Глава 9. Спасо-озерская вечеря

…Ворота открылись. Президент под руку с настоятелем вышли из пропахшей ладаном, теплой полутьмы храма на январский студеный воздух. Рядом шествовали духовник и дьякон, а позади настороженно ступал высокий и мощный телохранитель с повадками борца. Братия в клобуках толпилась еще дальше, отсеченная от высокого гостя цепью плечистых охранников. А за братией застыл пораженный неожиданным приездом президента простой народ с окрестных деревень. Эту службу он запомнит надолго.

Обернувшись, президент окинул взглядом подсвеченные купола церквей монастыря, оценив вкус того, кто расставлял прожекторы.

— Прям как в Москве, у Лужкова на Тверской! — произнес он, обращаясь к настоятелю. Тот внутренне вздрогнул. Хвалит его высокий гость или издевается над ним? Но настоятель, не в пример многим другим, быстро нашелся:

— Так ведь и впрямь, как в Москве. Верно вы заметили. Это же ваши три дня тому назад установили. Привезли спецов от Лужкова и подсветили. У нас-то своих забот по горло. На такие излишества деньги не тратим. У нас-то монастырь, а не туристический центр…

Но президент и здесь последнее слово решил оставить за собой:

— Правильно, монастырь. Внутри-то какая красота. А теперь и снаружи!

Настоятель, решив промолчать, лишь степенно кивнул головой в ответ. Из-за спин охранников показался их деловитый начальник:

— Через двадцать минут отлет, господин президент. Машины ждут у выхода…

— Планы меняются! — бросил своему старшему телохранителю глава государства. — Мы перед службой договорились с настоятелем, что поужинаем здесь. Мы с тобой поста перед Рождеством не соблюдали, а хозяева наши блюли, и теперь им пора разговляться. Грех не уважить их и не принять приглашение. Так что мы тут поговорим в узком кругу, а потом полетим. А остальным — да, по машинам, и в Москву! А завтра все по плану…

***

Трапезная расположилась в дальнем углу обители. Там их ждал обильный стол с соленьями, холодцами и заливными, с дарами леса и монастырских угодий. И за трапезой пошла неторопливая беседа.

— Отцы, — президент снова взял на себя инициативу, — недавно мой соратник принес мне любопытный документ. Из него явствует, что мой американский коллега строит свою политику, не в последнюю очередь опираясь на протестантских богословов, и всерьез ожидает конца света. Не завтра и не послезавтра, конечно, но в обозримом будущем. Может быть, через одно-два поколения. Что скажете? Это по вашей части вопрос!

Почувствовав, что слишком уж обострил разговор, президент немного смягчил тон:

— А огурчики и заливное у вас шикарные! Я такое в последний раз под Питером едал, лет семь назад. Там на переезде в Пушкино ресторан есть в виде терема, с русской кухней. Я туда дни рождения ездил отмечать. Если честно, у вас вкуснее! Время, однако было, хорошее, почти молодость… — он вдруг осекся. — Так что скажете, отцы?

Собеседники его косились друг на друга, не зная, с чего начать. Первым не выдержал дьякон, заядлый полемист и журналист:

(ПРИМЕЧАНИЕ: Здесь и далее использованы работы отца Ивана Кураева)

— Одно могу сказать: христианство — едва ли не единственное мировоззрение планеты, которое убеждено в своем неизбежном историческом поражении. Оно возвестило одну из самых последовательных эсхатологий и сказало о том, что силам Зла доведется пойти войной на святых и победить их. Слышите: победить! Евангелие говорит, что церковь непобедима, но непобедима не есть победоносна…

Настоятель известного московского монастыря согласно кивнул и хорошо поставленным, густым басом пророкотал:

— Недавно преставившийся Иоанн Крестьянкин из Псково-Печерского монастыря однажды сказал, что каждому, кто вдумчиво относится к происходящему в мире, становится ясным: идет борьба Зла с Добром, дьявола с Богом. И в этом нас удостоверяет Божественная истина, которую хранит в чистоте наша церковь, везде гонимая как главное препятствие на пути создания царства сатаны на Земле. Напряженность борьбы приводит к чувству, что настали последние времена. Отступлений от Бога все больше. Но кто слышит, видит и разумеет происходящее? Таких все меньше. Исполняется Христово пророчество: «Слухом услышите и очами смотреть будете, и не увидите». Так что прав отец дьякон. В тяжелые времена живем. Оттого и ответственность велика, и служение нелегко. Все, что укрепляет нас и Злу противостоит — это вера.

— Но что же делать в этих неизбежных обстоятельствах? — сверкнул глазами диакон-полемист. — Ведь последний выбор человечество должно сделать в пользу Антихриста, а не Христа. А знаете причину этого? Этакая асимметрия вооружений, которыми обладают Добро и Зло. Добро не может избирать некоторые средства земной политики, не переставая быть Добром. А вот для Зла ограничений нет. Да и слишком глубоко сидит в человеке бегание Христа, желание жить мимо труда. Злым быть легче. Помните, что Великий Инквизитор у Достоевского сказал Христу? «Уйди, ты нам мешаешь». И однажды он оставит наш дом пустым. Люди создадут такой образ жизни, в котором нельзя будет найти Христа. И тогда придет конец. Так бежит время и гонит с собой всех к последнему дню явления Господа нашего…

Настоятель кивнул служкам, и те внесли в трапезную разваренную, дымящуюся картошку, аромат которой, пощекотав ноздри, на время остановил беседу. За картошкой последовала свежая белорыбица.

— Нельзя со столь учеными мужами спорить, — шевельнул пышной бородой настоятель. — И все же думаю я, что церкви нашей с помощью власти земной удастся противостоять врагу. Тем паче, что недавно наметилось сближение церквей православных.

Но это большая политика, а жизнь из малых вещей сложена. Я вот давеча побывал в Троице-Сергиевой Лавре. Главный духовный центр России, кажется, а есть ли там обычная приходская школа для детей Сергиева Посада? Нет. Пытались, оказывается, создать ее шесть назад, да только прожила она несколько месяцев и закрылась. Знаете, почему? Детишки, дескать, грязь несли и беспорядок устроили. Уборщица академии попросила оплачивать ее дополнительную работу по воскресеньям. У Лавры на то денег не нашлось и занятия прекратились. А коль нет школы — нет в семинарии студентов из Сергиева Посада. А все из-за того, что денег на уборщицу не нашлось. Хотя храмы золотом кроем, да по всей России. А, отцы святые?

А помните, как в 1998-м над Москвой ураган пронесся? В церковных кругах тогда заговорили: мол, предупреждение столичным властям было, чтоб наркотические притоны закрыли и торговлю презервативами тоже. Явный знак гнева Божьего за пропаганду разврата? Рад бы считать так, да не могу! Ураган-то кресты срывал и с наших храмов, в том числе и в Новодевичьем монастыре, но ни один склад презервативов не разметал. Он пощадил казино, что по соседству с храмом Рождества святого Иоанна Предтечи на Красной Пресне, где я тогда служил. Тогда с нашей колокольни крест свалился. Так что не стоит нам чужих грехов искать, сперва надо к своим обратиться, да без гордыни, с добротой и верой работать каждый день! Без ожиданий и наград. Вот у нашего гостя тоже — наград никаких, одна работа…

Президент с тонкой способностью спецслужбиста — различать малейшие нюансы мысли собеседника! — отреагировал мгновенно:

— Ну, зачем вы так! У нас, мирян, просто отношение к наградам другое, — сказал он, протягивая руку за бокалом с морсом. — Слава Богу, удается нам и монастыри ставить, и купола золотить. Народ ведь к празднику тянется, к чуду. А золотые купола в голубом небе посреди осенней грязи либо бескрайнего белого покрывала не только глаз, но и душу радуют. А что касается семинарии — так это головотяпство. Я об этом Патриарху расскажу, исправим положение!

— А я вот соглашусь с отцом настоятелем. Ураган напоминает нам, что не колоколом, а живой проповедью нам надо людей созывать. Ведь не ужаснулась в тот летний день церковная Москва, не стала на колени, а с радостью вздохнула, когда отец Шаргунов подсказал: это не на нас Господь гневается, а на «новых русских». Ох, слаба наша церковь! Слаба, потому что замкнулась она в проблемах собственных, в иерархических выдвижениях. И если кто Россию из кризиса выведет, так то будут люди в погонах, а не в рясах, — неожиданно заключил диакон. — Впрочем, не верю я, что сможет Россия выбраться из нынешнего кризиса. Я бы страстно говорил проповеди против бунтов и погромов, но ведь их нет. Это все, конечно, выплески страшной, но все же энергии! Именно энергии. А когда этих всплесков нет, то это означает одно из двух. Либо народ достиг такого совершенства, что живет по Евангелию, либо это — спокойствие трупа, которому все равно, что с ним творят.

Как это ни печально, верно все же второе. Большевики все-таки сломали хребет России. Вы когда-нибудь видели собаку с перебитым позвоночником? Она поскуливает, иногда даже гавкает, лапами загребает — но ничего уже не может. За последние десять лет нас крепко били по самым чувствительным точкам. И кто бил? Отечественные же пропагандисты и телевизионщики. Все исторические, национальные, религиозные святыни осквернены! А реакции нет. Даже словесной. Народ спокойно принял распад СССР, а теперь с апатией ожидает развала России. И мне кажется, что народ наш скорее мертв, чем жив…

— Но вы же человек церковный! Вспомните о чуде, — вступил в разговор высокий, атлетически сложенный человек на самом краю стола, до того сосредоточенно уплетавший монастырские яства. Он хитро прищурил глаза. — Я вот мирянин, а в чудо Преображения верую. От себя говорить неудобно, но скажу. Вот два года назад отец настоятель и архимандрит взялись на месте распавшихся колхозов организовать монастырское хозяйство. И вот мы сейчас огурчики, помидорчики и карасиков с того самого хозяйства кушаем. В этом году архимандриту Столыпинскую премию вручили как лучшему хозяину в Нечерноземье!

— Да ладно, Костя! — вступил архимандрит, настоятель известной в столице обители. — То больше отца настоятеля заслуга. Я и тогда ругался, что не по чину и не по заслугам награду дали. Конечно, и тебе спасибо за тракторы голландские, за комбайны немецкие…

Но не это удивительно. Вот в чем Костя прав, так в том, что пару лет назад здесь ни одного трезвого мужика не сыскать было. Девкам как восемнадцать стукало — так они в город бежали. Лучше, дескать, на панель, чем к телятам. А нынче посмотрите, — он обратился к президенту. — Вы, к сожалению, вечером здесь оказались. А если б днем по дороге да без охраны приехали, да в дом какой зашли, то увидели б тверезых мужиков, которые в семье обедают под образами. И не обязательно с молитвою. Главное, на душе у них светло. А все почему? Мы их к труду вернули, смысл дали и надежду. Школу открыли. Да и жизнь поменялась у них, заработки появились. Поэтому мертв-то народ, мертв, но преобразить его можно. И нормальные люди получатся, обычные, душевные, пусть и грешные. Я вон в газетах столько о себе начитался! И мракобес я, и агент Лубянки, и черная тень президента… Но зато пять тысяч человек совсем другой жизнью живут, и не наша это заслуга, а Бога.

Архимандрит замолчал, а президент обратился к интеллигентному диакону, пристально глядя в его глаза за стеклами очков:

— А вы в чем-то правы. Может, хорошо, что бунтов нет. А то усмирять по всей строгости пришлось бы, и кровь на нас была б… А это, отец дьякон, большой грех! Энергия-то постепенно накопится. А вот после взрыва кругом окажутся только трупы. Слова Александра Сергеевича Пушкина о русском бунте, бессмысленном и беспощадном, помните? Так что и слава Богу, что бунтов нет…

Дверь в трапезную приотворилась, и в нее тихо проник начальник президентской охраны. Скользнув к президенту, что-то зашептал на ухо своему патрону. Глава государства выслушал, сведя брови к переносице, а потом мотнул головой и сказал решительно: «Нет! Я и переночую здесь. А рано утром поедем. И не выставляйте вокруг монастыря три кольца охраны. Скромнее! Все-таки Божье место». Перемигнувшись со здоровым Костей, начальник охраны так же бесшумно удалился. Поглядев на часы, президент решил подвести черту под дискуссией:

— Что ж, спасибо этому дому и отцу настоятелю за кров и стол, и особенно за сегодняшнюю службу. И вам, дьякон, спасибо за интересные мысли и смелые речи! А мы еще с настоятелем побеседуем…

***

Когда гости ушли, и Первое Лицо остался с настоятелем с глазу на глаз, служки споро убрали остатки трапезы, перестелили скатерть и поставили на стол расписной пузатый чайник, горячий самовар, огромные чашки и вазочки со сластями.

Настоятель не спеша разлил заварку, наполнил чашки кипятком из самовара. Подвинув чай президенту, наткнулся на его внимательный взгляд.

— Александр Павлович, а мы ведь с вами коллеги по прошлой работе, — сказал глава государства с полуулыбкой. — Даже больше, чем коллеги, потому что к одному и тому же управлению относились. Как же вы из нелегалов в монахи попали?

— Это еще что! — пожал плечами настоятель. — Я хорошо знал одного старшего офицера атомной подлодки, который сначала стал одним из некоронованных королей преступного мира в вашем родном городе, потом чуть ли не лидером делового сообщества, а затем добропорядочным рантье во граде-Лондоне. Это, пожалуй, покруче моего будет…

Президент оценил своего собеседника и с уважением произнес:

— Да, тот человек весьма неординарен. Интересный человек. Но все же, — вернул он свой вопрос, — как вы стали настоятелем?

— Когда я заканчивал институт, на четвертом курсе мы приехали из стройотряда и я по телевизору посмотрел фильм. Он на меня произвел такое глубокое впечатление, что, когда в сентябре к нам на курс пришли люди и предложили работать в КГБ, я не просто согласился — я две ночи не спал от возбуждения и радости. А фильм тот назывался «Семнадцать мгновений весны». Может, помните эпизод, где Штирлиц встречается со своей женой, которую не видел многие годы? Ну, тот, наивный, где они смотрят друг на друга и потом уходят в разные стороны?

Когда провалился связной, мне пришлось бежать из страны, где я проработал семь лет. И вот я дома. 1990-й год. Все рушится, магазины пусты. Да что там магазины! Никому ничего не нужно. Все думают о бизнесе. Кое-кто собирался страну спасать, но как-то лениво и неэнергично. Я возвращаюсь. Получилось не по Исаеву. Семь лет меня родная жена не ждала, а жила гражданским браком с каким-то человеком и была счастлива. И вот нет у меня ничего: ни работы, ни семьи, ни друзей. Мама умерла. Деньги мне какие-то, конечно, заплатили. Устроили изматывающие душу проверки. Почему случился провал? Как и кто «подставил»? Почему? Как? Я понимаю, надо было, сам бы то же самое сделал бы… Но такое на душе от этого творилось! Врагу не пожелаю. Когда через полгода решили, что я невиновен, все-таки уволили. Леди с возу — пони легче. Пошел я тогда в церковь, посмотрел на иконы… и в этот момент поверил. В Бога-Отца, который сидит наверху.

А дальше приехал к тетке, работавшей в колхозе в пяти километрах от монастыря. А дальше вы знаете. Архимандриту спасибо, Косте…

— Неисповедимы пути работников системы госбезопасности! — горько усмехнулся президент. Кому — университет, кому — монастырь. Кстати, архимандрит мне тут шепнул, что вы хотите рассказать мне нечто интересное?

— Да. Но не знаю, насколько вам это будет интересно. Но объяснюсь. Вам вряд ли доложат то, что я хочу поведать. Знаете, в сельской глубинке, когда работы закончены, освобождается много времени для размышлений. Вот и я думал, смотрел материалы, обменивался мнениями с близкими людьми. С архимандритом тоже. Он вам все же решил кое-что сказать? Ну что же, сколько у нас времени?

— Вы же слышали: я никуда не спешу! — развел руками президент. — Сам напросился на ночлег. Поэтому слушаю вас внимательно...

— Вы знаете, что архимандрит водит дружбу с патриотами, людьми из русской партии. Он и ко мне их привозит, и мы тут дискуссии устраиваем. И знаете, что меня поразило? Судьбы мира решаются, а они все о политике да о политике. Сдавать Грузию американцам или нет… Что с Украиной делать? Да и ваши советники не лучше! Тоже мне вопросы: удвоить или утроить ВВП? Вступать в ВТО или не вступать? А если и вступать, то на каких условиях? Не все ли равно, кому отдать «Газпром»?

Не знаю, настанут ли последние времена. Потому что это от нас всех зависит. И от вас — в особенности. Но то, что говорят политики и люди власти, настолько незначительно и сиюминутно, настолько бессмысленно… в свете главного вопроса.

— Так что же важно? — поинтересовался президент.

— Во втором послании апостола Павла фессалоникийцам говорится об Удерживающем, о том, кто препятствует торжеству беззакония и пришествию Антихриста. Кто этот Удерживающий? Имперское христианское государство и возглавляющий его христианский государь. Так было в первом Риме, и во втором так же. И третий Рим стоит как последний стражник, последняя защита. Последний ключник, который не дает открыться вратам ада. Мы с вами хорошо понимаем, кто такой Антихрист. Это не метафора, не образ, а настоящая реальность. Ее можно почувствовать, пощупать, попробовать. Православная империя служила Удерживающим. Поэтому незадолго до своей кончины святейший патриарх Тихон записал, что страшная сила ополчилась на крест Господа нашего Иисуса Христа. Всемирная, могущественная антихристианская организация активно стремится опутать весь мир и устремляется на Православную Русь. И не стало Православной Руси. Эта организация нас уничтожила.

А потом была долгая агония. Правда, Сталину удалось родить от почти мертвой матери здоровых и крепких сыновей и дочерей — советскую молодежь тридцатых-сороковых годов. Он был волхв, Сталин, удивительный волхв. У меня не было времени этим заниматься, но мне кажется, он был посвященным во многие тайны мира не сего. Помните фильмы его поры? Там добро побеждало зло. Там энтузиазм и энергия жизни били через край. Но пламенная молодежь полегла на войне, и все закончилось.

И вот вы, очень уважаемый мною руководитель страны, пьете со мной чай, и я понимаю, что сделать вы можете очень много и очень мало одновременно. Один ваш предшественник решил, что дети, рождающиеся от мертвой матери — мутанты и их надо уничтожить, а страну стереть с лица Земли. Другой ваш предшественник вообразил, что мутантам все позволено и они действуют на территории беспредела. Он забыл про вековые заветы русских государей. Расплатой стало не только разрушение страны, но и саморазрушение русских. Я боюсь, что расплата сия еще продолжается.

— Что же делать с богословской точки зрения? — спокойно спросил президент.

— Понять, что Антихрист уже пришел в мир, — тихо, но решительно вымолвил настоятель. — Он уже здесь. Удерживающего нет, ворота распахнуты. Исполнилось пророчество Апокалипсиса, и сейчас для Земли идет время между шестью часами пополудни и девятью вечера. Но не надо бояться, что власть в мире принадлежит Антихристу. Вас сделали наемным управляющим комитета по окончательному уничтожению остатка Православной империи. Вы сегодня — наместник Антихриста…

Настоятель умолк при виде того, как вытянулось лицо президента. Всплеснул руками, предупреждая готовые сорваться с уст высокого гостя слова и чуть торопливо продолжил:

— Подождите! Не вы выбирали эту роль — вам ее навязали. Зная тайну, поймите — здесь нет ничего оскорбительного. Против нас стоит невообразимая темная сила с нечеловеческим разумом, перед мощью которой меркнет сила Гитлера. Богатства всей планеты, искусственные и естественные — к ее услугам. Но разве Александр Невский не получал золотой ярлык на княжение в Орде, у поработителей? Разве тогда монголо-татары не воспринимались, как пришельцы из ада, тартары? Ведь он шел на это, чтобы спасти Русь. С Невского начинается сохранение Северо-восточной Руси, которая и превратилась в Святую Русь Сергия Радонежского и первых государей московских.

Теперь и вам приходится идти на поклон к злейшему врагу. Потому что выхода у вас нет.

Я не буду говорить о ресурсах страны или о состоянии оборудования. Это вам другие скажут. Беда в другом: мало нас, русских, осталось. И с каждым годом все меньше и меньше остается. Вот цифры, что повергли меня в ужас и смятение. На всю необъятную Россию осталось всего 20 миллионов мужчин в возрасте от двадцати до пятидесяти лет! А скоро, если не случится чуда, останется лишь горстка творцов, воинов и строителей.

Я думаю, вам пора знать, что вы — президент глубоко и тяжело больной страны, причем больной в самом прямом смысле этого слова. Не в художественном смысле, не в ораторски-драматическом, а в самом медицинском смысле больной! И самое страшное, что больна Россия прежде всего психически, душевно. Вы президент сумасшедшей страны…

Я читал, что уровень психических расстройств с начала 1990-х вырос более, чем десятикратно. У нас только официально насчитывается шесть миллионов душевнобольных, а в действительности их чуть ли не полсотни миллионов. А среди детей психических расстройств намного больше, чем среди взрослых. Наши священники опросили психиатров в шестидесяти городах страны и выяснили, что к выходу из школы признаки психических расстройств той или иной степени тяжести есть у половины молодежи. И тому тьма причин!

Но душевные болезни только продолжают телесные недуги. Вы знаете, сколько в стране ежегодно отправляется на тот свет из-за алкоголизма и наркомании? Почти четыреста тысяч человек! А это ведь те, кто должен был обустраивать и защищать страну. А у женщин, вы думаете, лучше? 15 процентов женщин детородного возраста у нас бесплодны. Половина других имеют серьезные заболевания, которые либо затрудняют рождение, либо предопределяют появление на свет физически неполноценных детей! В Москве детишек с физическими отклонениями рождается почти четыре пятых.

Вы знаете молодежь эпохи конца времен в России? Нет, ее истинное состояние, а не бодрые рапорты начальства? Знаете, с кем нам придется иметь дело завтра? У нас каждый год наркоманов становится на сорок тысяч больше — на 10 процентов. Это официально зарегистрированных наркоманов. Если же верить экспертам, на самом деле рост идет вдвое быстрее. То есть, за десять лет мы получим почти миллион наркоманов. Но каждый наркоман вовлекает в потребление «дури» еще нескольких человек. Иногда до пятнадцати. А это значит, что наркоманов у нас в обозримом будущем будет пять-семь миллионов. И наркомания молодеет. 60 процентов наркоманов — молодежь от шестнадцати до тридцати. А 20 процентов — это, представляете себе, школьники! Дети! Почти четверть старшеклассников в Москве и Питере пробовали наркотики или страдают токсикоманией.

Официально у нас три миллиона наркоманов и 15 миллионов пьяниц. То есть, сколько у нас уже психически неполноценных людей, которые зависят от зелий, разрушающих их личность? Целых 18 миллионов — не считая тех, кто повредился психикой. И эти беды проникает во все слои общества, в бедные и богатые семьи, поражают молодых и зрелых. Россия расплачивается алкоголизмом и наркоманией за то, что сделала с собой, за то, что народ и власть предали себя, свое прошлое и будущее. И вот теперь люди гибнут в нездоровых грезах, белой горячке и депрессивных психозах.

Вы представляете себе наркоманов, пьяниц и сумасшедших в ракетных комплексах стратегического назначения, в государственном управлении, в штаб-квартирах компаний, от которых зависит судьба страны? А ведь это — реальность, и очень близкая. Вы разве не знаете, как были засекречены некоторые истории болезни реформаторов, пришедших в 1990-е? У нас в стране уже не хватает здоровых людей! Не героев, не гениев — просто здоровых, господин президент!

Но самое ужасное я приберег на финал. Наша страна просто убивает себя. Стреляется, травится, вешается, вскрывает вены и бросается из окон. Число самоубийц у нас официально — 60 тысяч в год. Но их минимум вдвое больше, если по-настоящему. А если добавить к ним тех, кто хотел уйти из жизни, но не смог, чьи попытки были неудачными? Тут и под полмиллиона в год повалит. А знаете, кто в основном сводит счеты с жизнью? Мужики в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Их среди самоубийц 80 процентов.

Я не хочу больше вдаваться в детали. Итак, вы — президент больной в буквальном смысле страны, лидер сошедшего с ума народа. Ваши подданные нездоровы психически. От этой реальности никуда не деться. Можно добыть средства, поставить новые станки, можно как-то исхитриться и добавить долю накопления в ВВП. Можно заставить воров поделиться с народом. Но это ничего не изменит в главном.

— Если верить вам, то я, получается, главврач психбольницы «Россия»? — посмотрел на настоятеля президент, не скрывая легкого раздражения.

— В общем, да, — прямо ответил настоятель. — Но вы не притязали на эту работу. Вы к ней не стремились, и, кажется мне, испытывали сильное искушение все бросить. России, к сожалению, больше нет. Есть территория-больница, и кто-то должен поддерживать в ней порядок. Почему не вы? Вы искренни с отцом Иоанном, вы обсуждаете не самые приятные для вас темы. Наконец, вы внимательно и спокойно слушаете меня, а спокойствие — это далеко не всегда безразличие. Вы ведь не уехали в Москву сразу после службы, не правда ли?

— Вы не первый, кто говорит мне подобное, — признался глава государства. — Я не из числа «чужих», я не хочу зла своей Родине!

— Человеку не дано знать замыслы того, кто человеком не является! — развел руками монах. — Но даже нечеловеческому разуму не дано знать будущее. И в этом заключается наш шанс на спасение.

— Значит, надежда есть?

— Думаю, есть. Я думаю, что в мир явился своего рода младший Антихрист. Не дай Бог сказать мне такое с амвона! Церковь считает, что Антихрист может быть только один, но я вам доверительно скажу: их может быть и больше. У них может быть предтеча: устроитель мира по Антихристовым чертежам. Наверное, в мир пришел именно предтеча. Я на это очень надеюсь, во всяком случае. А это значит, что мы можем в самый последний момент все же захлопнуть врата ада!

Должно родиться что-то новое и небывалое, как во времена Сталина. Но вы не Сталин, и я не знаю, к счастью это или к сожалению. Может быть, к счастью. Но … иногда у больных отцов и матерей рождаются удивительные дети. Умеющие взглядом своим двигать предметы или даже поджигать их. Как у Тарковского в «Сталкере», помните? Окружающие считают их мутантами. На самом деле они просто следующая раса. Они не больны! Они просто иные. Может быть, даже всемогущие. Болезни родителей умирают в них. А, может быть, дают этим детям какое-то особое душевное и телесное здоровье. Мне трудно, право, об этом рассуждать. Это скорее чувство, интуиция, а не знание. Но доверьтесь моим предчувствиям… Одна раса уйдет. Она умрет, и это почти неизбежно. Но именно в России, и, может быть, только в ней народится что-то удивительное. Какие-то «другие», коим нет пока имени. Это даже не следующие люди…

Я понимаю, что это звучит странно, дико, даже кощунственно с точки зрения Православия, но я думаю, что это очень похоже на правду. Если хотите, я постараюсь объяснить, почему это произойдет именно у нас…

Президент, слегка удивленный поворотом разговора, лишь молча кивнул головой в ответ.

— …По той же причине, по какой Удерживающим служил именно русский Православный царь. Не французский, не немецкий, не румынский или болгарский, а именно наш монарх. Святая Русь — особая земля, а Православие — особая вера. Понимаете, храмы со времен Сергия Радонежского и его учеников ставили в удивительных точках. В тех, которые современные ученые считают активными точками поверхности планеты, в местах пересечения силовых линий, там, где наблюдают резонанс энергетики земных недр с дуновениями космоса. Человек в них наполняется энергией и силой. Это именно русское чудо, и почему знание о том, где ставить храмы, приходит именно с четырнадцатого века, никто не знает. Но за последние десять лет найдено множество подтверждений этому поразительному явлению.

И еще. Вы наверняка сердцем чуете, что Православная служба не похожа ни на одну другую. Наша литургия сплавляется в совершенное целое: магия звука, колеблющийся свет, тонкие запахи фимиама и ладана, божественное разноголосие пения. Все это затрагивает самые глубинные уголки души — и все это среди чарующей красоты иконописных образов. Литургия — вот сердце Православного богослужения. Именно поэтому староверы так крепко за него держались. Им не хотелось, чтоб у них вырвали сердце.

Только на Руси до никоновского раскола существовала архитектурная модель Пути к Небу. Только в деревянных шатровых церквах русского Севера сохранилась роспись небесного круга. В отличие от обычного иконостаса, размещенного в квадрате стен, обращенного к Востоку и отражающего эпизоды земной жизни Иисуса и Богоматери, апостолов и пророков, в шатровых храмах изображали совсем иное. Это — образы небесного, невидимого. А скрепляет все центральный образ, круглая икона либо Бога-Отца, либо новозаветной Троицы. Либо коронации Богоматери на небесах Богом-Отцом. А по краям — образы ангелов, херувимов и серафимов. Ничего подобного нет нигде в христианском мире.

Прежде, чем стать зоной сатаны, Россия была землей Бога, святой Русью. Это закреплено в самом глубинном пласте нашей культуры. И этот «генотип» имеет шанс проявиться, и тогда родится то, чему и названия сегодня еще нет. Ваша задача, уж простите меня великодушно за такие слова, в том и состоит, чтобы любой ценой продлить срок существования России. Так, чтобы она смогла породить то, что снова сделает ее Божьей землей.

А теперь я хочу указать вам на связь между болезнью России и ее способностью породить нечто новое. Я давеча читал одну антропологическую книжку с интересной теорией. Оказывается, человечество выживало и развивалось благодаря безумию. Только сумасшедшие могли выделиться из животного мира, начав заботиться о больных и мертвых. Но это именно сумасшедшие, а не наркоманы или пьяницы. Потому что в «тронутом» обществе подлинными безумцами являются добрые, праведные, думающие о близких люди. Поэтому у нас и есть шанс на спасение.

И спасибо за то, что меня выслушали, хотя это было не всегда приятно…

***

Оставшись в опочивальне, президент, наконец, устроился на ложе. Настоятель пожелал ему спокойной ночи весьма своеобразно: дав почитать на сон грядущий некий текст. Написанный, как сказал монах, одним из тех, кто избрал его своим духовным наставником. Устало зевнув, президент пробежал глазами первые строчки.

«Уважаемый президент!

После Беслана стало ясно, что вам открыто реальное видение мира. Тогда вы, возможно первым среди видных политических деятелей, сказали о неназванном могущественном враге, сеющем смерть и страдания. Вы не назвали этого врага. Вероятно, еще не время.

Если вы читаете эти строки, значит, мой труд достиг своего адресата. Прошу дочитать мой меморандум до конца, не смущаясь кажущейся странностью и нелепостью изложенного. Сегодня я, принявший постриг монах, еще несколько лет назад считался одним из лучших системных аналитиков в структуре Генерального штаба. Так что поверьте — приведенные здесь факты не просто калейдоскоп или случайная амальгама, а проявление четкой и, я бы даже сказал, строгой связи.

Итак, после смерти папы Иоанна Павла II и перед избранием на римский престол нового папы Бенедикта XVI (Иосифа Ратцингера) внимание прессы мира оказалось прикованным к манускрипту Святого Малахии. В 1139 ирландский монах Малахия вручил тогдашнему папе Иннокентию II список из 112 его преемников. В нем были не имена будущих первосвященников, а своего рода поэтические характеристики, девизы их понтификатов. Этот перечень хорошо известен в Ватикане уже не один век. Казалось бы, бред: как можно почти на тысячу лет вперед предвидеть события? Но вот всего лишь несколько фактов на выбор. (Подчеркну: несколько — ибо я не хочу злоупотреблять вашим временем и вниманием. На самом деле совпадений либо трактовок намного больше.)

Семнадцатым папой после Иннокентия II был Григорий IX. Малахия назвал его «Птицей Остии». Действительно, до своего избрания папой Григорий был кардиналом из Остии. Восемьдесят первым папой стал Урбан VIII, получивший от ирландского пророка прозвище «Лилия и роза». Папа родом оказался из Флоренции, где на гербе города имеется лилия. В гербе самого папы оказались три пчелы, собирающих мед у лилий и роз. Девяносто четвертый папа, Климент XIII, удостоился символа «Роза Умбрии». И точно: до своего избрания верховным понтификом он служил в Умбрии. Папа 95-й, Климент XIV, был назван Малахией «Проворным медведем». Как вы догадались, на фамильном гербе папы изображался именно косолапый.

Сто первый папа, Пий IX, получил туманное наименование «Крест из креста». На самом деле он сильно пострадал от Савойской династии, объединившей Италию с помощью Джузеппе Гарибальди в 1864 году. Савойский королевский дом имеет на своем гербе крест. Савойцы не только объединили страну, но и присоединили к ней город Рим, покончив раз и навсегда с папским государством (нынешний Ватикан — лишь его малых обломок). Эти события стали для Пия IX настоящим крестом. Сто второй понтифик, Лев Тринадцатый, получил неожиданный девиз «Свет в небе». На его фамильном гербе была — и это правда! — изображена комета. Папа сто четвертый, Бенедикт XV, удостоился грустного девиза «Религия непопулярна». Оно и понятно — этот папа правил в 1914-1922 годах. Комментарии излишни. Сто седьмой римский первосвященник, Иоанн XIII, был поименован Малахий «Пастором моря». До избрания папой Иоанн возглавлял церковь в Венеции. Папа сто восьмой, Павел VI, удостоился характеристики «Цветок цветков». Удивительно, но на его руках были вытатуированы три лилии. Сто девятый папа, Иоанн Павел I, получил странное имя «От половины луны» (De Medietate Lunae). Его понтификат продолжался недолго, всего 33 дня, а в момент смерти папы в небе висела половина лунного диска.

Умерший в апреле 2005 года папа Иоанн Павел II назван Малахией как De Labore Solis — «Тяжело работающее Солнце», «Солнце-труженик». Свой девиз понтифик-поляк полностью оправдал. Избранный на римский престол в 1978-м, он принял самое активное участие в сокрушении СССР в союзе с президентом США Рональдом Рейганом. Он объездил весь мир, чего не делал до него ни один папа. Девиз, почти необъяснимый в 1978-м, сегодня совершенно понятен.

Сто одиннадцатым папой по Малахии должен стать некто под девизом «Торжество оливковой ветви». То есть, избранный на место папы Иосиф Ратцингер. Подходит ли он под эту туманную характеристику? Вероятно, да. Оливковая ветвь издревле считалась символом мира, а избрание Ратцингера стало итогом несомненного компромисса. Ведь он — самый старый за последние триста лет папа, к моменту избрания ему было 78 лет.

Оливами всегда увенчивались древнегреческие боги Олимпа и мифические герои, бессмертные властители и те, кто определял судьбы мира. То есть, близкие к богам и сами боги. Ратцингер во многом соответствует статусу «олимпийца». С 1981 г. он руководил ключевой структурой Ватикана — Конгрегацией по вопросам вероучения, своего рода современной инквизицией. Он выступал ближайшим соратником покойного Иоанна Павла Второго, был одним из самых влиятельных ватиканских кардиналов. Попросив несколько лет назад отставки по причине преклонного возраста и слабого здоровья, он получил жесткий отказ со ссылками на свою незаменимость. А разве быть ближайшим помощником главы католической церкви (почитающим себя наместником Бога на Земле) — не «олимпийское» положение? Кажется, Малахия опять угадал.

Учитывая преклонный возраст нового папы, можно ожидать, что не очень далек тот день, когда на святой престол сядет 112-й и последний папа из списка Малахии. Ему ирландец посвятил не одну или две строки, как другим, а целый абзац. И звучит он крайне устрашающе. «В конце времен на престол Святой Римской церкви воссядет Петр Римлянин. При больших трудностях будет пасти он овец своих. Затем город семи холмов будет разрушен, и Страшный Судия сотворит суд на своим народом. Конец.» (В другом переводе с вульгарной средневековой латыни звучит так: «В конце времён престол Святой Римской Церкви займет Петр Римский, который будет кормить безвольных, совершая множество бедствий. В это время Город Семи Холмов будет уничтожен и Чудовищный Судья станет судить людей. Конец.»)

Конец всему. И списку пап, и Риму, и, возможно, всему человечеству.

Но я придерживаюсь иной точки зрения. Малахия, кем бы он ни был и откуда бы ни черпал свои прозрения, проявил себя прорицателем довольно точным. Он предвидит финал Рима. Рим для него — не только католичество, но и воплощение Римской империи, воплощение привычного западного мира. Отсюда можно сделать и пессимистический, и оптимистичный выводы. По первому суд свершится над всем человечеством, по второму — приговор будет вынесен одному Западу. Если глобализация Запада охватит все народы, тогда катастрофа приобретет вселенский характер. В противном случае, по моему разумению, речь идет о цивилизационной катастрофе.

Мой вывод может показаться вам натянутым либо придуманным. Постараюсь обосновать его ссылкой на другой массив странных фактов. Речь идет о так называемых «Фатимских пророчествах» 1917 года.

В 150 километрах от Лиссабона на каменистой почве, без рек и других источников воды находилась маленькая португальская деревушка Фатима. Сегодня это крупнейший после Ватикана религиозный центр, куда каждый месяц приезжают тысячи паломников. Здесь с мая по октябрь 1917 троим пастушеским детям (Франсишко и Хасинте Марго, Люсии душ Сантуш) несколько раз являлась Дева Мария. Начиная со второго Явления, свидетелями их были соответственно 50, 4000, 18000, 30000 и 70000 сошедшихся со всей Португалии верующих (вопреки враждебной кампании официальной прессы). Богородицу и ангелов видели только дети, остальные присутствующие наблюдали только небесные явления. Самым известным из чудес стало явление 13 октября 1917 года — «пляска Солнца». Светило вращалось, двигалось зигзагами и как будто вращалось в небе.

Если верить свидетельствам, троим детям Богородица доверила три тайны-пророчества. Два уже сбылись. Например, о том, что после Первой мировой будет Вторая, еще более страшная, если люди не перестанут оскорблять своим поведением Бога. Второе пророчество предрекало судьбу России с ее крушением и воскрешением, если папа со всеми епископами посвятит нашу страну святому сердцу Девы Марии. Третье же прорицание огласил в 2000 году глава ватиканской Конгрегации по вероисповеданию. Теперь — новый папа Бенедикт Шестнадцатый. Вот оно:

«После двух частей, которые я Вам уже объяснила, слева от Богоматери и немного сверху мы видели Ангела с пылающим мечом в его левой руке; меч вспыхивал языками пламени, которые выглядели так, будто они хотят зажечь весь мир; но они погасли в сиянии, которое Богородица излучала в направлении Ангела из её правой руки. Указав на землю правой рукой, Ангел закричал громким голосом: «Покайтесь! Покайтесь! Покайтесь!». И мы видели ослепительный свет Бога, как «что-то похожее на то, как люди выглядят в зеркале, когда проходят перед ним». Епископ в белом. «Нам казалось, что это Святой Отец. Другие епископы, священники, церковные мужчины и женщины поднимались вверх по крутой горе, на вершине которой был большой Крест из грубо отёсанных стволов пробкового дерева с корой; перед тем, как достичь вершины, Святой Отец достиг вершины, он прошёл мимо большого полуразрушенного города, дрожа, спотыкающейся походкой. Страдая от боли и скорби, он молился за души погибших, которых он встретил на своём пути; достигнув вершины горы и преклонив колени у подножия большого Креста, он был убит группой солдат, стрелявшими в него пулями и стрелами, и в то же время таким же способом там умерли один за другим другие епископы, священники, воцерковленные мужчины и женщины и разные мирские люди разных рангов и положений. Под поперечной перекладиной Креста были два Ангела, каждый — с хрустальными сосудами в руках. В них они собирали кровь Мучеников и опрыскивали этой кровью души, которые следовали к Богу...»

(ОРИГИНАЛ: «After the two parts which I have already explained, at the left of Our Lady and a little above, we saw an Angel with a flaming sword in his left hand; flashing, it gave out flames that looked as though they would set the world on fire; but they died out in contact with the splendour that Our Lady radiated towards him from her right hand: pointing to the earth with his right hand, the Angel cried out in a loud voice: ‘Penance, Penance, Penance!'. And we saw in an immense light that is God: ‘something similar to how people appear in a mirror when they pass in front of it' a Bishop dressed in White ‘we had the impression that it was the Holy Father'. Other Bishops, Priests, men and women Religious going up a steep mountain, at the top of which there was a big Cross of rough-hewn trunks as of a cork-tree with the bark; before reaching there the Holy Father passed through a big city half in ruins and half trembling with halting step, afflicted with pain and sorrow, he prayed for the souls of the corpses he met on his way; having reached the top of the mountain, on his knees at the foot of the big Cross he was killed by a group of soldiers who fired bullets and arrows at him, and in the same way there died one after another the other Bishops, Priests, men and women Religious, and various lay people of different ranks and positions. Beneath the two arms of the Cross there were two Angels each with a crystal aspersorium in his hand, in which they gathered up the blood of the Martyrs and with it sprinkled the souls that were making their way to God.»)

Как толковать это пророчество? Еще в 1984 году кардинал Ратцингер, читавший письма Люсии, намекнул, что третье пророчество касается нависшей над Землей и христианством опасности. По мнению многих серьезных богословов, в нем явно просматриваются мотивы Апокалипсиса и Второго пришествия. Есть основания считать, что прослеживается связь пророчества с предвидением Малахии. Например, в мотиве разрушенного города.

Примечательно, что с Фатимскими пророчествами оказалась связанной судьба не только бывшего кардинала Ратцингера (и нынешнего папы Бенедикта XVI), но и жизнь умершего Иоанна-Павла Второго. 13 мая 1981 года последний только чудом спасся во время покушения на него Али-Агджи. Почему? Потому что за миг до выстрелов склонился к девочке из толпы, чтобы получше разглядеть ее медальон. Оказалось, что на нем была изображена Дева Мария с детьми из Фатимы. Этот факт установлен доподлинно и широко известен. Еще лежа в госпитале, папа тогда затребовал все материалы по событиям в этой португальской деревушке. Именно с этого момента папа становится буквально одержим идеей вернуть в Россию икону Казанской богоматери. Эту икону Иоанну-Павлу подарили монахи из той же Фатимы. Слишком много совпадений в этой истории, чтобы не обратить на них самое пристальное внимание.

Он считал, что поклонение Богоматери спасет Россию, а через нее — и все человечество. Если спасется Россия, то спасется и весь мир. Не Рим, не Лондон, не Париж, не Нью-Йорк, а Москва решит судьбы рода людского.

В 1947 году сестра Люсия рассказала русской паломнице вот что: «Мне очень хочется знать о будущем России, и она, как бы угадав мои мысли, говорит мне, что Россия спасется благодаря своей великой любви к Пречистой Деве; Россия должна быть посвящена Пречистому Сердцу Владычицы мира; Богородица ждет этого, и тогда успокоятся смуты в мире. Она говорит о России с любовью, как будто это ее родина, и иногда, когда она говорит о страданиях нашего народа, ее глаза делаются влажными... Нужно еще много молиться, — говорит она, — нужно приносить себя в жертву для спасения мира и России. Говорите это тем русским, которые могут вас понять... они могут спасти Россию, и, если она будет спасена, и мир спасется с нею...»

То есть, сказано ясно и недвусмысленно. Чтобы спасти мир, нужно спасти Россию...

Иоанн-Павел пережил свою жизненную драму. Он считал, что нужно сокрушить СССР и коммунизм, и тем спасти Россию. Для этого он вступил в союз с силами зла. С теми, кто сегодня грозит существованию человечества. Вместе им удалось опрокинуть Красную империю. Но то, что началось после, потрясло папу. Добро не победило. Наоборот, оно забилось в угол под натиском распоясавшегося зла. Ворота в преисподнюю открылись. Когти дьявола стали рвать тело католической церкви. Планету захлестнул вал продажности, грязи и крови. Сам человек угодил в жесточайший кризис. Может быть, перед смертью Иоанн-Павел осознал свою личную трагедию? Может, поэтому он так спешил передать в Москву икону, а незадолго перед кончиной пригласил к себе песенный ансамбль Российской армии?

Католический историк Георгий Вайгель посетил имение одного английского аристократа, купившего подлинную икону, которая исчезла из России в 1904-м. Историк приехал в сопровождении русской аристократки-эмигрантки и православного архиерея. Они узнали в иконе чудотворный образ, хранившийся в Казанском соборе. Однако владелец русской святыни вскоре разорился и был вынужден продать ее. В 1965-м она была выставлена в православном русском павильоне на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Удивительно, но вскоре икону купил монах из... фатимского апостолата (регионального объединения иезуитов) — для открытой в 1970-м церкви в Фатиме. Во время визита туда Иоанна-Павла Второго монахи подарили ему святыню. С тех пор он с нею не расставался, держа ее в личных покоях. Вы, господин президент, наверное помните, как во время встречи с вами папа настоял, чтобы икона Казанской Божьей матери была в кадре телерепортажа. Старый, больной человек дрожащими руками держал образ, чтобы соединить икону и вас, российского президента. Ему это было нужно.

Но почему папа придавал такое значение иконе Казанской Божьей матери? Почему до последнего пребывал в убеждении, что без нее не обойдется спасение нашей страны?

Икона Казанской божьей матери — покровительница России.

У нас издревле чтили четыре иконы Богоматери. Владимирскую, Смоленскую, Почаевскую и Казанскую. Считалось, что эти образы хранят рубежи Русской земли.

28 июня 1579 года страшный пожар, начавшийся около церкви святителя Николая Тульского, истребил часть города и обратил в пепел половину Казанского Кремля. Магометане злорадствовали, крича, что Бог прогневался на христиан. «Вера Христова, — говорит летописец, — сделалась притчею и поруганием». Но пожар в Казани явился предзнаменованием окончательного падения ислама и утверждения Православия в бывших золотоордынских землях, будущем Востоке Русского государства. Город вскоре начал вставать из руин. Вместе с другими погорельцами, недалеко от места начала пожара строил дом стрелец Даниил Онучин. Его девятилетней дочери Матроне явилась в сонном видении Божия Матерь и повелела достать Ее икону, зарытую в земле еще при господстве мусульман тайными исповедниками Православия. На слова девочки не обратили внимания. Трижды являлась Богородица и указывала место, где укрыта чудотворная икона. Наконец, Матрона со своей матерью стали рыть в указанном месте и обрели святую икону. На место чудесного обретения прибыл во главе духовенства архиепископ Иеремия и перенес святой образ в близ расположенный храм святителя Николая, откуда, после молебна, перенесли его с Крестным ходом в Благовещенский собор—первый православный храм Казани, воздвигнутый Иоанном Грозным. Во время шествия получили исцеление два слепца — Иосиф и Никита. В год обретения иконы начался великий поход Ермака Тимофеича за Урал, окончившийся присоединением Сибири...

Тридцать с лишним лет спустя страна угодила в Смуту. Москву оккупировали польско-литовские интервенты. В 1611 на Москву в освободительный поход двинулось казанское ополчение, неся с собой святыню. Формировалось Первое русское ополчение, в мае отбившее у врага Новодевичий монастырь. В Ярославле казанцы встретились с нижегородским ополчением Минина и Пожарского, двигавшимся к столице. То было Второе ополчение. Оно и получило от казанцев икону, отдав за нее богато исполненную копию-список. Считается, что Казанская Богоматерь помогла русским отрядам освободить Москву осенью 1611. Во всяком случае, перед битвой рать три дня постилась и молилась на икону.

В осажденном Кремле находился в то время в плену прибывший из Греции, тяжело больной от потрясений и переживаний, архиепископ Элассонский Арсений. Ночью его келия вдруг озарилась светом, он увидел Преподобного Сергия Радонежского, который сказал: «Арсений, наши молитвы услышаны; предстательством Богородицы суд Божий об Отечестве преложен на милость; заутра Москва будет в руках осаждающих и Россия спасена». Как бы в подтверждение истинности пророчества архиепископ получил исцеление от болезни. Святитель послал известие об этом радостном событии русским воинам. На следующий день, 22 октября 1612 года, русские войска, воодушевленные видением, взяли Китай-город, а через 2 дня — Кремль. В воскресенье, 25 октября, русские дружины торжественно, с Крестным ходом, пошли в Кремль, неся Казанскую икону. На Лобном месте Крестный ход был встречен вышедшим из Кремля архиепископом Арсением, который нес Владимирскую икону Богородицы, сохраненную им в плену. Потрясенный свершившейся встречей двух чудотворных икон Богородицы, народ со слезами молился Небесной Заступнице. По изгнании поляков из Москвы князь Дмитрий Пожарский, по данным Никоновской летописи, поставил святую Казанскую икону в своей приходской церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, на Лубянке, в Москве. Позже иждивением князя-патриота на Красной площади был воздвигнут Казанский собор. Святая икона, бывшая в войсках Пожарского при освобождении Москвы, в 1636 году перенесена была в новоустроенный храм. В память освобождения Москвы от поляков установлено было совершать 22 октября особое празднование в честь Казанской иконы Божией Матери. Сначала это празднование совершалось лишь в Москве, а с 1649 года было сделано всероссийским.

С тех пор образ Казанской Божьей матери хранил Россию. 22 октября 1812 года русские отряды под предводительством генерала Милорадовича и атамана Платова разбили арьергард наполеоновского маршала Даву. Это было первое крупное поражение французов после ухода из Москвы. Враг потерял семь тысяч человек. Именно в тот день выпал первый снег и ударили морозы. Началась мучительная гибель армии завоевателей.

В 1941-м Богородица явилась митрополиту Илие, молившемуся перед одним из списков с большой иконы. Она велела митрополиту написать руководству СССР о том, что если оно по воле Божьей Матери прекратит все гонения на церковь, откроет храмы, монастыри и духовные школы, разрешит русскому народу молиться — то Россия будет спасена. Сталин пошел на это. Митрополит Ленинградский Алексий совершил крестный ход с Казанской иконой (с одним из её списков, хранившимся в Ленинграде) вокруг осажденного города. Ленинград так и не был взят врагом. Затем подобные обряды совершились в Москве и у Сталинграда...

И это при том, что подлинник иконы был украден и вывезен из страны еще в начале ХХ века! Даже ее копии позволяли нам побеждать сильнейших врагов. Именно в этом, как мне кажется, разгадка стремления Иоанна-Павла Второго передать икону в Россию. И тем более удивительна позиция высшей иерархии РПЦ, упорно не желавшей принимать ее и даже объявившей дар папы подделкой. В Рим отправилась делегация не духовенства, а искусствоведов, что можно считать оскорблением. (Они должны были установить: является ли даримая икона той самой явленной или же одной из второстепенных копий).

А теперь мои короткие выводы. В мире должно что-то произойти. Что-то страшное, чудовищное, непереносимо трагичное для человечества. На этом сходятся все предсказатели. От Иоанна Богослова — до рукописи Малахии и свидетельств детей из Фатимы. И не только христианские источники твердят о грядущем потрясении! Финал прежнего мира прослеживается и в точнейшем календаре майя, исчисление коего завершается 2013 годом, и в нисходящей хронологии древних индийцев, и так далее. Как думают посвященные люди (а к ним, без сомнения, относился и Иоанн-Павел Второй), у человечества еще есть шанс обуздать зло, водворив в мире добро, справедливость и красоту. И шанс этот напрямую связан с Россией. С ее возвратом под знамена добра. Именно Россия призвана родить нечто, немыслимое для нас с вами. На это прямо указывают пророчества из Фатимы, высказывания Серафима Саровского и оптинских старцев. Во всех этих прорицаниях Россия неразрывно связана с Богородицей. Является землей Богоматери. Посвящена ей.

Именно поэтому России предназначено родить то, что спасет мир. Остановит хаос. Обуздает зло.

А теперь я попробую объяснить, зачем я писал вам этот меморандум. Ваша важнейшая миссия и долг верующего человека — вернуть икону Казанской Божьей матери в страну. Употребите все свое влияние и воссоедините икону с народом.

Я многого не понимаю. Но своим верующим сердцем чую: от удела этих, казалось бы просто крашеных досок, зависят судьбы мироздания! И они сегодня еще, слава Богу, в наших руках».

Президент еще раз перечитал последние строки. Глубоко задумался. Он чувствовал себя совершенно опустошенным…

(ПРИМЕЧАНИЕ: В главе использованы материалы Глеба Щербатова и Михаила Салтанова, а также статья автора BioSerge «Старая Индийская Защита»)

Date: 2015-09-02; view: 313; Нарушение авторских прав