение, а мы — нет. Расстроенный проект поставки отечественных авиалайнеров в Египет на лизинговой основе…

Брошенная недостроенной немецким концерном RWU в 1980-м, АЭС в Бушере стала последним шансом России. Когда наш Минатом в 1994 подписал контракт с Организацией атомной энергии (ОАЭ) Ирана о завершении законсервированной станции, он взвалил на себя неимоверно трудную научно-техническую и организационную задачу. Еще никто в мире не делал подобного. С чем это сравнить? Представьте себе, что в пустыне найден незаконченный марсианами космический корабль, пролежавший в песках пару десятилетий. Вам надо его достроить. Принципы-то у инопланетной «незавершенки» сходны с нашими — но попробуйте-ка установите здесь земные двигатели и реактор, срастив их с чужой техникой, с десятками тысяч совершенно неведомых вам приборов, узлов и механизмов, на которые нет ни технических паспортов, ни чертежей. Вы даже не знаете, в каком состоянии после стольких лет оказались трубопроводы и обшивка.

Это не преувеличение. Иран не хотел терять денег, которые уплатил за станцию еще при шахе. После немцев остались сорок тысяч единиц оборудования двадцатилетней давности, и нашим пришлось разбираться во всем этом, чтобы потом интегрировать немецкую технику с нашей.

…Пожалуй, лагерь наших специалистов в Нируге сейчас напоминает армию, которая, потерпев поражение в собственной стране, ушла на чужбину, и теперь набирает силу для победного возвращения. Нечто вроде лагеря 1920 года в турецком Галлиполи, куда удалилась из Крыма Белая армия Врангеля. Много месяцев она поддерживала в своих рядах образцовый порядок, набирая силу для возвращения в Россию. Увы, вернуться той армии было не суждено. Но здесь шанс еще не потерян. Лучшие, отборные люди отечественного ядерно-энергетического комплекса, собравшиеся в Нируге — это Галлиполи наших дней. Слова «Россия за нами» здесь звучат без ложного пафоса.

Знаете, почему США очень хотят сорвать стройку в Бушере? Пятнадцать послечернобыльских лет уподобились тяжелому разгрому отечественной ядерной корпорации, строительство АЭС прекратилось. После гибели СССР практически все кадры строителей станций очутились на Украине. В РФ остались лишь старики. Да и тот, кто был еще полон сил в 1985-м, успели состариться. Когда стали формировать «экспедиционный корпус» для иранской стройки в РФ, оказалось, что уцелевшим уже под шестьдесят, и они не выдержат нагрузок в жарком краю. На смену им никто не пришел: кризис, который тянется более десятилетия, выгнал молодежь в торговлю. В России сегодня просто нет тех, кто может строить АЭС. И хотя сегодня Россия приняла стратегическую программу развития атомной отрасли на 20 лет вперед, без иранского проекта она обречена на провал.

Поэтому Бушер сегодня — это единственная возможность, не тратя ни копейки из федерального бюджета, используя деньги иностранного заказчика, склеить разбитое: стянуть на стройку лучшие кадры атомщиков из России, Украины и Белоруссии, со всего бывшего СССР. Здесь, в новом инжиниринговом центре, концентрируются силы не только строителей, но и цвет ведомственных ученых, проектировщиков, которые в России погибали от нищеты в чахнущих НИИ. Чтобы они не ушли в небытие, не оставив после себя учеников, преемников. Здесь воссоздается ядро корпорации, которая, налившись новой силой, сначала устремится на стройки АЭС в Индию и Китай. А потом вернется домой — строить энергоблоки уже на родных просторах, когда Россия выпутается из безнарядья.

Русский поселок в Нируге с населением в 1200 душ, окруженный тройным поясом охраны специальной службы «Харасат» — Советский Союз в миниатюре. Здесь, среди финиковых пальм, ожил почти забытый у нас дух суперпроекта. Горделиво красуется вывеска: «Бушератомстрой». В кабинетах и коридорах офиса трезвонят телефоны, идут производственные летучки и совещания, висят на стенах диаграммы, планы и графики. Тут востребованы и специалисты по безопасности, и ученые-востоковеды.

Сегодня иранский контракт выручает наше элитное энергомашиностроение, оставшееся без заказов в самой России, спасая его для будущего нашей страны. Соединенные Штаты совершенно не зря давили на Россию по политическим каналам, стараясь остановить проект. Усилиями печально известной мадам Олбрайт отказался от участия в кооперации харьковский «Турбоатом», а Чехия не подписала контракт на поставку специальных вентиляторов. И Минатому удалось чудо: не прибегая к помощи бюджета, выстроить новую цепочку поставщиков внутри России, спасти промышленную часть «атомостроительства» от распада, влив в нее живые иранские деньги. Заработает «Бушер-1» — и возникнет новый рынок сбыта для нашей индустрии атомного топлива, для наших специалистов, для производителей запасных частей.

Бушер сегодня — ключевая позиция, овладев которой, Россия единым махом достигнет сразу нескольких важнейших целей. Он — настоящий ключ к рынкам Евразийской Южной Дуги, к Ирану, Индии, Пакистану и Китаю. Ибо в этих странах — огромные поля для нашего сбыта, свыше двух миллиардов потребителей, бурно растущая экономика, будущее планеты. Сотня миллионов долларов, потраченных в Бушере, стоят многих миллиардов. Здесь мы добиваемся наибольших результатов при наименьших усилиях.

Прежде всего потому, что юго-восток и юг Ирана становятся узлом экономического проникновения России в этот важнейший регион. Заместитель главы Организации атомной энергии Ирана А.Сабури говорил нам о том, что его организация вместе с нашим Минатомом разрабатывают обоснование для строительства второго блока в Бушере, еще двух блоков — в соседнем Ахвазе. Успех в Бушере отдаст эти контракты нам.

А дальше клубок свивается сам. Неподалеку от Бушерского полуострова «Газпром» вместе с французской «Тоталь», малайзийской «Петронас» и иранской «Парс» строят огромный газоперерабатывающий комбинат в Ассалуйе — тоже вопреки давлению США. Газ отсюда пойдет на бездонный индийский рынок, принося деньги и России. В Персидский залив выйдет и создаваемая водно-железнодорожная трасса «Балтика-Волга-Каспий-Индийский океан», столь важная для России и Ирана. По ней заструятся мощные грузопотоки, принося процветание Югу России, нашему Поволжью. Коридор «Север-Юг» станет стальной осью в союзе иранцев и русских, подкрепит геополитику солидными доходами.

Дальше — больше. Новые станции, порты и промыслы надо прикрыть с воздуха и с моря — возникает рынок сбыта для наших зенитных комплексов класса С-300, «Тор», «Тунгуска» и «Бук», для радаров и истребителей, для противокорабельных ракет и ракетных катеров. Укрепившаяся благодаря ядерной энергетике экономика Ирана станет выгодным покупателем изделий нашего оборонно-промышленного комплекса…

...6 ноября 2001 года в Москве был подписан исторический документ между Россией и Индией. Теперь наши атомщики приступили к строительству АЭС в Куданкуламе, на самом юге Индостана. Работа над контрактом началась еще в СССР, в 1988-м. Трагедия распада страны и экономический кризис оттянули момент начала работ на десятилетие. Чего греха таить: Индия считала, что наша ядерная промышленность развалилась и больше не может выполнять такие заказы. Но успех наших атомщиков в Иране, развертывание там грандиозного «Бушератомстроя» развеяли мрачные сомнения. Новая АЭС должна подняться на побережье Маннарского залива, в штате Тамил Нанду.

…Вспоминаем подписание генерального соглашения между индийцами и нашим «Атомстройэкспортом» в старом, построенном еще Берией здании в Старомонетном переулке, прошло в весьма теплой обстановке. Смуглокожие гости полны чувства собственного достоинства: их страна — на подъеме, она уже превосходит Россию экономически, она обладает своими атомными бомбами и ядерной энергетикой. У Индии нет «больших» нефти и газа, и потому она ударными темпами строит сейчас восемь атомных энергоблоков, не стесняясь вкладывать в них деньги из государственного бюджета.

Да, АЭС в Куданкуламе будет строиться за счет двухмиллиардного кредита, предоставленного Россией Индии. И это крайне выгодно: деньги сразу же вернутся в нашу страну, став заказами для отечественного машиностроения, потекут в бюджет налогами от оживших заводов. Заработает АЭС — и для нее индийцы станут закупать наши топливные элементы. Да еще и кредит с процентами начнут возвращать. Таким образом, Россия потратит рубли — а получит стабильный, многолетний приток твердой валюты. При этом мы завоюем весьма перспективный рынок на юге Евразии.

Глава индийского Корпорации атомной энергии Чатурведи, то и дело норовя говорить «Совьет Юнион» вместо нынешнего «Раша», рассказал нам, что его страна развивает совершенно революционное направление ядерной энергетики: реакторы уран-ториевого цикла. Что ж, в России тоже ведется подготовка «ядерной революции» — создание АЭС на «быстрых реакторах» типа БРЕСТ. В Куданкуламе Россия развивает не только Индию. Она кует и свое достойное будущее…

Нам трудно пришлось ломать недоверие. В Китае, скажем, долго не могли поверить в то, что ядерная промышленность у нас пока не развалилась, что мы еще способны делать сложное оборудование. Переубедили — и теперь 60 китайских приемщиков отслеживают каждую стадию производства на наших заводах. Иранцы такого не делают: у них специалистов не хватает. Но успех китайского контракта, которые реализуется только на наших технологиях, уже впечатляет их. Выгодно ли это России? Судите сами: современный энергоблок с реактором ВВЭР-1000 обходится заказчику в 3-3,5 миллиарда долларов. И эти доллары текут в Россию. Поток их не иссякнет и потом: ведь покупатели наших АЭС тридцать лет станут ходить к нам за топливом, за услугами по модернизации станций и сервису реакторов.

…Мы стоим на берегу теплого Персидского залива, и соленая волна ласково лижет наши ступни. Дух захватывает. Ядерная энергетика — это только начало нашего союза с Ираном. Посол в Тегеране говорил нам, что персы хотят строить русские тепловозы. Это и есть начатки русской Китеж-дипломатии, друзья.

Иранцы хотят развивать космическую связь, телефонизировать отдаленные селения и городки. Значит, им нужны русские ракеты-носители. Мы можем предложить им спутники, интегральные сети Пушкина. А если привезти сюда и показать все эти опреснительные установки Новоселова и его товарищей, их фантастические нефтеперерабатывающие заводы-малютки? Их технологии управления погодой? Микролептонные технологии для добычи нефти? Все эти закрывающие и восстановительные технологии — из досье генерала Шама?

Эх, единая воля нужна, один мозг, один кулак. Главное же сегодня — удержать Бушер.

А дальше… Дальше мы можем вытянуть себя из болота! Поток денег от восточной экспансии даст средства для создания совершенно фантастической техники — БРЕСТа, уникального реактора на быстрых нейтронах, со свинцовым теплоносителем. Эта машина, которой нет еще ни у кого в мире, после первой «заправки» плутонием способна работать на необогащенном уране, делая ненужной огромную и дорогую промышленность для добычи чистого урана. Реактор, который «ест» природный уран — это мечта человечества, потому что природного урана очень много. Его, в отличие от урана-238, хватит на сотни лет. БРЕСТ может дожигать ядерные отходы — и они будут распадаться за три века, а не за десятки тысяч лет, и потому их можно хоронить потом в старых горных выработках, соблюдая принцип: «сколько радиоактивности вынул из недр — столько в них и возвратил». При этом БРЕСТ чертовски безопасен: он не может разгоняться, как тепловые реакторы на всех АЭС мира. В отличие от них, он — не «переодетый солдат» для наработки ядерной взрывчатки, который вырабатывает электричество лишь попутно, а сугубо мирный «котёл».

Овладение такой технологией даст в русские руки дешевую и безопасную ядерную энергетику, выгодную и экологически чистую. При этом — ядерную энергетику массовую, рассредоточенную, позволяющую сохранить биосферу и отказаться от варварской огневой энергетики, которая пожирает невозобновимые ресурсы Земли, выбрасывая в воздух сотни миллионов тонн сажи, шлака и убийственного углекислого газа. БРЕСТы позволят русским завозить для переработки невыгоревшее, облученное ядерное топливо, превращая его в новое топливо. Только одно это позволит нам заработать более двадцати миллиардов долларов за десятилетия, и эти миллиарды позволят нам развернуть экологические программы огромного размаха, развить технологии нового века.

Мы сможем поставлять новые атомные станции на Восток и в Азиатско-Тихоокеанский район планеты, выдирая его из-под влияния «новых кочевников». Это даст новый приток денег. Позволит самой России удвоить мощность своей атомной энергетики и жечь намного меньше ценнейшего сырья, газа и нефти. То будет новый русский империализм: высокоэффективный, экологический и выгодный прежде всего нам самим. Он способен обогатить, а не разорить Россию. Он нанесет самый сокрушительный удар по всей системе господства новых кочевников, потому что вытеснится старая, тепловая энергетика — один из столпов власти Сообщества Тени.

А дальше — просто дух захватывает. Развиваясь и добывая деньги с мирового рынка, русские ядерщики смогут создать и вовсе уникальные высокотемпературные реакторы, которые сделают совершенно ненужной энергетику на нефти и газе. От них пролегает мост к КАРам — комбинированным реакторам, которые производят сразу и электричество, и ценнейший водород. Последний-то — сам по себе — экологически чистое топливо. Еще можно создать импульсные реакторы, в которых взрываются миниатюрные водородные бомбы. Они станут ЧАР — чистыми атомными реакторами.

И путь ко всему этому лежит сегодня через Бушер, Индию, Китай. Через русскую ядерную экспансию на внешние рынки. Потому что у тупого государства бухгалтеров и «трофейщиков» в России денег на такие программы нет.

— Знаешь, Максим, — говорил одному из нас отставной Ядерщик, — наш «Атомстройэкспорт» похож на последний танковый корпус Империи, который способен изменить весь ход глобальной схватки. Даже сейчас, без всякой поддержки государства, даже не мечтая о той помощи, которую имеют от своих стран американские, германские и французские экспортёры АЭС, «Атомстройкспорт» смог выйти на второе место в мире по объему заказов. А если мы возьмём еще и контракт на расширение станции в финской Ловизе — то и в лидеры вырвемся.

Объём только индийского рынка — это почти 50 ядерных энергоблоков, которые по самому минимуму могут принести России 50 миллиардов долларов, оживить промышленность, дать деньги нашим инженерам и рабочим, спасти высшее техническое образование. Даже сейчас, хотя у России есть только китайский, тиранский и индийский контракты на пять блоков, стали жить «Ижорские заводы». А если таких контрактов будет двадцать? Или тридцать?

Но мы не можем расширить экспансию в Индии, потому что Москва трусит и не решается пойти поперёк американского диктата. США сказали Путину: Индия не подписала договор о нераспространении ядерного оружия, и потому там нельзя строить больше двух энергоблоков. Какой бред! Они просто держат этот рынок для себя.

Да, Максим, ты прав насчёт новой дипломатии. Но для ее воплощения нужно еще многое сделать…

Да мы и сами помним, как знаменитый шеф Минатома Адамов предлагал власти создать Фонд будущих поколений, куда должны течь денежки от экспорта газа и нефти, и чтобы шли эти средства не куда-нибудь, а в развитие революционных энерготехнологий в самой России. На войну за будущее, а не на всякую чушь, вроде «независимого телевидения». Адамова убрали. И не просто так — по заказу. Он был арестован агентами ФБР США в Швейцарии.

И мы с тоской подумали: ах, если бы Братство стало явью уже сейчас! Уж оно бы смогло мобилизовать деньги и на Персидский «ядерный прорыв», и на новые программы. Наши друзья-ядерщики буквально бредят возникновением своего, атомного Ордена, объединения людей умных и преданных высокому развитию страны. Но ведь и такой Ядерный орден мог бы органично войти в сеть Братства, в сумме создав наш Китеж. Значит, надо пробовать, надо соединять силы.

Тогда, весной 2001-го, в зеленоватой дымке теплого залива, нам явилось видение златоглавого чудесного града… Русского града. Китежа...

Ядерные хроники Китежа: дело об «урановом предательстве»

Но многие справедливо укорят нас в том, что мы чересчур уж превозносим дела нынче уж бывшего Минатома и его официальные направления, забывая об уникальном уран-ториевом цикле Максимова и о той позорной сделке 1993 года, по которой ельцинский режим обязался продать в США 500 тонн оружейного урана по смехотворно низким ценам.

Действительно, есть у нас еще одна технология, способная вывести русских в энергетический прорыв. И ее создал человек судьбы действительно драматической — Лев Максимов.

Наше досье.

Урановая измена. Источник: Информационное агентство «Стрингер»

URL: www.stringer-agency.ru 2003-4-18

«Лев Максимов, новосибирский физик-ядерщик, директор закрытого Института физико-технических проблем металлургии и машиностроения Минатома, разработал проект модернизации АЭС с переводом их на использование тория вместо урана. Это снимает с повестки дня не только опасность радиоактивного загрязнения при возможных авариях реакторов, но и решает одну из самых глобальных мировых экологических проблем — утилизацию отработанного ядерного топлива.

После этого его пытались убить дважды.

Впервые покушались на территории секретного химкомбината Минатома. Обошлось. Пять лет спустя заказ был повторен. Вечером по эскалатору метро за ним спустились несколько парней. Заслонив от немногочисленных в тот поздний час пассажиров, через спецприбор ударили его током, чтобы «выключить» сердце. Осевшему без сознания на ступени человеку попытались свернуть шейные позвонки и ударили по голове кастетом. Покушение заняло не более 15 секунд... Внешне все выглядело как несчастный случай: пожилому человеку стало плохо, он упал на эскалаторе и сломал шею. Но ему чудом удалось выжить — убийцы, воткнув электроды, перепутали левую ногу с правой. Иначе от удара током сердце остановилось бы.

Почему же Максимова старались убрать так настойчиво и «аккуратно»? Казалось бы, он — всего лишь ученый, получивший международный патент на конструкцию безопасных ядерных реакторов. Однако своим изобретением он ввел новую категорию мировых конвертируемых ценностей, давая возможность России в этой системе управлять правилами игры. Своим проектом он «зажег свет в комнате, где налажено воровство», невольно вскрыв, пожалуй, самое крупное предательство последних десятилетий по отношению к государству.

Лев Максимов:

— В моих работах обоснована технология перехода мировой ядерной энергетики на новую элементную базу — использование принципиально новой конструкции тепловых элементов (ТВЭЛов) в виде так называемых микрокапсулированных и микроканальных ТВЭЛов. В результате их использования ториевый ядерный реактор способен работать без перезагрузки порядка 30-50 лет. И это как минимум. Загруженное ядерное топливо заканчивается к тому времени, когда станция исчерпывает свои ресурсы. Нынешние урановые реакторы пополняют землю ядерными отходами каждые полтора-два года. И главное, в отличие от урана, при использовании тория не образуется плутоний и другие трансурановые элементы, нужные для производства оружия массового поражения.

Ториевая энергетика открывает выход на мировой рынок новых сверхгигантских залоговых ценностей. В ториевом цикле появляется перспектива использования государственных запасов оружейного урана и плутония теперь уже в мирных целях — в ядерной энергетике.

Эти стратегические материалы могут быть применены в качестве так называемого запального элемента в ториевых реакторах. США, рассекретив Манхэттенский проект, «признались», что затратили на наработку государственного запаса оружейного урана и плутония 3,9 триллиона долларов. Учитывая сохранявшийся во время «холодной войны» ядерный паритет, можно говорить, что такая же сумма была затрачена и Советским Союзом. Такие гигантские деньги могут снова стать «живыми» для нашей страны. Более того, как следует из расчетов, не опровергнутых Минатомом на закрытых парламентских слушаниях в Госдуме в июне 1997 года, 1 тонна указанных материалов в ториевом реакторе конструкции Максимова дает итоговое энерговыделение, эквивалентное более 100 млн. тоннам нефти. Соответственно, цена оружейного урана и плутония в будущем может превышать 16 миллиардов долларов за тонну (при уровне цен на нефть 1997 года). Гленн Сиборг, выдающийся американский ученый, руководивший Комиссией по атомной энергетике США, лауреат Нобелевской премии, еще в 1971 году заявлял, что «плутоний может заменить золото в качестве мирового монетарного стандарта..». В отличие от золота с его, строго говоря, иллюзорной ценностью, запас которого у нас в значительной мере истощен, с внедрением новой ториевой технологии Россия будет обладать реальными залоговыми ценностями будущего — носителями энергии! В денежном эквиваленте речь идет о новых залоговых ценностях величиной более 10 триллионов долларов.

...В ядерной бомбе используют не менее 4 защитных блокировок, а на атомных станциях — всего одну. Академик Лев Феоктистов, соратник академика Андрея Сахарова и в научном мире величина, возможно, даже большая, первым из мировых ядерщиков решился написать, что «ни один из ныне существующих реакторов (109 в Америке, 30 у нас), работающих по принципу выгорания, нельзя отнести к безусловно безопасным. И если вдруг регулирующие стержни покинут активную зону... никакая аварийная защита не поможет». Наружные приводы таких стержней — это конструкции, которые и обычной гранатой можно разрушить. На год же непрерывной работы в реактор ВВЭР-1000 загружают урана-235 порядка тысячи килограммов, то есть в количестве нескольких десятков атомных бомб.

Лев Максимов:

— Решение проблемы безопасности ядерных объектов, ставшей столь очевидной после событий 11 сентября, я излагаю и в письме к Джорджу Бушу, поскольку несколько обращений к двум президентам России остались без ответа. Так вот, если в результате любого мыслимого теракта авария случится на ториевом реакторе моей конструкции, загрязнение будет локальным, где-то в пределах самой станции…

Существующие атомные станции становятся бомбами замедленного действия, которые страна «подложила» сама себе. Террористическая угроза и для России видится в нынешней ситуации, к сожалению, вполне реальной хотя бы потому, что все пути для этого практически открыты. Так, плутониевые реакторы Сибирского химического комбината (СХК) спрятаны под колпаком, который проектировался только для защиты от снега. Но это делалось в условиях, когда объект находился под охраной дивизии противовоздушной обороны. Два года назад военных убрали. Теперь любой спортивный самолетик проткнет эту крышу, как картонку. Авария уничтожит город.

Проект строительства ториевых реакторов признала прорывным высшая атомная инстанция — комиссия Курчатовского института. Уже восемь лет на руках Льва Максимова имеется и базовый международный патент, защищающий права России на эту технологию в двадцати европейских странах. Однако на родине проект упорно стараются «задавить».

Причина в том, что в ториевой энергетике запальным элементом служит уран. А в 1993 году Виктор Черномырдин, будучи премьер-министром, утвердил «Соглашение между правительством РФ и правительством США об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия». В соответствии с этим документом наша страна обязалась передать Америке 500 тонн оружейного урана, то есть практически весь ядерный потенциал. Пока государство не знало, что делать с оружейным ураном и плутонием, собственный глава правительства при отсутствии контроля продал по дешевке ядерный паритет.

Лев Максимов:

— У меня есть стенограмма выступления министра Михайлова, из которой следует, что он, прежде чем что-то предпринять по урановой сделке, консультировался с Чубайсом. Как известно, все, что касается национальной безопасности, подлежит обязательной ратификации в Федеральном Собрании. Но никто из организаторов «урановой сделки», в нарушение конституционных требований, и не подумал внести на ратификацию этот документ. Понимали, что первый же вопрос, который им будет задан: а сколько оружейного урана, собственно, остается в стране? Вышло, что я своим изобретением случайно «зажег свет в комнате», где было налажено воровство.

Выездная комиссия из пяти профильных комитетов Госдумы во главе с доктором технических наук, физиком из Арзамаса-16 Иваном Никитчуком три дня проверяла в Институте физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения обоснование ториевого проекта. В итоге комиссия оценила, что те 500 тонн, которые американцам передали за 11,9 миллиарда долларов, стоят минимум 8 триллионов долларов! …Стоит добавить, что расчеты велись на основании тогдашних цен на нефть 1997 года. Сегодня сумма возросла как минимум в три раза.

Надо отдать должное, специалисты не испугались огласить эти цифры на закрытых парламентских слушаниях в Госдуме в 1997 году. Материалы заседания были официально направлены президенту Ельцину, премьер-министру Черномырдину, в Совет безопасности, в Госдуму и Совет Федерации, Минатом. В ответ — тишина.

Документами слушаний заинтересовался генерал Лев Рохлин. Он нашел Максимова в Новосибирске, которому, в частности, и обмолвился о том, что украденный правительством уран и плутоний — собственность Министерства обороны. Если же разрубить «урановый узел», то нищее сегодня ведомство сможет получить обратно хотя бы часть таких гигантских ценностей.

Генерал Рохлин заявил, что у бригады Второго следственного управления есть достаточно оснований сделать в Совете Федерации доклад о потерях государства в «урановом беспредел». Примерно тогда же на Максимова было совершено покушение в метро. А Рохлина застрелили...

Сегодня Россия собственником оружейного урана юридически уже не является. По данным, которые удается отслеживать, вывезли больше трети государственного запаса. Сколько на самом деле — усиленно скрывается. Однако, судя по расторжению договора по ПРО, вероятно, отправили очень много.

Руководство Минатома не смогло опровергнуть научно-технические расчеты по ториевому реактору. Стоит особо подчеркнуть, что ни одного отрицательного научно-технического заключения Минатома по концепции ториевого топливного цикла не существует.

Однако в результате раскрытия сути «урановой измены» институт, которым руководил Максимов, профильный секретный объект Минатома, был фактически ликвидирован в 1994-м. Министерство не пожалело отрубить себе правую руку.

Лев Максимов:

— Де-юре институт существует, я по-прежнему подписываюсь как исполняющий обязанности директора. А на самом деле в 1994 году его работа была прервана. Это беспрецедентный случай, когда организация, отнесенная двумя распоряжениями федерального правительства к перечню особо режимных объектов, была ликвидирована группой преступных лиц. Они изъяли пропуска сотрудников, попросту выбросили людей на улицу без какого-либо законодательного оформления, не выдав им даже трудовые книжки. Все наши архивы, включая материалы по 10-ти важнейшим, прорывным изобретениям, которые были полностью подготовлены к патентованию за рубежом, похищены со взломом помещений.

На секретный государственный НИИ не могла просто наехать братва. Такие операции по рангу лишь спецслужбам. В государственных кулуарах столицы ему по-хорошему посоветовали «успокоиться и не искать на свою голову приключений». Вышестоящие ЦУ новосибирские силовики получают до сих пор. Некоторое время назад они опять жестко «намекнули» Максимову, чтобы тот прекратил писать в Совет безопасности. Создаваемые Минатомом документы, определяющие энергетическую политику страны, покрывают следы урановой сделки и последовательно подводят к тому, что Россия вообще может потерять статус ядерной державы.

Не менее интересно то, что патент Максимова на приоритетные права России в ториевой энергетике теряет юридическую силу как раз в 2013 году. За подтверждение патента в Америке нужно заплатить всего 9 тысяч долларов пошлины. Зато за последующее использование запатентованной технологии можно назначать любую цену! Не хочешь платить за лицензию — сиди на ядерной бомбе. В очередном обращении к президенту В. Путину (от 28.03.02) ученый особо говорил о том, каким козырным тузом может стать этот патент в отношениях России со Штатами и Европой.

Date: 2015-09-02; view: 362; Нарушение авторских прав