Добиваясь от него успехов в школе, что он стал невротиком и попал в клинику. Тут мама

Испугалась, примирилась с мыслью, что ее ребенок не такой, как все, что он больной и не

Обязательно ему учиться так уж хорошо. Она оставила сына в покое, была ласкова с ним,

Принимая его таким, какой он есть. Они вместе переживали семейную беду,

объединились... И что же? Сын быстро поправился, закончил школу, пошел работать на

Завод, а спустя два года поступил в вечерний институт и учится теперь так, что мама

Уговаривает его поменьше заниматься.

Мы с ребенком в одной комнате, но мы видим комнату и все вещи в ней разными глазами,

С разных точек зрения. Я сверху, почти с потолка, а он снизу, почти с пола. Так, в

Переносном смысле, будет всю жизнь. Но мы не можем представить себе мир его глазами,

И мы не можем даже вспомнить этот мир, населенный, как сказал один писатель,

Бесформенной массой великанов, которые иногда наклоняются над кроваткой, заслоняя

Свет, и громко гудят - то есть разговаривают. И наклоняться нужно, и гудеть,

разговаривать тем более; но удержать бы в памяти эту разницу в мироощущении! Сколько

Бы времени мы ни проводили вместе, все равно ребенок ложится спать, и у него свои

Мечтания; мы в них не участвуем, мы в них не были, мы их не разделяем. У него свои сны,

Свои страхи, свои привязанности и оценки. Мы стараемся понять ребенка; одним это

Удается лучше, другим хуже; но даже самые понятливые из нас, самые старательные в

Своих усилиях касаются лишь близкой границы мира ребенка. Чужая душа - потемки. Это

Справедливо и в том случае, когда перед нами не чужая, а родная душа сына или дочери.

Все равно другая, все равно потемки! Не станем винить себя за непонимание этих

Потемок, не будем сердиться на потемки за то, что они не освещены для нас ярким

Светом. Единственное, что нам остается, - понимать, что мир так устроен. Понимать - и