Глава 46. После отъезда Люси Перси сделал то, что делал всегда, когда в его жизни возникала пустота, - с головой ушел в работу

После отъезда Люси Перси сделал то, что делал всегда, когда в его жизни возникала пустота, - с головой ушел в работу. Усовершенствовав целлюлозную фабрику, он увеличил ее производительность и распорядился начать строительство бумагоперерабатывающего завода на землях, купленных им у Мэри. Помимо этого, Перси велел расчистить несколько участков под местную застройку - по проекту здесь должны были появиться недорогие дома для рабочих и их семей, которые согласились бы жить рядом с целлюлозной фабрикой. Дома разошлись мгновенно. Ядовитые запахи не отпугнули будущих владельцев, поскольку означали постоянную работу, чеки на зарплату, выдаваемые каждую пятницу, пенсии и оплачиваемый отпуск.

Впрочем, у Перси оставались Олли и Мэри, а вскоре к ним присоединился молодой адвокат по имени Амос Хайнс. Он случайно оказался в Хоубаткере в конце 1945 года, став свидетелем бегства молодого Уильяма Толивера, и Чарльз Уэйт, семейный поверенный, предложил Амосу стать полноправным партнером юридической фирмы, которую возглавлял. Подобно отцу, Уильям обнаружил, что не рожден быть фермером, и однажды утром отправился в дальние края. А Сомерсет в очередной раз остался без наследника.

Криво улыбнувшись Перси, Мэри подвела итог их неудачам одной-единственной фразой:

— Два сапога — пара, не так ли?

— Это точно.

— Ты скучаешь по Люси?

Он поджал губы и задумался.

— Я ощущаю ее отсутствие, но не потерю.

Перси вложил деньги в нефтедобывающую компанию, и его пригласили принять участие в заседаниях в Хьюстоне с еще несколькими партнерами, для которых нефть стала единственным смыслом существования, страстью и источником дохода. Во время одной из таких конференций, через год после того, как Люси переехала в Атланту, Перси познакомился с Амелией Беннетт. Долевое участие досталось ей в качестве наследства от недавно почившего супруга, но в отличие от Перси она досконально разбиралась в добыче и переработке нефти. Они моментально сцепились.

— Право же, мистер Уорик, — проговорила Амелия, смерив его презрительным взглядом с дальнего конца отполированного стола для совещаний, — не представляю, как лесопромышленник может разбираться в том, где следует бурить скважины. Быть может, вам лучше помолчать и позволить тем, кто знает свое дело, решить, где следует установить буровую платформу компании?

Перси приподнял брови. Ему бросили вызов? С ним давно такого не случалось.

—Я непременно приму ваш упрек к сведению, миссис Беннетт. Потом. А сейчас я настаиваю на том, что скважину следует бурить на участке Доллархайд-филд в Западном Техасе.

Позже, когда они случайно оказались вдвоем в лифте, Амелия окинула выразительным взглядом его внушительную фигуру и заявила:

— Вы самый самоуверенный мужчина, которого я когда-либо встречала.

— Очевидно, так оно и есть, — невозмутимо согласился Перси.

Амелия предпочитала простые туфли-лодочки и темные прямые юбки, которые носила с шелковыми блузками пастельных тонов. Единственным ее украшением было золотое обручальное колечко и серьги с жемчугом, гармонировавшие с перламутровыми пуговицами на ее блузках. Спустя некоторое время Перси получил исключительное удовольствие, продевая эти самые пуговицы в петельки и расстегивая на ней блузку.

— Имей в виду, ты по-прежнему самый самоуверенный нахал, которого я когда-либо встречала, — сказала Амелия, глаза которой отливали блеском изысканного янтаря.

— Я не осмелюсь оспаривать твое мнение, — ответствовал Перси.

Их связь вполне удовлетворяла обоих. Никто из них не думал о браке. Встречались они открыто, не обращая внимания на злые языки. Но никто не стал распускать сплетни на их счет. Время было послевоенное, и общественная мораль стала уже не такой строгой, как прежде. Перси и Амелия были взрослыми людьми. Оба были богаты, влиятельны и могущественны. Оба привыкли поступать так, как им заблагорассудится. И кто, позвольте узнать, осмелится открыто выражать неодобрение здоровой зрелой вдовушке, если она делит постель с магнатом, которого бросила жена?

Полк Вайатта был расквартирован в Кэмп-Пендлетоне. Вайатт редко писал, звонил с поздравлениями только на Рождество и день рождения Перси, а домой не приезжал вовсе. Перси же писал ему часто, сообщая в письмах новости о заводе на Сабине, о застройке участков, о Мэри, об Олли и о своем новом друге Амосе, о местных новостях и событиях, которые помогали Вайатту поддерживать хотя бы иллюзорную связь с Хоубаткером. Однажды, прочитав прощальное письмо Сары, он написал сыну, что мисс Томпсон вышла замуж за директора средней школы в городке Эндрюс, штат Техас. После долгого размышления Перси рискнул признаться, что некогда они с мисс Томпсон были очень близки. К его удивлению, Вайатт ответил сразу же, отозвавшись о Саре единственной фразой: «Она всегда была моей любимой учительницей».

Однажды от Вайатта пришло письмо, в котором он сообщал о своей женитьбе на Клаудии Хоув, школьной учительнице, которую перевели к ним из Виргинии. Они жили в офицерском общежитии на базе. К этому времени Вайатт дослужился до капитана и командовал ротой. Недавно Люси нанесла ему неожиданный визит, прилетев из Атланты, чтобы познакомиться с невесткой. Вайатт не предложил Перси сделать то же самое.

Перси сразу же заказал разговор с Кэмп-Пендлетоном. После первого гудка ему ответил приятный голос хорошо воспитанной женщины.

— Доброе утро, — сказала она. — Квартира капитана Уорика.

— Клаудия? Это Перси Уорик, отец Вайатта.

Ему показалось, что она чуточку растерялась и что его звонок стал для нее приятным сюрпризом. Через несколько мгновений Клаудия отозвалась мелодичным голосом:

— Очень рада слышать вас. Вайатт будет расстроен, узнав, что не смог поговорить с вами. Он на учениях.

Испытав разочарование, Перси сказал:

— Что ж, мне тоже очень жаль. Мне не повезло, я позвонил не вовремя.

— Надеюсь, следующий звонок будет более удачным.

—Я рад был узнать о его женитьбе и надеюсь в скором времени увидеть вас обоих. Вы должны уговорить Вайатта привезти вас в Хоубаткер.

— Я непременно передам ему ваши слова.

Перси отметил про себя, что она не пригласила его приехать к ним, и пожелал им семейного счастья и благополучия, на что Клаудия ответила вежливо, но коротко, давая понять, что не расположена к дальнейшему разговору. Он повесил трубку, чувствуя себя обманутым и подавленным.

Перси послал молодоженам чек на крупную сумму в качестве свадебного подарка, за который его любезно поблагодарила Клаудия, а Вайатт приписал несколько слов. Перси решил, что это невестка настояла на том, чтобы выразить ему признательность. Через год от нее пришло еще одно письмо. Крупным разборчивым почерком она сообщала, что он стал дедушкой и что на прилагаемой фотографии изображен его внук, Мэттью Джереми Уорик. Они звали его просто - Маттом.

На другой день Перси потрясли кричащие заголовки на первой странице воскресного номера «Газетт»: «Войска Северной Кореи пересекли тридцать восьмую параллель и нанесли внезапный удар по позициям Южной Кореи».

В течение нескольких следующих дней Перси с нарастающей треногой следил за сообщениями об отказе Северной Кореи выполнить требование Совета Безопасности ООН о прекращении военных действий и немедленном выводе своих войск за тридцать восьмую параллель. Армия Северной Кореи уже шла маршем на Сеул, столицу Южной Кореи, намереваясь свергнуть демократическое правительство, признанное во всем мире, и объединить страну под эгидой коммунистического правления. Совет Безопасности отреагировал на происходящее, отправив на помощь Южной Корее войска, большую часть которых составляли американские солдаты под командованием генерала Дугласа МакАртура. Один из первых приказов генерала звучал так: «Пришлите мне морских пехотинцев».

«Вот оно! — думал Перси, глядя на фото внука поверх тарелки с завтраком. — Первым же самолетом я лечу в Сан-Диего. И плевать, если Вайатт не хочет меня видеть».

И тут на Перси накатил такой страх, что у него перехватило дыхание. Южная Корея. Кто когда-нибудь слышал о ней и какого черта Соединенные Штаты отправляют туда своих парней умирать? Он раздраженно швырнул салфетку на стол и отодвинулся вместе со стулом. Вайатт, скорее всего, решит, что Перси явился просить у него прощения. Он решит, что Перси пошел на эту уловку, чтобы оказаться рядом с внуком и сделать из него очередного Уорика. В лучшем случае Вайатт подумает, что так поступает каждый отец, чей сын уходит на вторую войну, если ему повезло пережить первую. И он будет прав по каждому пункту. Но он не знает, что Перси приедет из любви к нему, любви, которая становилась все сильнее с каждым разделявшим их годом.

Планы, которые он строил за завтраком, разлетелись вдребезги, когда секретарша протянула ему телеграмму, как только он появился в конторе.

— От Вайатта, — сказала она. — Я расписалась за нее несколько минут назад.

Перси вскрыл желтый конверт: «Папа тчк Приезжаю поездом сегодня 6:00 тчк Везу домой Клаудию и Матта тчк Вайатт».

Перси поднял растерянный взгляд на ожидавшую распоряжений секретаршу.

— Салли, мой сын возвращается домой вместе с семьей. Я хочу, чтобы вы как можно быстрее собрали всех имеющихся в городе уборщиц и отправили их в Уорик-холл. Я заплачу им в двойном размере. Нет, сделаем по-другому. Я хочу, чтобы вы сами отправились в дом и проследили за тем, чтобы каждая комната была вылизана до блеска. Согласны?

— Вы же знаете, что я сделаю все, мистер Уорик.

— И позвоните Герману Штольцу...

— Мяснику, сэр?

— Мяснику. Пусть он отрежет три самых лучших бифштекса. Заодно позвоните в цветочный магазин и закажите цветы для первого этажа и лучшей гостевой комнаты. И еще я хочу заказать букет... алых и белых роз. Поставьте его в передней.

— Да, мистер Уорик.

Перси тут же позвонил Габриэлю, слуге, которого уволила Люси и которого он вновь переманил от ДюМонтов после ее отъезда. Габриэлю исполнилось шестьдесят пять, и он почти не покидал пределов Хьюстон-авеню с тех пор, как родился в жилых комнатах для слуг над гаражом Уориков.

— Габриэль, я высылаю машину. Ты поедешь в мясной магазин Штольца и заберешь там бифштексы, которые я заказал. Пока будешь в городе, я хочу, чтобы ты выбрал любимое угощение мистера Вайатта. Понял? Сегодня вечером мистер Вайатт приезжает домой вместе со своей женой и моим внуком.

Перси пришлось выслушать несколько восторженных восклицаний, прежде чем он смог дать дальнейшие указания.

— Мне кажется, что его жена предпочитает к бифштексу беарнский соус. Как, по-твоему, ты в состоянии его приготовить?

— Я попрошу своего внука Грейди прочесть мне рецепт. Так, я взял карандаш.

Перси вздохнул и по буквам продиктовал название, жалея, что рядом нет Амелии.

Отдав необходимые распоряжения, он позвонил Мэри. Она выслушала его и, пообещав прислать Сасси на помощь Габриэлю, сказала:

— Вайатт привезет ребенка и жену, чтобы оставить их дома, с тобой, а сам отправится в Корею.

— Ты действительно так думаешь?

— Да. Ты получил еще один шанс.

— Надеюсь, ты права.

— Думаю, ты можешь смело рассчитывать на это. Я завидую тебе, Перси.

— Может быть, и у тебя появится второй шанс, Мэри.

Ее смех вновь напомнил ему звук бьющегося хрусталя.

— И откуда же он возьмется?

Все получилось так, как предсказывала Мэри. Перси не стал спрашивать у Вайатта, как отнеслась к его решению Люси. Должно быть, она чувствовала себя уязвленной, но это не помешало ему преисполниться восторга и благодарности.

Малыш был очарователен. Перси не верил своим глазам: нос, лоб и подбородок ребенка неопровержимо свидетельствовали, что перед ним новый Уорик.

Когда они прибыли в Уорик-холл, Салли как раз выпроваживала бригаду уборщиц через заднюю дверь, и Перси смотрел, как Клаудия медленно переступила порог его дома, рассматривая его потрепанное величие и гигантские размеры. Держа на руках ребенка, она остановилась у роскошной композиции из алых и белых роз, отражающейся в зеркале над столом в холле. Вайатт же, казалось, вообще не заметил цветов.

— Как красиво, — сказала Клаудия.

Поезд прибыл точно по расписанию, в шесть часов, и старый Тит, проводник, предложил руку жене капитана морской пехоты США, который сошел на перрон позади нее.

— Вон там мистер Перси Уорик, — донесся до Перси голос Тита. — Настоящий мужчина, таких, как он, больше нет.

Клаудия подошла к нему, держа ребенка на руках, а ее супруг, высокий и властный, последовал за ней.

— Привет, папа, — сказала она.

Поначалу она показалась Перси серой мышкой. Волосы у нее были какого-то неопределенного цвета, лицо - не симпатичное и не уродливое, рост - не высокий и не низкий. И только звук ее нежного голоса привлекал внимание, а потом и глаза - совсем не цвет, а светящиеся в них ум и зрелость, мягкая сила и юмор. Перси полюбил ее с первого взгляда, преисполнившись гордости оттого, что его сын выбрал себе такую жену.

— Доченька, — негромко пробормотал он, обнимая ее, так что ребенок оказался между ними...

— Ну и что ты думаешь об этом месте? — поинтересовался он, имея в виду Уорик-холл, который сверкал, как новая монетка.

— Что я думаю? Что еще можно сказать, кроме того, что он великолепен? Вайатт никогда не рассказывал мне, какой у него дом.

— Но... он должен был... рассказывать тебе... о другом.

— Да, — согласилась Клаудия, и на лице у нее появилось мягкое и понимающее выражение.

Перси не стал ее расспрашивать. Ему было приятно, что ей понравился особняк, который выстроили его предки.

Он пришел в ужас, когда узнал, что Вайатт отплывает в Корею уже через несколько недель, а в Кэмп-Пендлетон вообще уезжает завтра днем.

— Так скоро?

— Боюсь, что да.

Поздно вечером, будучи не в силах заснуть после такого богатого событиями дня, Перси спустился в библиотеку, чтобы выпить глоток бренди. Он знал, что семья сына благополучно устроилась в комнате для гостей и что позаимствованная у Мэри колыбелька стоит рядом с их кроватью, и потому решил, что они уже спят, как вдруг увидел луч света, пробивающийся из-под двери старой комнаты сына.

Сойдя вниз, Перси обнаружил, что посреди комнаты, спиной к нему, стоит Вайатт. Перси молча наблюдал за сыном, спрашивая себя, о чем он думает и какие голоса из прошлого слышит.

Перси откашлялся.

— Мужчина не должен сражаться на двух войнах.

Обратив к нему непроницаемое лицо взрослого человека, по которому по-прежнему ничего нельзя было прочесть, Вайатт сказал:

— Может, эту мы сумеем закончить поскорее. — Он пробежался пальцами по корешку книги, которую держал в руках. Это были все те же драгоценные «Приключения Гекльберри Финна». — Думаю, что на этот раз я возьму с собой подарок Мэттью. Пусть он принесет мне удачу.

— Хорошая мысль. Для солдата удачи никогда не бывает слишком много.

Он столько хотел сказать, но от волнения перехватило дыхание и слова не шли с языка. Вайатт спас их обоих от неловкого замешательства, заговорив первым.

— Папа, я хочу попросить тебя кое о чем. Об одном одолжении.

— Проси о чем угодно, сынок.

— Если... я не вернусь, я бы хотел, чтобы мой сын вырос здесь, с тобой. Клаудия придерживается того же мнения. Она уже без ума от тебя. Я знал, что так и будет. А она не спешит с суждениями, можешь мне поверить. — На губах Вайатта заиграла легкая улыбка, а в глазах вспыхнули горделивые огоньки, смягчившие его суровое лицо. — Они не доставят тебе хлопот, а мне будет спокойнее.

— Ты... хочешь, чтобы я помог вырастить Матта, если... если...

— Да.

Перси взглянул в прозрачные голубые глаза Вайатта. Они ничего не говорили - и они сказали все. Но Перси мог быть уверен лишь в тех словах, которые услышал.

— Они могут оставаться здесь столько, сколько захотят, — проговорил он. — Я бы не хотел, чтобы они жили где-нибудь в другом месте, и очень горд тем, что... ты доверил их мне. Ты должен вернуться, Вайатт. Должен.

—Я постараюсь. Спокойной ночи, папа. И спасибо.

Вайатт коротко кивнул и вышел из комнаты.